Лейбер Фриц Увидеть красоту, или Ловушка, которую ждешь
ФРИЦ ЛЕЙБЕР
УВИДЕТЬ КРАСОТУ, ИЛИ ЛОВУШКА, КОТОРУЮ ЖДЕШЬ
Перевод О.В.Клинченко
Двухдверный закрытый автомобиль с приваренными к переднему крылу рыболовными крючками вырвался на обочину дороги, словно явившись из ночного кошмара. Стоявшая на его пути девушка, казалось, окаменела, и ее скрытое маской лицо наверняка перекосилось от ужаса. Моя реакция на этот раз сработала отменно: я бросился к ней и, схватив за локоть, отдернул назад. Черная юбка взметнулась вверх.
Большой автомобиль, урча турбиной, пронесся мимо. На мгновение я увидел лица трех сидевших в нем людей. Затем послышался звук рвущейся материи. Машина свернула на проезжую часть, обдав меня горячим выхлопом отработанного газа. За авто, подобно распускающемуся черному цветку, расползалось густое облако дыма, на рыболовных крючках развевался черный поблескивающий лоскут.
- Они вас задели? - спросил я девушку.
Она извернулась, чтобы разглядеть то место на бедре, где из юбки был вырван клок. В образовавшейся дыре белело нейлоновое трико.
- Нет, крючки меня не зацепили, - нетвердым голосом произнесла она. - Наверное, я счастливая...
Вокруг раздались восклицания:
- Ну уж эти детки! Что они придумают в следующий раз?
- Они опасны. Их нужно арестовать.
Пронзительно достигая самых высоких нот, завыли сирены и мы увидели две полицейские машины. Они стремительно с работающими на полную мощность добавочными реакгивными двигателями, мчались за закрытым авто. Но черный цветок уже превратился в окутавший всю улицу непроницаемый чернильный туман, и полицейские, переключив моторы из режима форсажа на реактивное торможение, свернули к бровке, остановившись прямо перед облаком дыма.
- Вы англичанин? - услышал я вопрос девушки. - У вас английский акцент.
Подрагивающий от волнения голос доносился из-под плотно облегавшей лицо черной атласной маски. Я представил, как бедняжка, должно быть, стучит зубами. Сквозь черную газовую сеточку закрывавшую прорези в маске, меня изучали невидимые, быть может голубые глаза. Я сказал, что она угадала. Тогда она приблизилась почти вплотную.
- Вы не пришли бы ко мне домой сегодня вечером? быстро проговорила она. - Я не могу отблагодарить вас сейчас. Кроме того, есть еще кое-что, о чем я хотела бы попросить.
Слегка обнимая ее за талию, я ощутил дрожь, сотрясавшую девичье тело.
- Конечно, - согласился я, невольно откликаясь на эту дрожь и звучащую в ее голосе мольбу.
Она написала на листке блокнота свой адрес в южной части Инферно *, указав время. Спросила, как меня зовут. Я назвался.
- Эй,вы!
Я обернулся на оклик полицейского. Он шикнул на галдящую кучку людей, состоявшую из женщин в масках и мужчин без оных, и, кашляя от дыма. извергнутого автомо билем, попросил предъявить документы. Я протянул бумаги удостоверявшие личность.
Просмотрев их, он взглянул на меня.
- "Бритиш бартер". Сколько времени вы намереваетесь пробыть в Нью-Йорке?
"Как можно меньше", - хотел сказать я, но вместо этого ответил, что, вероятно, пробуду здесь около недели.
- Вы можете понадобиться нам в качестве свидетеля, - пояснил он. - Эти детки не имеют права использовать дым против полиции. Когда это случается, мы их арестовываем.
Похоже, он считал, что в происшедшей истории главное дым.
- Они пытались убить эту женщину, - заявил я.
Полицейский замотал головой.
- Они всегда делают вид, что собираются убить, но на самом деле просто стремятся зацепить юбку. Мне доводилось задерживать "крючников", у которых дома на стенах висели коллекции из полусотни выдранных лоскутов. Конечно, иногда они проезжают чересчур уж близко.
Я принялся объяснять, что не отташи я ее с тротуара, по ней прошлись бы не только крючки. Но он меня прервал.
- Если бы ваша девица действительно думала, что ее хотели убить, она стояла бы сейчас здесь.
* Ад - слово итал. происхождения.
Я оглянулся. Полицейский был прав - она ушла.
- Случившееся страшно ее напугало, - сказал я.
- А кто бы на ее месте не испугался? Эти детки способны застращать и самого старика Сталина.
- Я имею в виду другое - она испугалась вовсе не "деток". Они отнюдь не выглядели детками.
- А как они выглядели?
