– Пришли наконец, – язвительно сказала она. – Можно только поражаться благородству Бориса Захаровича. Вы готовы были его сразу сдать.
– Это не я, – жалобно произнес Илья, – просто я боялся, что они не дадут ему работать. Все говорили, что он за Ельцина. Поэтому его могут снять. И все считали, что меня тоже выгонят. Даже Аркадий Николаевич. Он уже два дня на меня кричит, а я даже не понимаю, за что именно он меня ругает.
– Как это не понимаете, – усмехнулась Нонна Альбертовна, – вы должны понимать. Вас же хотели назначить начальником финансового отдела вместо Руднева, вот поэтому Аркадий Николаевич и бесился. Он ведь был категорически против…
– А теперь уже не хотят? – грустно уточнил Смыкалов.
– Не хотят, – вынесла беспощадный приговор Нонна Альбертовна, – но вы особенно не переживайте. Аркадий Николаевич больше не будет на вас кричать, – она подняла трубку и доложила о приходе Смыкалова.
«Меня увольняют, – понял Илья Данилович, – и уже точно не назначат на место Руднева. Секретари всегда в курсе всех последних событий».
– Входите, – разрешила Нонна Альбертовна, – он вас ждет.
Смыкалов осторожно вошел в кабинет. Борис разговаривал по телефону. Увидев Илью, он сделал энергичный знак рукой, чтобы тот проходил к столу, и продолжил разговаривать.
– Я все знаю, – говорил Кирюхин, – конечно, я в курсе. Он подписал это письмо и теперь сам сожалеет о случившемся. Нет, разумеется, нет. Ни в коем случае. Я ему уже все объяснил. Он должен понимать, что после этого письма он уже не сможет здесь оставаться. Да, конечно. Я так и сказал. Нет, нет. Не беспокойтесь. Кандидатура у меня есть… – Он посмотрел на стоявшего Смыкалова и сделал жест рукой, чтобы тот садился. Затем продолжил разговор: – Я обязательно приеду. Буду ждать от вас новостей. Да, я уже издал приказ о нашем переподчинении. Из союзного ведомства мы переходим в подчинение вашего республиканского министерства. И вообще, я приказал больше ни одного отчета в союзное министерство не отправлять. Да, оформил своим приказом. До свидания.
Кирюхин положил трубку и посмотрел на сидевшего в его кабинете Смыкалова. У Бориса были светлые волосы, упрямый подбородок и всегда немного насмешливые глаза. Он подмигнул Илье.
– Видишь, как все обернулось. Горбачев сегодня возвращается в Москву, а членов ГКЧП будут арестовывать. Вот такие у нас новости…
– Что и следовало ожидать, – мрачно прокомментировал Смыкалов.
– Все могло обернуться иначе, – возразил Кирюхин, – просто среди этих политиков не нашлось ни одного мужика с яйцами. Все оказались трусливыми и нерешительными слизняками. А Ельцин молодец. Залез на танк и объявил их вне закона. Теперь мы победители. Я уже издал приказ о том, что мы переходим из союзного подчинения в республиканское. Звонили из министерства, пытались мне угрожать, ну я их и послал куда подальше.
Смыкалов понимающе кивнул. Он знал, что с руководством из союзного министерства у Кирюхина всегда были определенные проблемы.
– А ты, наверно, решил, что я о тебе забыл? – неожиданно спросил Борис. – Должен был выйти их отпуска девятнадцатого и подписать твой приказ. Ну ты сам видишь, что получилось. Все так закружилось и завертелось. Мне было явно не до этого. А здесь, говорят, некоторые даже радовались, что я не успел подписать твой приказ.
Илья Данилович вспомнил, как с ним не здоровалась Ванда Богдановна, как его избегал Халифман, как распекал Сидоряк и как издевалась над ним Аннушка. Рассказывать об этом не имело смысла. Он только вздохнул.
– Вы правы, Борис Захарович, – признался он, – не все были готовы к такому назначению.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не называл меня по имени-отчеству, – поморщился Кирюхин, – и не нужно обращаться ко мне на «вы». В конце концов, мы с тобой пять лет учились в одной группе. У тебя совесть есть?
– Есть, Борис За… Есть, конечно. Но я думаю, что будет правильно соблюдать субординацию.
– Я смотрел твое личное дело и вспомнил, что ты родился в сентябре, – сказал Кирюхин, – а я, между прочим, родился в ноябре. Значит, ты на два месяца старше меня. И кончай обращаться ко мне по имени-отчеству.
– Как скажете… Как скажешь.
