4 сентября 1538 года османский флот достиг индийских берегов. Но тут начались неудачи. Сулейман-паша поссорился с местными мусульманскими правителями, которые заподозрили его в намерении оккупировать Гуджарат.
Португальский флот отошел далеко на юг и оказался вне пределов досягаемости турецкой эскадры. Сулейман-паша начал осаду Диу в Кмибейском заливе – самой сильной португальской крепости в Индийском океане.
Осада длилась 20 дней, но турецкие осадные пушки так и не смогли разрушить укреплений, а защитники крепости держались стойко. У турок кончались боеприпасы, и осаду пришлось снять. 5 ноября 1538 года турецкий флот отплыл из Индии.
На обратном пути Сулейман-паша зашел в гавань Эш-Шихра, где присягу султану принесли правители Хадрамаута, потом зашел в Аден и в декабре 1538 года прибыл в Моху. Часть флота пошла на север, захватив Джизан и другие прибрежные селения. Не встречая сопротивления, турки двинулись в глубь страны и заняли столицу Йемена Забид, включив эту страну в состав Османской империи. Сулейман-паша вызвал в Моху мамлюкского эмира Йемена ан-Нахузу Ахмеда и по своему обыкновению приказал на всякий случай казнить его вместе с братьями. Провинции мамлюкского эмирата были преобразованы в османские санджаки.
Португальцы тем временем вступили в переговоры с Сулейманом Великолепным, отправив в 1544 году посольство в Стамбул. Они добивались признания своей гегемонии в Индийском океане. Послы предложили султану заключить перемирие на 10 лет, обязуясь при этом доставлять в Басру ежегодно 127 тонн перца, а турки в обмен должны были поставлять 250 тонн пшеницы. Еще португальцы настаивали, чтобы турки не перепродавали португальский перец и не закупали перец в других странах. Чтобы пресечь свободную торговлю пряностями, португальцы настаивали на своем праве контролировать Баб-эль-Мандебский пролив и досматривать все проходящие через него суда. Португальская сторона требовала разоружения турецкого флота на Красном море и замораживания численности турецких войск в Адене. Кроме того, Османская империя должна была признать за португальцами свободу мореплавания у берегов Аравии, в том числе в Адене, Забиде и Джидде. А вот турецкие торговые суда должны были получать у португальцев лицензии на право плавания в Индийском океане и платить за них пошлины, иначе находящиеся на них грузы могли быть конфискованы.
Турецкому султану португальцы хотели запретить строить новые военные корабли и производить вооружения, которые могли бы создать опасность для португальского судоходства в Индийском океане.
Подобные мирные предложения были для султана неприемлемы. Война в Индийском океане возобновилась. К середине XVI века португальцы укрепили свои позиции в Эфиопии, куда стали приезжать миссионеры и переселенцы из Европы. Негус Эфиопии Клавдий разрешил своим подданным переходить в католичество.
В ответ Сулейман решил занять Судан, воспользовавшись предложением бывшего наместника Йемена Оздемира-паши, хорошо знавшего ситуацию в бассейне Красного моря. В 1555 году султан назначил Оздемира-пашу бейлербеем нового эйалета Хабеш (Абиссиния).
Оздемир-паша сформировал в Египте 30-тысячную армию, в которую вошли как мамлюки, так и боснийские войска и другие отряды из Румелии и азиатских провинций. В 1556 году эта армия двинулась в поход вверх по Нилу. Оздемир-паша захватил Асуан, Ибрим и дошел до Суакина. Но перейти Нубийскую пустыню не смог и вернулся в Египет, откуда на следующий год морем все-таки достиг Суакина. Затем при поддержке флота Оздемир-паша захватил Массауа и Зейлу, таким образом поставив под турецкий контроль все красноморское побережье Африки. К 1557 году власть османского султана была признана почти по всей Северо-Восточной Африке.
Столицей нового эялета стал город Массауа. Положение христиан в этом регионе значительно ухудшилось. Установив свой контроль над Баб-эль-Мандебским проливом, турки фактически закрыли его для португальцев. В 1556 году португальцы в последний раз напали на Суакин и Суэц, но потерпели неудачу.
