Эта ремарка английским репортерам тоже явно не пришлась по душе.
Но в Москве все оказалось в порядке. Не столько даже учтя уроки Манчестера, сколько помня о пьяных погромах на Манежной площади летом 2002-го во время трансляции на большом экране матча ЧМ-2002 Россия – Япония, столичная мэрия решила вопрос радикально – попросту не продавая спиртное в ближайших к «Лужникам» районах в день финала. Да и в центре делая это весьма лимитированно.
Как результат – министр спорта Великобритании привел организацию матча в Москве в пример собственной стране и предложил рассмотреть вопрос о введении в Англии запрета на продажу алкоголя в дни футбольных матчей в районах, прилегающих к стадионам. «Меры, принятые русскими, оказались очень эффективными – безопасность была соблюдена безупречно», – отметил министр.
А наш министр, Мутко, теперь вспоминает:
– Мы развели болельщиков «Манчестера» и «Челси» по разным аэропортам. Их в жизни никто так не принимал! Я проехал уже десятки финалов Лиги чемпионов. В некоторых регионах с громкими названиями и VIP-то не умеют нормально организовать. А здесь для простых болельщиков – зеленый коридор. Прошли – и сразу в автобус. Конечный маршрут – фан-зона в «Лужниках», где были созданы все условия для занятий спортом, питания, отдыха. Не хочешь в фан-зону – выходи в центре города. Случались, конечно, и потери паспортов, и другие мини-эксцессы. Но ни одного серьезного инцидента не было.
– В отличие от финала Кубка УЕФА «Зенит» – « Рейнджерс» в Манчестере неделей ранее.
– О, я там был! Это был просто ужас! Мы жалуемся на наших болельщиков – а они там вели себя идеально. Для них тот финал был настоящим праздником. В отличие от этих, уже с утра назюзюкавшихся… Нет, пусть люди пьют пиво – но вести-то себя надо нормально. А мы спустя неделю провели финал Лиги чемпионов на высочайшем уровне. И чемпионат мира так же проведем!
Дай-то бог.
Резюмируя впечатления тех дней, я писал в «Спорт-Экспрессе»: «…И хочется сказать спасибо каждому, благодаря кому Москва, во-первых, получила такой финал, а во-вторых, прекрасно его провела. В чем у меня, каюсь, до последнего момента были сомнения».
Мы привыкли сомневаться в своей способности соответствовать мировым стандартам. Но в те дни доказали себе обратное. Может, это – на контрасте с Манчестером недельной давности – так и взбесило репортеров английских таблоидов.
На следующий день английские коллеги пригласили меня выступить в утренней программе радиостанции ВВС Live 5, и я, воспользовавшись случаем, попросил их высказать мнение о московском финале. Единственной претензией оказались автомобильные пробки. Но это к футболу уже никакого отношения не имеет. При этом ни одному английскому игроку или журналисту уже не приходит в голову сетовать, как еще парой недель ранее: зачем матч между двумя командами из Англии назначен в какой-то России? Высокомерие с подданных британской короны как ветром сдуло. И не в последнюю очередь из-за сравнения Москвы с Манчестером.
Ведущие ВВС честно признали: «Наши фанаты поначалу жаловались на строгость российских властей, но ведь это сработало! В день матча и ночью после него в Москве не было ни единой драки. За одно это – с учетом количества англичан – городу можно поставить пять с плюсом».
…В разгар овертайма финала на трибунах «Лужников» произошел удивительный обмен. Солдаты российской армии, оказавшиеся среди болельщиков «Манчестер Юнайтед», нахлобучили тем на головы свои фуражки. А британские фаны взамен вручили нашим защитникам Отечества футболки «МЮ». И наши парни, только что выглядевшие официально и даже грозно, с сияющими лицами натягивали их поверх парадных мундиров…
О такой открытости, улыбчивости и «международности» мы ведь и мечтаем, получив сейчас ЧМ-2018. Да, до истинной цивилизованности нам в целом еще расти и расти. Но такие матчи и турниры, к которым приковано внимание всей планеты, способны обеспечить прорыв.
* * *Спустя почти восемь месяцев, 18 января 2009-го, мне в московском отеле Marriott Aurora удалось взять интервью у Платини, который по ежегодной традиции приехал в Москву вместе с Блаттером открыть Кубок чемпионов стран СНГ и общаться с руководителями постсоветских федераций.
– Вы удовлетворены организацией финала Лиги чемпионов-2007/08 в Москве? – спросил я президента УЕФА.
