Поймите что эго не материальное — но похоже на тень. Как тело порождает тень, так и ум порождает некую умственную тень. Эта умственная тень и есть эго. Когда ум не функционирует, тогда и эго нет. Когда он начинает функционировать, тогда и эго появляется, и чем интенсивнее он работает, тем большим становится эго. Вы это сами можете наблюдать: люди, слишком много работающие головой, эгоистичнее других. Брамины, профессора, ученые, так называемые интеллигенты, обладают очень сильным эго. Каждый из них — сплошное эго; слишком много ума.
Путешествуя, Конфуций встретил старика, черпавшего из колодца воду и поливавшего поле. Он спросил его: «Зачем вы так утруждаете себя? Разве вы не знаете, что с помощью приспособлений работу, которую вы делаете двенадцать часов можно сделать за час?»
«Лучше всегда работать руками, потому что как только начинаешь пользоваться хитрыми приспособлениями появляется хитрый ум. Поэтому не пытайтесь меня совратить. Я хочу умереть таким же невинным как и родился. Когда работаешь руками остаешься скромным» — ответил старик.
Когда ученики Конфуция спросили, что ему ответил старик, он сказал: «Мне кажется этот старик — последователь Лао-цзы. У него очень верные доводы».
Когда работаешь руками, не возникает этой умственной тени и человек остается естественным, скромным и невинным. Людей, работающих умственно называют главами — глава предприятия, глава конторы. Не будьте головой. Быть конторским служащим и так плохо, а быть главным — это совсем конец. Пробуйте стать руками. А руки проигрывают потому что они не хитрые, и настолько примитивные, что не могут соперничать с головой. Больше старайтесь работать руками и вы почувствуете как эта умственная тень постепенно исчезает.
Эго не может совершить самоубийства, потому что его нет. Если вы совершите самоубийство, это будет то, что я называю самадхи, то что я называю окончательной медитацией. Если вы совершите самоубийство — это значит вы исчезнете, вы станете никем — и никакой тени.
Раньше ходил такой слух, что если человек становился Буддой, от его тела не падала тень. Это наверное просто символика. Но в ней большой смысл. Здесь идет речь не о физической тени, имеется ввиду что не падает внутренняя тень. Он двигается, работает, делает, но не возникает делателя. Вот так и не падает эта тень. Если нужно, он даже думает, но не появляется мыслитель, вот так она и не падает. Он живет, но не манипулирует и не контролирует. Он течет, жизнь его — это самопроизвольность. Он даже не плывет, его просто несет с собой река. Он не подгоняет реку, он просто погружается в состояние пусть-будет. Он превращается в пусть-будет-существо. Он полностью отдается реке и тогда эта тень не падает и эго исчезает.
Не боритесь с эго прямо. Если вы будете это делать, вы потерпите неудачу, так как никто не может бороться с тенью. Если вы хотите что-то сделать с тенью, вам нужно сделать что-то с самим собой. С вами что-то не так, вы что-то неправильно понимаете. Внутри вы не-существо, как можно полнее пытайтесь осознать эту внутреннюю пустоту, незаполненность, и однажды вы вдруг обнаружите, что эго покинуло вас. Вы фактически поймете, что его никогда и не было, у вас было просто неправильное представление, иллюзия, мираж. Его там не было, вам только казалось что оно там, это была не реальность, а сон — фактически некий кошмар.
Седьмой вопрос:
«Может ли человек, который переживает состояние гнева и сострадания переживать также состояние любви и ненависти?»
Да. Когда человек всеобъемлющ — он всеобъемлющ безоговорочно. Но его гнев это гнев другого качества, его гнев более нежен, чем ваша любовь, а в его ненависти больше сострадания, чем в вашем сочувствии. Потому что когда живешь всеобъемлюще, все приобретает другое качество. Что бы он не делал — оно уже другое. И вы не можете судить о нем со своей стороны, потому что вы не знаете что такое всеобъемность. Когда-то у вас были проблески любви, когда-то ненависти, но вы никогда не были всеобъемлющи. Если вы всеобъемлющи, это значит что у вас другая любовь — она приобрела интенсивность ненависти. Замечали ли вы когда-нибудь, что ваша любовь никогда не обладала интенсивностью ненависти? Когда вы кого-нибудь ненавидите — вы ненавидите его по настоящему. А когда вы любите — вы любите так себе. Когда вы любите, вы никогда не отдаете себя этому полностью. Но когда вы ненавидите, вы ненавидите по-настоящему интенсивно. Замечали ли вы тот факт, что ваше сострадание бессильно, может быть просто маска, фасад, в то время как ваш гнев всегда настоящий?
