Люба кивнула.
– Вся эта история… Здравствуйте! Сейчас прозвенит звонок на урок, и мы поговорим спокойно… Добрый день! Я рада вам помочь, поскольку вы нам помогли. Я даже не ожидала… Зайдите ко мне, когда у вас уроки закончатся… – Мимо проходили учителя, и завуч по ходу решала текущие дела.
Наконец они добрели до учительской.
– Проходите! – Завуч гостеприимно открыла перед Любой дверь в свой кабинет.
Как все изменилось! Еще недавно нахальную «журналистку» отсюда изгнали, а теперь рады были видеть.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила ей подобревшая зав учебной частью. – Что вас к нам опять привело?
Люба вздохнула:
– Все то же. Но теперь я хочу поговорить о Славе. О мальчике, который покончил с собой.
– О Славе? – Дама нахмурилась. – Но ведь это было давно!
– Ну, не так уж и давно. Вообще-то я хотела поговорить не с вами, а с Мариной Владиславовной, школьным психологом.
– Марина Владиславовна у нас больше не работает, – сухо сказала завуч. – Да и вряд ли она вам поможет.
– Почему?
– Она у нас и года не проработала. Слава уж точно не при ней… умер, – выговорила после паузы завуч.
– То есть… вы хотите сказать… – Люба отчего-то заволновалась, – что раньше школьным психологом был другой человек?
– Да. Евгения Васильевна. Она уволилась как раз после истории со Славой. Жуткий был скандал! Мы не держим учителей, чья репутация запятнана, – с пафосом сказала дама.
– А как мне найти Евгению Васильевну, не подскажете?
– Не подскажу. Она о своем новом месте работы ничего не сообщала. И к нам больше не заходила. Стыдно. Сомневаюсь, что ее взяли в какую-нибудь школу. Наверняка устроилась в частную фирму, – с презрением сказала завуч.
– Но у вас ведь остались ее координаты. Домашний адрес, номер телефона. Помогите мне, пожалуйста, – попросила Люба и напомнила: – Ведь я вам помогла.
– Ну, хорошо, – сдалась дама. И взяла со стола телефон: – Аллочка, ты мне нужна, зайди.
Вскоре в кабинет впорхнула рыженькая девушка в мини и в коротких блестящих сапогах. Завуч поморщилась, взглянув на ее голые коленки, но промолчала.
– Аллочка, Любови Александровне нужны адрес и телефон Евгении Васильевны. Помнишь, она у нас психологом работала?
– Да, помню.
– Есть у вас в компьютере файл на нее? – спросила Люба.
– Я ничего не удаляю. Конечно, есть!
– Распечатай и принеси, – велела завуч.
Аллочка исчезла.
– Кофейку, Любовь Александровна? – предложила завуч. Люба кивнула, и дама опять взялась за телефон: – Аллочка, и кофейку нам.
Секретарша безропотно приготовила кофе. Принесла вскипевший чайник, чашки и вазочку с печеньем. Потом упорхнула распечатывать данные на Евгению Васильевну, когда-то работавшую в школе психологом.
Хоть кофе был растворимым, Люба с удовольствием его выпила. Вскоре появилась Аллочка.
– Вот. – На стол перед Любой лег листок с отпечатанным на нем текстом. И тут она вспомнила о Пендракове. Вернее, о проколе с Пендраковым.
– Минуточку… А у вас есть фото Евгении Васильевны?
– А зачем оно вам? – удивилась завуч.
– Очень нужно. Есть же школьный архив? Вы вместе встречали Новый год, праздновали День учителя, Восьмое марта. Меня устроит любое фото.
– Я поищу, – кивнула Аллочка и исчезла.
– Наша выпускница, – с гордостью сказала завуч. – Учится на заочном. В педагогическом, разумеется. Очень ответственная девушка. Одевается только вызывающе, с этим еще надо работать.
Вскоре ответственная девушка принесла пачку любительских фотографий.