В 1554—1564 годах Османская империя через свои красноморские порты ввозила в Европу по 2–4 тыс. тонн пряностей ежегодно. В 1554 году одна только Венеция закупила в Александрии 6 тыс. центнеров пряностей, а в 1560—1564 годах увеличила закупки до 12 тыс. центнеров в год. Только в 70-е годы XVI века, уже после смерти Сулеймана Великолепного, португальцы смогли с помощью флота добиться прохода своих судов через Баб-эль-Мандебский пролив и подорвать османскую монополию на торговлю пряностями.
А вот в Персидском заливе португальцы полностью удержали свои позиции. Утвердившись во внутренних районах эялета Эль-Хасы, турки с суши блокировали португальские прибрежные крепости на Аравийском полуострове и начали их постепенный захват. Так, в 1550 году они овладели Эль-Катифом, имевшим важное значение для контроля над Персидским заливом. Восставшие по призыву османов горожане вырезали португальский гарнизон и впустили в город войска султана. Однако вскоре перед крепостью появился грозный португальский флот под командованием адмирала Антонио де Нороньи. Не выдержав бомбардировки тяжелых корабельных орудий, турки и большинство повстанцев покинули крепость. Но португальцы не стали удерживать Эль-Катиф, а только взорвали цитадель, разрушили другие укрепления и удалились в открытое море.
Сулейману и Хайреддину Барбароссе стало ясно, что Османской империи необходим сильный флот в Персидском заливе и Индийском океане. В недавно захваченной Басре в ускоренном порядке стали возводиться арсеналы и верфи. Все османские суда и прибрежные гарнизоны в бассейне Индийского океана были подчинены адмиралу (капудан-паше) Красного моря.
Еще в 1547 году Сулейман назначил на эту должность известного мореплавателя и картографа Пири Рейса, а в 1552 году поручил ему борьбу с португальцами в Персидском заливе.
30 судов с 16-тысячной армией вышли из Суэца под командованием Пири Рейса. Этому флоту удалось уничтожить несколько небольших португальских баз, а потом после 18-дневной бомбардировки овладеть главной португальской крепостью на подступах к Ормузу Маскатом. Турецкие корабли вошли в Ормузский пролив. Но сильно укрепленный Ормуз взять не удалось, хотя во время осады турки понесли большие потери. Флоту Пири Рейса пришлось уйти в Басру, где его блокировал португальский флот. Турецкому адмиралу удалось вырваться лишь с 3 кораблями и уйти в Суэц. Сулейман вызвал его в Стамбул и казнил за самовольное нападение на Ормуз и потерю флота.
Следующим командующим флотом Индийского океана стал бывший пират Мурад-паша. В августе 1553 года он вышел из Басры в Красное море, но в Ормузском проливе был атакован португальской эскадрой Диего де Нороньи. У мыса Мусандам произошла битва, в которой погиб почти весь турецкий флот. Мурад-паша с несколькими уцелевшими кораблями отступил в Басру.
За год турки построили новый флот, и в июле 1554 года он отправился в Индийский океан. На этот раз им командовал «адмирал-писатель» Сиди Али (или Кятиби Руми), который, однако, оказался не более удачлив, чем его предшественники. Раньше он служил под началом Хайреддина Барбароссы, и султан надеялся, что он будет действовать столь же успешно.
Сиди Али захватил Бахрейн и оставил там турецкий гарнизон. Но 25 августа 1554 года в сражении у Маската португальцы опять уничтожили турецкую эскадру. Лишь с несколькими кораблями Сиди Али ушел в Индию, откуда с немногими людьми после многочисленных приключений вернулся в Стамбул через три года.
К тому времени Сулейман наконец понял, что португальский флот в Индийском океане османам не по зубам. Поэтому незадачливого адмирала не только не казнили, но даже выплатили ему и его уцелевшим подчиненным жалованье за три года. Султан смирился с тем, что португальцев в Персидском заливе ему не одолеть.
Для того чтобы усилить турецкий флот в Индийском океане, турецкие адмиралы неоднократно предлагали построить канал между Средиземным и Красным морями. Так, в 1556 году после поражений Пири Рейса и Сиди Али один из преемников Барбароссы капудан-паша Ульдж Али вновь поднял этот вопрос о строительстве канала. Его поддерживал последний великий визирь Сулеймана Тавил Мехмед-паша Соколлу. Он даже добился, что строительство канала было начато, но из-за технических и финансовых проблем (империя уже начала ощущать оскудение потока военной добычи) работы вскоре пришлось остановить.