– Скажу. Ты ведь понимаешь, какие революционные изменения происходят сейчас в стране и вообще в мире. А наше предприятие считается одним из ведущих в отрасли. И сейчас, когда мы переходим из союзного подчинения в республиканское, мне просто необходимо сохранить такого специалиста, как Руднев. Сам понимаешь, что я не могу отправить его на пенсию именно сейчас.
«Мое назначение не состоится, – обреченно подумал Илья Данилович, – что и следовало ожидать. В этой стране все изменения, которые происходят, бывают явно не в мою пользу».
Но вслух он сказал совсем другое:
– Как ты считаешь нужным, так и поступай. Я тоже думаю, что Руднева сейчас менять нецелесообразно.
– И тебе не обидно, что я не выполню своего обещания и ты не станешь начальником отдела? – встрепенулся Кирюхин.
– Обидно, конечно. Но что делать? Ты сам говоришь, что нужно сохранить Самсона Михайловича. Тебе виднее. Ты у нас генеральный директор, – обреченно ответил Смыкалов.
«Сейчас он предложит мне написать заявление «по собственному желанию», – обреченно думал Илья. – И где я найду сейчас работу? В такое сложное время».
– Поэтому я и решил его оставить, – продолжал Кирюхин, – пусть еще немного поработает. А на пенсию мы его всегда успеем отправить…
Он не сказал, что будет с самим Смыкаловым, а Илья Данилович не решился спросить. Было понятно, что его уже не назначат.
– Ты слышал, что учудил наш старик? – неожиданно спросил Кирюхин.
– Ты спрашиваешь об Аркадии Николаевиче?
– Конечно, о нем. Этот несгибаемый большевик чуть не подставил всех нас. Пока Никулин в отпуске, он формально считается исполняющим обязанности первого заместителя. А когда меня два дня не было на месте, он заменял и меня. Понятно, что я был там, у Белого дома, защищал нашу демократию. Зато Сидоряк в это время подписывал обращение к коммунистам и беспартийным с призывом поддержать решения ГКЧП. Представляешь, какой идиот? Все уже в первый день понимали, что эта глупая авантюра обречена на провал. Один Сидоряк упрямо не хотел в это верить. И еще вчера подписал такое обращение. Мне сегодня звонили из Белого дома, требуют немедленно уволить Аркадия Николаевича.
– Победитель получает все, – вспомнил римскую историю Смыкалов.
– При чем тут победитель? – нахмурился Кирюхин. – Уже понятно, что в современных условиях держать таких старорежимных монстров просто невозможно. Он всех нас компрометирует. Я думаю, что уже завтра или послезавтра Борис Николаевич объявит о запрете Коммунистической партии. Что тогда будет с Аркадием Николаевичем, который до сих пор является членом бюро райкома партии?
– Я думаю, до этого не дойдет, – осторожно предположил Смыкалов.
– Еще как дойдет, – возразил Кирюхин, – обязательно дойдет. Но мы все равно не можем держать такого ортодоксального типа, как Аркадий Николаевич. Я сегодня предложил ему написать заявление о выходе на пенсию. Ему давно пора гулять по даче, учитывая его возраст. Ему ведь далеко за шестьдесят.
– Он согласился? – равнодушно поинтересовался Смыкалов. Теперь все, что не касалось его лично, воспринималось им как нечто отстраненное, незначительное.
– А куда он денется? Конечно, согласился. Сам понимает, что у нас произошло. Если бы они победили, он бы сейчас требовал у меня заявление об уходе. Или не требовал. Говорят, что было заготовлено двести или триста тысяч пар наручников. Меня бы сейчас гнали по этапу куда-нибудь в Сибирь.
Он весело усмехнулся. Смыкалов молчал. Он терпеливо ждал, когда его наконец отпустят. Все было решено окончательно. Руднев оставался работать на предприятии, а Илья Данилович должен был возвращаться за опостылевший ему стол и выслушивать насмешки сотрудников финансового отдела и хамство Аннушки, которая не могла простить ему его покровительственного тона утром девятнадцатого августа. «Придется перетерпеть и это, – обреченно подумал Смыкалов, – лишь бы не уволили с работы».
– В общем, он должен уйти, – продолжал Кирюхин, – и понятно, что нам нужен новый заместитель генерального директора по финансовым вопросам.
– Можно выдвинуть Руднева, – безразличным голосом предложил Илья Данилович.
– Никуда мы его выдвигать не собираемся, – быстро возразил Борис, – он нам на своем месте нужен, как руководитель отдела. И не забывай, что Руднев тоже достиг пенсионного возраста. А ведь назначение заместителя генерального директора – это серьезный вопрос. Сейчас начнутся такие потрясения и пертурбации, что только держись. Может произойти все, что угодно. И мне нужен будет свой человек по линии финансов. Сам понимаешь, что это очень важно. Сюда нельзя сажать случайного человека.