– Вот. – Пачка легла на стол перед Любой. Она принялась перебирать фото:
– И где Евгения Васильевна?
Аллочка ткнула пальцем в симпатичную брюнетку. «Где-то я ее видела», – напряглась Люба.
– Вы позволите? – Она выбрала фото, где лицо женщины было не таким размытым. И тут же пообещала: – Я верну.
– Не стоит, – замахала руками завуч. – Невелика ценность. Оставьте на память.
– Спасибо. – Люба спрятала в сумочку снимок и листок с адресом и телефоном. Конечно, они могли измениться, но Люба отчего-то была уверена, что отыщет Евгению Васильевну в социальных сетях.
«И что дальше?» – думала она, сидя в машине. Евгению Васильевну она определенно где-то видела, только не могла вспомнить где. Знакомство было мимолетным и, скорее всего, заочным. «В Инете, – решила Люба. – Только где именно?» Теперь ей не терпелось добраться до дома и сесть за компьютер.
Но сначала надо было решить проблему с работой. Ее ждали пациенты.
…Вечер она посвятила расследованию. Волнуясь, ввела в поисковик данные. Фамилия, имя, возраст, Россия, Москва. Ей выдали длинный список. Имя и фамилия были довольно распространенные. Но теперь у Любы была фотография. Она быстро нашла искомое.
Евгения Васильевна, или просто Женя, была активным членом интернет-сообщества. Люба поняла, что она так и не устроилась на работу, поэтому часами сидела в социальных сетях. У нее была куча друзей. Человек сто. Люба решила просмотреть весь список, каким бы длинным он ни был.
И тут у нее мурашки побежали по коже.
«Бог ты мой!»
Она нашла! Картинка сложилась!
– Я нашла, Стас, – сказала она вслух и счастливо рассмеялась.
Чтобы проверить свою догадку, Люба зашла на страничку одного из друзей Евгении Васильевны. Все правильно: вместе учились. Вот откуда убийца взял данные на первых подростков, перед тем как основать группу «Анgелы Sмеrти». У школьного психолога. Женя об этом ничего, разумеется, не знала. Ее использовали втемную, она даже не догадывалась, кому обязана своим увольнением и тем, что не может теперь найти работу. По-прежнему общалась с этим человеком, их дети дружили.
«Оказывается, можно раскрыть убийство в социальной сети, используя социальную же сеть. Там абсолютно все есть. Lubov_A.P. А вот это уже издевательство. Любовь Александровна Петрова – вот что это означает».
Некто прикрылся ее именем. Видимо, обожает смотреть ток-шоу «Все всерьез». Люба, сама того не желая, дала оружие в руки убийцы. Ее работы по психологии интернет-пользователей, оказывается, имеют успех. Она рассказывает, как с помощью Интернета можно манипулировать людьми, там же, в Инете, есть много ссылок на ее монографию и научные статьи.
«Разложила все по полочкам – молодец!» – обругала она себя и схватила со стола мобильный телефон.
– Алло! Стас!
– Что случилось?
– Ты занят?
– Немного.
– Я его нашла.
– Кого?
– Убийцу.
– Люба, мне сейчас немножко не до того. Пендракова колем, – коротко пояснил Стас.
– Так ведь поздно уже.
– У преступников рабочий день ненормированный, у меня соответственно тоже.
– А когда ты освободишься?
– Люба… – жалостливо сказал он. – Через часик, не раньше.
– Скажи, можно предъявить обвинение в покушении на меня?
– Конечно!
– Боюсь, что другие эпизоды доказать будет трудно, а этот – запросто. Хотя… Я еще подумаю.
– Люба…
– Все, пока.
«Как же все неоднозначно». Она торопливо начала одеваться. Десять вечера, и Москва застыла в пробках. Поэтому Люба поехала на метро. Она не боялась. Человек, покушавшийся на нее, и сам теперь напуган. Не его это. Он привык плести интриги, а не ножом орудовать. И в метро не справился. Нервы не выдержали, толкнул бы чуть позже, и Люба угодила бы прямо под поезд. Но не справился с нервами. А сейчас просто затаился. Потому Люба и не боялась. Она уже знала, кто враг, и знала, как себя с ним вести.
