— Тяжело, — сказала Вера.
— Вполне нормально.
— Ну конечно! Посмотри-ка на себя и на меня!
Кира была старше Веры всего на четыре года, но при этом выше ее на две головы и значительно шире в плечах: болтливая родня, заявлявшаяся по семейным праздникам, никогда не могла удержаться от реплики насчет того, что, дескать, сразу видно, какая дочка папина, а какая — мамина. Характеры девчонок всегда разительно отличались: Кира — резче, авантюрней, уверенней, расчетливей, а Вера — романтичнее и мягче. А вот черты лица у сестер были почти одинаковыми: серые глаза, круглые щечки с ямочками, небольшие заостренные носы. Различный цвет волос (младшая — светлая, старшая — темная) компенсировался одинаковой прической, так что девушки были скорее не противоположностями, а вариациями на одну тему.
— Смотри, — сказала Кира. — Если поставить его вот тут и раздвинуть, то спокойно войдет восемь стульев. А может, и девять.
— У нас только шесть.
— Мы попросим у Миши!
— Не знаю… Зачем эти глупости? Я не хочу дня рождения… Гостей не хочу… Да кого приглашать-то? Лучше пролежу весь день в постели и сделаю вид, что после семнадцатого числа сразу наступило девятнадцатое.
— Мдя…
— Что?
— До такой ерунды только ты у нас можешь додуматься!
Вера обиделась:
— Конечно, тебе легко рассуждать! У тебя к шестнадцати годам было все, что полагается иметь в этом возрасте! А я…
— А ты одна-одинешенька, самая-несчастная-на-свете! «Никто меня не любит, никто не поцелует, уйду я на помойку, наемся червячков»! Верка, ты понимаешь, что, если сидеть сложа ручки и мотать сопли на кулак, ничего и не произойдет? Принцы сейчас на смотрины не ездят! Надо отлавливать их собственноручно! Кстати, если поставить вон в тот конец, получится тоже неплохо! Ты сядешь вот сюда, и свет будет падать так… Ну-ка попробуем!
— Он же тяжелый…
— Давай поднимай, не ленись!
Стол переместился в другую точку комнаты.
— Мы так и будем таскать его туда-сюда до вечера? — плаксиво произнесла Вера.
— Господи, какой же ты нытик! Я просто хотела показать тебе возможные варианты оформления праздника, чтобы ты поняла, как это будет круто, и сразу же захотела его устроить! Ну представь: здесь сядет Коля… здесь Вадим… здесь Петя Лавриков…
— По-моему, это глупая идея — позвать ко мне восемь парней…
— Это почему это?
— Во-первых, потому что они сразу догадаются, зачем мне понадобились…
— Да? А как по-твоему, парень сможет тебя поцеловать, если он не будет знать, что ты этого хочешь? Думай головой, сестра!
— Во-вторых, я буду сидеть перед ними как дурочка…
— А сидеть одной под одеялом в день рождения — значит быть как умная? Ну-ну!
— И в-третьих, из этого ничего не выйдет.
— Ага! — Кирины глаза загорелись. — Ты и говоришь о том, что ничего не выйдет, с грустью! Значит, ты хочешь, чтобы мой план все-таки сработал! Отлично! Захотеть — это уже полдела!
Вера смутилась.
— Давай понесли стол обратно, — сказала она.
Стол вернулся на место, к окну.
— Ты только не бойся, — произнесла Кира, присев возле него. — Поначалу оно всегда страшно, но без этого никак! Через тернии — к звездам, как говорится. В начале тебе покажется, что это просто противно и мокро. Скажешь: «Фу, одни слюни»! А после…
— Ну хватит!
— И знаешь, что еще надо сделать? — увлеченно продолжала Кира, не обращая внимания на Верино возмущение. — Ты должна будешь состряпать все сама! Ну или хотя бы сказать, что сама. Особенно торт! Они, разумеется, похвалят. Это будет маленькое ненавязчивое ухаживание… Да ты сядь! Сядь и слушай меня!
Вера села.
— Ты будешь в сером платье с выпускного, поняла? И сходим к визажисту. Они не устоят! Если в компании много кавалеров и одна дама, ухаживать за ней начинают автоматически, ты уж поверь мне!
— Ладно, считай, что поверила…
— А в самый разгар праздника мы предложим им какую-нибудь игру! И призом будет…
— Нет, Кира! Это же… неприлично…
— Если стесняешься, можешь уйти в другую комнату. Я сама все проведу, хи-хи-хи! Ты будешь сидеть там с завязанными глазами, а мы здесь кинем жребий, и тот, кто выиграет, зайдет к тебе…
— И что? Выходит, я не буду знать, с кем целовалась?
— Ну а что? Прикольно даже! Приключение такое! Ух! Сама не ожидала от себя, что смогу подобное выдумать!