– Понимаю, – вежливо согласился Смыкалов. Он вспомнил, что супруга просила купить соль. Интересно, осталась ли соль в магазинах? Сахар уже давно отпускают по талонам либо на черном рынке. Может, и соль тоже переведена на талоны?
– Я так и думал, что поймешь, – неожиданно улыбнулся Кирюхин, – и правильно все просчитаешь…
Смыкалов еще раз равнодушно кивнул.
– …вот поэтому, – продолжал Кирюхин, – я и хочу сделать тебя заместителем генерального директора по финансовым вопросам. Назначить вместо Аркадия Николаевича. Думаю, что так будет правильно. С Рудневым вы сработаетесь. Много лет знакомы, и ты работал столько времени под его руководством. А теперь пусть он немного попляшет под твою дудочку.
– Я не совсем понимаю тебя… вас… – смутился Смыкалов. – Что именно мне предлагается?
– Стать моим заместителем, – просто пояснил Кирюхин. – Ну где еще я смогу найти такого финансиста, как ты? И человека, которому я могу безусловно доверять?
Жизнь делала невероятный кульбит. Илья Данилович попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то жалкая и несчастная одновременно.
– Меня? – спросил он, не веря своим ушам. – Ты хочешь назначить меня?
– Ну конечно. О чем я и говорю. Я хочу, чтобы ты заменил Аркадия Николаевича. Станешь заместителем генерального директора по финансовым вопросам. Ну, согласен или нет?
Смыкалов хотел что-то ответить. Он собирался не просто согласиться, ему захотелось заплакать от неожиданно нахлынувших чувств, закричать, что он безусловно согласен, броситься на шею Кирюхину. Но слова застряли в горле и он начал кашлять. Поднявшийся со своего места Борис подошел к нему, похлопал его по спине, налил ему стакан воды. Илья Данилович задыхался от кашля и неожиданного предложения.
– Согласен или нет? – нетерпеливо спросил Кирюхин. – И выпей воды, чтобы успокоиться. Иначе ты просто задохнешься…
Глава 5
В Лондон они прилетели за сутки до намеченной встречи и поселились в известном отеле «Шератон Парк Тауэр», который был построен в виде большой круглой башни с панорамными окнами, выходящими во все стороны Лондона. В отеле было двести восемьдесят номеров «люкс», двадцать два сьюта и пять сьютов-пентхаусов для особых гостей. Отель был расположен в южной части города, недалеко от Букингемского дворца. Вейдеманис и Дронго попросили, чтобы между их номерами была дверь для того, чтобы они могли общаться между собой, не выходя в коридор. Подобная просьба двух взрослых мужчин уже не вызывала удивленных взглядов и вопросов, которые случались еще двадцать или двадцать пять лет назад. Двое мужчин хотят жить в двух смежных комнатах, переходя из номера в номер. В этом нет ничего удивительного, даже если они любовники или супруги. Дронго помнил, как двадцать с лишним лет назад он прилетел в Нью-Йорк и остановился в отеле «Мариотт» на Таймс-сквер. Номер ему тогда заказал сотрудник полпредства в ООН Эльшад Насиров. Это было выгодно, так как сотрудники ООН не платили никаких налогов, ни федеральных, ни местных, и соответственно номер стоил почти в два раза дешевле. Именно поэтому номер оформлялся на фамилию дипломата, но в него прописывали обоих, чтобы выдать им ключи и разрешение на проживание. Когда Насиров подошел к портье, тот тактично уточнил, возьмут ли гости одну большую кровать или им лучше две отдельные. Дипломат повернулся и спросил об этом Дронго.
– Бери большую, – пожал плечами Дронго. – Зачем мне в номере две отдельные кровати? Это просто глупо.
– Дайте нам большую, – попросил Насиров.
По-английски такие кровати обычно называли «королевскими». Невозмутимый портье кивнул, выписал им номер, протянул карточки-ключи и невозмутимо произнес: – Приятного вам отдыха, господа.
Ошеломленный Насиров забрал ключи и мрачно обратился к своему другу:
– Ты знаешь, почему он пожелал нам приятного отдыха? Потому что взяли на двоих одну большую кровать. Интересно, что скажет моя жена, если узнает, что я и еще какой-то мужчина брали номер с одной кроватью на двоих?
Оба расхохотались.
Этот случай запомнился надолго. Однако теперь подобным никого не удивишь. Во многих странах Европы уже узаконены однополые браки. Хотя Дронго было достаточно трудно заподозрить в нетрадиционной сексуальной ориентации. Он был слишком брутальным мужчиной, и это сразу чувствовалось.
