В госпитале Даймон решил, что хватит с него службы. Он как пришел к Энстону капитаном, так им и остался, ему даже зарплату не повышали, на федеральную пенсию он себе заработает в другом месте. Но у Энстона было другое мнение. Он объяснил Даймону, что в каждом третьем случае тот «работал» самовольно, поскольку приказов не было. Что, в устной форме? Докажи. Даймон все отлично понял. А вот Энстон не подозревал, какую бомбу себе подложил. Через год Даймон поставил ультиматум: деньги или инфа уйдет кому следует. Он собрал столько компромата, что Энстон предпочел швырнуть ему деньги в лицо. Швырнуть — это, конечно, фигурально выражаясь.
С тех пор у Даймона появилась высокооплачиваемая, но аморальная работа. Он был очень осторожен и от Энстона страховался по максимуму. Спустя пять лет он уволился в запас, но отношения с Энстоном не прервал. Просто теперь Даймон позаботился о том, чтобы иметь побольше личной свободы. Он стал браться и за «частные» заказы. Нравилось это Энстону или нет, но он молчал.
С пол года назад Алистер сумел уговорить Даймона на встречу. Тот пришел. Сотрудничать отказался, но не то чтобы наотрез, не в принципе, а вот именно сейчас не готов.
— …Он хотел свалить Энстона, — говорил Алистер. — Тогда у нас не было ничего, и Даймон откровенно сказал — никакая программа защиты не спасет, пока военным министром работает Нотторп. Но сама идея подставить Энстона ему нравилась.
Я рассказала уже обоим все, что произошло за последние четыре дня. Алистер совсем погрустнел:
— Все, ушел. Не будет он сотрудничать. Оборудовал себе убежище и хочет уйти. Дурак. Не успеет.
Август задумчиво крутил в пальцах карточку, переданную мне Даймоном. Разумеется, ее проверили. На карточке хранился ролик, запечатлевший переговоры и собственно торги о стоимости моей жизни. Даймон не солгал.
— Он мстит, — сказал Август. — Теперь все ясно. Даймон мстит банде за эльфа Джона Смита.
Алистер удивился. Я — нет, потому что тоже поняла.
— А я гадал, почему он в качестве одного из псевдонимов взял именно «Джон Смит», — продолжал Август. — Все подумали — самое распространенное имя. Но это указание. Месседж, объявление войны. Джон Смит служил снайпером. И я думаю, что это он спас Даймона. Хотя у Джона Смита в досье нет указаний на службу в четвертом округе.
— Я узнаю, — пообещал Алистер.
— Даймона наняли для двух убийств. Всего двух. А потом бандиты убили Джона Смита. И Даймон объявил им личную войну. Он прикончил убийцу Джона Смита. Когда Бейкер попросил его малость урезонить Деллу, Даймон выполнил его приказ — но так, что только раззадорил Деллу. Он аккуратно и точно сдавал нам ключевую информацию. Ему было нужно, чтобы за Деллой началась охота, и он не тратил бы столько сил на отстрел банды. Все потому, что банда убила эльфа, спасшего жизнь Даймону. Только поэтому.
— И какое отношение это имеет к нам? — спросил Алистер.
— Такое, что, пока мы не возьмем банду, Даймон не отступится. Он будет присутствовать где-то на периферии, что-то подстраивать, слать подсказки. В сущности, я могу уже ничего не делать. Все сделает Даймон. Проблем ровно две: в процессе отстрела могут пострадать невинные, просто оказавшиеся рядом и поймавшие бандитскую пулю, и сам Даймон может погибнуть. А он много знает.
— Что будем делать? — Алистер увидел задачу.
— Сейчас поедем в полицию… Ты не звонил администратору, тут есть номера?
— Звонил. Нет и не будет. Но Берг обещал отдать нам троим свой номер. Сам он, как я понял, рассчитывает на гостеприимство Деллы.
— И совершенно напрасно, — вставила я.