— Но это же глупо… Я хочу поцеловаться с любимым, а не неизвестно с кем.
— Зато тебе будет что вспомнить на старости лет, Верка! И потом, откуда ты знаешь: может быть, этот неизвестно кто однажды станет любимым? А любимый окажется совсем не тем, кем тебе казался!
— Как у Пушкина… «Метель»… — сказала Вера. — Где вслепую поженились…
— Ты согласна! — констатировала Кира с удовольствием.
В дверь позвонили.
— Вот уже и Миша пришел. Сейчас посоветуемся с ним насчет твоего праздника. Уверена, что он одобрит мой план!
Не дожидаясь реакции младшей, старшая сестра отправилась открывать.
Из дневника Веры Созоновой за 16 мая 2008 г.
«Весь вечер думала о глупой авантюре, которую предложила мне Кира: позвать на день рождения одних только парней, изо всех сил их очаровывать, а потом поцеловаться с тем, кто выиграет игру или вытянет жребий. Еще Кира предлагает, чтобы я была с завязанными глазами и не знала, с кем целуюсь. Это, конечно, интересно, но главным образом — страшно. Додумалась до того, что представила, как мне понравится этот поцелуй и как я буду искать его „автора“ — целоваться со всеми подряд, кто был на празднике. Бр-р-р! Чего только в голову не придет…
Согласиться или нет? Кира думает, что я сомневаюсь просто потому, что еще ни разу не целовалась и боюсь, но дело не в этом. В другой раз, может, и было бы интересно позвать к себе восемь парней и быть в центре их внимания. Но мне-то нужен только один! Кира не знает, что я хочу не просто поцеловаться, а поцеловаться с НИМ! И до чего же глупо получилось, когда он пришел заниматься со мной, а сестра начала грузить его своим планом, как будто он девчонка, а не парень! Кира никогда не поверит, что я влюблена в Мишу, наверное, еще и обсмеет… А мне вечно нравятся не те, кем принято увлекаться.
Да, именно не те. Вернее, не тот. Ведь Миша одобрил план, а это значит, он ко мне совершенно равнодушен, ему все равно, с кем я буду целоваться. Наверно, у него действительно есть девушка, а я, дура, хочу верить в обратное. Зачем тогда продолжать о нем мечтать? Надо слушаться сестру…»
3. Хуже не придумаешь
Девять персон помещались за столом не без труда: особенно после закуски, горячего, торта и фруктов. К тому времени, как пошел пятый час празднества, Вера наконец начала держаться более-менее уверенно. Ее приглашенные «кавалеры», еще с утра интересовавшиеся окружающим миром, наоборот, размякли, разбухли, растеклись, развалились на стульях и перестали реагировать на раздражители, сосредоточив все свои силы на пищеварении. По преимуществу это были Кирины приятели: звать одноклассников Вера стеснялась, не хотела сплетен, да и парни постарше нравились ей намного больше, чем ровесники. Поначалу, воодушевленные стеснительностью и неуверенностью именинницы, гости хорохорились и юморили, но еда постепенно сделала их похожими на мешки с картошкой. Некоторую подвижность сохранял один только Михаил, приглашенный из вежливости, в качестве хозяина стульев. Кира вертелась вокруг стола, выполняя одновременно роли официанта и массовика-затейника.
— Мальчики, а не сыграть ли нам во что-нибудь? — кокетливо предложила она (надо заметить, уже в третий раз).
— Подожди, Кир! — взволнованно прервала ее именинница, знавшая, к чему должна привести игра. — Успеем еще! Еще торт, вон гляди, не доели!
— Мальчики, кушайте торт! — согласилась сестра. — Вань, смотрю, ты уже все съел. Может, добавки? Мы сами пекли!
— Не «мы сами», а Кира! — воскликнула Вера, смутившись.
Обман любого рода был ей противен, даже если дело казалось мелочей вроде списывания на контрольных или необоснованного хвастовства.
— Не прибедняйся! Мы делали вместе!
— Не слушайте, парни! Все делала Кира, а я только мыла посуду…
— Молодец, Кирка! — выкрикнул один из гостей.
— Сразу видно, что с любовью сделано! — заявил второй.
— И со страстью! — ляпнул третий.
Все чему-то засмеялись.
— Кстати, «торт» происходит от итальянского слова «причудливый», «замысловатый», — зачем-то сказал Михаил, но на него никто не обратил внимания.
Сестры поняли, что надо менять тему.
— Может, потанцуем? — снова взяла на себя инициативу старшая.
— Дам не хватает! — пожаловался занятый добавкой Ваня. Ввиду того, что рот его был набит тортом, фраза прозвучала как «Вам ве вафаеф».
— Дам не хватает! — пожаловался занятый добавкой Ваня. Ввиду того, что рот его был набит тортом, фраза прозвучала как «Вам ве вафаеф».