Все что порочное выглядит настоящим, а все красивое выглядит ложным. Когда человек всеобъемлющ, его любовь такая же интенсивная, как и ненависть. И когда такой человек ненавидит, его ненависть несет в себе также и всеобъемлющую любовь. Он может ненавидеть только потому что любит, и разгневаться только потому что он сочувствует.
Вам это сейчас довольно трудно понять потому что ваше понимание еще не созрело для этого. Но вам нужно попытаться это сделать.
Избавьтесь от равнодушия. Но для этого нужна смелость. Для того, чтобы жить жизнью всеобъемлющей, нужна величайшая смелость, потому что тогда никто не знает что может произойти. А вы всегда боитесь. Вы любите человека и боитесь на него рассердиться, потому что точно не знаете, любите вы или нет. Вы точно не знаете, выдержит ли ваша любовь ваш гнев, и переживет ли она его. Поэтому вы подавляете гнев. Вы не твердо уверены, есть ли любовь. У вас неясное чувство — может быть она есть, а может быть нет. Вы живете как в тумане и ваше восприятие всегда не ясное. Поэтому вы боитесь, что переборщив с гневом, вы разрушите все отношения. И тогда вы начинаете подавлять свой гнев и он становится частью вас, и когда вы начинаете любить, в вашей любви присутствует гнев.
Обратите внимание, как любовники занимаются любовью. Вы увидите, что это есть насилие. В этом действии нет ничего изящного. Всмотритесь в лицо мужчины — создается впечатление что он ее хочет убить. Может быть поэтому женщины всегда закрывают глаза во время акта — чтобы не видеть во что превратилось лицо мужчины. Все это выглядит довольно мерзко. Вместо того чтобы стать изящным, лицо искажается. Красивые лица становятся безобразными, как будто они подвержены не экстазу, а какой-то агонии. Лицо женщины тоже искажается, как будто она чувствует какую-то боль и подавляет ее.
Даже занимаясь любовью люди боятся, полагая что если они займутся ею всеобъемлюще это будет небезопасно. Весь их ум не прекращает включать красный свет: стоп! дальше ни иди! Потому что все то, что они подавляли, может появиться в любую минуту. Оно стучится в их двери и просит: впусти! Поэтому даже в любви они не могут расслабиться, так как расслабление может быть только безоговорочным. Условного расслабления не существует.
Если вы расслабляетесь, вы расслабляетесь для всего — для любви, для гнева, для ненависти. Эго похоже на открывание двери. Если вы ее открыли — она открыта как для врага, так и для друга. Если вы оставите дверь открытой на ночь, очень возможно что придет друг, но может прийти и враг. Поэтому вы дверь закрываете. Но закрытая дверь закрыта для обоих, как для друга, так и для врага.
Вы никогда не были сердиты действительно, по-настоящему. Так же и не любили по-настоящему. Когда вы всеобъемлющи, вы делаете все по-настоящему, что бы не случилось, никогда не думая о последствиях.
Вот что я думаю о жизни — если вы живете всеобъемлюще, все, что случится всегда хорошо. Что бы ни случилось! Всегда хорошо. А если вы живете жизнью разъединенной, что бы ни случилось — всегда плохо.
На примере своей жизни вы можете осознать что живете весьма порядочной жизнью, не ударяясь в крайности. Ну и что? Ничего, почти ничего. Вы растратили самого себя. Не растрачивайте больше. Будьте правдивым. Быть правдивым очень опасно, иначе каждый им был бы. Иначе, почему вокруг столько лжецов, трусов, пытающихся как-то схитрить?
Если вы хотите прожить приятную жизнь — тогда лучше быть трусом. Но приятная жизнь есть ничто иное как приятная смерть. Настоящая жизнь горит с обеих концов. Это пламя, всегда окруженное опасностью, смертью. Когда вас окружает опасность, вас окружает и смерть. Только в этом контексте жизнь достигает своей вершины.
Последний вопрос:
«К вашим ногам прилетела и тут же умерла какая-то птица. Можем ли и мы, когда придет наше время, прийти и умереть у ваших ног?»
Не нужно будет приходить, я всегда буду здесь. Если вы действительно любите и доверяете мне, я буду здесь. Если я нахожусь с вами в жизни, только тогда я могу находиться с вами в смерти.
Жизнь — это мерило. Смерть — это кульминация. Все то, что было в жизни, достигает высшей точки в смерти. Если вы чувствуете меня в своем сердце в жизни, значит, несомненно, я буду присутствовать и при вашей смерти. Вам не нужно будет никуда приходить — я приду.