«Доеду – позвоню Стасу. Подстрахуюсь», – думала она, выходя из метро. Дорога заняла полчаса. Оказалось, все очень близко.
«Как на дежурство хожу сюда», – усмехнулась она, выйдя из лифта на седьмом этаже, где находилась квартира Парамоновых. И надавила на кнопку электрического звонка.
И опять дверь открыла Оксана. Теперь, когда картинка сложилась, Люба поняла, почему она каждый раз говорила:
– Я сейчас.
Оксана думала, что пришли за ней. Но на этот раз Люба была одна, и Парамонова сказала:
– У нас не убрано. Я не готова принимать гостей. И вообще, уже поздно. Вася спит.
– А я не в гости. – Люба придержала дверь, готовую уже захлопнуться.
Оксана смешалась:
– Что вы хотите?
– У меня странное чувство. Двойственное. Я вас простила. Потому что у вас ребенок. А я тоже женщина. Но ведь вы девочку убили…
– Тихо, ради бога! – Оксана испуганно обернулась.
– Поговорим?
– Там Юра, – беспомощно сказала Парамонова.
– Послушайте, либо я сейчас уйду, а вы сядете в тюрьму. Либо войду в квартиру, и у вас появится шанс остаться на свободе.
– Что вы со мной делаете! – Оксана взялась руками за щеки и затрясла головой.
– Решайте.
– Хорошо, входите.
– Ксана, кто там? – раздался из комнаты голос Юрия, когда Люба вошла в тесную полутемную прихожую.
– Любовь Александровна опять пришла!
– Замечательно!
Юрий вышел из комнаты. Он уже почти выздоровел, голос стал нормальным, кашель прошел. Любе он обрадовался:
– Замечательно!
Юрий вышел из комнаты. Он уже почти выздоровел, голос стал нормальным, кашель прошел. Любе он обрадовался:
– Не знаю, зачем вы пришли, но это очень хорошо!
Любе стало неловко. Знал бы он зачем! Оксана замялась.
– Ксана, что же ты стоишь? – засуетился Юрий. – Предложи гостье чаю. Ты торт испекла.
– Спасибо, не надо, – покачала головой Люба. – Я хотела поговорить о вашей жене.
– О жене? А что такое?
– Пройдемте в комнату?
– Да, конечно. Только, если вам нетрудно, говорите потише. Васька спит.
В большой комнате был относительный порядок. Когда Васька угомонился, родители убрали игрушки и задвинули все ящики, в которые заглянул любопытный ребенок. Люба села в кресло.
– Так что с моей женой? – улыбнулся Юрий.
– Помните, вы мне звонили около полуночи и сказали, что Оксана уехала к подруге?
– Да, конечно.
– Во сколько она вернулась?
– Она там заночевала. А что?
– Юра!
– Ксана, ты что?
– Вашу дочь убили, Юрий. Догадываетесь, кто?
– Перестаньте, – тихо попросила Оксана и без сил опустилась на диван.
– Юля покончила с собой, – растерянно сказал Парамонов.
– Она была членом группы «Анgелы Sмеrти», которую организовала ваша жена. А информацию о проблемных подростках она изначально получила от своей подруги Жени, школьного психолога. Чтобы собрать группу, нужны были данные на подростков. Евгения Васильевна, надо отдать ей должное, хороший психолог, в отличие от Марины Владиславовны. Она со школьниками работала добросовестно. Жила их проблемами, пыталась помочь. И делилась со своей ближайшей подругой, которая тоже училась в педагогическом, на отделении психологии. Оксана послала проблемным подросткам приглашения в группу. Надо отдать вашей жене должное, она неглупа. И читала мои научные работы. Вы приходили домой, обе ваши женщины сидели за компьютерами, каждая в своей комнате, и Юля даже не догадывалась, что переписывается с мачехой.
