Аскалон досадливо рубанул рукой воздух, чувствуя, что с каждым словом он изъясняется все невнятнее, и сел.
- Надеюсь, ты не считаешь меня сумасшедшим? – он с тревогой посмотрел на друга, но Олех был серьезен.
Он помолчал немного, задумчиво глядя в свой бокал, потом отпил глоток вина и спросил:
- А сколько времени дали?
- До Дня Мертвых.
- Две с половиной недели. Ну что ж. Не так уж мало.
- Есть какие-нибудь мысли? Мне нужна твоя помощь, а то я давно не был в Городе и даже не представляю, с чего начать.
- Мысли? – Олех задумчиво крутил свой бокал. – Зло, поселившееся в Городе. Зла всегда было немало. В каждом человеке есть зло, в одном больше, в другом меньше. Во все времена, у всех народов.
- Да, но это должно быть что-то особенное, из ряда вон выходящее. Мертвые не стали бы приходить из-за мелочи, ты же знаешь, они триста лет не появлялись. Они не вмешиваются в человеческие дела без крайней нужды.
Олех кивнул:
- Я боюсь ошибиться. Ведь если бы напал кто на Город, враг какой-нибудь, или жестокий тиран угнетал бы народ, сразу было бы понятно, где зло. А ведь мы живем мирно, спокойно. Где-то внутри оно – зло. Где-то глубоко спряталось.
- И как же его найти? Надо с отцом посоветоваться.
- Это конечно, - согласился Олех, - это в первую очередь надо.
- Раз Мертвые забеспокоились, значит, зло большое, - рассуждал Аскалон. – А большое зло не может не оставлять следов. Найду все нити, за каждую потяну, и что-нибудь обязательно вытянется. Верно?
Тут он заметил, что капитан думает о чем-то своем, блуждая взглядом по стенам. Этот взгляд Аскалон очень хорошо знал.
- А ведь ты что-то знаешь…
Олех пристально посмотрел на него.
- Не то, что знаю, но есть одно предположение. Вот уже несколько лет, как в Городе и на окрестных островах ходят слухи о жуткой банде, грабящей и убивающей всех подряд. Что в этих слухах правда, что вымысел, сказать сложно. Появляются они все время в разных местах, всегда неожиданно. Убивают, жгут дома, рушат все, что им под руку попадется. Поймать их никто не может – и военных высылали искать их, и засады устраивали – все без толку: двух-трех убьют, а остальные как вода сквозь пальцы просачиваются сквозь любые кордоны. И никто не видел их главаря. А что уж про него только не говорят: одни говорят, это это призрак, другие – что дух, пришедший покарать грешников, третьи заявляют, что это колдун, четвертые уверены, что ведьма, а пятые клянутся, что собственными глазами видели огромную говорящую змею. Кто на самом деле у них главный, мне кажется, так и не выяснили. Да, и вообще, если честно, не могу сказать с уверенностью, что эта банда существует, но другого столь ярко выраженного зла в Городе нет, уж поверьте мне.
Аскалон молчал, задумавшись.
- Не очень-то я вам помог, - сказал Олех
- Ничего, - очнулся Аскалон. – Время еще есть. Что-нибудь придумаем. И твоя помощь мне еще не раз понадобится.
После этого разговора Аскалон почувствовал огромное облегчение. Теперь он не был одинок в своем трудном деле, рядом был человек, готовый помочь, поддержать, дать совет. Осталось дождаться прибытия в Город, а там прежде всего поговорить с отцом (он наверняка посоветует что-нибудь), а там, глядишь, и решение придет.
Итак, кое-какой план наметился. Это уже было неплохо. Но до прибытия в Город было еще четыре дня, и можно было позволить себе слегка расслабиться, так как делать на корабле Наследнику было решительно нечего. Это было здорово! Всегда приятно отложить сложные дела на потом. Аскалон не был безвольным слабаком: если надо, он умел взять себя в руки и переступить и через «не хочу», и через «не могу», но, Боже! – как же было приятно оказаться в ситуации, когда с чистой совестью можно сказать: «У меня есть четыре дня, и я могу их потратить в свое удовольствие!» И Аскалон закинул в дальний угол своей души все нерешаемые вопросы, и лишь душа его освободилась от их тяжести, как в нее неудержимым потоком хлынули подавляемые до этого момента чувства. У него было ЦЕЛЫХ четыре дня, чтобы поближе познакомиться с очаровательной Ивой. У него было ВСЕГО четыре дня, чтобы пообщаться с ней. Всю ночь он вспоминал ее глаза, голубее которых он, кажется, никогда не видел.