– Да. Она была очень хорошей! Этот финал стал одним из лучших в новейшей футбольной истории. Все было организовано прекрасно.
– Что скажете о поле в «Лужниках», по поводу которого английскими журналистами было сломано столько копий?
– Поле, несмотря на сильный дождь, было хорошим, и у футболистов не возникло к нему никаких претензий. А когда игроки довольны – ни о каких проблемах не может быть и речи.
– А как же Джон Терри, который поскользнулся, исполняя решающий послематчевый пенальти?
– Любой человек, не забивший пенальти, будет сетовать на поле, на мяч, на судью – словом, на что угодно.
– Полагаете ли, что Россия в состоянии достойно организовать крупнейшие соревнования уровня чемпионатов мира и Европы?
– Да, в состоянии, и на примере финала Лиги мы в этом убедились. Скоро предстоит гонка за право получить чемпионат мира 2018 года, и Россия, насколько мне известно, хотела бы в ней поучаствовать. Если это желание оформится в конкретную заявку, значит, в стране есть или будет достаточное количество стадионов высокого уровня. Не сомневаюсь, что Россия может провести такое первенство.
В те же январские дни 2009 года и в том же отеле довелось мне побеседовать один на один и с Блаттером. Его я спросил о том же:
– Остались ли вы довольны организацией финала Лиги чемпионов в Москве?
– Он был проведен идеально. В то же время, высказывая безусловные комплименты организации финала этого уникального соревнования, отмечу другое: в финальной стадии чемпионатов мира 64 матча, а не один.
– Есть ли у вас ощущение – а может, даже конкретная информация, – что Россия все же подаст заявку на проведение ЧМ-2018?
– Информации нет, а вот чувство, что Россия это сделает, есть (теперь, зная о звонке Мутко после предварительного разговора с Путиным, ясно, что за этими словами стояло. – Примеч. И.Р.). Не имею права настаивать, но полагаю, что сама идея подачи такой заявки уже хороша. В конце концов, есть не только 2018-й, но и 2022-й год – ведь, напомню, строгой ротации континентов, принимающих мировое первенство, больше не существует (позже все-таки было принято решение: 2018-й отходит к Европе, 2022-й – к другим континентам. – Примеч. И.Р.) . Как минимум для начала Россия может запросить у нас все документы, необходимые для оформления заявки, и официально объявить о своем интересе к проведению чемпионата мира. Да и позже, если выполнить какие-то требования окажется невозможным, заявку никогда не поздно отозвать. Но на данный момент, повторяю, у меня есть ощущение, что Россия собирается вести борьбу.
– Уверены ли вы в том, что заявка России на этот раз будет намного серьезнее, чем, допустим, на проведение Euro-2008? Ведь количество стадионов высшего уровня у нас с тех пор, увы, не возросло, а финансовый кризис заморозил строительство арен «Спартака», ЦСКА и «Зенита».
– Во-первых, решения об организации чемпионатов мира и Европы невозможно даже сравнивать. Мировое первенство – событие планетарного масштаба. С определенного момента у нас четкий принцип: такой турнир может проводить только одна страна (не были ли уже в тот момент обречены «двойные» заявки Испании и Португалии, а также Бельгии и Голландии? – Примеч. И.Р.). В 2002-м был опыт совместной организации чемпионата мира Японией и Кореей, и это оказалось сопряжено с большим количеством проблем.
Во-вторых, процедура заявки на проведение мирового первенства, я бы сказал, дело высшего уровня сложности. И нельзя не признать, что сейчас, открывая заявочную кампанию ЧМ-2018 и ЧМ-2022, мы делаем это в весьма сложной ситуации на рынке. Это касается и спонсоров, и телевидения. Столь раннее начало кампании во многом и связано с надеждой на то, что к концу 2010-го – началу 2011 года не только страны-кандидаты, но и они смогут подготовить убедительные пакеты предложений. Понимая сложность нынешней ситуации в мире, мы даем им, что называется, достаточно времени для разгона.
– Но что Россия может противопоставить той же Ан глии с ее «Уэмбли», «Эмирейтс», «Олд Траффорд», «Сити оф Манчестер», «Стэмфорд Бридж» и другими супераренами, а также блестящей дорожной, гостиничной и прочей инфраструктурой? На футбольном поле мы, оказалось, способны обыгрывать англичан, но тут-то как?
