Конфедерат - Влад Поляков 29 стр.

— Понимаю тебя, Вик, — скалится Джонни. — Но дети уже выросли, расцвели и ЭТО с ними уже сделать не получится. Держись, я скоро!

И смылся. Экипаж подобающий искать. Ну а я... Хоть и хочется кое-кому уши накрутить, но я действительно рад их обеих видеть. Подхожу, но прежде, чем успеваю даже пару слов сказать, с радостным писком Елена бросается мне на шею. Мда... Почти как тогда, когда я её первый раз увидел. По сути именно она была первым живым человеком здесь, в этом времени. Ностальгия прямо!

— И я очень рад тебя видеть, сестрёнка, — тихо говорю ей, ощущая аромат незнакомых духов. — Вас обеих. Мари, иди сюда!

— Когда она от тебя отцепится, — улыбнулась младшая. — Повисла ведь, даже про стеснительность позабыла.

— Ой!

— Вспомнила...

Мда. Вот и словно дома. Нет, даже намёков на некоторое недовольство их неожиданным появлением делать не буду. Плюсы то значительно перевешивают все минусы. Можно будет периодически выбираться в город не только по делам и чисто мужским развлечениям, но и за ради приятного времяпрепровождения с теми, кто в этом мире и времени по любому ближе многих и многих.

Меж тем Елена все же перестала тискать меня в объятьях, а Мари... Эта засыпала вопросами, которые по большей части касались моих военных успехов. Я отвечал, стараясь опускать некоторые особо жёсткие и жестокие нюансы, но это въедливое создание желало знать всё и во всех подробностях. Про бой у пристани Александрии, про «подземку», про тех её членов, которых мы отлавливали, и как именно удалось заставить их говорить. И в такие отговорки, что «аболиционисты разговорчивые попались, особенно когда их соответствующими словами пристыдишь» ни капельки не верила. Чего стоят одни её слова:

— Наверняка, братец, ты их как тех беглых негров убеждал. Только не знаю, кнутом или сразу своим любимым пистолетом.

Понимающая девушка, спору нет. Про таких говорят, что они «родились не в своё время». Мария, она слишком... активная, самостоятельная, энергичная. И право слово, ей очень повезло, что её никто не ограничивает. Я то именно эти качества ценю и уважаю, а вот подавляющее большинство местных считают иначе по своему несколько патриархальному мировосприятию.

А вот Мари этому стандарту не соответствует. Елена — та да, легко. Мария же... даже со скрипом не укладывается. Тем и очаровательна в особой, уникальной манере.

В общем, к тому времени как вернулся Джонни вместе с найденным им вполне приличным экипажем, от моего изначально паршивенького настроения и следа не осталось. Понимающе, улыбнувшись, мой друг помог забраться в экипаж Елене. Мария же... Эта всегда старалась быть самостоятельной. Поблагодарила, но... обошлась даже без символической помощи. Правда особо этим никого из нас двоих не удивила. Джонни ведь тоже того, давно её знает.

Ну а следом и меня туда же, внутрь то есть, затащили. За ради общества и вообще поговорить. Я предложил было сначала устроить их в гостинице прежде всего остального. Но куда там! Обе сначала возжелали сопровождать меня к тому месту. где располагалась «Дикая стая», а уж потом устраиваться в городе. Только так и никак иначе. Ну что ж, особых причин возражать вроде как и не было. Вот только багаж обеих юных леди таскать туда-сюда не было ни малейшего резона. Так что парочка бойцов получила чёткий приказ — доставить его в ту гостиницу, в коей проживал и я сам, а заодно выкупить два хороших... Нет, два очень хороших номера. Причем, случись что, не стесняться ссылаться на моё имя, при этом упомянув, что номера нужны для сестер майора Станича. Это уже была довольно серьёзная рекомендация.

Пока мы ехали до того места за городом, где, несколько отдельно от других частей, размещалась «Дикая стая», сестрички успели вывалить на меня много, очень много новостей и откровенных сплетен оттуда, из Бэйнбриджа и окрестностей. Но если Елена рассказывала почти все о «светской жизни», то Мари... О, она сконцентрировалась на том, в каком свете представали успехи «Дикой стаи». Оказалось, что во вполне себе героическом, что не могло не радовать. А появление Фила Мак-Грегора и вовсе послужило толчком для новой волны слухов, эмоций и желания самим поучаствовать.

