– Объясни, – тихо проговорил Стас.
Молодой человек повернул голову.
– Дмитрич, подойди-ка, тут молодежь хочет побеседовать.
За спиной спортсмена возник еще один мужчина, постарше, в бежевом костюме с галстуком, выше и шире первого, с квадратным лицом вышибалы в баре.
– Чего надо?
– Мы ищем Николая… – начала Люба, но Стас остановил ее жестом, повысил голос, прислушиваясь к чему-то:
– Коль? Ты дома?
Квартиранты переглянулись. Потом тот, что был похож на вышибалу, сузил глаза, смерил Стаса нехорошим взглядом и процедил сквозь зубы:
– Ты что, русского языка не понимаешь? А ну вали отсюда, студент, пока не схлопотал по роже!
Стас мгновенно выбросил вперед руку, и квадратнолицый амбал отлетел в глубь прихожей, с грохотом рухнув на пол. Его напарник с недоумением проводил его взглядом, потом что-то сообразил и сунул руку в карман штанов, но вынуть оружие (у него был пистолет) не успел. Стас еще раз сделал выпад правой рукой, попал пальцем в шею спортсмена, и тот сунулся головой в стену, закатывая глаза.
На шум в прихожую выскочили еще двое накачанных ребят, и Стасу пришлось действовать в том же духе, только быстрей: парни были вооружены пистолетами. Он вошел в т е м п, усыпил первого и вложил второму «колун» между глаз. Больше из комнат квартиры никто не показался, наступила тишина. Стас оглянулся на онемевших товарищей:
– Коля где-то здесь, я чувствую. Давайте поищем.
– Ну, ты даешь, Котов! – пробормотал Виктор. – Где научился драться? Карате, что ли?
– Русбой, – лаконично ответил Стас. – Любой может научиться, было бы желание.
– Пошли, – решительно шагнул вперед Саша, переступая через лежащие тела.
Виктор и Люба, опасливо поглядывая на них, последовали за Сашей. Стас обыскал успокоившихся на время квартирантов, собрал оружие и только тогда вошел в квартиру.
Колю Мальцева, худого очкарика с редкой бородкой, они обнаружили связанным и лежащим в ванне, заполненной почти до краев водой, с заклеенным ртом. Самостоятельно выбраться оттуда он вряд ли смог бы, а вот захлебнуться мог в любой момент. И, судя по синякам на лице и теле, его хорошо избили, прежде чем засунуть в ванну.
Рассказ Коли, безумно радовавшегося освобождению, занял всего несколько минут. Гости слушали его, открыв рты, потому что история была проста и напоминала поучительную детскую сказку о доверчивом зайце, приютившем в своем домике коварную лису.
Родители Коли разошлись еще несколько лет назад, поэтому он был предоставлен самому себе и всегда испытывал материальные затруднения, тем более что стипендию платили не всегда, да и того, что платили, хватало разве что на хлеб и чай. По совету знакомого Коля решил сдавать пустующие комнаты в аренду. Квартиранты нашлись быстро, одну комнату приспособили под офис своей фирмы («Консалтинг-ЛТД»), а вторую под жилье. Через полгода попросили сдать еще одну комнату – под склад. Коля не возражал, ему хватало спальни, а деньги за аренду жильцы платили исправно. Но потом в руководстве фирмы произошли изменения, пришел новый босс – тот самый мордоворот, которого успокоил Стас первым, и начались конфликты.
Сначала, сославшись на временные «коммерческие неудачи», квартиросъемщики стали задерживать плату. Потом уменьшили сумму выплат за месяц. А неделю назад, когда Николай робко напомнил о долге, гости взбеленились и объявили ультиматум: «Или ты оформляешь квартиру на нас, или пожалеешь, что родился на свет!» Николай от такого заявления опешил, пробормотал, что пойдет в милицию, и тогда его избили, связали и бросили в ванну с водой, где он и пролежал пять дней без еды и питья, пока его не освободили.
– Ну и зверье! – протянул Виктор, с жалостью глядя на дрожащего от перевозбуждения и слабости приятеля. – Что будем делать, Стас? Может, действительно позвоним в милицию?
Стас вышел из комнаты Николая, где тот ютился все это время до инцидента, тихо сказал приходившим в себя парням:
– Выметайтесь отсюда и побыстрее, если не хотите, чтобы вами занялась милиция или более серьезная контора.
