Ворон обнял ее за талию:
- Пойдем отсюда. А по дороге я тебе все расскажу, а ты мне. У нас есть о чем поговорить.
Они медленно направились к выходу из леса. За ними, не отставая ни на шаг, следовал Хвост.
Аскалон добрался до Дворца, когда уже совсем рассвело. Сначала он зашел в свою комнату, переоделся. Хотел разобраться в вещах – он понимал, что в свои последние часы жизни должен был что-то уладить, отдать какие-то распоряжения. Составить завещание, в конце концов. Но все валилось у него из рук. Никаких распоряжений в голову не приходило, а завещание… Что и кому ему завещать? Никаких родственников кроме отца у него не было, а во Дворце после их смерти будут жить чужие люди, они наверняка все переделают по-своему.
Аскалон посмотрел на часы. Прошло уже два часа, как он пришел во Дворец – он почти физически ощущал, как уходит время, но никак не мог заставить себя покинуть комнату.
«Уж не боюсь ли я?» - подумал он, и эта мысль придала ему сил. Он встал и решительно направился к отцу.
Правитель был у себя в кабинете за столом. Он встретил сына холодно.
- У тебя есть что нового сообщить мне? – сказал он официальным тоном, не отрываясь от своих бумаг.
- Я хочу просить тебя отказаться от власти. Прямо сейчас.
- Это я уже слышал, - Ангелар взглянул на сына без интереса. – Что-то еще?
- Да, - Аскалон сделал несколько шагов к отцу.
Тот терпеливо ждал.
- Я хочу тебе показать кое-что, - Аскалон расстегнул ворот и достал оберег.
Глаза Правителя расширились и загорелись алчным огнем.
- Это он? Ты все-таки нашел его?
- Да. Как видишь, он не попал в плохие руки и вернулся к нам.
- И ты… и ты приходишь просить меня отказаться от власти, когда у нас теперь есть оберег! Аскалон, да ведь теперь…
- Отец, - Аскалон почувствовал, что решительность его тает с каждой минутой, - у нас нет времени на разговоры. Ты откажешься от власти?
- Аскалон, опомнись!
- Значит, нет?
- Аскалон!
- Тогда прости. Но другого выхода у меня нет, - Аскалон приблизился вплотную. – Не мог бы ты… Не мог бы ты встать?
- Зачем?
- Потому… потому что я не могу ударить сидящего.
- Да ты с ума сошел! Стража! – Правитель вскочил и дернулся к двери.
В дверях показалась охрана. Но Аскалон не собирался терять времени даром. Он подбежал к отцу, схватил его за плечо и, повернув лицом к себе, со всей силы ударил.
Виринея рассказала Ворону свою историю и все, что знала о проклятии, а тот, в свою очередь, поведал ей о том, что случилось за последние три дня. Из леса они не пошли в Город, а решили отправиться к бывшему старому причалу. Сейчас ничто уже не напоминало о том, что там когда-то была пристань: все до холма, на котором Аскалон впервые увидел клефта, было скрыто под водой.
Издалека Ворон с Виринеей увидели одинокую фигурку на холме. Ива сидела на траве возле самой воды и задумчиво глядела в море. Когда тихо подошедший Ворон коснулся ее плеча, она вздрогнула, но тут же радостно вскочила. И сразу же радость сменилась изумлением:
- Виринея! – Ива не верила своим глазам.
Виринея засмеялась, глядя на ее реакцию:
- Пора уже привыкнуть к сюрпризам.
- Да, - ответила Ива, - но до сих пор сюрпризы были плохими.
- То есть, ты хочешь сказать, что рада, что я жива?
- Конечно, рада.
- Рада? После последней нашей встречи, когда я чуть не убила тебя? Ты хочешь сказать, что забыла, как я…
Ворон зажал ей рот рукой:
- Прошлого больше нет. Мы все всё забыли.
- Я рада за Ворона, - сказала Ива. – И он прав, прошлого больше нет. Только, - она помолчала, - есть ли будущее?
Все посмотрели на море. Волны плескались у самых их ног.
- Здесь был причал? – спросила Виринея.
- Да, - кивнула Ива. – Мне здесь как-то спокойнее. Дома я не могу одна. Подумала: буду ждать здесь.