— Именно, — подтвердил Август. — Так что Берг возьмет к себе себя и тебя с Кейт. А я останусь здесь. Ладно, — он поднялся. — Дел, посиди здесь пять минут, я поговорю с Максом. Если нас не будет, когда ты выйдешь, не пугайся — мы поехали в полицию. Не возражаешь, если к тебе доставят наш багаж с яхты?
Разумеется, я не возражала.
* * *Тусовка так и торчала в моем номере, и я нисколько не жалела: сейчас мне хотелось быть в обществе. Не знаю, что Август сказал Максу, но последний не терроризировал меня уговорами. Принял как факт, что ночевать будем в разных номерах. Я плотно обосновалась в гостиной, на полутораместном кресле, почти диванчике, чрезвычайно удобном, чтобы залезть в него с ногами. Лючия оказалась просто находкой, потому что, пока все шумели и выкрикивали стресс, она сообразила ужин. Мне дала тарелку с овощным рагу, пояснив, что при таком скудном рационе, какой у меня был последние дни, лучше не нагружаться тяжелой пищей. Я согласилась.
Я так и вертела в руках недопитый бокал с бренди. Эмбер заметила, отобрала его у меня и взамен принесла чаю; бренди немедленно употребила Нина Осси. Она порядком набралась и уже попросилась ночевать к кому-нибудь на коврик, лишь бы не ехать к себе — ей было страшно, к тому же в той гостинице наверняка уже окопались любопытные студиозусы. Йен по-джентльменски пригласил ее в свой номер, и я была уверена: он положит певицу в спальню, а сам ляжет в гостиной и будет сторожить ее сон. Но не прикоснется даже пальцем. Хотя Нина, сдается мне, не отказалась бы.
Потом из полиции вернулись Август и Алистер. Алистер сказал, что приемлемую версию расстрела в кампусе согласовали, но Йену придется малость задержаться, чтобы окончательно закрыть тему. А Август сходил на кухню, добыл себе тарелку еды, потом аккуратно подвинул мои колени и втиснулся ко мне в кресло. Очень деловито и по-хозяйски втиснулся.
На меня накатывала усталость. Нина Осси, наконец-то освоившаяся и осмелевшая, пристала к Августу на предмет, зачем он устроил ее концерт. Август объяснил. Макс тут же состроил такое лицо, словно задумался о мировом кризисе, — так он прятал растерянность и легкое смущение. Он-то предположил совсем другое. А Нина обрадовалась, как ребенок. Ну приятно же, когда тебя нанимают для полноценного концерта, а не просто спеть на чьей-то вечеринке. Концерт — это Да, сразу виден размах. Август объяснил, что вообще все планы полетели к чертям, Алистер с Кейт не попали на большой концерт, поэтому пришлось на ходу договариваться насчет второго, но он надеется, что условия для выступления будут как минимум не хуже. Нина ответила — еще лучше, она знает этот клуб.
— Знаешь, на кого он похож? — громким заговорщицким шепотом спросила она у меня. Август, которого она имела в виду, разумеется, слышал. — На моего идеального папу. Которого я сама себе выдумала. Эх, если б у меня был такой отец…
— Если бы я был вашим отцом, мисс Осси, вы много потеряли бы в этой жизни. В частности, я не позволил бы вам стать поп-певицей.
— О как. Зарыли бы дочкин талант в землю? — возмутилась Нина.
— Нет. Но я заставил бы вас, будь вы моей дочерью, закончить консерваторию и получить серьезное музыкальное образование. Конечно, вы пели бы. Но не вашу обычную чушь, а классические вокальные произведения. Вряд ли бы вы прославились, выступая в опере. Все-таки круг ценителей такой музыки очень узок.
Нина пофыркала, но спорить не стала.
— Август, я тоже хочу сходить на концерт, — я толкнула его локтем в бок.
— И в чем проблема?
— В моем чипе. Как я пройду рамки?
— Обыкновенно. Через дверь. Не беспокойся. Многие, конечно, сочтут странным, что я после гибели своей ассистентки пошел на концерт, да еще и со спутницей, но — мы не обязаны никому отчитываться.