Проснулся он рано. Тишина звенела, лишь слегка плескались волны за кормой. Все пассажиры и свободные от вахты члены команды наверняка еще спали. Аскалон вышел на палубу, сладко потянулся – и замер. В нескольких шагах от него неподвижно стояла закутанная в кружевную шаль женская фигурка. Юноша постоял в нерешительности, но не смог преодолеть невероятной силы притяжение и приблизился к ней. Ива повернулась к нему – ее лицо тихо светилось в пелене восходящего утра. У Аскалона даже дыхание перехватило – так она была прекрасна.
- Вы не спите? – ляпнул он первую попавшуюся ему в голову глупость.
- Такое дивное утро, - с мягкой грустинкой улыбнулась она, и на ее щеках обозначились две очаровательные ямочки. – Море совсем не похоже ни на реку, ни на пруд. Вроде та же вода, да не та. Все время смотрю – и не пойму, в чем дело.
Аскалон тоже посмотрел вниз, но ничего необычного не заметил – вода как вода. Его взгляд привлекали сейчас совсем другие волны – волны белокурых волос, лежавших на ее плечах, чуть подрагивая от утреннего ветерка. Наследник тихо вздохнул, боясь неловким движением разрушить эту хрупкую красоту. Ничего подобного он в жизни не видел, в этом он мог поклясться. Встречались ему, конечно, красивые девушки, но красота Ивы была какой-то особенной: не броской, не резкой – все черты ее были прорисованы мягкой кисточкой.
Она поймала его взгляд, и Аскалон смущенно отвел глаза. Надо было срочно сказать какую-нибудь банальность.
- Вы не боитесь простудиться? – спросил он.
Ива покачала головой, но не ответила.
- Я вам помешал? – он видел, что навязывать свое общество неприлично, но заставить себя уйти не мог – ноги будто приросли к палубе.
Конечно, он понимал, что на его откровенный вопрос она не ответит: «Естественно, ты мне помешал. Я ведь вышла на палубу в столь ранний час не для того, чтобы кто-то действовал мне на нервы». И все же ее отрицательный ответ приободрил его, и он счел возможным продолжить разговор. Мало-помалу беседа завязалась. Оказалось, что у них много общего: оба выросли без матери, оба любили читать, оба много времени провели в путешествиях по разным странам, оба скучали по родного Городу и радовались скорому возвращению. С каждой минутой Ива нравилась Аскалону все больше и больше, с ней ему было так легко и свободно, будто они были знакомы всю жизнь, и ей – он чувствовал это – было с ним так же хорошо.
Но утро вступило в свои права: дымка рассеялась, и солнце мощно захватило себе все пространство до самого горизонта. Корабль начал просыпаться: сначала мимо них вразвалочку прошел бородатый боцман, коротко поприветствовал их и скрылся в рубке, потом туда же проследовал капитан, кольнув Аскалона проницательным, ироничным взглядом, зашастали туда-сюда шумные и смешливые матросы, и каждый из них считал своим долгом пройти как можно ближе к парочке, а потом многозначительно извиниться за то, что помешал. Из своей каюты выплыла сонная и недовольная Виринея, замотанная в какой-то непонятного цвета балахон. Увидев Аскалона и Иву, она вдруг удивленно остановилась, потом на губах ее задрожала ехидная усмешка, и она, беспардонно поразглядывав их минуты две и даже не поздоровавшись, направилась на корму. На этот раз она догадалась избавиться от своих высоких каблуков – на ней были мягкие туфли, и она могла без посторонней помощи передвигаться по судну. Последним на палубу поднялся Бажан и, быстро ощупав цепким взглядом Аскалона, увел дочь в каюту.
Аскалон ни на что не обращал внимания, ни о чем не думал. Ему было так хорошо, как никогда в жизни. Он был счастлив, что взял пассажиров, и даже взбалмошная Виринея со своими косыми взглядами не раздражала его. Плавание обещало быть гораздо приятнее, чем она предполагал. Все-таки человеческая жизнь при всех ее недостатках и трудностях имела одно преимущество: она умела преподносить неожиданные приятные сюрпризы. Жаль было только, что до окончания этого дивного путешествия оставалось всего четыре дня.
Однако Аскалон не собирался терять время даром. После того волшебного утра он старался быть поближе к Иве, но так чтобы не казаться ей назойливым – ей, на остальных ему было наплевать. За завтраком, обедом и ужином он садился с ней рядом, чтобы выполнять за столом обязанности ее кавалера, не обращая внимания на довольно пошлые остроты, отпускаемые в их адрес язвительной Виринеей, и грустные взгляды покинутого друга, которому при таком раскладе в качестве дамы доставалась вторая пассажирка, угодить которой было очень трудно, если не сказать, невозможно: тарелки ей подавали неизменно грязные, вилки были неудобными, суп оказывался пересоленным, а подливать вино в ее бокал бедный капитан постоянно запаздывал. Но Аскалон эгоистично не замечал адские мучения своего друга: с вершин блаженства, на которых он пребывал, вообще очень трудно разглядеть чужие страдания. Но Олех не обижался, он впервые видел друга в таком состоянии, и был рад за него, тем более, что самого капитана в порту ждала некая особа, о которой не знал еще даже Аскалон. Но которая уже обещала сделать его счастливым на всю жизнь.