Что это означало для меня лично? Да хотя бы уверенность в том, что приток добровольцев из Джорджии, а особенно из мест близ Бэйнбриджа будет неслабый. Это когда рота только-только создавалась, я для них был всего лишь много о себе мнящим юнцом. Сейчас же... ситуация резко изменилась. И будь я проклят, если не воспользуюсь этим. Жаль правда, что большая часть добровольцев будет откровенно «зелёная», которых придется учить почти с нуля. Но тут уж ничего не поделать, умелых и обстрелянных вояк взять особо и негде. Разве что посланным на индейские территории эмиссарам удастся завербовать некоторое количество тамошних головорезов.

Нда. Если удастся, то некоторая часть офицеров Потомакской армии будет натуральным образом шокирована. Нет, видеть индейцев как союзников они точно не откажутся. Но именно что отдельными подразделениями. А вот чтобы рискнуть включить их в состав собственных отрядов... это уже куда более серьёзный шаг. Впрочем, мне легче. Хотя бы потому. что есть четкое понимание ситуации. Какое? У индейцев, конечно, свои тараканы в голове, но парни это вполне вменяемые. Могут быть врагами, могут и союзниками. Но вот гнили в их душах особой не обнаруживается. Проверено временем. В отличие от этих, которые хлопок на плантациях собирают.

Единственный важный нюанс — при удачно сложившихся обстоятельствах не стоит форсировать события. То есть нужно будет аккуратно притирать одну часть батальона к другой, причем это относится и к набираемым Филом добровольцам. Для них «Дикая стая» тоже будет... необычным подразделением, отличающимся от тех, о которых они слышали.

Доехали. И понеслось! Разгрузка доставленного груза, проверка того, не вышло ли что-то в сложных механизмах этих протопулемётов из строя, пересчёт доставленных боеприпасов и винтовок. В общем, привычная суета. И за всем этим наблюдали Елена с Марией. Для них всё это не было в новинку — как-никак они и в Джорджии такое недалеко от дома не один месяц подряд наблюдали. Но там и здесь — все же несколько разные понятия. К тому же там это было всего лишь «учебкой», а здесь была настоящая, нюхнувшая порохового дыма и запаха крови слаженная воинская часть. Атмосфера сразу ощущается, если есть хотя бы зачатки эмоциональной чувствительности. А у сестер они имелись.

В целом тут и впрямь было на что посмотреть. Натаскивались в стрельбе и умении перемещаться в рассыпном строю те, кто недавно изъявил желание вступить в батальон. Не прекращались и плановые тренировки для тех, кто уже давно прошел «курс молодого бойца» ещё там, близ Бэйнбриджа. Правда для последних это было уже не в столь насыщенном режиме, оставляя вполне приличное количество свободного времени. Я, как ни круги, не был сторонником методики «чем бы боец ни занимался, лишь бы он задолбался».. Да и практика показывала, что подобный подход даёт в лучшем случае тупую исполнительную массу, не склонную даже к минимальному умению здраво мыслить.

Зато новобранцам доставалось по полной! О нет, никаких признаков, так сказать, «дедовщины», которую я ненавидел всеми фибрами души. Просто нагрузки, лишь немного не достающие до предела выносливости. В условиях дефицита времени это был единственный способ подготовить мало-мальски подготовленного бойца.

Откуда взялись эти новобранцы? Вербовка среди жителей Виргинии. Ведь этот штат, лишь недавно ставший частью Конфедерации, прокламация Дэвиса о наборе добровольцев не затронула. А они, добровольцы, имелись. К тому же добровольцы — это в нынешних реалиях те, кто мог пробовать как поступить в только формирующиеся части, так и вступить в уже имеющиеся, нуждающиеся в пополнении личного состава. «Дикая стая» однозначно нуждалась.

Значило ли это, что я хватал всех, кто только изъявил желание вступить в подразделение? Отнюдь. Требовались такие люди, которые не были обременены излишними рефлексиями, способные воспринимать новые методы ведения войны. Атака из засады, использование снайперов, пусть этот термин еще и не вошел в обиход, и прочие подобные новинки. Именно поэтому новобранцы заранее предупреждались, что в случае чего, они могут быть и того, быть признаны не справляющимися, после чего последует приказ об их переводе в другую часть.

И такие случаи имели место быть. Мне на хрен не требовались те, которые пренебрежительно кривили нос, завидев карабин Шарпса с оптикой или увидев рассыпной строй, вместо привычных плотных порядков при наступлении. Так мало того, некоторые ещё и пренебрежительно высказываться пробовали. Ну и что тут делать кроме того как вежливо, но однозначно гнать куда-нибудь подальше... в другие подразделения. Поближе к милым их сердцам устаревшим порядкам. Зато оставшиеся уж точно не преподнесут неожиданных сюрпризов. И не станут «в третью позицию» из-за не совсем благородных методов ведения войны.

