– Они решат, что я сочиняю. Ох уж эти вечные рыбацкие байки!
– Рассказывай, рассказывай! – нетерпеливо воскликнула Поллианна.
Джемми продолжал отнекиваться, но на его щеках уже играл здоровый румянец, а в глазах не было и следа от скрытой боли. Поллианна вопросительно взглянула на Сэйди Дин и с удивлением отметила, с каким облегчением та вздохнула.
Наконец назначенный день настал. Компания отправилась в путь, погрузившись в новый походный автомобиль мистера Пендлтона. За руль сел Джимми. После прощальных охов и ахов шутник Джимми, неожиданно нажав на клаксон, просигналил, да с такой силой, что все невольно вздрогнули.
Первый вечер в лагере, разбитом на берегу озера, врезался в память Поллианне на всю жизнь. Это были новые, ни с чем не сравнимые ощущения.
К четырём утра пополудни автомобиль благополучно достиг пункта назначения. Целый час его кидало по просёлочной дороге, не слишком приспособленной для шестицилиндрового двигателя. Для машины и для водителя это было серьёзное и утомительное испытание, но для весёлой компании, расположившейся на сиденьях, забавным развлечением. Когда машину подбрасывало на кочках, или когда она пролетала, словно в туннеле, под сводом низких зелёных ветвей, или когда её заносило на заполненных водой рытвинах, пассажиры шутили и хохотали от восторга.
Место для лагеря было давно и хорошо знакомо мистеру Пендлтону, и теперь он с радостью увидел, что окружающий пейзаж ничуть не изменился.
– Как здесь чудесно! Какое прелестное местечко! – хором воскликнули путешественники.
– Рад, что вам здесь нравится, – сказал мистер Пендлтон. – Я, хоть и был уверен в этом, всё же, признаться, немного волновался, а вдруг что-то переменилось в худшую сторону. Теперь ведь такое часто случается.
Впрочем, место для лагеря немного заросло, но мы без труда приведём его в порядок…
Вся компания немедленно принялась за расчистку стоянки. Кроме того, разбили две небольшие палатки, разгрузили автомобиль, соорудили место для костра, а также импровизированную кухню и закуток для мытья посуды.
На этот раз Поллианна заботливо присматривала за Джемми, боясь, как бы с ним чего не случилось. Вокруг было полным-полно кочек, впадин и торчащих из земли корней – не слишком подходящее место для прогулок на костылях. Впрочем, было видно, что и Джемми это прекрасно понимает. Вместе с тем, несмотря на свой физический недуг, молодой человек старался всячески участвовать в общих работах по обустройству лагеря, а это, в свою очередь, не могло не беспокоить Поллианну. Пару раз ей даже приходилось подбегать и отнимать у него коробки, которые тот порывался переносить.
– Позволь, я сама, – умоляюще говорила она. – Ты и так уже достаточно помог…
В другой раз обеспокоенно шепнула:
– Пожалуйста, Джемми, отдохни немножко! Посиди в сторонке. У тебя усталый вид.
Если бы Поллианна была чуть внимательнее, она бы заметила, что её «забота» заставляет юношу краснеть и невольно хмуриться. Но она была увлечена исключительно обустройством лагеря. Каково же было её удивление, когда минуту спустя к Джемми подошла Сэйди Дин, держа в руках охапку вещей и жалобно воскликнула:
– Ах, мистер Кэрью, умоляю вас, помогите мне донести эту кучу!..
А ещё через некоторое время Джемми, едва ковылявшему на костылях, пришлось тащить к палаткам какой-то громадный узел. Увидев это, Поллианна уже набрала в грудь воздуху, чтобы с негодованием указать Сэйди Дин на её бестактность, но не успела она и рта раскрыть, как девушка подмигнула ей и многозначительно поднесла палец к губам.
– Для вас это, может быть, непонятно, – тихо шепнула Сэйди Поллианне, – но для него нет ничего хуже, как осознавать, что он не может работать, как все. А сейчас, вы только посмотрите, как он счастлив! Теперь вы понимаете?
Поллианна перевела взгляд на Джемми, который, спотыкаясь, дотащил тяжёлый узел до палаток и с радостным видом сложил его к другим вещам. Потом Джемми обернулся и как ни в чём не бывало крикнул:
– Вот вам ещё! Мисс Дин велела принести!
– Да, да, понимаю, – смущённо пробормотала Поллианна, оборачиваясь к Сэйди Дин, но та уже успела упорхнуть.