Я попытался описать три увиденных мною лица, но без особого успеха. Оставшееся у меня зыбкое ощущение их злобности и одновременно какой-то женственности мало что значило в таком деле.
- Что ж может, вы и правы, - произнес он наконец. - Вы знаете эту девушку? Знаете, где она живет?
- Нет, - наполовину солгал я.
Второй полицейский положил трубку радиотелефона и засеменил к нам, уворачиваясь от мерзких усиков рассеивавшегося дыма. Черное облако уже не скрывало мрачных фасадов зданий с выжженными атомными отметинами пятилетней давности, и я даже начал различать высившийся вдалеке обрубок Эмпайр Стэйт Билдинг *, торчавший из Инферно подобно изувеченному пальцу
- Их все еще не засекли, - проворчал подошедший патрульный. - Судя по тому что говорит Райен, облако дыма растянулось аж на пять кварталов.
Первый покачал головой.
- Плохо дело, - со значением вымолвил он.
Я ощутил некоторую неловкость. Англичанину не пристало врать, по крайней мере вот так подчиняясь какому то внезапному порыву.
- Похоже, у нас появились серьезные клиенты, - все тем, же значительным тоном продолжал первый полицей ский. - Понадобятся свидетели. Сдается, придется вам пробыть в Нью-Йорке дольше, чем рассчитывали.
Намек был ясен.
- Кажется, я показал не все свои документы, - сказал я и протянул еще несколько бумаг, среди которых виднелась пятидолларовая банкнота.
Когда через некоторое время он мне их вернул, его голос уже не был таким зловещим. Ощущение вины у меня исчезло. Чтобы скрепить наши дружеские отношения, я завел непринужденный разговор об их работе.
* Известный нью-йоркский небоскреб в 102 этажа со смотровой площадкой наверху.
- Думаю, эти маски доставляют вам немало хлопот, - заметил я. - Английские газеты писали об огромном наплыве у вас женщин-бандитов в масках.
- Ну, это они преувеличивают, - заверил первый голицей ский. - Кто по-настоящему путает нас, так это мужчины, одевающие маски, как женщины. Но уж если мы ловим такого, братишка, то угощаем его под завязку.
- Да и вообще, умеючи, можно вычислить женщину и не открывая лица, - подключился второй полицейский. - Ну руки там и все остальное.
- Особенно все остальное, - хихикнул его товаришь. - Слушай, а правда, что не все девушки в Англии носят маски?
- Какое-то количество подхватило эту моду, - ответил я. Но таких мало - обычно они из тех, кто всегда подстраивается под последний писк, пусть даже и вызывающий.
- В английских теленовостях они обычно в масках.
- Думаю, это из уважения к американскому вкусу, - сказал я. - На самом-то деле маски носят не столь уж многие.
- Девушки, идущие по улице с голой шеей и выше...
Неясно было, смакует он эту картину или наоборот испытывает нравственное отвращение. Вероятно, и то и другое вместе.
- Кое-кто из политиков по-прежнему пытается убедить парламент принять закон запрещающий ношение масок, - пояснил я, сообщая, возможно, чуть больше, чем следовало.
Второй полицейский неодобрительно покачал головой.
- Что за странная идея? Ведь маска - совсем недурная вещь, братишка. Еще пару лет и я заставлю жену носить ее и дома.
Первый полицейский пожал плечами.
- Если женщины перестанут носить маски, то через шесть недель тебе будет уже абсолютно все равно в маске она или без. Человек привыкает ко всему тому, что вытворяет вокруг большинство.
Выразив сожаление по данному поводу я согласился с ним, и мы расстались. Я повернул на север по бродвею (бывшая Десятая авеню, вероятно) и быстро зашагал прочь, пока не очутился за пределами Инферно. Когда проходишь через такие вот не подвергшиеся окультуривании пространства, всегда начинает тошнить. Я возблагодарил небо, что в Англии пока ничего подобного нет.
Улицы были пустынными, хотя мне и повстречалась пара нищих с лицами, изборожденными шрамами от взрыва водородной бомбы (настоящими или сделанными из оконной замазки - сказать не берусь). Толстая женщина протянула мне ребенка с перепончатыми пальцами рук и ног. Про себя я отметил, что они могли и специально изуродовать дитя, чтобы нажиться на нашем страхе перед мутациями, однако все же дал ей монегу в семь с половиной центов. При виде ее маски у меня возникло ощущение, будто я плачу дань некоему африканскому идолу-фетишу.
- Да благословит Господь всех ваших детей с одной головой и двумя глазами, сэр.
- Спасибо, - содрогнувшись, пробормотал я и поспешил прочь.
"За маской - пыль, не пяль глаза, забудь про них и помни - от девушек, от девушек подальше ты держись!"