Впрочем, эта тайна перестала быть таковой в тот же вечер. Простившись, наконец, со своей прекрасной дамой и пожелав ей спокойной ночи, Аскалон, которого распирало от желания поделиться с другом своими новыми ощущениями, отправился в каюту капитана и застал его за очень необычным занятием: он укладывал в небольшую, обшитую бархатом коробочку блестящее драгоценными камнями ожерелье. Аскалон вмиг забыл про себя.
- Ага! – возбужденно крикнул он. – Вот чем ты занимаешься по ночам.
Пойманный с поличным Олех покрылся румянцем.
- Так-так, - неумолимо продолжал Аскалон. – И давно ты стал носить женские украшения?
Олех виновато топтался на месте.
- Ну, ладно, кто она? – смилостивился Аскалон. – Выкладывай, раз уж попался.
Всю ночь до утра провели друзья вместе, обсуждая свои сердечные дела. О сне, конечно, не могло быть и речи. Аскалон выпытал у друга все до последней мелочи: ее имя, возраст, цвет глаз, волос, привычки. Оказалось, что кроме первой улики – ожерелья, была еще и вторая – небесно-голубой платочек с вышитым в уголке парусом, хранящий слабый запах духов. Его Олех достал из-за пазухи и, показав, бережно убрал обратно. Рассказать каждому надо было так много, а ночь была такой короткой, что оба и не заметили, как она пролетела. Но не успело еще как следует наступить утро, как в дверь капитанской каюты постучался один из матросов – высокий парень с родимым пятном возле уха. Он что-то торопливо сказал вышедшему к нему Олеху.
- Что?! – только услышал Аскалон удивленный голос друга. – Не может быть, - и Олех, извинившись, быстро убежал вслед за матросом.
Пришел он через полчаса, мрачный и напряженный.
- Что-то случилось? – спросил его Аскалон, который за это время так и не вышел из состояния радостного возбуждения.
- Случилось. По правому борту течь.
- Не может быть, - точь-в-точь как недавно капитан, среагировал его друг.
- Не может, - согласился Олех, - да только она есть. Сам проверил.
- Но откуда? – задал явно риторический вопрос Аскалон.
- Неоткуда, - снова покорно кивнул капитан.
- Ничего не понимаю, - развел руками хозяин судна. Он знал, как тщательно Олех готовился к каждому плаванию. – Большая?
Капитан пожал плечами:
- Средняя.
- Но до Города дотянем?
- Должны, - Олех напряженно думал.
- Что значит должны?
- Понимаете, судя по размерам дыры, у нас есть шанс нормально добраться до Города. Но полной уверенности у меня нет.
- А заделать ее нельзя?
- Сейчас нет. Она ниже ватерлинии.
- Значит, остается идти своим курсом и надеяться, что нас не зальет водой раньше, чем мы доберемся до пристани?
- Это риск. У нас же пассажиры.
- Ага. Значит, ты все-таки знаешь, что делать. Я так и думал.
- Мы потеряем несколько часов, но зато спокойно и безопасно прибудем в Город. «Заря» - судно небольшое. Если его облегчить, то оно поднимется. Чуть-чуть, но этого хватит, чтобы течь оказалась над водой. Тогда ее можно будет законопатить. Это не займет много времени, часа три, не больше.
- И как же мы облегчим «Зарю»?
- Все лишние люди перейдут в шлюпку.
- Ты уверен, что этого будет достаточно?
- Да, я все уже рассчитал. Не волнуйтесь. Всего лишь небольшая задержка. – Олех чувствовал себя виноватым, хотя мог поклясться, что перед плаванием сто раз проверил каждый уголок корабля – все было в порядке.
Аскалон слабо разбирался в морском деле, но полностью доверял другу.
- Значит, так и сделаем. Только я не думаю, что три часа в шлюпке доставят удовольствие нашим пассажирам. Может, лучше переждать это время на каком-нибудь острове? Есть что-нибудь поблизости?
Олех помолчал:
- Здесь островов немного. Через час будем проходить мимо одного. Правда, он… - капитан как-то странно взглянул на друга. – Но мы ведь не собираемся на нем ночевать.
- Что, нехороший островок?
Олех неопределенно кивнул:
- Совсем маленький, каменистый, растительности почти нет, воды пресной тоже, вокруг подводные камни, но на шлюпке причалить к нему можно.
- Тогда решено. Три часа – не три дня.
- Это верно, - облегченно улыбнулся капитан. - Пойду будить пассажиров.