— Было бы желание, парни, было бы желание! — Кира уже рылась на полке в поисках подходящего диска. — Кто-нибудь танго умеет?
Умеющих не нашлось. Только Михаил зачем-то вставил:
— Кстати, танец танго родился в бедных районах Буэнос-Айреса в конце XIX века…
— Или все-таки поиграем? — не унималась Кира.
— Игривая ты наша! — брякнул кто-то.
— Кира, ну хватит уже об одном и том же! — взмолилась Вера. — Дай людям поесть спокойно! Миш, добавки хочешь? Не стесняйся! А ты, Ваня? Тоже не стесняйся! Возьми третий кусочек, бог троицу любит! А ты… извини, опять забыла, как зовут…
В комнате заиграл медляк.
— Кавалеры приглашают дам, дамы им не отказывают! — выдала Кира фразу из какого-то фильма.
Она кокетничала изо всех сил, стараясь компенсировать стеснительность сестры, но гости никак не желали подниматься с мест: то ли настолько отяжелели, то ли смущались из-за малого количества партнерш и уступали их друг другу из мужской солидарности. Пришлось Кире взять на себя роль аниматора: схватить за руку оказавшегося рядом «кавалера», стащить его со стула и начать топтаться по ковру в обнимку с ним. Три минуты, которые длился танец, оставшаяся за столом компания сидела молча, пораженная смущением и чувством крайней нелепости происходящего.
— Это сколько ж ментов родилось![1] — прервал тишину выпущенный из лап Киры партнер. — А мы тут неплохо размялись, теперь можно еще чайку!
— Ну народ! Будем танцевать или будем киснуть? — раздраженно спросила Кира. — Колька, слышь? Отрывайся от стула!
Второй танец, равно как и первый, состоялся лишь для одной пары. Только на третью мелодию, когда, перед тем как пригласить Ваню, Кира оглядела всех собравшихся, особенно сестру, свирепым взглядом, Миша решился подойти к имениннице, и они закачались под пение Селин Дион.
— Такого дурацкого дня рождения у меня не было никогда в жизни! — жалобно прошептала Вера. — И ведь чувствовала, чувствовала, что не надо ничего устраивать!
— Да, как-то не очень удачно все складывается… — ответил Михаил.
— Спасибо, что хоть пригласил! А то все эти «танцы» для одной пары были сплошным идиотизмом! Я думала, провалюсь от стыда!
— А я вот заметил, что ты начинаешь проваливаться, и решил прийти на помощь!
— Ты настоящий друг…
— Главное, будь смелее! Может, еще все удастся? — Михаил подмигнул. — В случае чего я помогу!
— Поможешь? Чем?
— Намекну тому, кого ты выберешь, что надо поцеловать тебя.
По окончании третьего танца Вера засобиралась на кухню — ставить чайник.
— Какой еще чайник!? — недовольно воскликнула сестра. — Именинница не должна никого обслуживать! Правда ведь, Миша?
Миша понял намек и отчалил на кухню.
— Ну вы тут пейте чай, а мне, пожалуй, пора, — неожиданно сказал один из гостей.
— Да и я, пожалуй, пойду, — добавил его сосед.
— Никаких пойду! Счачала мы поиграем! — объявила Кира стальным голосом. — И возражения не принимаются!
«Сейчас или никогда, — поняла именинница. — Немедленно, иначе они разбегутся!».
— Шахматы? Шашки? Чапаев? Лото? Домино? Викторина? Карты? — спрашивала распорядительница праздника.
Из коридора высунулась голова Михаила:
— Кстати сказать, — заявила она. — Игральные карты родом из Китая, а в средневековой Европе их называли «молитвенником дьявола». А первые масти были не те, к которым мы привыкли, а мечи, кубки, монеты и жезлы…
— У ы фто? — спросил Ваня, жующий четвертый кусок.
— Да так… Ничего, — миролюбиво ответил ему Михаил.
— Вот ы ны уфныфай! Уфный выфолфа!
— Вань, Вань, ну не надо! Он не умничает! Он про это говорит, потому что ему интересно! — заволновалась Вера.
— А мне неинтересно! — зашумел Иван, кончив жевать.
Именинница тут же шлепнула ему на тарелку пятый кусок торта, чтобы он поскорее занял рот и замолчал.
— В карты — так в карты! — объявила Кира. — Только сначала надо решить, на что.
— Денег нет! — заявили из-за стола.
— Раздеваться не буду! — прибавился другой голос. — У меня трусы некрасивые!
— Сейчас предложат на желание, смухлюют, выиграют и закажут какое-нибудь невозможное безобразие! — поддержал третий гость. — Знаю я этих девчонок!
— Может, на торт сыграем? — предложил Ваня. — Если выграю, то унесу домой все, что от него осталось!