Эти слова были концовкой одной песенки, которую распевали полоумные поборники религии из какого-то женского храма чьей эмблемой являлся крест, заключенный в круг *. Они отчасти напоминали мне небольшие компании наших английских монахов, хотя сходство было очень незначительным. Над толовой они держали великое множество плакатов рекламой заранее переваренной пищи, курсов атлетической борьбы, портативных раций и тому подобного.
Я глядел на эти истерические лозунги с неприятным удивлением. С тех пор как в Америке запретили изображать на рекламных щитах женское лицо и фигуру, сами буквы щитов, объявлений, вывесок наполнились сексуальностью - бодьшегрудая, с изящной талией "Ф", похотливо переплетенные замысловатые "У". Однако, сказал я самому себе, именно маски странно подчеркивают в Америке половое различие.
Один английский антрополог указал - для того, чтобы сексуальный интерес переместился с бедер на грудь, понадобилось более пяти тысяч лет, в то время как следующий этап перехода - к лицу - занял менее пятидесяти. Причем сравнение этой американской моды с традициями ислама - необоснованно. Женщину-мусульманку заставляют носить чадру для того, чтобы сделать ее частной собственностью
* Рунический символ, сочетающий в себе две противоположности: христианство и вероучение, основным постулатом которого есть круговорот истории - нет ничего, что не существовало бы прежде и не будет существовать в будущем.
мужа, а американку к этому побуждают лишь прихоть моды и стремление окружить себя тайной.
Но если отойти от теории, то подлинные истоки явления следует искать в противорадиационной одежде Третьей мировой войны. Благодаря этой одежде появилась атлетическая борьба в масках, превратившаяся впоследствии в фантастачески популярный вид спорта, который и привел к возникновению теперешней женской моды. Поначалу этот стиль ка зался дикостью но маски быстро стали таким же привычным аксессуаром какими на протяжении веков являлись бюстгальтер и губная помада.
В конце концов я начал понимать, что меня заботят не маски вообще, а то, что за ними скрыто. В этом-то вся и штука никогда не знаешь наверняка, хочет ли девушка усилить свою привлекательность или же старается скрыть уродство. Я представил себе спокойное милое лицо, где страх отражался только в широко открытых глазах. Затем вспомнил белокурые волосы, выглядевшие просто роскошно на фоне черного атласа маски. Она просила прийти к двадцать второму часу - в десять вечера.
Я поднялся в свою квартиру располагавшуюся в доме рядом с британским консульством. Шахта лифта перекосилась от взрыва - одно из неудобств присущих этим высотным домам Нью-Йорка. Зная. что сегодня еще придется выходить я механически оторвал выступающий из-под рубашки край ленты. Я приспособил ее только для самоуспокоения. Пленка показала, что полученная в течение дня радиация не превысила допустимого уровня. Я не страдаю, как многие, радиофобией, но рисковать попусту не хотелось.
Я плюхнулся на диван и уставился в молчавший радиоприемник и темный экран видео. Как всегда в такие моменты, с горечью подумалось о двух великих нациях. Изуродованные друг другом, но все еще сильные страны-гиганты продолжали отравлять планету сказочными мечтами, одна - о недостижимом равенстве, другая - о таком же недостижимом успехе.
С раздражением включил я радио. К счастью, в программе новостей сообщалось лишь об ожидаемом небывалом урожае пшеницы, посеянной с самолетов в огромную увлажняемую искусственными дождями воронку. Я внимательно дослушал передачу до конца (эфир был удивительно чистым, без помех, создаваемых русскими "глушилками"), но больше ничего интересного не узнал. И разумеется - ни единого слова о Луне, хотя всем было известно, что Америка и Россия, пытаясь обогнать друг друга, соревнуются в скорейшем превращении своих первичных баз в крепости, откуда можно нападать, отражать нападение противника и запускать в сторону Земли ракеты, начиненные всеми мыслимыми, что называется, от "А" до "Я", зарядами. Я, к примеру, прекрасно знал, что то английское электронное оборудование, которое помогал обменивать на американскую пшеницу, предназначалось для установки на космических кораблях.
Я выключил приемник. Уже темнело, и я снова представил себе нежное, испуганное лицо под маской. После отъезда из Англии мне еще ни разу не случалось ходить на свидание. Познакомиться с девушкой в Америке - дело чрезвычайно сложное и тонкое, иногда достаточно одной лишь улыбки, чтобы какая-нибудь завизжала, зовя полицию, не говоря уж о все ужесточавшейся пуританской морали и бандах бродяг, вынуждавших большинство женщин после наступления темноты оставаться дома. Ну и, конечно, эти маски, которые вовсе не были, как заявляли Советы, крайним измышлением загнивающего капитализма, а являлись признаком большой психологической неуверенности. В России масок не носят. Но там хватает своих проявлений беспокойства и напряженности.