- Будем ждать вместе, - сказала Виринея и уселась у воды.
Ива слабо улыбнулась:
- Вместе лучше, - она опустилась на траву рядом с Виринеей. – А Ворон мне расскажет, как нашел тебя. Ужасно интересно.
Они долго сидели, разговаривая.
Время близилось к полудню, когда волны под их ногами вдруг заколыхались, словно кто-то стал размешивать море огромной ложкой.
- Смотрите! – Виринея схватилась за Ворона.
Все напряженно глядели на море.
- Кажется, началось, - сказал Ворон.
Море побурлило несколько минут, будто решая, куда ему двигаться, вперед или назад, и вдруг быстро стало отступать. Обнажился склон холма, показался песчаный берег, а за ним и деревянные мостки причала.
- Отступает! – крикнула Виринея.
- Отступает, - повторил за ней Ворон.
Он посмотрел на Иву. Она во все глаза глядела на море, кусая губы, потом не выдержала и заплакала. Виринея нахмурилась и прижалась к Ворону.
А Ива уже плакала навзрыд, не стесняясь и не пытаясь успокоиться. Ее никто не трогал. Лишь когда рыдания превратились в судорожные всхлипывания, Ворон мягко коснулся ее руки:
- Пойдем домой, Ива.
Она покачала головой:
- Идите. Я еще побуду здесь.
Втроем они еще долго просидели на берегу, глядя, как старый причал приобретает знакомые очертания. Ива не замечала времени. Она сидела в одной позе, словно окаменев. Но день потихоньку затухал, с моря стал задувать прохладный ветерок.
Ворон поднялся и снова, теперь уже решительно, взял ее за руку:
- Надо идти домой, Ива.
Она послушно поднялась, повернулась – и застыла в изумлении. На холме перед ними стоял Аскалон. Живой, реальный.
Ива покачнулась и опустилась на землю.
- Ничего не понимаю, - сказал Ворон.
Он обернулся на море, потом снова посмотрел на холм. Аскалон быстро спускался к ним. Но подойдя ближе, он сам на минуту застыл в изумлении:
- Виринея!
- Встреча двух покойников, - прокомментировала Виринея, не спуская с него глаз. – Вот уж чего никак не могло быть.
Аскалон подошел к Иве, помог ей подняться:
- Ива, это я. Я жив.
Она смотрела на него, но была словно во сне.
- Кажется, я напрочь потерял способность что-нибудь соображать, - сказал Ворон. – Если море отступило, то… Как же ты жив?!
Аскалон рассмеялся:
- Я все объясню. Но в двух словах этого не опишешь. Может, вернемся в Город?
- Нет уж, - ответил Ворон, - ты нам все расскажешь здесь и сейчас. Или мы умрем от любопытства, а на сегодня воскресших покойников нам, по-моему, и так достаточно.
- Хорошо, - согласился Аскалон, - здесь так здесь.
Они уселись на траве и Аскалон начал свой рассказ.
- Не буду утомлять вас лишними подробностями о том, как я собирался нанести визит отцу, о чем передумал за те несколько часов. Скажу лишь, что это были не самые лучшие часы в моей жизни. Честно сказать, я до конца не верил, что смогу поднять руку на отца. Да и ему это, судя по всему, не приходило в голову. Тем не менее, я все же сделал это. Пришел к нему в кабинет, сначала еще раз предложил ему отказаться от власти – хотя уже ясно видел, что он этого не сделает, а потом собрал всю волю в кулак (чтобы забыть, кто передо мной) – и ударил. Я уже готов был к смерти, но представьте мое изумление, когда я вижу, что отец мой падает, а змеи-то нет.
- Нет? – повторили за ним все трое.
- Да. Ни пламени, ни змеи, ни всего того, что должно быть.
- Но как же так? – спросила Виринея. – Этого же не может быть.
- Я что, похож на кучку пепла? Я жив, отец низложен и в тюрьме, море отступило – вам мало доказательств? Задачка, над которой мы столько ломали голову, оказалась до смешного проста.
- Да не тяни же! – не вытерпел Ворон.
- Дело в том, - сказал, посмотрев на него с улыбкой, Аскалон, - что Добран не отдавал брату своего оберега.