Через час «Заря» бросила якорь невдалеке от острова. Все, кроме боцмана и двух матросов, сели в шлюпку, в том числе и капитан, решивший, что его место рядом с пассажирами, и знавший, что на корабле прекрасно справятся и без него.
На деле остров оказался еще менее привлекательным, чем его описал Олех: с того края, куда они причалили, еще изредка меж серых камней виднелись чахлые низкие деревца и корявые кустарнички, а на противоположной стороне были лишь только громоздящиеся друг на друга скалы. Остров был явно необитаем, и сошедшим на него людям сразу стало как-то неуютно. Ива, ступив на берег, поежилась, будто от холода, хотя было все так же солнечно и тепло, и взяла за руку отца. Молодой матрос, тот самый, с родимым пятном, огляделся и присвистнул:
- Да, гнусный островочек.
- Хорошо, что мы проведем на нем всего пару часов, - сказал старавшийся не терять оптимизма Аскалон и посмотрел на капитана, ожидая поддержки, но тот промолчал, он был непривычно хмур и напряженно вглядывался в серые камни.
Зато матрос не унимался:
- Надеюсь, здесь не водится никаких чудовищ. Я слышал про эти острова много такого, что…
- Не стоит слушать всякий вздор, - перебил его капитан. – Лучше иди достань из шлюпки корзины с провизией и одеяла. Самое время для завтрака.
- Конечно, - подхватил Аскалон. – Сейчас сядем, позавтракаем – и сразу станет веселее.
Он посмотрел на Иву. Она, бедная, совсем сникла. Видно, на впечатлительную девушку очень подействовал окружающий мрачный пейзаж. Она с тоской смотрела в сторону моря, туда, где маячила ставшая совсем маленькой их «Заря». Зато Виринея чувствовала себя замечательно: она легко прыгала по камням (на этот раз на ней была удобная широкая юбка и мягкие сапожки) и казалась более возбужденной, чем обычно.
- Какое жуткое место, - радостно крикнула она прямо в лицо Аскалону и схватила его за руку. – Вы не находите?
- Довольно уныло, но ничего жуткого, - он попробовал освободиться, но она не отпустила.
- Нет, именно жуткое! – Виринея заглянула ему в глаза и сказала замогильным голосом. – Представьте, что сейчас из-за той скалы появятся страшные чудовища или вооруженные до зубов разбойники.
Аскалон хотел сказать, что уж разбойникам-то на диком острове делать решительно нечего, но не успел: ко всеобщему изумлению именно из-за той скалы, на которую указала сумасшедшая дамочка, вдруг показался высокий человек в кожаном плаще с двумя пистолетами в руках. Аскалон машинально схватился за пояс, но свой походный пистолет он оставил на корабле. Меж тем, из-за скалы появился еще один вооруженный человек, затем еще и еще. Это было похоже на какое-то наваждение, Аскалон даже встряхнул головой, чтоб избавиться от него, но оно не исчезало. И более того, приближавшиеся бандиты становились все реальнее.
- Не делай этого! – совсем не как призрак, громко и грозно, крикнул один из них капитану, сделавшему движение в сторону шлюпки, и многозначительно качнул ружьем. Это окончательно убедило всех, что намерения их новых знакомых отнюдь не мирные.
Аскалон посмотрел в сторону корабля. Увы, «Заря» была слишком далеко – оставшиеся на ней моряки даже не могли увидеть того, что происходило на острове. Захваченным врасплох путешественникам оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий. Аскалон посмотрел на Иву: девушка вцепилась в отцовскую руку.
Не было страха и на лице Виринеи – Аскалон повернулся к ней и не поверил своим глазам: перед ним стояла совсем другая женщина. Это не была уже избалованная глупенькая девица, какой она представлялась все эти дни. Теперь у нее были повадки и взгляд хищницы, настигшей свою жертву: в движениях появилась уверенная грация, глаза светились торжеством. В этот момент она была прекрасна, но прекрасна демонически. Она перехватила потрясенный взгляд юноши и губы ее дернулись в усмешке.
- Что, господин Наследник, вы, кажется, слегка удивлены? – даже голос ее стал каким-то другим, в нем появился металл. – Да, да. Я с самого начала знала, кто вы такой.
К ней подошел длиннолицый бандит в кожаном плаще:
- Их надо обыскать.
- Не надо, - махнула она рукой. – У них нет оружия. Если что и было, осталось на корабле. Правда, капитан прихватил с собой кортик, но он неосторожно потерял его, когда мы плыли в шлюпке, - и она извлекла из складок своей юбки кортик Олеха.
Длиннолицый затрясся от смеха и широко обнял Виринею:
- Ты неподражаема, как всегда.
- Кто вы такие? Что вам нужно? – Аскалон попытался взять себя в руки.