Сейчас же я работал этаким экскурсоводом для Мари и Елены, показывая им всё, что тем было интересно увидеть, узнать, рассказывая о непонятном. Особенно Марии, та не упускала ни малейшей возможности сунуть свой любопытный носик в самые неожиданные места. Хотя не такие и неожиданные. Её ведь всегда интересовало всё связанное с оружием, военным делом и вообще чисто мужскими делами.

Елена же начала утомляться. А поскольку кровь давала о себе знать и показывать этого она не собиралась, то попробовала «сбить темп», заданный совсем уж неутомимой Марией. Как? Перенеся внимание в осмотра местных, кхм, достопримечательностей на нечто иное. А именно на несколько газетных вырезок, которые она достала из сумочки. Достав их, она принялась меня с ними знакомить. На кой? Да потому что это были напечатанные статьи, где упоминалось мое имя. Причем часто упоминалось. Статьи были разные, причем некоторые даже с той стороны, с Севера. И там, что логично, меня выставляли чудовищем в человеческом облике, выливая на мою голову целые ушаты выдержанных помоев и обваливая в говняном кляре.

Ну-ну, нашли чем удивить человека, знакомого с таким понятием как «желтая пресса» и «наброс дерьма на вентилятор» во всемирной глобальной сети. После XXI века потуги писак середины XIX казались робкими шажками только выбравшегося из колыбели младенца. Право слово, даже на некоторое умиление непроизвольно пробивает!

А вот эту статейку я не просто видел, но даже, смеха ради, принимал непосредственное участие в её составлении. Не статья в прямом смысле слова, а скорее небольшой такой набросок, сделанный как бы по мотивам беседы с одним из уцелевших и даже избежавшим плена солдатом из полка «Огненные зуавы». Того самого, что мы «помножили на ноль» близ Александрии.

Разумеется никакой такой беседы не было, обычная выдумка, но изложено всё было в этаком ехидном, насыщенным чёрным юмором стиле. Самое то для нынешнего времени, ещё не избалованного подобными опусами.

«Беседа» была... запоминающаяся, изобилующая теми нюансами, которые представляли солдат северян в крайне идиотическом виде. Основная суть была в том. что воодушевленный речами Линкольна и политиков калибром поменьше вступивший в «Огненные зуавы» доброволец из числа пожарных Нью-Йорка был полон радужных мечтаний. Особенно о том, что, в самое короткое время разбив «проклятых рабовладельцев», получит много денег, а на его шею будут вешаться не только освобожденные негритяночки из числа тех, что посимпатичнее, но и покорённые мужеством освободителей страны от рабства южанки.

И вот этот самый доброволец, весь преисполненный надежд и мечтаний, высаживается на пристань Александрии. Даже не обратив внимания на большую и заметную предупреждающую надпись. И в самом скором времени оказывается чуть ни не в адском пекле, где всё взрывается, а вокруг бодро посвистывают пули. И вместо лёгкой прогулки требуется воевать. А ему то обещали совсем-совсем другое! Да к тому же и доставивший их на южный берег Потомака пароход разворачивается и готовится уплыть в безопасные дали.

Опасность же, как известно, сильно обостряет сообразительность, особенно если собственная шкурка вот-вот задымится. И ещё недавно примеряющий на себя лавры «освободителя» «огненный зуав» бросается в воду, тем самым окончательно охлаждая себя от всяких глупостей. И в момент прыжка его таки да достает меткая пуля южан, поражая не успевшего «стать героем» аккурат в задницу. И вот, спустя пару дней, уже с извлеченной пулей, он беседует с репортером, при этом раз за разом отклоняя предложения присесть в мягкое и удобное кресло. А заодно всерьёз задумывается о том, стоило ли всё это нескольких долларов, красивого цветастого мундира и возможных «благодарных негритянок», красота которых... весьма относительна?

Пресса — тоже в какой-то степени оружие. Особенно если вот такие вот приёмчики использовать. Однако, про своё, скажем так. некоторое участие в составлении этой околохудожественной статейки, я Елене говорить не стал. Не видел необходимости. А пока она зачитывала мне самые, по её мнению, удачные строчки, я чуть было не упустил из виду младшенькую, Марию. Она, оправдывая репутацию чрезвычайно бодрой леди, уже ускользнула в сторону одного из распакованных и приведенных в боевое состояние пулемётов. Вот и на кой, спрашивается? Неужто там, поблизости от дома, наглядеться не успела?