После этого Поллианна продолжала присматривать за Джемми, но уже так, чтобы юноша ни в коем случае этого не заметил. Её доброе сердце разрывалось от жалости к нему. Пару раз она замирала от переполнявших её чувств. Однажды коробка оказалась слишком тяжела, и юноша не смог её поднять. В другой раз он попытался дотащить складной столик, но тот оказался слишком громоздким, чтобы с ним мог управиться человек на костылях. Причём оба раза Поллианна замечала, что, потерпев неудачу, бедняга поспешно оглядывался, словно опасаясь, не заметил ли кто-нибудь его беспомощность. Он явно выдохся. Несмотря на подобие жизнерадостной улыбки, не сходившей с его губ, в его глазах отражалась боль, а щёки ввалились и побледнели.
«Какие же мы все глупые и бесчувственные! – пронеслось у неё в голове, а на глаза навернулись слёзы. – Разве можно было тащить в этот дурацкий поход человека на костылях?! О чём мы только думали, когда собирались сюда?..»
Но уже через час, когда наступил вечер и все собрались вокруг костра за вечерней трапезой, Поллианна с восторгом смотрела на великолепие окружающей природы, на счастливые лица друзей в отсветах костра. Как зачарованная, девушка внимала каждому слову Джемми, который был мастерским рассказчиком. И снова напрочь забыла о его костылях…
Глава XXII Задушевные друзья
Компания подобралась весёлая, лучше некуда. Казалось, они знают и любят друг друга лет сто. Каждый день приносил новые идеи, развлечения, предприятия. Смех не смолкал ни на минуту. Вот что значит жить полной жизнью!
Однажды вечером у костра Джемми сказал:
– А всё потому, что неделя в лесу позволяет узнать человека лучше, чем год совместного проживания в городе.
– Как странно! – вырвалось у миссис Кэрью, которая задумчиво любовалась языками пламени.
– Сам воздух здесь какой-то особенный, волшебный, – счастливо улыбаясь, прибавила Поллианна. – И конечно, ещё это небо, этот лес и озеро… Как и всё, что нас окружает.
– Может быть, это потому, что мы в каком-то смысле отрезаны от мира? – взволнованно воскликнула Сэйди Дин. В отличие от Поллианны эта тема настроила её на серьёзный лад. – Здесь всё настоящее, – продолжала девушка. – В том числе и мы сами. Мы можем быть самими собой, такими, какие мы есть на самом деле. Всё остальное здесь совершенно не важно – богатые мы или бедные, великие или самые обыкновенные. Поэтому здесь мы настоящие!
– Ого! – насмешливо фыркнул Джимми. – Звучит возвышенно!.. Только настоящие мы здесь потому, что рядом нет посторонних глаз, нет соседей вроде мистера Тома или мистера Дика, которые сидят у себя за занавесками, наблюдают за каждым нашим чихом, сплетничают-обсуждают, анализируют каждое наше слово, следят, куда и с кем мы пошли и во сколько вернулись…
– Ах, Джимми, ты просто не признаёшь никакой поэзии! – упрекнула его Поллианна и рассмеялась.
– Потому что я человек дела, – покраснев, возразил Джимми. – А как, по-твоему, можно построить мост через реку или дамбу, если при этом сочинять стишки про водопады и облака?
– Вы правы, Пендлтон! Конечно, главное уметь построить мост, а всё остальное чепуха, – заявил решительным тоном Джемми, и все смущённо замолчали.
Повисла напряжённая тишина. Тогда Сэйди Дин дрожащим голосом попыталась обернуть всё в шутку.
– Подумаешь, какая невидаль – мост! – сказала она. – Лично я предпочла бы любоваться водопадом и облаками. Особенно, если мост портит весь пейзаж…
Компания дружно рассмеялась, и обстановка сразу разрядилась. Но тут Миссис Кэрью неожиданно встала.
– Ну, дети мои, а теперь послушайте, что скажет ваша строгая предводительница!.. Всем марш спать! – твёрдо произнесла она.
Пожелав друг другу спокойной ночи, все послушно разошлись.
Так они и жили на природе. Для Поллианны это было чудесное время. Несмотря на различие характеров и взглядов, всех их соединяла настоящая, горячая дружба.
Она часто говорила с Сэйди Дин о её новом Доме, то есть о благотворительном пансионе для девушек, и о том, какое замечательное дело делает миссис Кэрью. Вспоминали и о былом – о тех временах, когда Сэйди служила продавщицей в галантерейном отделе и продавала банты, и о том, как миссис Кэрью изменила всю её жизнь, сколько для неё сделала. Старики-родители были на седьмом небе от счастья, когда узнали о новой жизни дочери.
– Подумать только, ведь всё это благодаря тебе, – однажды сказала она Поллианне.
– Я-то тут при чём? – запротестовала Поллианна. – Это всё заслуга миссис Кэрью.