— Да ладно вам, парни, что вы глупости говорите! — развязно вклинился Миша, забыв о том, что он младший в компании. — Вон какие тут девчонки красивые сидят, а вы не знаете, на что играть! На поцелуй надо, на поцелуй! Мы играем с вами десять конов и тот, кто будет лучшим по итогу, получает право поцеловать именинницу… если она не против.
Вера сидела вся красная как помидор. Сказать, что она не против, было бы ложью, сказать, что против — означало испортить план сестры и сделать напрасными столькие мучения. Оставалось только молчать.
— Молчание — знак согласия, — сказал Миша. — В дурачка, да?
Парни начали играть.
Десять конов обещали занять как минимум час времени, и Вере совершенно не улыбалось сидеть и наблюдать за игрой все это время.
— Я пока выйду, освежусь, — сообщила она.
Выбралась из-за стола, дошла до туалета, умылась. Потом долго рассматривала в зеркале свои губы, которым остался час быть нецелованными, и гадала, станут ли они после поцелуя выглядеть по-другому.
Когда Вера возвратилась в комнату, то увидела там Колю, обхватившего за талию сестру.
— Эй, не тот, кто первый выйдет, а тот, кто по итогам десяти конов! — воскликнул Михаил. — И не Киру, а Веру!
— Отстань, зануда! Кирка, пошли, выйдем! — сказал Коля и утащил сестру в коридор.
Остальные бросили игру и засобирались домой. Через десять минут, кроме Веры, в комнате остались только Миша, собиравший посуду, и Ваня, заворачивавший шестой кусок торта в салфетку.
В десять вечера Киры, отправившейся гулять с выигравшем неизвестно чей поцелуй Николаем, еще не было. За время ее отсутствия Вера получила возможность вволю поплакать в общей комнате сестер. К тому времени, как раздался звонок в дверь, слезы уже высохли, но лицо все еще оставалось красным и распухшим.
— Нагулялась! — буркнула Вера, слезая с кровати и отправляясь открывать. — Сейчас мне еще и выговаривать будет… Кто там?
— Сосед пришел к вам, барышня! — раздался Мишин голос.
Именинница открыла.
Михаил взглянул на нее по-деловому и еще более самоуверенно, чем обычно.
— Родители уже дома? — поинтересовался «историк».
— До одиннадцати у бабушки, — грустно ответила Вера, словно жалуясь, что праздник мог бы до сих пор продолжаться, будь он по-нормальному организован.
— В таком случае разрешите войти. Есть конфиденциальный разговор!
Девушка послушно отступила.
Они расположились на привычных местах учителя и ученицы.
— Плакала?
— А то не заметно…
— Не умеешь ты обольщать, Верка! — констатировал Михаил с умным видом.
— Небось без тебя знаю. Умничать пришел, да? Мало на тебя сегодня Ваня наезжал?!
— Не злитесь, барышня. Вам нервы — не идут! Лучше послушайте меня.
— Чего тебя слушать-то?
— А того. Я тут подумал и понял: тебе нужен тренинг!
— Какой еще тренинг?
— Такой. Поскольку ты с парнями не общалась, опыта не имеешь, в их присутствии теряешься и нужных слов не находишь, с тобой нужно попрактиковаться. Собственно, я в качестве соседа, друга и репетитора готов данную услугу предоставить. Совершенно бесплатно! — последние слова Миша произнес особенно торжественно и важно.
— Будешь поучать меня? Ну-ну.
— Зачем же поучать? Никакой теории, одна практика. Практический опыт на словах не передается, так-то, барышня! Пригласите меня куда-нибудь, встретимся с вами, пройдемся, так сказать, туда-сюда, а вы при этом будете вести себя так, как будто бы влюблены в меня по уши: заигрывать там, глазки строить всякие… Ну все как полагается. А после разберем. Анализ сделаем.
— Какой еще анализ?
— Ну анализ поведения твоего. Ошибки, то есть, выясним.
— И что потом? Работу над ошибками?
— А как же! Ты не бойся: пара тренингов — и склеишь кого хочешь. Все мальчишки твои будут!
— Скажешь тоже…
— Вот скажу! Сама потом увидишь. Ну так что?
— Ну…
— Вижу, ты согласна! Значит, завтра?
— Э-э…
— Завтра. Решено!
— Миш… ты меня пугаешь!
— Не пугайтесь, мадемуазель, все будет хорошо! Я же свой, я же все понимаю. Нормальная дружеская услуга, все так делают… Так куда я приглашен завтра?
— Ну… — в Вериных глазах запрыгали чертики. — Вообще-то, завтра я собиралась на небольшой шмоткинг. Может, прошвырнешься со мной по магазинам? Я буду все примерять, а ты — смотреть и говорить, идет или нет. Дорогой и попрактикуемся.