– Но что Россия может противопоставить той же Ан глии с ее «Уэмбли», «Эмирейтс», «Олд Траффорд», «Сити оф Манчестер», «Стэмфорд Бридж» и другими супераренами, а также блестящей дорожной, гостиничной и прочей инфраструктурой? На футбольном поле мы, оказалось, способны обыгрывать англичан, но тут-то как?
– Есть базовые условия проведения чемпионатов мира, которые, уверен, могут быть выполнены не только Англией, но и Испанией, и США, и Японией, и Китаем, и Россией. Почему бы и нет? Тем интереснее будет получить возможность для сравнения. Затем решение будет принимать комитет из 24 человек (в результате колоссального скандала – 22, но об этом позже. – Примеч. И.Р.). И эти люди будут свободны в своем выборе. Так что у России нет никаких оснований чувствовать себя обреченной.
– И все же: способна ли, по-вашему, Россия провести турнир масштаба чемпионата мира?
– Абсолютно уверен: способна! Послушайте: Россия – одна из главных стран мира. Это не просто большой, а огромный народ. И нет сомнений, что он может достойно организовать мировое первенство.
Высказались бы Платини и Блаттер столь определенно, не проведи мы финал Лиги чемпионов – или тем более организуй его неудачно? Сильно сомневаюсь.
Да и для российских инициаторов заявки решающий матч Лиги-2008 стал точкой отсчета, стартовой площадкой для чего-то большего. Доказательством тому – отрывок из моей беседы с Сорокиным и Джорджадзе.
Сорокин:
– Сама идея подать заявку на проведение ЧМ-2018 окончательно оформилась в конце 2008 года. После финала Лиги чемпионов мы рассматривали его как некое тестовое мероприятие, «входной билет» в мир выдвижения на самые крупные события.
Джорджадзе:
– Первую системную записку министру спорта для обоснования «наверху» идеи подачи заявки на ЧМ-2018 мы написали в сентябре 2008-го. Как раз когда Мутко назначил Сорокина гендиректором РФС. Помню, сидели в его кабинете…
Сорокин:
– Там была забавная коллизия. Письмо должно было пройти по инстанциям – а Мутко тогда был един в двух лицах: президента РФС и министра спорта. Формально Российский футбольный союз обращался в Министерство спорта – но все было облегчено тем, что обеими организациями руководила одна и та же фигура. И, «получив письмо» из РФС, Виталий Леонтьевич уже мог идти с ним дальше.
Тогда сразу решения о полномасштабном выдвижении не было принято, но предварительное одобрение мы получили. И это дало нам возможность от лица того же человека, только уже в качестве президента РФС, направить письмо в ФИФА с официальным подтверждением об участии России в борьбе за проведение ЧМ-2018. По-моему, это было в марте 2009 года. Но окончательно стало ясно, что мы ввязались в эту историю, только 5 мая, после показанного по ТВ обращения Путина к Мутко.
Джорджадзе:
– Мы были последней страной, которая официально подтвердила свое участие. Россия вступила в эту гонку с большим опозданием, у всех остальных было большое преимущество. Конкуренты начали за год, во всеуслышание объявив о том, что будут бороться за чемпионат мира.
Колосков:
– Да, Россия приняла окончательное решение заявляться в самый последний момент.
Вот так. Начали последними – закончили первыми, хотя верили в то, что все это – по-настоящему, на тот момент единицы. Нет, недаром еще в октябре 2008 года тогдашний главный тренер сборной России, бронзовый призер Euro-2008 Гус Хиддинк сказал мне:
– Считаю, было бы прекрасно, если бы Россия подала заявку на проведение ЧМ-2018. Пусть даже на данный момент стадионов для проведения такого турнира недостаточно – это можно наверстать. В стране, где интерес к футболу постоянно растет, главная потребность – хорошая инфраструктура и в первую очередь стадионы. Мы, люди, обладающие в футболе страны определенным влиянием, тоже несем за это ответственность.
У России есть все возможности, чтобы достойно организовать и провести мировое первенство. Я уже убедился: когда русские за что-то серьезно берутся, они забывают о своем эго, о зависти, объединяются и оказываются способны свернуть горы. Потенциал этой страны огромен, нужно лишь его реализовать.