Но не дожидайтесь смерти. Сначала это должно произойти в жизни. Все то, что вы хотите чтобы произошло в смерти, должно быть позволено вами произойти в жизни, потому что жизнь есть подготовка к смерти. И смерть никогда не противостоит жизни — она есть просто ее завершение. Все то, что было в жизни, достигает вершины в смерти.
Глава 9 О МУДРЕЦАХ ДРЕВНОСТИ
19 июня, 1975
«Мудрецы древности обладали тонкой мудростью
И глубиной понимания
Настолько глубокой, что их нельзя было понять.
И из-за того что их нельзя было понять
Их можно так описать:
Осторожны, как будто переходили зимой поток,
Нерешительны, как чувствующие вокруг опасность,
Важные, как гости,
Старающиеся стать незаметными, как тающий лед,
Открытые, как долина,
Легко уживались с другими, как муть в грязной воде.
Как достичь покоя в этом мире, похожим на мутную воду?
Пребывая в бездействии, она становится чистой.
Как продлить это спокойствие надолго?
Деянием она снова оживает.
Кто соблюдает Дао
Тот защищается от пресыщения,
Он вне износа и обновления»
Ученик спросил умирающего Сократа: «Почему ты не боишься смерти?» Сократ собирался выпить приготовленный яд, после чего смерть наступает через несколько минут. Он ответил: «Как я могу бояться того, чего я не знаю? Сначала я должен узнать. А узнаю я только когда умру. Есть две возможности. Первая — что я умру полностью, и от меня не останется никакого следа. И тогда некому будет узнать смерть и некому будет страдать от нее. Эта первая возможность меня никак не волнует. А вторая возможность это та, что я буду продолжать существовать, умрет только тело — душа останется. И в этом случае я не вижу причин для беспокойства. Если я буду продолжать существовать, тогда смерть не имеет ко мне никакого отношения. А существуют только эти две возможности. А пока я не могу сказать, что будет дальше».
Сократ был не ученым, а мудрым. Ученый человек дал бы определенный ответ. Ученые люди с абсолютной уверенностью дают определенные ответы, что является частью их тупости. Фактически только глупый ум может быть уверен. Жизнь — это настолько загадочное, неизмеримое, непознаваемое явление, что если вы мудрый, вы никогда не будете уверены.
Мудрость осторожна и нерешительна. Она никогда не уверена твердо. Поэтому мудрость нельзя заключить в теории. Все теории гораздо меньше самой жизни, они слишком узки, а жизнь настолько необъятна и безгранична, что она не помещается в теориях. Мудрый знает только одно — что он не знает. Ученый знает тысячи вещей и знает, что он знает — и в этом и есть его тупость. Он накапливает факты, теории, философии, слова, которых он сам не пережил, которых не коснулось его существо. Он накапливает их в своей памяти. Он превращается в кладезь знаний, в ходячую энциклопедию, но все это нечто мертвое.
Чем больше его память наполняется знанием, тем меньше он живет своим существом. Чем больше его существо перемещается в голову, тем больше он превращается в часть, в осколок, тем больше он разобщается с космосом и бытием. Он становится в некотором смысле несуществующим. Он больше не является частью этой живой, сверкающей и вибрирующей действительности Он превращается в некое застывшее явление — он больше не плывет с жизнью. Он похож на айсберг, замерзший и где-то застрявший — застрявший в голове.
Когда сознание становится знанием — оно застывает, когда сознание становится мудростью — оно превращается в поток. Мудрый человек живет, живет всеобъемлюще, но он знает только одно — что он не знает. Научиться у мудреца очень трудно — научиться у ученого очень легко. Он может дать вам все что он знает, и пользуясь языком легко передать вам свои знания. Все то, что он накопил, он накопил через ум и язык, и это можно легко передать.
Ученый становится учителем. И он может красиво учить вас тому, чего он сам не познал. Может быть поэтому он не так колеблется, как человек, который знает. Потому что человек, который знает, знает также и о противоположном полюсе жизни. Если человек действительно знает и понимает, он также понимает что все связано со своей противоположностью, что эти противоположности встречаются и сливаются в одно. Ничего нельзя сказать определенно, потому что в то мгновение, когда вы говорите что-нибудь определенно, вы останавливаете поток этого и превращаете это в застывший факт. Это уже не часть реки, а айсберг. Теперь вы можете отложить это в хранилище своего ума.
