Олег счел за лучшее до времени помалкивать. Шестопал и Хома были ярыми "оборонцами" и не соглашались ни на какие уступки. Барсук склонялся к компромиссу, но поглядывал на Закалюка, который, подобно Олегу, предпочитал не вмешиваться в словесную перепалку. И только Сулима прислушивался к тому, что говорили Винницкий и Елена Аполлинарьевна и делал какие-то пометки в своем блокноте. Как догадался Олег, условия контракта в части предусматривающей социальные гарантии коллективу объединения, были известны председателю профкома не в полном объеме, что надо было иметь в виду.
Как только речь зашла об этих гарантиях, Шестопал попытался перевести разговор в другое русло. Хома поддержал его, заявив, что это не более, как дымовая завеса, пущенная компанией для обмана доверчивых людей. Елена Аполлинарьевна, вспыхнув, назвала Хому демагогом, а Хома ее ни в чем не разбирающейся болтуньей. Закалюк прекратил перепалку ударом кулака по столу и двумя брошенными взглядами - на Хому строго осаживающим, на Елену Аполлинарьевну - укоризненным с оттенком симпатии. Олег счел момент подходящим и, не вступая в спор, предложил посмотреть видеофильм, запечатлевший процесс и конечный результат перепрофилирования аналогичных предприятий в Польше, Чехословакии.
- Это рекламный фильм, сделанный по заказу фирмы-подрядчика, с которой компания заключила договор о перепрофилировании Октябрьского комплекса, включая строительство объектов соцбыта.
Он умышленно назвал фильм рекламным, что вызвало пренебрежительную усмешку Шестопала, но упоминание об объектах соцбыта заинтересовало Сулиму, и тот вопросительно посмотрел на Закалюка.
- Что ж, посмотрим кино, - согласился Закалюк.
- А как насчет широкой общественности? - как бы невзначай обронил Олег.
- Что вы хотите этим сказать? - насторожился Шестопал.
- Это вы все время ссылаетесь на общественность, - мгновенно парировал Олег. - Вот я и подумал, а почему бы и ее представителям не посмотреть этот вовсе небезразличный для трудового коллектива фильм?
- В самом деле, Леонид Максимович, может пригласим членов профкома? поддержал его Сулима. - У нас люди грамотные и отличат показуху от стоящих моментов.
Закалюк как-то странно посмотрел на Олега - то ли удивленно, то ли подозрительно, но ответил Сулиме:
- Всех приглашать, дело нескорое. Но тех профкомовцев, которые неподалеку - афганцев, зеленых, женсовет - приглашай в конференц-зал на одиннадцать часов.
- Может руководителей служб и Бута пригласить? - засуетился Шестопал.
- Бута? - переспросил Закалюк. - Журналисты не помешают. Я сам приглашу. - Он включил переговорное устройство, сказал секретарю: - Вера Ивановна, на одиннадцать часов пригласите в конференц-зал начальников служб и... - Он сделал паузу, а затем добавил чуть громче и пожалуй, четче, чем говорил до этого, - ...и литсотрудника многотиражки Мирославу Игоревну Тысячную. И хотя он не смотрел на Олега, тот воспринял это как выпад. Леонид не случайно назвал не только ее фамилию, но имя и отчество. Своему секретарю он мог бы не объяснять, кто такая Тысячная. Стало быть это объяснение, и не без умысла, адресовалось бывшему следователю Савицкому. Но это было странно: он успел познакомиться с Мирославой, правда, пока по телефону, но контакт установлен. Хотя, возможно, ни Мирослава, ни Полина не сообщили об этом Леониду, и тот считает, что встреча с дочерью капитана Тысячного будет для Олега неожиданной и малоприятной, что смутит его, выбьет из колеи. Мысль была острой, настраивающей на противостояние, и Олег постарался отмахнуться от нее. Не исключено, что никакой это не выпад и все объясняется просто: М.Хвыля, несмотря на молодость, толковее очкарика Бута, а ее преданность генеральному директору не вызывает сомнений, что немаловажно в конфликтной ситуации, в какую сторону не повернет сегодня Леонид Максимович, М.Хвыля пойдет за ним. А своему секретарю Леонид назвал Мирославу так официально потому, что разговоры об особых отношениях генерального директора со своей воспитанницей очевидно ведут не только Петя и Натали.
17
И все-таки Леонид, хотел того он или нет, на какое-то время смутил Олега.