С миссис Кэрью Поллианна тоже много говорила о Доме и о планах, которые та строила, чтобы лучше обеспечить будущее своим воспитанницам. А однажды вечером, когда они гуляли по берегу озера, миссис Кэрью вдруг заговорила о том, каким удивительным образом изменилась её собственная жизнь. Совсем как Сэйди Дин, она воскликнула:
– Подумать только, ведь всё это благодаря тебе, Поллианна!
Однако Поллианна снова стала возражать, говоря, что никакой её заслуги в этом нет, это всё благодаря Джемми. Это он, а никто иной так круто изменил жизнь миссис Кэрью.
– Джемми чудо! – взволнованно согласилась миссис Кэрью. – И я люблю его, как собственного сына. Ничуть не меньше, чем если бы он был сыном моей родной сестры.
– Значит, вы по-прежнему не уверены, что он ваш племянник?
– Да, мы ведь так и не узнали ничего определённого. Иногда мне кажется, что это он, а потом вдруг снова одолевают сомнения. Сам-то он не сомневается. Чудесный мальчик! В чём уж точно можно не сомневаться, что в его жилах течёт благородная кровь. Он от природы очень одарённый, не какой-нибудь там уличный бродяжка. Уже одно то, с какой охотой он учится, впитывает всё новое, разве не говорит о его неординарности и благородном происхождении?
– Ну конечно! – радостно подхватила Поллианна. – Главное, что вы его так любите, а значит, настоящий он Джемми или нет – большого значения не имеет…
Миссис Кэрью тихо покачала головой. В её глазах вдруг промелькнули прошлые тревоги и боль.
– Пожалуй, ты права, – немного помолчав, промолвила она со вздохом. – Единственное, что меня иногда беспокоит – если он всё-таки не наш Джемми Кент, то где тогда сейчас наш Джемми? Что с ним? Здоров ли он? Хорошо ли ему? Любит ли его кто-нибудь? Когда я начинаю задавать себе эти вопросы, я снова готова впасть в отчаяние! Честное слово, Поллианна, мне кажется, я бы отдала всё на свете за уверенность, что этот юноша действительно Джемми Кент!
Когда Поллианна с глазу на глаз разговаривала с Джемми, она часто вспоминала этот разговор. Джемми и правда ничуть не сомневался, что он и есть настоящий племянник миссис Кэрью.
– Не могу объяснить, но какое-то внутреннее чутьё подсказывает мне, что я и есть Джемми Кент, – признался он однажды Поллианне. – У меня на этот счёт сомнений никогда не было. После стольких лет даже не знаю, что было бы, если бы я вдруг узнал, что это не так. Миссис Кэрью столько для меня сделала! Подумать только, а если все эти годы она заботилась о совершенно чужом человеке? Нет, этого не может быть!
– Но ведь она всё равно тебя любит, Джемми! Это главное.
– Знаю. Именно поэтому, если вдруг выяснится, что я не я, ей будет особенно тяжело. Как ты этого не понимаешь! Больше всего на свете она мечтает, чтобы я действительно оказался её племянником. Можешь мне поверить, уж я-то знаю!.. Ах, как бы я хотел сделать что-то такое, чтобы она могла мной гордиться! Если бы я только мог зарабатывать, содержать себя, как настоящий мужчина… А так… что я могу? – с горечью воскликнул он, дотронувшись рукой до стоявших рядом костылей.
Эти слова ужасно расстроили Поллианну. Она впервые услышала, чтобы Джемми говорил о том, что он калека, и лихорадочно пыталась придумать, что сказать в ответ. Но прежде чем она успела что-то придумать, лицо Джемми снова прояснилось.
– Знаешь, забудь, что я сказал, – решительно произнёс он. – Я ничуть не жалуюсь. Правда. Кроме того, у меня ведь есть твоя игра, – весело продолжал он. – И я действительно счастлив. Я рад, что могу самостоятельно передвигаться на костылях. Это гораздо лучше, чем быть прикованным к инвалидной коляске!
– А как твоя Книга Радости? – вдруг спросила Поллианна дрогнувшим голосом. – Ты по-прежнему пишешь её?
– Конечно. Теперь у меня не одна тетрадка, а целое собрание сочинений, – с гордостью кивнул он. – Я переплёл все тетради в тёмно-красную кожу, как настоящие книги. За исключением одной. Самой первой, которую подарил мне ещё Джерри…
– Джерри! – воскликнула Поллианна. – Я всё время хотела спросить про него. Как он, где он?
– Он в Бостоне. И по-прежнему трудится в газетном бизнесе, остёр на язык, только теперь ему частенько приходится следить за своей речью: ведь он не просто продаёт газеты, он стал настоящим репортёром, газетным обозревателем. Я помогаю ему, как могу, и мамочке тоже. Кстати, в настоящее время мамочка в санатории, проходит курс лечения от ревматизма…
– Ей лучше?