– Но почему? – потрясенно спросил Юрий.
– Вы не раз повторили, что ваша жена – сумасшедшая мать… Скажите, а чья это квартира?
– То есть как это чья? Моя, – совсем растерялся Юрий.
– Вы изначально были собственником?
– Нет, но…
– А кто?
– Юля. Бабушка завещала квартиру ей.
– Ага. А вы были только прописаны. И до совершеннолетия Юли ничего не могли с этой квартирой сделать. А что будет потом, зависело от нее. Оксана, вы ведь с падчерицей не ладили.
– Прекратите! – вскинулась Парамонова.
– Она не простила, что вы «захомутали» отца, пока мама еще была жива. Вы ссорились. Вы потому в разных комнатах сидели, что не разговаривали друг с другом.
– Ксана? – Парамонов беспомощно посмотрел на жену.
– Оксана была не в восторге, когда узнала, что у вас есть дочь. Еще больше ее расстроил тот факт, что квартира, в которой вы живете, принадлежит Юле. И если девушка упрется, вы окажетесь на улице. То есть папу она не выгонит, а вот мачеху с братом… Так, Оксана?
– Она была стервой, – сквозь зубы сказала Парамонова. – Я пыталась с ней договориться. Противная, злая девчонка. И упрямая.
– Вы хотели, чтобы все досталось вашему сыну. Вся любовь отца, все деньги, которые он зарабатывал. А Юля требовала новых нарядов, денег. Так?
– Я столько вытерпела! – Оксана взялась руками за голову. – Мне пылинки с нее сдувать приходилось, лишь бы она молчала. Ничего не говорила Юре. О… о наших скандалах. Васеньке нужны были фрукты, соки, все самое лучшее. А эта дрянь… У нее не было к брату никаких чувств! В конце концов я ее возненавидела…
– Оксана, – потрясенно сказал Парамонов. – Ну, ты даешь!
– Юрий, что мы будем делать? – спросила Люба.
– Я не знаю. – Тот растерялся. – Понимаете, я уже смирился со смертью дочери, – стал оправдываться он. – С другой стороны, Васька…
– Она ведь меня под поезд толкнула, – усмехнулась Люба. – Я догадалась, что это был не парень, а женщина в гриме. Перчаток она не сняла, чтобы в глаза не бросился маникюр. И если хорошенько поискать, в доме окажется темный парик…
Оксана вскочила.
– Моя жена – убийца! – прошептал Юрий.
– Прежде всего она сумасшедшая мать, – поправила Люба. – Вот я и спрашиваю: что будем делать?
– Если, кроме вас, никто не знает, – медленно выговорила Оксана и посмотрела на мужа. – Так, может… – Она подошла и закрыла спиной дверь. – Вы отсюда не уйдете. И в полицию не заявите.
Люба посмотрела на Юрия. Все зависело от него. Она знала, на что шла. Чью сторону примет Парамонов? Тот явно колебался.
– Юра, на кухне есть топор для рубки мяса, – деловито сказала Оксана.
– Ты спятила! – очнулся вдруг Парамонов. – Может, остановиться пора?
– Предатель! – закричала Оксана. – Все мужики сволочи! Я знала! Знала!
Ей вторил отчаянный детский рев, раздавшийся из спальни.
– Ты сына разбудила! – разозлился Юрий. – Ты ненормальная!
И тут Оксана кинулась на Любу. Парамонов стал оттаскивать жену.
– Прекрати… Ксана… Успокойся…
Вдвоем они кое-как справились с потерявшей над собой контроль женщиной.
– Звоните… в «Скорую»… – задыхаясь, сказала Люба. – У нее, похоже, приступ…
…Когда Оксану увезли в больницу, а Ваську удалось успокоить, объявился Стас. Позвонил Любе на мобильник и спросил:
– Ты где?
– А ты?
– Еду домой.