За кофе, который подали в директорский кабинет и к которому, помимо холдинговцев, были приглашены Шестопал и Сулима, велась, казалось бы, уже непринужденная беседа на нейтральные темы. Но Олег не воспринимал сути разговора. Когда все направились в конференц-зал по извилистому коридору заводоуправления, Винницкий, поотстав, придержал его за локоть и, понизив голос, спросил:
- Что с вами происходит, Олег Николаевич? Возьмите себя в руки. Этот фильм - палка о двух концах. Он слишком красив, что вызовет недоверие, не говоря уже о вопросах, на которые надо будет давать вразумительные ответы. Иначе нас забросают гнилыми помидорами.
Олег рассмеялся, хотя смешного в словах Винницкого было мало, но тут же пожал ему руку.
- Спасибо, Марк Абрамович. Я уже в порядке, и помидоры нам не грозят.
Фильм и в самом деле был слишком красивым. Словно по мановению волшебного жезла, вырастали просторные светлые цеха, сложное оборудование, которое играючи монтировали пригожие молодцы. Подъемники, кары, кран-балки и прочие механизмы работали с четкостью швейцарских часов, а стройплощадки поражали порядком и стерильной чистотой. И это вызывало недоверие. Но было и другое - отлично спроектированные и построенные многоквартирные дома, столовые, спортзалы, санбытблоки, детясли.
Пояснительный текст был на немецком языке, и Олег переводил только основное, чтобы не бубнить вслед за диктором. А поскольку старался ухватить это основное, смотрел на экран монитора. Тем не менее краем глаза косился в зал, пытаясь, если не узнать, то хотя бы угадать Мирославу Тысячную. Но в зале было многолюдно, и его попытки не увенчались успехом. Неподалеку от Шестопала заметил Романа, доброжелательно улыбнулся, кивнув ему.
После просмотра, Олегу пришлось отвечать на вопросы, реплики, среди которых было немало демагогических, а то и просто дурацких, типа: "Что вы нам мозги пудрите этими картинками?", "Где снималась эта сказка? В павильонах Голливуда?", "Вы показали нам капиталистический рай. А где их преисподняя?" Олег не терялся: на шутку отвечал шуткой, решительно, но корректно осаживал грубиянов, на толковые вопросы отвечал толково, что вызывало одобрительный гул, а у Шестопала и сидящих рядом с ним единомышленников, кислые гримасы. Но вот был задан вопрос, который Олег ждал. Парень с пшеничными усами и орденскими планками на пятнистой куртке, по которым Олег признал афганца, спросил предусматривает ли проект жилищное строительство? Чтобы не быть голословным, Олег открыл лежащий перед ним контракт и процитировал раздел, предусматривающий строительство в Октябрьском поселке трех многоквартирных домов, поликлиники, детского сада, что вызвало в зале оживление - очевидно, большинству это условие не было известно. Закалюк не то чтобы смутился, но отвел глаза. А вот Шестопал заерзал в кресле. Олег был доволен. Однако на том не остановился, повторил то, о чем предупреждал Шестопала и Закалюка - о многомиллионных санкциях, что компания взыщет с объединения, если руководство и впредь будет уклоняться от выполнения договорных обязательств.
- Это угроза? - деланно-возмущенно выкрикнул с места Шестопал.
- Последнее предупреждение, скажем так, - спокойно возразил Олег. Только за отказ от услуг инофирм-подрядчиков компания уплатила неустойки на общую сумму свыше шестидесяти миллионов долларов, и прощать вам эти миллионы мы не намерены. Кроме того, если не придем к общему знаменателю, прекратим поставку комплектующих изделий Головному предприятию.
- Хотите выбросить на улицу полторы тысячи рабочих? - вскочила с места в третьем ряду рослая девушка в джинсовом костюме.
От резкого движения пышная копна каштановых волос упала ей на лоб, переносицу, и только, когда она отбросила волосы, Олег увидел ее глаза большие, синие, строгие. Он сразу узнал Мирославу. Хотя за минувшие четыре года она очень изменилась: повзрослела, стала крепче и в то же время женственнее. И тут же подумал, что Натали несправедлива к ней: никаких эдаких форм у девушки не наблюдается. Хорошо сложена, грациозна и только. Впрочем, есть в ней нечто такое, что задерживает взгляд. Когда он впервые увидел ее на похоронах Петра Егоровича, она была не столь привлекательна. И ничего, абсолютно ничего общего с матерью, чьи черты он до этого мысленно переносил на дочь.
- Вы поняли вопрос? - сердито сдвигая к переносице темные брови, поторопила его Мирослава.
Олег кивнул. Но ему понадобилось еще с полминуты, чтобы собраться с мыслями.
- То, что я хочу и на чем настаивает компания, вы видели на экране. Слишком красиво? А может хватит ориентироваться на некрасивое, на то, что сделано подешевле, но кое-как? Мы умеем считать деньги, и если идем на такие траты, то знаем почему и во имя чего это делаем. Мы не посредники-долевики и нам небезразлично, каким будет объединение через год, два, пять лет. Теперь о людях. Октябрьский комплекс будет не только перепрофилирован, но и расширен, что предусмотрено проектом. Таким образом, число рабочих мест не сократится.