Золотые слова. Вот только бы почаще нам, по выражению Гуса, «за что-то серьезно браться». Может, тогда бы и упомянутой им зависти к более успешным людям у нас в стране было бы меньше. Горькую правду ведь сказал в интервью «Спорт-Экспрессу» знаменитый актер и футбольный болельщик Михаил Ефремов, иронизируя над обещанием президента РФС Сергея Фурсенко: «Здорово, что в 2018 году мы будем чемпионами мира по футболу. Вот только зависти бы поменьше. Это основное чувство, которое двигает людьми в нашей стране».
Дай бог, чтобы чемпионат мира в России, прямое общение со всем миром, внимание и интерес всей планеты позволили многим нашим людям избавиться от зависти и других комплексов. И это будет даже важнее, чем новые гостиницы, дороги, аэропорты и стадионы.
Потому что человек всегда важнее любых технологий.
Глава II Тайные встречи премьера
Письмо в ФИФА о намерении участвовать в выборах страны-хозяйки чемпионата мира – это одна тысячная того, что надо сделать стране, чтобы этот турнир получить. Более того – это не более чем «протокол о намерениях». Слова, но совсем не дела. И еще не поздно спрыгнуть с подножки набирающего ход поезда. О чем Блаттер мне в январском интервью 2009 года прозрачно намекнул: «Если выполнить какие-то требования окажется невозможным, заявку никогда не поздно отозвать».
Мутко:
– Да даже перед самым голосованием можно было сняться! Но ни на каком уровне ни разу за время заявочной кампании такая возможность не обсуждалась.
Сорокин:
– Теоретически остановиться можно было в любую секунду. Именно поэтому летом 2009 года отпали изначально поданные заявки Мексики и Индонезии. Лучше, конечно, прекращать борьбу, когда большие деньги еще не вложены в подготовку заявочной книги. Естественно, мы не хотели ввергать страну в серьезные траты, пока страна сама до конца не поняла, надо это ей или нет. За лето пришло осознание – надо. Это – всерьез и надолго. И с августа закипела работа.
Чернов:
– Решения, от которых уже нельзя отказаться, должны были состояться осенью 2009-го. А это наложилось на известные перемены в РФС (когда Мутко вынужден был уйти в отставку, оставшись лишь министром спорта, а его место с февраля 2010-го занял Сергей Фурсенко. – Примеч. И.Р.). Не сомневаюсь, что для Мутко это был период крайне тяжелого выбора. С одной стороны, футбол – его любимое детище, и выдвижение – пик его карьеры. С другой, он перестал быть президентом федерации и имел все возможности снять с себя ответственность за процесс, которым не мог больше управлять. Потому что, кто бы на самом деле ни рулил, для ФИФА официальный переговорщик со стороны страны один – национальная футбольная федерация. Поэтому представляю себе раздумья, которые одолевали Виталия Леонтьевича.
Не исключаю, что на его решение продолжать борьбу повлияли сотрудники заявочного комитета – в первую очередь Сорокин. Но последнее слово было за самим Мутко. Были и другие моменты, когда только от него зависело, состоится заявка или нет. Он мог, никому об этом публично не заявляя, сделать так, что заявка потеряла бы смысл. Мог в нужный момент не зайти к премьер-министру. Мог не назначить или снять Сорокина. Мог не договориться о поддержке с сильными в финансовом плане людьми.
И уж точно мог бы не привлечь Колоскова, которого, как считали многие, не переносил. Его бы за это не осудили, если бы он не как министр, федеральный чиновник, член исполкома ФИФА, а просто по-человечески сказал бы: «Да не буду я с ним говорить!» То есть Мутко принял целый ряд решений, за отсутствие которых его бы никто не обругал, но без которых мы просто не достигли бы вершины. Каждый раз – пусть тяжело, пусть мучительно – он принимал верные стратегические решения.
* * *Одним из таких решений, как верно заметил Чернов, стало привлечение в предвыборный штаб Колоскова. Состоялось оно уже зимой 2010 года. А годом ранее, в январе 2009-го, я спросил Блаттера:
– Насколько влиятелен в ФИФА Колосков и в каких ключевых решениях в истории вашей организации он сыграл важную роль?
– Доктор Колосков пришел в ФИФА в 1980 году. В 1980-м! То есть 29 лет назад. Два года, правда, его в исполкоме не было, поскольку он не был переизбран во время, я бы сказал, очень запутанных выборов в Лондоне. Но затем вернулся – и, таким образом, отработал в исполкоме ФИФА 27 лет. Колосков отвечал за проведение футбольного турнира Олимпийских игр, а теперь он босс клубного чемпионата мира. Это большой футбольный профессионал с огромным опытом.