- Не отдавал? – спросила Виринея.
- Да, отец давно задумал убить брата. Он знал про его привычку снимать с шеи оберег в то время, когда он был в ванной. Этим он и решил воспользоваться. Увидев, что Добран снял оберег, он убил его – и змея умерла вместе со своим хозяином. Но отец знал, что семья, лишившаяся оберега, теряет власть, поэтому он и сказал, что Добран передал оберег ему. И он стал бы единовластным Правителем, если бы не Виринея. Ты спутала ему все планы. И самое главное – у него отобрали оберег. Единственный действующий. Он, конечно, надеялся подсунуть тебе второй. Но Совет Старейших постановил проверить действие оберега перед передачей. И ему пришлось отдать свой. Но он и тут не терял надежды. Пытался заполучить свою половину монеты назад любой ценой.
- Да уж, - многозначительно подтвердила Виринея.
- Но ты и тут его разочаровала: ни за что не соглашалась отдать оберег, а потом и вовсе сбежала.
- Так вот почему он охотился за Виринеей! – воскликнул Ворон. – Ему не нужна была она, ему был нужен оберег.
- Так вот почему он охотился за Виринеей! – воскликнул Ворон. – Ему не нужна была она, ему был нужен оберег.
- Если бы я тогда это понял! – вздохнул Аскалон. – Я ведь чуть было своими руками не добыл для него оберег! Это просто чудо, что все закончилось хорошо. Я допустил столько ошибок! Три недели я ломал голову над тем, как уничтожить угрозу для Города, а оказывается, это сделать было так просто!
- Но вы ведь не знали, что Мертвые имели в виду Правителя и что у него нет неуязвимости, - постаралась поддержать его Ива.
- Конечно, не знал. Но я мог догадаться! Предположить! Мне же и в голову не приходило, что мой отец – самый обыкновенный человек. Вот скажите мне, почему Правителей считают сверхлюдьми, когда они такие же люди, как и все. Ведь никто – никто! – за долгие годы не усомнился в неуязвимости отца! А стоило лишь его тронуть, и все бы увидели, что его неуязвимость – это фикция. Беда в том, что люди преклоняются перед Правителями, как перед божеством. А те от этого начинают, и правда, верить, что они Боги. Даже мой отец – человек, которого я безмерно уважал, получив в свои руки власть, стал чудовищем, - Аскалон достал из-под рубашки полмонетки. – Нельзя людям делать такие подарки. Погорячились Мертвые. Не смогли предугадать, что стоит человеку получить неуязвимость, как он начинает думать, что ему все позволено. Такова человеческая природа.
Виринея опустила глаза, а Ворон спросил:
- А ты сам не боишься владеть таким предметом?
- Я владею им последний день, - ответил Аскалон. – Завтра я должен отдать его Хранителю, которого назначит Совет Старейших.
- Но почему? – вырвалось у Ивы.
Аскалон только улыбнулся. За него ответила Виринея:
- Семья, утерявшая оберег, навсегда теряет право власти. Ангелар и так очень долго скрывал, что второго оберега нет.
- Я не жалею, что перестал быть Наследником, - задумчиво сказал Аскалон. – Неделей раньше, наверное, пожалел бы, а теперь нет.
Ива взяла его за руку:
- И я рада. Мне тоже так как-то спокойнее, - она поежилась. – Холодает. Может, пойдем домой?
- Да, действительно, - согласился Аскалон. – Сегодня был такой трудный день. Надо отдохнуть.
- Что ж, идите, - сказала Виринея.
- А вы разве не пойдете с нами? – удивилась Ива.
- Нам в Город нельзя, вы же понимаете, - покачал головой Ворон. – Мы ведь до сих пор вне закона. Волшебной штучки, позволяющей гулять, где угодно, у нас теперь нет. Так что для нас будет лучше держаться подальше от Города.
- Но вы же не собираетесь бегать всю жизнь? – вмешался Аскалон. – Я могу поговорить со Старейшими, объяснить все. Уверен, они поймут.
Виринея вздохнула:
- Нет, слишком много людей помнят, кем я была. Слишком много зла я сделала. Да и Ворон тоже не без греха. Нас не простят. Люди долго не забывают зло. И ты не забудешь смерть друга, - она посмотрела на Аскалона, и он, смутившись, понял, что она права.