Вейдеманис уже два дня сидел за ноутбуком, собирая информацию о покушениях на Илью Смыкалова. Первый случай произошел в Москве. Тогда убийца вошел в ресторан, где в это время обедал Смыкалов со своими друзьями. По непонятным причинам телохранители бизнесмена не обратили внимания на незнакомца, и тот открыл огонь. Он успел нажать на курок два раза. Сначала пистолет дал осечку, но потом выстрелил. Нападавший попал Смыкалову в плечо. Неудачливого убийцу почти сразу застрелили. Охранники буквально изрешетили мужчину – безработного бурята Лопсона Тапхаева. Уже позже, в ходе расследования, выяснилось, что Тапхаев незадолго до покушения потерял сына, что, очевидно, окончательно выбило его из колеи. У Тапхаева была нелегкая судьба. Он развелся с женой и жил один. В девяностые годы работал «челноком», доставляя товары из Турции, затем торговал овощами. Его сын работал на одном из предприятий Смыкалова и был уволен оттуда за несколько месяцев до неудачного покушения Тапхаева. У сына начались неприятности, и все закончилось тем, что он выбросился из окна четырнадцатого этажа. После этого его отец решил отомстить олигарху и, найдя допотопный «ТТ», пришел в ресторан, чтобы убить Смыкалова. Именно поэтому первый выстрел оказался неудачным – пистолет был очень старым.
Дело Тапхаева закрыли, хотя его бывшая супруга пыталась возражать, посылала жалобы в разные инстанции. Но разве могла одинокая женщина, сломленная горем после смерти сына и бывшего мужа, добиться справедливости исками против одного из самых известных и могущественных олигархов страны? Ее жалобы просто не рассматривались. В ресторане, куда пришел убийца, было достаточно много посетителей. В дневные часы он был переполнен и десятки людей могли подтвердить, что Лопсон Тапхаев сам вошел в зал ресторана, достал пистолет и попытался убить Смыкалова. Именно поэтому жалобы его бывшей супруги даже не рассматривались, и о них постепенно забыли.
Второе покушение произошло в ресторане «Новиков», открытом недавно в Лондоне. В этом заведении, открытом знаменитым русским ресторатором, было два зала. Слева был азиатский зал, а справа – итальянский. Ресторан был очень популярен среди жителей и гостей столицы. Убийца повел себя странным образом. Он подождал, пока Смыкалов выйдет из ресторана, направил на него пистолет и приказал сесть в машину. Охранники попытались выхватить пистолет у нападавшего, но тот успел выстрелить и ранить бизнесмена в левую руку. На этот раз ранение было не столь тяжелым. Пуля только обожгла руку, пройдя по касательной. А нападавшего застрелили. Им оказался какой-то неизвестный студент, прибывший из Индии, который по непонятным причинам решил напасть на бизнесмена. Расследование Скотленд-Ярда ни к чему не привело, и дело было закрыто.
Нападавший Саджив Пратуш оказался членом известной группы анархистов, которые выступали вообще против несправедливого распределения богатств и принимали участие в акциях «Захвати Уолл-стрит» в Нью-Йорке и в подобных акциях в Лондоне. Фотографии этого молодого человека, принимавшего участие в митингах у здания собора Святого Павла, где традиционно проходили акции протеста английской молодежи, были опубликованы в газетах. В кармане у него нашли документы, его отпечатки пальцев совпали с теми, которые имелись у полиции.
– Этот Смыкалов явно везунчик, – заметил Вейдеманис, – два покушения, два ранения, и в обоих случаях он остается живым. Ты веришь в такие совпадения?
– Не знаю, – мрачно ответил Дронго, – на войне бывали случаи, когда люди получали по три или четыре ранения, но непостижимым образом оставались в живых. В жизни все возможно. Но два покушения подряд – это уже слишком. И почти неправдоподобное везение. Особенно в случае с анархистом. В отличие от несчастного отца, у которого погиб сын, этот тип мог прицелиться и выстрелить гораздо точнее. Тем более он стоит совсем рядом со своей жертвой. И опять непонятно, почему так халатно действовала охрана Смыкалова. Интересно, сменил ли он руководителя своей охраны после первого или второго покушений? Посмотри на его сайте или на сайте их компании. Там обязательно должны быть сведения о руководителе службы безопасности компании. Я буду крайне удивлен, если выяснится, что этот тип работает там больше нескольких месяцев.
– Никаких данных, – просмотрел сайт компании и личный сайт Смыкалова Эдгар Вейдеманис, – лучше я позвоню Кружкову в Москву, и пусть он все уточнит. У нас столько знакомых в правоохранительных органах, что мы сможем без труда узнать, кто именно руководит службой охраны у Ильи Даниловича. Подобные факты скрыть просто невозможно.