Фактически произошел раздел сфер влияния в бассейне Индийского океана между Османской империей и Португалией. Португальцы сохранили свой контроль над Персидским заливом и большей частью Индийского океана, а османы утвердились на Красном море и в Баб-эль-Мандебском проливе. Турецкому флоту, не располагавшему крупными океанскими судами, трудно было бороться с португальцами, и Сулейман Великолепный вынужден был это признать, отказавшись от дальнейшей экспансии в бассейне Индийского океана.
Фактически произошел раздел сфер влияния в бассейне Индийского океана между Османской империей и Португалией. Португальцы сохранили свой контроль над Персидским заливом и большей частью Индийского океана, а османы утвердились на Красном море и в Баб-эль-Мандебском проливе. Турецкому флоту, не располагавшему крупными океанскими судами, трудно было бороться с португальцами, и Сулейман Великолепный вынужден был это признать, отказавшись от дальнейшей экспансии в бассейне Индийского океана.
Турецкий красноморский флот в конце XVI века еще несколько раз пытался оспаривать господство португальцев в Индийском океане и в регионе Персидского залива. Так, в 1581 году турки напали на занятый португальцами порт Маскат на Аравийском полуострове, южнее входа в Персидский залив. А в 1585 году турецкая эскадра захватила город-порт Момбаса (Занзибар). Однако через четыре года португальский флот разгромил турецкий и отбил Момбасу. И после 1589 года турки окончательно смирились с существующим положением вещей и больше не пытались оспаривать португальское господство в Индийском океане, однако удерживали контроль над Красным морем.
Сулейман Законодатель
В царствование Сулеймана была произведена кодификация османского права. В этом отношении он подобен византийскому императору Юстиниану и французскому императору Наполеону I, в честь которых названы соответствующие кодексы.
У султана не было полномочий изменить или проигнорировать принципы шариата, священного закона, данного от Бога и посланного через пророка, который тем самым ограничивал божественную власть султана. Но, как у правоверного мусульманина, у Сулеймана никогда и не возникало намерений реформировать шариат.
Сулейман повелел кодифицировать те законы и указы, которые не относились к шариату. Первым законодателем Османской империи был Мехмед Завоеватель. Именно на заложенном Завоевателем фундаменте развернул свою законодательную деятельность Сулейман.
Все население было разделено на неподатные и податные сословия (райя), со своими правами и обязанностями, а внутри райя было еще произведено разделение на мусульман и немусульман. По повелению султана были созданы соответствовавшие шариату законы, которые действовали еще много веков спустя после его смерти. Сулейман упорядочил Канун – свод законов, не относящихся к шариату, т. е. кораническому праву. Канун состоял из законов, изданных всеми османскими султанами. После Сулеймана в свод законов не было внесено изменений. Он был назван Кануни Османи, или Османскими законами. Тем самым Сулейман как бы законсервировал турецкое общество, по крайней мере в юридическом смысле. С одной стороны, он сохранил реалии эпохи расцвета Османской империи. Ведь многое из его свода законов благополучно дожило вплоть до начала XX века. Но, с другой стороны, уже в период царствования Сулеймана Великолепного Османская империя во многом отставала от Европы. Кануни Османи также консервировал эту отсталость. И действительно, в течение трех с половиной веков после смерти Сулеймана, прозванного турками Кануни, т. е. Законодатель, в Османской империи мало что изменилось. И феодализм остался почти таким же, как в XVI веке, и рыночная экономика если и развивалась, то стараниями иностранцев, и армия и флот недалеко ушли от тех, кто побеждал под знаменами Сулеймана, тогда как уже через полтора-два века после его смерти османским воинам о победах пришлось забыть.
Сулейман был не только выдающимся полководцем, как говорят турки, мужем меча, какими до него были его отец и дед. Сулейман был еще и человеком пера, великим законодателем, ставшим в глазах собственного народа высокомудрым правителем и судьей. Правосудие он часто отправлял лично, сидя верхом на коне во время своих многочисленных военных походов. Правоверный мусульманин, с годами он только укреплялся в своей приверженности идеям и институтам ислама. Султан старался показать себя мудрым, гуманным отправителем правосудия. Вот только с гуманизмом не всегда получалось.
В консервативной Османской империи, уже обладавшей не только шариатом, но и большим количеством законов, изданных его предшественниками, Сулейману нельзя было быть радикальным реформатором или новатором. Он стремился не ломать существующую правовую структуру, а только слегка подправить ее и устранить имеющиеся противоречия между различными законами.