- И куда же вы направитесь? – спросила Ива.
- Вокруг много маленьких островков, где нас никто не найдет, - ответил Ворон. – А нам сейчас никого не нужно, - он обнял Виринею.
- И ты сможешь терпеть меня рядом много лет? – улыбнулась она.
- Я постараюсь, если ты оставишь свою скверную привычку убивать меня по нескольку раз в день.
- Но вы будете навещать нас? – спросила Ива
- Вот уж не знаю, - лукавые искорки зажглись в глазах Ворона. – У нас ведь так много работы. Нам же надо компенсировать все загубленные жизни.
Виринея стукнула его по руке, и Аскалон заметил, что она, оказывается, может смущенно краснеть, как обычная женщина.
Вечером того же дня Аскалон навестил в тюрьме отца. За несколько часов Ангелар очень изменился: как-то постарел, осунулся, пропал блеск в глазах, исчезла величественная осанка.
Разговор им предстоял трудный. Нельзя было вычеркнуть из жизни все те годы, когда Аскалон любил и уважал отца. «Ищи зло там, где власть», - сказала Виринея и оказалась права. Но в душе Аскалон все еще не мог поверить, что этим злом был его отец!
- Вот уж не думал, что закончу свои дни в тюрьме – такими словами встретил сына бывший Правитель.
- Неужели ты рассчитывал, что сможешь бесконечно скрывать свое преступление?
- Преступления, Аскалон, совершают обычные люди, а я Правитель, - он осекся, - я был Правителем. Я сделал это не из корысти, а для блага государства. Добран был плохим Правителем. Он не хотел власти, он боялся ее.
- Именно поэтому он и был хорошим Правителем. А убийство всегда остается преступлением, кем бы и ради каких целей оно бы не совершилось! И каждый, кто совершил такое, должен быть наказан. И ты не исключение. Мертвые и так терпели слишком долго. Я думал, почему они не пришли раньше, сразу после убийства Добрана. Может, конечно, они хотели, чтобы именно я стал их орудием, и ждали моего совершеннолетия. Но мне кажется, они давали тебе шанс исправить все самому. Но ты им не воспользовался.
- Нам трудно понять друг друга, - сказал, помолчав, Ангелар. – Но я остаюсь при своем мнении. Я был хорошим Правителем. Конечно, у меня, как и у всех, были недостатки. Но погубило меня не это. Смешно сказать, но погубило меня твое благородство и любовь Виринеи – ведь если бы она не отдала оберег Ворону, все было бы по-другому. Ну, да Бог ей судья. О покойниках плохо не говорят.
- Отец, Виринея жива.
- Что? Как жива?
- Я видел ее сегодня днем.
- Но как такое может быть, ведь все, кто уходил отсюда, умирали в страшных мучениях?
- И сколько было таких?
- Вообще-то, насколько я знаю, никто так и не решился уйти, но если бы…
- А Виринея решилась. И оказалось, что за болью следует не смерть, а освобождение.
- Погоди, но ведь мне всегда говорили…
- Да, я тоже думал, что покинувшего темницу ждет смерть. Но сегодня один из Старейших рассказал мне, что Мертвые специально устроили ее так, что каждый совершивший преступление мог искупить свою вину, пройдя очищение страданием. Так что у тебя тоже есть шанс выйти отсюда, если, конечно, у тебя хватит сил.
Луна тускло осветила всю окрестность, когда Аскалон с Ивой пришли к старому причалу. Море тихо плескалось возле мостков, а от самого горизонта к ним тянулась длинная лунная дорожка. Они уселись прямо на доски.
- Вот и кончился последний день, когда я был Наследником, - сказал Аскалон.
- Главное, что он не стал последним днем для Города, - ответила Ива.
- Да, это главное.
Аскалон снял с шеи цепочку с оберегом.
- Завтра ты отдашь его? – спросила Ива.
Аскалон помолчал, играя в руке цепочкой, потом спросил:
- Как ты думаешь, есть ли на свете человек, способный устоять перед искушением получить власть?
Ива с сомнением покачала головой.
- Вот и я так думаю, - сказал Аскалон.
Он встал и, размахнувшись, забросил оберег в море.