— А если меня узнают?
— Делла, что-нибудь придумаем.
— Могу выдать напрокат облачение Жрицы для тайных церемоний, — подсказала Лючия. — Там полумаска.
— Не самая лучшая идея, — решил Август. — Но зато я точно знаю, что гроб все-таки понадобится.
— О! — воскликнула Лючия. — Любой, на выбор!
Я вспомнила, что так и не спросила про чай.
— Лючия, — позвала я, — чай на Эверест поставляешь ты?
Невинный вопрос почему-то произвел локальный переполох. Рассел с каменным лицом уставился в пол, Эмбер отвернулась, словно я ляпнула ужасную бестактность, а Лючия рассмеялась.
— А вот это, дорогая, — доверительно сказала она, — и есть подлинная причина нелюбви, которую ко мне питает лорд Рассел. То есть ему кажется, что причина — религия. Как будто если бы я была католичкой или англиканкой, то уступила бы ему! Все дело в том, что я вытеснила его с чайного рынка не только Эвереста, но и окрестных мелких колоний.
— Ты демпинговала, — буркнул Рассел.
— Джим, тебе уже не только я, тебе многие говорили — у тебя завышенные цены, — сказала ему Лючия. — Дел, я торговец. Естественно, я могу позволить себе минимальную надбавку. А он производитель. Мало того что на Кангу условия для чая не самые идеальные, так еще и чай не лучшего сорта. Понятно, что у Джима расходы на выращивание, обработку и транспортировку мама не горюй какие. Конечно, он хочет их компенсировать. Но елки-палки, антигонский чай с транспортировкой обходится дешевле, а по качеству лучше! Я чего, я предложила Джиму — давай я буду брать у тебя по реальной цене. По тем деньгам, какие стоит этот продукт. В соответствии с его качеством. Это вдвое меньше, чем Джим рассчитывал получить. Хотя и совсем не в убыток. Ну плохой же чай! У Джима хорошо все, что связано с газом, ну и с его животными. Как он берется за продукты — мне рыдать хочется. Если честно, я ни в чем не разбираюсь, кроме людей и продуктов питания. Поэтому у меня отлаженная торговая сеть с лучшими агентами и лучшие продукты по разумной цене. Просто я знаю это дело. Если б я взялась растить диких животных, потерпела бы такой же крах, как Джим с чаем. Но он же упертый, он не хочет понимать очевидного. А тут еще, прикиньте, я сатанистка!
Рассел не полез за словом в карман, обоих осадил Макс, напомнив, что сейчас не лучшее время затевать бизнес-споры… А я согрелась и наконец-то перестала бояться.
Звуки плыли вокруг меня, распадаясь по частотным диапазонам, и в каждом были какофонией, но я не сердилась. Я перестала уже различать слова, беседа слилась в один сплошной гудящий фон. Я подтянула колени, завернулась в покрывало плотнее. Мне нравилось сидеть и просто глупо улыбаться.
Потом я обнаружила, что моя голова лежит на плече Августа. Я открыла один глаз, бдительно оглядела гостиную, убедилась, что никто не обращает на меня внимания, кажется, даже Август не заметил, что я сползла на него, и снова закрыла глаз.
Потом я проснулась и увидела, что свернулась в клубочек под мышкой у Августа, а его рука лежит на моей спине. Я довольно четко расслышала, как кто-то спросил:
— Спит, что ли?
— Ага, нашла самое безопасное место и уснула, — это, кажется, Алистер.
«Я не сплю», — отчетливо произнесла я, тщательно выговаривая каждый звук, но явно во сне.
Потом подо мной образовалось пустое пространство. Я поморгала и поняла, что меня несут. Куда-то. На руках. Приглядевшись, узнала Августа. Ну ладно, раз такое дело — обняла его.
— Я не Макс, — сказал Август.
— Спасибо, милый, я еще не ослепла, — ответила я. — У Макса черные волосы.
Август положил меня на кровать в спальне.
— Помочь раздеться? — спросил он.