Я подошел к окну. Сгущались сумерки. С каждой минутой меня все больше охватывало волнение. Через некоторое время на юге появилось призрачное фиолетовое облако, и волосы на моей голове встали дыбом. Затем я облегченно рассмеялся. На миг привиделось радиоактивное свечение из кратера чертовой водородной бомбы, хотя сразу следовало сообразить, что это всего лишь неоновое зарево над увеселительной и жилой южной частью Инферно.
Ровно в двадцать два часа я стоял перед дверью комнаты моей незнакомки. Электронный сторож произнес только два слова: "Пожалуйста, назовитесь".
- Уистен Тернер, - четко выговорил я, гадая, ввела она мое имя в устройство или нет. Очевидно, ввела, потому что дверь отворилась. Слыша, как стучит собственное сердце, я переступил порог небольшой гостиной.
Комната была обставлена дорогими, по последней моде, пневматическими пуфиками и диванчиками. На столе лежало несколько миниатюрных книг. Я взял одну наугад - это оказался стандартный лихо закрученный детектив с женщинами-убийцами, охотящимися друг за другом.
Был включен телевизор. На экране девушка в зеленой одежде и в маске негромко тянула какую-то песенку о любви. Ее правая рука сжимала невидимый предмет, который, попадая на передний план, расплывался. Я заметил, что в телевизор вмонтирован иллюзиатор, которых у нас в Англии пока нет, и с любопытством сунул руку в расположенное у экрана отверстие. Я ожидал, что рука как бы проскользнет в пульсирующую резиновую перчатку, но вместо этого явственно ощутил, как девушка на экране пожала ее...
Позади меня открылась дверь. Я отпрянул от телевизора с поспешностью человека, застигнутого за подглядыванием в замочную скважину.
Она стояла в дверном проеме, ведущем в спальню. Наверняка она была взволнована. На ней была серая в белых пятнышках шуба и вечерняя маска из серого бархата с серыми же кружевами и оборочками вокруг глаз и рта. Ногти словно отливали серебром.
Мне и в голову не приходило, что она рассчитывала куда-то идти со мной.
- Мне следовало предупредить вас, - мягко заговорила она. Серая маска поворачивалась то в направлении книг, то к экрану, то в темные углы комнаты, - ... но мы не сможем беседовать здесь.
- Есть место, рядом с консульством... - неуверенно предложил я.
- Я знаю, где мы сможем побыть вместе и поговорить, скороговоркой произнесла она. - Если вы не возражаете.
- Боюсь, что я отпустил такси, - сказал я, когда мы уже вошли в лифт.
Однако шофер по какой-тоему одному ведомой причине еще не уехал. Он выскочил из машины и с глупой улыбкой распахнул перед нами переднюю дверцу. Я сказал, что мы предпочли бы сесть сзади. Он угрюмо открыл заднюю, захлопнул ее за нами, вскочил за руль и так же громко хлопнул передней.
- Рай, - слегка наклонившись вперед, произнесла моя спутница.
Водитель включил турбину и телевизор.
- Почему вы спросили, не английский ли я подданный? - поинтересовался я, чтобы начать разговор.
Она отпрянула, почти коснувшись маской окна.
- Посмотрите на Луну, - быстро проговорила она мечтательным голосом.
- Но в самом деле, почему? - настаивал я, чувствуя странное раздражение, которое, впрочем, никоим образом к ней не относилось.
- Она словно протискивается сквозь небесный пурпур.
- А как вас зовут?
- На пурпурном она выглядит еще более желтой.
В этот момент я понял причину моего раздражения. Его источник находился возле водителя, в квадрате света с корчащимися там тенями.
Я ничего не имею против соревнований по борьбе, хотя мне они совершенно не интересны, однако просто не выношу, когда мужчина борется с женщиной. А тот факт, что схватки проходят "по всем правилам", то есть у мужчины огромное превосходство в весе и в росте, а скрытые масками лица женщин молоды и привлекательны, делает такое зрелище в моих глазах еще более отталкивающим.
- Выключите, пожалуйста, экран, - попросил я водителя.
- Ну да, парень, - не оглядываясь, бросил он. - Они несколько недель холили эту девку для Малыша Зирка.
В бешенстве я ринулся вперед, пытаясь дотянуться до телевизора, но спутница удержала меня за руку.
- Успокойся, - прошептала она с испугом, отрицательно качая головой.
Расстроенный, я вернулся на место. Сейчас она сидела очень близко, но я, не замечая этого, молча наблюдал за уродливыми движениями тел мощной девицы в маске и ее жилистого соперника. Тот неистово набрасывался на нее, оплетая, как паук самку.