Сулейман, как и любой другой правитель обширного государства, нуждался в достаточно развитом аппарате управления. На вершине управленческой пирамиды находились сам султан со своей семьей. Далее шли султанские фавориты, затем чиновники султанского двора и члены правительства (дивана). Далее в иерархии стояли высшие командиры постоянной армии и флота. Еще ниже находились янычары и другие молодые люди, которые еще только готовились к государственной службе. Подавляющее большинство этих людей было христианского происхождения, и, таким образом, их благополучие всецело зависело от милости султана.
Как отзывался о них венецианец Морозини, эти люди «были очень горды тем, что могли сказать: «Я являюсь рабом Великого господина», – потому что они знали, что это есть владения господина или республика рабов, где именно им будет предоставлена возможность командовать».
А другой венецианский дипломат Маркантонио Барбаро утверждал: «Это действительно заслуживающий отдельного внимания факт, что самые богатые люди, армия, правительство и, в общем, все государство Османской империи со времен основания передано в руки лиц, всех до единого рожденных в христианской вере, тогда как выполнение юридических обязанностей взяли на себя лица турецкого происхождения».
Параллельно этой управленческой структуре, конечно, оставались исламские институты и учреждения, состоявшие только из тех, кто был рожден мусульманином. Судьи, юристы, богословы, муллы, улемы оставались хранителями традиций и исполнителями священного закона ислама. Шариатские судьи обучались в медресе и занимались толкованием Корана.
Султанские подданные должны были оставаться добрыми мусульманами в мире. Но, учитывая быстро меняющийся мир, Сулейман считал необходимым вносить изменения в порядок применения закона. Ведь Османская империя, в начале своего существования захватив территории, которые прежде были преимущественно христианскими, с тех пор необычайно расширила свои владения благодаря завоеваниям в Азии, включив в себя такие города бывшего исламского халифата, как Дамаск, Багдад, Каир, наряду с протекторатом над священными городами Меккой и Мединой. Не случайно Сулейман в 1538 году, после завоевания Багдада и других арабских земель, принял титул халифа, т. е. не только светского, но и духовного главы всех мусульман. Четыре пятых всего населения империи, которое к концу правления Сулеймана насчитывало пятнадцать миллионов человек и состояло из представителей двадцати одной национальности, жили в азиатских провинциях. В то же время экономически более развитыми были балканские провинции империи.
Сулейман был покровителем исламского мира, защитником веры и истолкователем и исполнителем исламских законов. Он поручил подготовку свода законов обладавшему глубокими знаниями судье мулле Ибрагиму из Алеппо. Получившийся в результате его трудов кодекс был назван «Мултека-уль-усер», т. е. «Слияние морей», и стал Кануни Османи. Он, как мы уже отмечали, реально действовал вплоть до законодательных реформ начала XX века. Одновременно новый законодательный кодекс, по своей значимости равносильный новой Конституции, был составлен для администрации Египта. Сулейман всегда работал в тесном взаимодействии с мусульманскими правоведами и богословами.
И в ходе преобразования законодательства Сулейман разработал новое положение относительно райятов, тех христиан, которые обрабатывали земли солдат сипахов. Его Канун Райя, или «Кодекс Райя», регулировал их налогообложение, причем крепостное право сочеталось со статусом, близким к статусу европейского арендатора с фиксированными правами.
В действительности участь райи под «турецким игом» была даже лучше, чем участь крепостных в ряде христианских стран. Как свидетельствует один современник Сулеймана, «я видел множество венгерских крестьян, предававших огню свои жилища и бежавших со своими женами и детьми, скотом и рабочим инвентарем на турецкие территории, где, как они знали, кроме сдачи одной десятой урожая, они не подвергнутся никаким другим налогам или притеснениям».
Наказания в виде смертной казни и нанесения увечий – в правление Сулеймана стали менее частыми, хотя лжесвидетельства, подделка документов и изготовление фальшивых денег по-прежнему карались отсечением кисти правой руки, а мужеложество наказывалось кастрацией. Заметим, что Сулейман никогда не предавал мучительной казни ни пленных, ни впавших в немилость вельмож. Ни тех, ни других не мучали перед смертью, а либо удавливали с помощью шелкового шнурка, либо отрубали голову. Особо жестокими казнями прославились лишь преемники Сулеймана.