— Сама, — заявила я и замоталась с головой в покрывало.
Потом я опять проснулась. В спальне было темно, за закрытой дверью слышались голоса. Немногочисленные. Макс, Алистер, Кейт. И Август. Больше никого. Я разделась догола, бросила одежду на пол и залезла под одеяло. Подумала — и отодвинулась к правому краю кровати. Августу ведь тоже надо где-то лечь, и совершенно не обязательно в кабинете или гостиной, я вовсе не настаиваю на этом. Пусть ложится здесь. Мне так будет спокойнее.
Потом я проснулась оттого, что надо мной стоял Август. С моим одеялом в руках. Стоял и смотрел на меня, голую. Очень выразительно смотрел. Вот и чудесно, подумала я с покорностью, рано или поздно это должно было случиться, мы оба слишком молоды, хороши собой и чудовищно одиноки. Пусть случится, мне так нужно, чтобы меня пожалели. И Августу нужно, он ведь победитель, свалил Нотторпа, теперь хочет награды. Иначе зачем бы он снял с меня одеяло?
Потом я проснулась потому, что в окно било давно взошедшее солнце.
И проснулась одна.
* * *Разумеется, сначала я подумала, что ночной визит Августа мне приснился. Ну в самом деле, зачем бы ему приходить в спальню и стоять надо мной, пусть даже голой, глядя с обожанием? Если б он пришел, то лег бы спать. Да, рядом, и что? Мы не так уж редко спим в одной кровати. Не дома, конечно, — на выездах.
Я села, обеими руками яростно почесала голову — пока никто не видит. Ну да, я не леди. На Эвересте воды было хоть залейся, никаких ограничений, только качество подкачало. У меня зудела не только голова, но и вся кожа. Но голова — особенно.
Взгляд упал на пол. Моей одежды не было. Ага. А я точно помнила, что бросила ее прямо на толстый коврик у кровати. На коврике стояли мягкие туфли, в которых я ходила в помещении — детская привычка переобуваться — и которые должны быть в гостиной. Я ведь сбросила их, когда залезла в кресло, а в спальню меня принес Август, так что обуваться смысла не было. А вот вся одежда лежала на стуле.
Сложенная с педантичностью, от которой зубы сводило.
Я вообще-то офицер. Умею содержать одежду в порядке. Но так, как ее складывает Август, я не смогу в жизни. Наверное, для этого нужно закончить британскую классическую школу для мальчиков.
Значит, Август мне не приснился. А чего он тогда ушел? Впрочем, могло быть и так, что я открыла глаза, смутно разглядела его, тут же уснула снова, и мне приснилось, что он снял с меня одеяло. Или я не просыпалась вообще. Собственно, мои сны не обязаны быть связанными с какими-то реальными событиями. Запросто могло быть, что Август сложил мою одежду, а я через час увидела его во сне. Ничего особенного. Он пару раз мне снился. И, надо сказать, сюжеты были на порядок более эротичными.
Широко зевнув, я накинула халат на голое тело и выползла из спальни. Надо ж разведать обстановку. Если Август не в моей кровати, то где он? Мог и уехать куда-нибудь по делам… А мог встать раньше и сейчас варить кофе. Кстати, кофе — это идея.
Я шагнула в гостиную и застыла, преисполнившись умиления.
Как всегда, я ошиблась. Наверное, отвыкла от высокоморальных мужчин за последние дни. Потому что Август отлично помнил, зачем я попросила его остаться, — затем, что мне страшно. Вот он и лег так, чтобы охранять. Придвинул здоровенный диван спинкой к входной двери и спал на нем. В одежде. Под покрывалом, в которое я куталась вечером. У дивана строго параллельно друг другу стояли его туфли, мысками к окну.
Я подкралась к нему и присела подле головы. Август не проснулся. К его лицу, чуть влажному от сонной испарины, прилипло несколько прядей волос. Я осторожно убрала одну, вторую…
Август поймал меня за руку и прижал ее к щеке.