Олег кивнул. Но ему понадобилось еще с полминуты, чтобы собраться с мыслями.
- То, что я хочу и на чем настаивает компания, вы видели на экране. Слишком красиво? А может хватит ориентироваться на некрасивое, на то, что сделано подешевле, но кое-как? Мы умеем считать деньги, и если идем на такие траты, то знаем почему и во имя чего это делаем. Мы не посредники-долевики и нам небезразлично, каким будет объединение через год, два, пять лет. Теперь о людях. Октябрьский комплекс будет не только перепрофилирован, но и расширен, что предусмотрено проектом. Таким образом, число рабочих мест не сократится.
- Через пять лет? - не отступала Мирослава. - А все это время рабочие будут кормиться вашими обещаниями?
- Не пять - два года. За реконструкцию берутся фирмы, для которых долгострой просто невыгоден. Часть рабочих будет привлечена к строительно-монтажным работам, остальным гарантируется выплата шестидесяти процентов зарплаты на весь период реконструкции.
- Это неправда! - выкрикнул кто-то из окружения Шестопала.
- Я отвечаю за свои слова, что и вам советую, - сердито парировал Олег.
Он покосился на Закалюка и ему показалось, что тот доволен таким поворотом обсуждения. А вот Шестопал был уже багровым - то, о чем говорил Олег, он не мог опровергнуть, и это бесило заместителя генерального. И Олег не стал щадить его.
- А на улицу людей выбрасывают те руководители, которые мыслят по принципу: чем хуже, тем лучше, если это вообще можно назвать мышлением.
- Кого вы имеете в виду? - снова вскочила с места Мирослава, обжигая вице-президента компании негодующим взглядом.
- Очевидно меня, - усмехнулся Закалюк.
- Не берите на себя лишнее, Леонид Максимович, - сам не зная почему, возразил Олег. - Работников филиала уволили в ваше отсутствие при активном участии отдела кадров объединения. Так я понял из выступлений местной прессы.
Он обращался к Закалюку, но боковым зрением не выпускал из виду Мирославу. При упоминании о местной прессе девушка вспыхнула, порываясь что-то сказать, но, видимо, не нашла нужных слов. Ей на выручку поспешил Шестопал.
- Реконструкцию филиала затеял бывший генеральный директор Матвеев, что и повлекло увольнения, - поднявшись с места и подкрепляя свои слова рубящими взмахами руки, нарочито громко забасил он. - Матвеев пошел на поводу у компании и, в угоду вам, пытался ускорить события. Он знал, что не останется генеральным и уже готовил себе теплое местечко в торгашеской структуре, подобно вашей.
- Андрей Федотович, вы не о том говорите! - попытался урезонить его Закалюк.
Но Шестопала уже нельзя было остановить.
- Я говорю о том, что думает большинство присутствующих. Матвеев напортачил с перепрофилированием потому, что хотел угодить и нашим, и вашим. Хуже того, во имя своих личных интересов, он еще в прошлом году ввел в заблуждение главк и отказался от госзаказа.
- Вы плохо информированы, Андрей Федотович, - счел нужным вмешаться Олег. - Госзаказ на "оборонку" был уменьшен объединению по инициативе вашего Главка. Иначе мы не стали бы вступать с вами в договорные отношения, тратиться на проектные, подготовительные работы. А нынче вам вообще отказано в госзаказе. Леонид Максимович, так решился вопрос в Киеве?
Олег повернулся к сидящему рядом Закалюку. Тот неопределенно улыбнулся, а затем развел руками.
- Не совсем так. Окончательное решение еще не принято.
- В таком случае мы напрасно теряем время! - вспылил Олег.
Он захлопнул папку, решительно поднялся, сделал знак своим помощниками и вместе с ними покинул загудевший, как растревоженный улей, зал.
В приемную генерального зашел только за тем, чтобы взять свой "кейс" и плащ Елены Аполлинарьевны. Заодно позвонил администратору гостиничного ресторана, заказал обед на три персоны.
У заводской проходной его догнал Роман.
- Олег Николаевич, можно вас на минутку? - Отведя его в сторону, Роман добавил полушепотом: - Леонид просит тебя вернуться. Ему неприятно, что так получилось.