Мудрый человек — это не учитель. Он может быть Мастером, но не учителем. Какая между ними разница? Учитель всегда готов учить, а Мастер — никогда. Учитель — деятельный, агрессивный, Мастер — бездеятельный, неагрессивный. Учитель будет следовать за вами и принуждать, чтобы вы взвалили на свои плечи его знания. А Мастер просто выжидает. Вы сами должны выхватить и вкусить его. Он не будет ходить за вами и принуждать, он даже не постучится в вашу дверь — он просто будет выжидать. Вы можете вкусить от его существа. Вы можете войти в его внутреннюю пустоту, во внутренний дворец его существа, в его внутреннее царство, но все это зависит от вас. Вы сами должны все это делать. Мастер только присутствует. И если он вас привлекает, вы окунаетесь в это присутствие.
Учитель зовет, пытается, прилагает все усилия для того чтобы вы поняли. А Мастер просто есть здесь, конечно, не закрыт, а открыт, чтобы вы могли войти. Но он даже жестом не зазывает вас, потому что этот жест может быть агрессивным и может заставить вас войти не по своей воле. А это было бы очень плохо, это значило бы, что вам указали неверный путь.
Мастер — это молчаливое присутствие. От него можно научиться, но учить он вас не будет. У учителя вы были бы учеником. С учителем существуют взаимоотношения, двухсторонняя связь. У Мастера вы можете быть только последователем, с ним существует только односторонняя связь — вы только узнаете. Если вы узнаете — значит узнаете, не узнаете — значит нет. Мастер настолько счастлив своим бытием, что его это не волнует. Если вы узнаете — он вас благословляет, если нет — он тоже благословляет — он есть само благословение.
У Мастера нет экзаменов, потому что невозможно проэкзаменовать предмет жизни. Даже глупо об этом думать. Вот почему университеты производят глупцов. Для этого есть причина — потому что нельзя проэкзаменовать разум. Для его оценки нет критерия. В крайнем случае, вы можете оценить память — способность помнить, но не способность понимать. У Мастера нет экзаменов. Вы приходите, вкушаете, узнаете. Он есть выход к безмерному и бесконечному.
Ученый становится учителем и привлекает к себе миллионы людей, потому что когда вы что-нибудь узнаете, ваше эго чувствует себя сильнее. И очень немногие души тянутся к Мастеру, потому что у Мастера вам придется разучиться, забыть то, что вы знали, у Мастера вам придется умереть. Ваше эго полностью разрушится — потому что только тогда вы сможете войти в храм, во внутреннюю обитель существа Мастера.
Мастер — мудрый человек, но его понимание настолько глубоко, что вам его не понять. Вы можете только жить этим пониманием. Ему ведома глубина, где встречаются противоположности, где жизнь и смерть становятся синонимами, где бытие и небытие не значат противоположное, где все реки впадают в океан — и в этой глубине живет Мастер.
Его трудно понять, так как любое понимание будет искусственным и будет в большей или меньшей степени неправильным пониманием. Будучи с Мастером не пытайтесь его понять. Разве можно его понять? Как можно понять бесконечное явление? Вы можете жить этим явлением, раствориться в нем, позволить ему раствориться в вас — вот это возможно. Это похоже на любовь — ее нельзя понять, неисповедимы ее пути. Это нельзя понять и дать этому определение. Существуют тысячи определений, но никто еще точно не установил что такое любовь и никогда не установит. Как только вы начинаете определять, так сразу вы замечаете, что в вашем определении чего-то не хватает. И этого чего-то всегда не будет хватать, потому что это что-то есть глубина. Определение не может нести в себе глубины—оно может только отражать поверхность.
Мудрец живет в глубине. Ученый живет на окружности, мудрец живет в центре. Есть только один способ достичь мудреца — дойти до собственного центра. Через центры существует общность с мудрецом. Через умы и головы существует общность с учителем.
Мудрецы постепенно исчезают из этого мира. На Западе мы находим не философов, а профессоров философии. Это нечто несуразное. Профессор философии это не философ: профессор философии — это просто учитель, ученый, а не мудрец — не то что Сократ, Лао-цзы или Будда. Они не были профессорами. Они ничего не преподавали и никого ничему не учили. Они просто были — подобно тому, как когда вы открываете глаза и темнота исчезает и вы видите что есть солнце, или подобно цветку возле тропинки, который наполняет вас ароматом до самой глубины, или реке, к которой вы спешите утолить жажду. Они были не профессорами, а живыми людьми. В них больше жизни, чем в любом другом и они становятся все более загадочными.