– О да, гораздо! Скоро она вернётся и будет помогать Джерри по хозяйству. Последние годы Джерри много учился. Приходится навёрстывать упущенное в детстве. Я немного помогаю ему материально. Причём он соглашается брать у меня деньги только взаймы, с отдачей. Он ужасно щепетилен насчёт этого.
– Вот это правильно, – одобрительно кивнула Поллианна. – Я его отлично понимаю. Хуже нет быть нахлебником, брать деньги, когда не можешь их отдать… – Девушка печально вздохнула. – Мне бы тоже хотелось помогать тётушке Полли, после всего, что она для меня сделала…
– Ты теперь и помогаешь.
– Да, так оно и есть, – согласилась Поллианна, окидывая взглядом их маленький лагерь и остальную компанию. – Вот, пустила на лето постояльцев… Никогда бы не подумала, что у меня это получится. Если бы ты знал, Джемми, как отговаривала меня тётушка, когда я рассказала ей об этой идее…
– И что же она говорила?
Поллианна решительно покачала головой.
– Нет, этого я сказать не могу. Пусть останется тайной… А с другой стороны, – продолжала она со вздохом, – пускать на лето постояльцев – занятие временное. Зимой придётся подыскивать другой заработок… Знаешь, у меня есть идея. Я хочу заняться литературой, буду писать рассказы…
– Что ты сказала? Заняться литературой? – изумился Джемми.
– Ну да. Буду сочинять рассказы и продавать их в журналы и газеты… Только умоляю, не делай такое лицо! Что тут удивительного! Занятие как занятие. В Германии у меня были две знакомые девушки, которые неплохо зарабатывали литературой.
– А ты когда-нибудь пробовала писать? – продолжал удивляться Джемми.
– Пока нет… – призналась Поллианна и, видя его скептическую улыбку, почти с обидой воскликнула: – Сейчас я занята моими постояльцами. Не могу же я делать два дела сразу!
– Конечно нет.
– Значит, ты считаешь, у меня не получится? – с упрёком в голосе спросила девушка.
– Я этого не говорил.
– Но подумал. А почему, собственно? Ведь это не пение и не музыка! Чтобы писать, голос не нужен. И владение музыкальным инструментом тоже не требуется.
– Мне кажется, что в каком-то смысле требуется, – тихо промолвил Джемми, смущённо отводя глаза.
– То есть? Что значит – требуется? Не понимаю, Джемми! Чтобы писать, нужны лишь карандаш и бумага. Это совсем не то, что учиться играть на скрипке или фортепиано.
Джемми медлил с ответом.
– Инструмент, на котором играет писатель – сердца людей, – ещё тише произнёс он, по-прежнему не решаясь взглянуть Поллианне в глаза. – По-моему, это самый удивительный инструмент из всех. Стоит прикоснуться к нему – люди плачут или смеются…
Девушка печально вздохнула. У неё на глазах заблестели слёзы.
– Ах, Джемми, как чудесно ты умеешь обо всём рассказывать! Честно говоря, мне никогда не приходила в голову эта мысль: про писательство и человеческие сердца. Что ж, если это так, прекрасно! Тем сильнее мне хочется этим заниматься! Конечно, может, у меня ничего не получится. Хотя, по-моему, у меня всё-таки есть талант: я ведь умею рассказывать истории. Например, часто пересказываю те, которые мне рассказывал ты. Я ведь и сама плакала и смеялась, когда слушала их…
– Ты сказала, что мои рассказы заставляют тебя смеяться и плакать? – взволнованно спросил Джемми, поворачиваясь к девушке.
В его глазах мелькнул странный огонёк.
– Конечно! Ты и сам прекрасно это знаешь. Так было всегда. Ещё в тот раз, когда мы познакомились в городском парке. И если уж на то пошло, не мне, а тебе стоит заняться писательством… А, Джемми? У тебя отлично получится, я уверена!
Ответа не последовало. Джемми словно не слышал девушку… А он и правда не слышал – всё его внимание было поглощено бурундуком, который в эту самую минуту показался на тропинке, а потом зашуршал в кустах.
Кроме Джемми, миссис Кэрью и Сэйди Дин Поллианна любила поговорить с Джимми и мистером Пендлтоном. Они часто гуляли вместе, болтая о том о сём. Поллианне казалось, что только теперь она по-настоящему узнала, что за человек Джон Пендлтон. Здесь, на природе, от его прежней мрачноватой нелюдимости не осталось и следа. Он обожал плавать, кататься на лодке, удить рыбу. Да и пешие прогулки были ему по душе, не меньше, чем Джимми. К тому же он был великолепным рассказчиком. По вечерам возле костра, когда он начинал вспоминать о своих странствиях и приключениях в дальних странах, у Поллианны захватывало дух. Она смеялась и плакала не меньше, чем когда слушала рассказы Джемми.