- Да пошел он...! - взорвался Олег. Но тут же осекся, услышав за спиной чье-то предостерегающее похмыкивание. Оглянулся и, к немалому удивлению, встретился взглядом с остановившейся неподалеку Мирославой. Девушка укоризненно покачала головой, но глаза ее смотрели нестрого. Олегу даже показалось, что в них мелькнули веселые светлячки. Изменил тон на более сдержанный, но сказал твердо:
- Мы проголодались и едем обедать. Потом я займусь личными делами, есть у меня такие дела в этом городе. Но к шести часам буду у себя в гостиничном номере, где имеется телефон, на звонки которого я, как правило, отвечаю.
Он говорил это Роману, но краем глаза не выпускал из вида Мирославу, которая делала вид, что ищет что-то в своей сумочке, хотя, несомненно, прислушивалась к их разговору. Поймал себя на том, что все сказанное предназначается и ей, быть может, в первую очередь - ей...
За обедом обсуждали начавшиеся переговоры и события в конференц-зале. Олег высказал мнение, что Закалюк ведет тройную игру: лавируя между "оборонцами" и "конверсаторами", он одновременно подыгрывает какой-то коммерческой структуре, скорее всего матвеевскому "Атланту". Но при этом не хочет окончательно порывать с компанией. Винницкий согласился с ним, добавив, что закулисная возня идет, в основном, вокруг филиала, и деньги за оборудование, судя по всему, перечислил Матвеев со своих валютных счетов.
Елена Аполлинарьевна предложила использовать требования о санкциях и возмещении убытков как рычаг давления на обязательства по Октябрьскому комплексу. Но это было сказано как бы между прочим, а в основном она расточала комплименты Олегу, назвала его маневр с рекламным фильмом гениальным, а последующую затем стихийную пресс-конференцию победной. Хотя тут же заметила, что в финале Олег Николаевич погорячился - не следовало хлопать дверьми, поскольку Закалюк уже склонялся к компромиссу и надо было не упускать момент.
Винницкий возразил, что момент не упущен, но Олег Николаевич не должен переоценивать свой маневр с фильмом: его просмотр и последующее обсуждение стало возможным только потому, что это было на руку Закалюку.
- Закалюка сейчас больше беспокоят выборы в парламент по Октябрьскому округу, где зарегистрирована его кандидатура, чем проблема комплекса. И в этом смысле вы, Олег Николаевич, помогли ему.
- Чем? - удивился Олег.
- Ваша убежденность произвела благоприятное впечатление на аудиторию, а ваш имидж привлек к вам симпатии заводской интеллигенции, афганцев, зеленых и женсовета.
- Но почему женсовета?
- Это вам лучше объяснит Елена Аполлинарьевна, - улыбнулся Винницкий. - А вот Шестопал, по своей природной глупости, распустил слух, что вы с Закалюком родственники и закадычные друзья. Кстати, это правда?
- В какой-то мере. Но какая корысть от этого Закалюку?
- Сразу видно, что вы не политик. Скажи мне, кто твой друг - и я скажу, кто ты.
После обеда Елена Аполлинарьевна попросила Олега помочь ей обосновать убытки компании в связи со срывом сроков реконструкции, а когда Винницкий дипломатично отошел к газетному киоску, добавила игриво:
- Заодно объясню, чем вы привлекли симпатии женсовета.
Олег почувствовал, что краснеет - вот плоды романа с сотрудницей! Сказал, что собирается на кладбище навестить могилы родственников, другого времени не будет. Елена Аполлинарьевна смутилась, но от своего не отступила.
- Тогда вечером.
Она многообещающе улыбнулась и направилась к лифту. Олег хмуро посмотрел ей в след, а подошедшему Винницкому сказал:
- Марк Абрамович, думаю, Елена Аполлинарьевна больше не понадобится нам. У нее с сегодняшнего дня горит санаторная путевка. Помогите ей приобрести билет на самолет.
- Правильное решение, - одобрил Винницкий. - Я все устрою, не беспокойтесь.
Олег сказал, что поедет на кладбище, вернется часа через два. Винницкий вышел с ним на улицу.
- К нашему разговору о тяжелом металле, - казалось бы ни с того ни с сего, заговорил он о том, к чему сам же советовал не возвращаться. Рискну подбросить одну мысль, не претендуя на авторство, мне ее подсказали.
- Кто?
- Этот человек не тщеславен, и просил не называть его. Замечу только, что он много лет проработал прорабом в третьем цехе. Мысль заключается в том, что этого металла, в названном вами количестве, хватило бы цеху на пятилетку. Это при условии не снижения объема выпуска промышленных термоизмерителей. А в таком количестве эти приборы не требовались.
- Что из этого следует?
- Интересующий вас металл был завезен на завод не для производственных нужд, но списан на эти самые нужды. И не только на заводе, но и там, откуда его привезли. Это я к тому, что инициатива заводчан исключается. Не их это возможности, не их масштаб.
- Но как можно было списать такое количество металла за сравнительно короткое время?