Оказалось, она надеялась, что тут будут проводиться «пробные стрельбы. И хотела сама, хм, приложиться, почувствовать, как стреляет этот «очаровательный механизм». Ох, Мари, чую я, будут с тобой разные сложности, от которых не спрятаться и не скрыться! Не в последнюю очередь из-за этого я свел свое тут пребывание к минимально необходимому. Спешил доставить одно стихийное бедствиё поближе к цивилизации и подальше от атмосферы военного лагеря.

Глава 16

К началу июля в Ричмонд таки да стали прибывать высокопоставленные персоны. Резко прибывать, целыми, так сказать, партиями. Президент с правительством, верхушка бюрократического аппарата, конгрессмены, часть генералитета опять же. Ричмонд теперь уже и де-факто становился столицей Конфедерации. Чрезвычайно спорное и местами откровенно вредное решение, но его уже не изменить. Оставалось лишь попробовать извлечь из этого хоть какую-то пользу. А она вполне могла быть. Ведь чем ближе к высоким чинам с чисто географической точки зрения, тем легче с ними встретиться. Если, конечно, у тебя имеется достаточный уровень известности и влияния, равно как и знакомства в «высоких сферах».

У меня это худо-бедно, но уже имелось. Поэтому, ещё разок тряхнув генерала Борегара и губернатора Пикенса, я смог продавить встречу с военным министром, Лероем Полом Уокером. С целью не просто поговорить, а предложить перевооружение армии Конфедерации нормальным, более чем современным оружием. Каким именно? Винтовками Спенсера, модернизированными карабинами Шарпса, ну и, конечно, механическими пулеметами «спенсера-станича», куда ж без них!

И вот я, в сопровождении Вилли Степлтона, уже капитана, и в компании самого командующего Потомакской армией, бригадного генерала Пьера Борегара, нахожусь в приемной военного министра. Не с пустыми руками даже, а с парой узких и плоских ящиков из красного дерева, сработанных местными умельцами. В одном «спенсер» в подарочном исполнении. В другом — тот самый модернизированный «шарпс» с прилаженной оптикой.

Нервишки? В полном порядке. Ну не получается у меня «проникнуться душевным трепетом» к власть имущим. Что там не получалось, что здесь положение ни черта не изменилось. Как по мне, это только к лучшему. Я вообще трепетать не обучен и учиться не собираюсь. Зато ощущение азарта — оно присутствует в полной мере. Ощущаю себя как перед партией в покер или преферанс — то есть чувствуется желание сорвать банк, при этом душевно поимев всех противников.

Открывается дверь, и весь преисполненный важности секретарь произносит чеканным таким голосом:

— Бригадный генерал Борегар, майор Станич, капитан Степлтон... Министр вас ожидает. Прошу входить.

Так мы и войдём, без сомнений и колебаний. Это я про себя, а вот насчет Вилли такого пока сказать не могу. Все же он немного робеет, не привык ещё вращаться в таких кругах, пусть и из благородной в демон ведает каком колене семьи. Вот Борегар, тот не то что спокоен, скорее просто уверен в себе, словно сытый удав. И это правильный подход!

Заходим, обмениваемся с министром вежливыми словами — хотя большая часть слов с нашей стороны от Борегара, как от наиболее значимой персоны в армейской среде — после чего располагаемся кто на стуле, кто в креслах, тут уж исключительно по собственному выбору, ибо мебели в министерском кабинете более чем достаточно.

Так вот ты какой, северный олень... То есть, конечно же, военный министр Лерой Уокер. Вид весь такой благостный, типично штатский. Но на своей должности успел себя проявить с лучшей стороны. Взять хотя бы набор добровольцев в формируемую армию Конфедерации. Военные лагеря для обучения новобранцев, обеспечение армии оружием, амуницией и прочими нужными припасами, причем из довольно скудных резервов. Тут всё было более чем в порядке. Равно как и желание Уокера сконцентрировать власть в центре, а не распылять по отдельным штатам. По предварительным данным с ним можно было иметь дело, особенно если доводы подобраны правильные.

Меж тем Борегар закончил с «лирикой» и стал переходить к делу. Это было ясно уже по его словам...

— ...понимаю, что у вас, как у военного министра, много дел. Особенно после переезда сюда, в Ричмонд. Но я вам уже докладывал, что предложения майора Станича из тех, которым стоит уделить внимание.

— Я помню, генерал, — мягкий, но уверенный голос, останавливающий слова жест. — Новое вооружение, о котором вы так хорошо отзывались. Пусть о нем расскажет майор Станич.