Я застыла. А Август, не открывая глаз, несколько раз поцеловал мои пальцы, а потом лизнул в ладонь. И потянул меня к себе.
Ничего себе, только и успела подумать я, как он прошептал имя.
Черт подери, он назвал меня Джиллиан.
Я вырвала руку и быстро ушла на кухоньку. Встала У окна, обхватила себя за плечи, усилием воли выровняла дыхание. Если я чего и не люблю, так это когда меня случайно называют именем другой женщины. Уж лучше Офелией. Я понимаю, что люди не нарочно, ну вот думают они о другой, вся голова ею занята, они вообще-то не обязаны думать обо мне. А мне противно. У меня словно бы даже право на личность отбирают. Как будто я некое цветозвуковое пятно, на месте которого человек воображает другую женщину.
И тем отвратительней я себя чувствовала, что Август назвал именно это имя. Наверное, назови он меня какой-нибудь Мэри или Долли, я бы и не обиделась. Но я помнила, что Алиша сказала — Джиллиан подделывается под меня. Это интересный аспект, конечно, мы с Джиллиан не знакомы, но совпадения исключены: во-первых, Алиша инквизитор, не может ошибаться так грубо, а во-вторых, Макс сказал, что у Джиллиан в обычае наводить справки о человеке, прежде чем вешаться ему на шею. Похоже, она выбрала меня как образ, который вызовет у Августа безотчетное доверие. И не промахнулась.
А теперь Август путает меня с ней. Как будто оригинал — она, а не я.
В гостиной послышался шум. Похоже, Август проснулся окончательно и встал. Я машинально проверила время. Времени не было. Ничего не было. Полный информационный вакуум. Черт возьми, я же без чипа! Отсутствие чипа, в котором Август виноват не был, окончательно вывело меня из себя. До такой степени, что я приказала себе забыть про все и стать спокойной. Хотя бы внешне. В конце концов, Август мне не любовник, а работодатель. И я не имею никакого права на свое мнение о его личной жизни. Меня это попросту не касается.
Август появился в кухне, когда я, шепотом ругаясь, пыталась разобраться в интерфейсе кофемашины. Как, однако, много лишних сложностей возникает в жизни, если у тебя нет чипа. С чипом ты в момент осваиваешь любую технику — положи руку на панель, и тебе на чип свалится инструкция. В линзах еще проще: она выскочит перед глазами, стоит тебе глянуть на какую-нибудь пиктограмму. Понятно, что со знакомой техникой все нормальные люди быстро отключают подсказки, но я впервые столкнулась с моделью, которой оборудовали эту кухню. Я сумела сообразить, куда засыпать кофе и сливочный порошок, но и только.
Август несколько секунд наблюдал за моими мучениями, потом жестом попросил отойти.
— Эспрессо, со сливками? — уточнил он через плечо, набирая нужную комбинацию. — Алистер обещал достать тебе к вечеру липовый чип.
— Отлично. А то я уже прикидывала, не воспользоваться ли чипом Джейкоба Бирмы, — съязвила я.
— Не стоит, — Август, как обычно, не понял шутки.
— И на чье имя будет чип?
— Твоей матери. Мне помнится, вы довольно похожи. Никто не удивится, увидев рядом со мной твою мать в трауре.
— Надеюсь, ее предупредили?
— Конечно. Алистер звонил ей вчера. К счастью, успел до того, как твои родители прочитали новости. Ты могла бы и сама подумать о том, чтобы защитить родителей от беспокойства. У тебя чипа нет, но разве Макс не мог позвонить?
— Во-первых, у меня банально не было времени на «подумать», ни о чем. А во-вторых, из всей семьи Макс соглашается общаться только с моим братом Крисом. По старой памяти, так сказать. Крис произвел на него сильное впечатление.
Август поморщился. Он не любил вспоминать ту историю, и я уколола его вполне сознательно.
Кофемашина заворчала.
— Дурацкая модель, — заметил Август. Помолчал немного, стоя ко мне спиной, сунув руки в карманы брюк. — Прости.