– Приезжай к Парамонову, если тебе не трудно. Мне надо, чтобы кто-то был рядом, когда я поеду домой. Мне плохо, Стас. Очень плохо.
– Хорошо. Я сейчас приеду.
– Вы все ему расскажете? – напряженно спросил Юрий.
– Я не знаю. А вы сможете ее простить?
– Не знаю, – честно признался он.
– Я думаю, должно пройти время.
– С ней это серьезно? Ну, приступ.
– Она последние недели жила в колоссальном нервном напряжении. Это как прорыв плотины. Пройдет. Как только определится, что с ней будет дальше. Хуже всего неизвестность. Как только я появилась у вас дома, Оксана сразу поняла, что развязка близка. Ведь она взяла ник Lubov_A.P. И вот Любовь Александровна Петрова у нее на пороге. Первая ее мысль: догадалась. Оксана была потрясена, напугана. Сейчас наступила развязка, и она сломалась. Вы должны ликвидировать группу «Анgелов Sмеrти». Сможете?
– Конечно! Что за вопрос?
– А я прослежу, чтобы не появилось что-то подобное. Если вдруг появится, вы мне поможете это уничтожить.
– Хорошо.
– Господи, три подростка погибли! Я все никак не могу успокоиться. Вот что делать?
– Но ведь их не вернешь? А за Ксанкой я присмотрю, – напряженно сказал Юрий.
– Значит, вы ее простите…
– Вряд ли. Но что ж мне, опять становиться отцом-одиночкой? Вы не представляете, как я устал. Я с Юлей уже хлебнул. Мне тяжело, понимаете?
– Понимаю. – Она кивнула.
Вопрос так и остался открытым. Стасу она ничего не сказала, да он и не донимал расспросами. Пока ехали в такси, взахлеб рассказывал о своих подвигах:
– Эта сволочь крутилась, как уж на сковородке, но я его дожал. Как только сказал, что знаю о ячейке, где он хранит ворованные деньги, Пендраков поплыл. Параллельно к нему на родину отряд бойцов снарядили, проверочку там устроим. В общем, выведем гада на чистую воду…
«Вот у Стаса все просто, – загрустила Люба. – Вор должен сидеть в тюрьме… Какие же мы с ним разные!»
Эпилог
Через день Люба получила истинное удовольствие от просмотра Люськиного ток-шоу. В течение часа лучшая подруга размазывала по стенке Василия Федоровича. Тот недоумевал. Позвали рекламировать клинику, а в студии среди гостей сплошь его недовольные пациенты.
Обсуждали шарлатанов, вселяющих в людей надежду и обирающих потом их до нитки. Весь вид Василия Федоровича говорил: «А я-то здесь при чем?»
Но все его удачные реплики (если они были) при монтаже вырезали. В памяти у зрителей остался образ нечистоплотного и неприятного на вид толстяка, который наживается на людской беде. В конце ведущая объявила, что при телеканале создается благотворительный фонд, деньги из которого пойдут на лечение от алкоголизма и наркозависимости. «За здоровый образ жизни!» – был озвучен девиз. Когда Люба смотрела титры, раздался телефонный звонок. Она все еще пребывала в эйфории, когда Люська (а это была она) сказала:
– Ты еще не знаешь? Паша умер.
И Люба сдулась, как проколотый воздушный шарик.
– Как думаешь, Василий Федорович к этому руку приложил? Месть за сегодняшнее шоу?
– Люба, я не знаю, – честно сказала Люська. – Но ты не расстраивайся. Паша все равно был безнадежен.
– Безнадежны мы с тобой. У всякой палки два конца. Если одним бьешь кого-то, другой потом бьет по тебе.
– Так что ж, вообще ничего не делать? – рассердилась подруга.
– Прости, но историю с покушением на меня мы, пожалуй, не будем предавать огласке. Что касается группы смертников в социальной сети, то ее ликвидируют. Я с этим справилась. Комментариев не будет, – твердо сказала Люба.