– Мы тебя… гад!.. на ремни порежем!.. – начал было один из помятой четверки. Квадратнолицый, зеленый от удара, которым его сгоряча наградил Стас, держась за грудь, медленно встал, шаря вокруг себя и в карманах. Поглядел на Стаса, тот кивнул:
– Пушки ваши я забрал, не стоит их искать. И давайте пошевеливайтесь.
– Хлопец, ты понимаешь, на кого «наехал»? Мы же…
Стас шагнул вперед, и мордатый шеф «консалтинговой компании» отшатнулся, умолкнув. Стас подтолкнул его к выходу, помог остальным, туго соображавшим, что происходит, выбраться из квартиры на лестничную площадку и закрыл дверь. Приятели, выглянувшие из спальни Николая, смотрели на него во все глаза.
– А если они вернутся? – спросила Люба.
Словно в ответ на ее слова послышался стук в дверь, потом длинный звонок. Студенты переглянулись.
– Я же говорила…
Стас открыл дверь.
– Ну?
– Наши вещи… – хрипло сказал квадратнолицый. – Не присвоишь же ты их себе.
– Сейчас вынесем. – Стас повернулся к своим. – Давайте выгрузим их хлам.
Они вынесли на лестничную площадку и в коридор компьютер, факс, ксерокс, телевизоры, несколько сотовых телефонов, одежду квартирантов, с десяток тонких папок, небольшой сейф и две дюжины коробок с каким-то дурно пахнущим товаром. После этого Стас пожелал парням удачи и услышал в ответ угрозу:
– Мы тебя, щенок, в гробу достанем и яйца отрежем!..
Стас, закрывавший дверь, оглянулся на говорившего, покачал головой, ответил с иронией:
– Наверное, я плохо объяснил, что может произойти с вами в случае очередного «наезда». Лучше бы вам тихо исчезнуть и не высовываться какое-то время. Честное слово, ребята, это хороший совет.
– Отдай оружие, – прохрипел босс вышвырнутой компании. – На кого ты работаешь, крутой?
– О железках забудьте, а работаю я на фирму, название которой лучше не произносить вслух.
– На «чистилище», что ль? – осклабился молодой человек с золотыми зубами.
Стас помедлил и кивнул.
– На него, догадливый. А теперь убирайтесь, мо дзикан-га кирэтэ имас[6].
– Чего? – вытаращился золотозубый.
Стас повернулся и закрыл за собой дверь.
В квартире Мальцева они пробыли три с лишним часа, помогая ему убираться, мыть полы и расставлять мебель так, как она стояла до въезда «фирмачей». Коля пришел в себя, поел, каждые пять минут порывался высказать свою благодарность друзьям, потом тихо сомлел в кресле, бледный до прозрачности от пережитого волнения, с тенями под глазами и синяками на шее и на руках.
– Его нельзя оставлять одного, – сказала Люба, приготовив кофе для всех.
– Я останусь, – сказал Саша, потягивая ароматный напиток. – Позвоню домой, предупрежу.
– А эти… не вернутся?
Стас, уже выходивший в коридор и убедившийся, что квартиранты убрались и увезли свои вещи, покачал головой:
– Не думаю. Документов на аренду у них нет, качать права нечем, а милицию они явно не любят.
– А про какое «чистилище» они говорили? – поинтересовался Саша. – Не про то самое, что, по слухам, воюет с мафией?
– Возможно.
– Какое отношение имеешь к «чистилищу» ты?
– Никакого, – честно ответил Стас, в душе твердо решив поговорить с дядей Васей об инциденте с квартирантами, а заодно расспросить его о деятельности «чистилища». В последнее время он все больше убеждался в том, что его любимый учитель каким-то образом связан с ККК.
Домой он ехал в девятом часу вечера, после того как развез по домам Любу и Виктора. На душе лежала странная тяжесть, будто он совершил неблаговидный поступок. Хотя вымогатели квартиры Коли Мальцева получили по заслугам, все больше и больше начинало казаться, что можно было обойтись без демонстрации боевого мастерства. Возникло ощущение, что Стас как бы обнаружил себя перед некими темными силами, «засветился», как говорят контрразведчики, и теперь следовало ожидать каких-то ответных шагов этих сил.
Конечно, ему и раньше приходилось драться, отстаивая свой выбор, мнение, свободу или честь, но никогда прежде он не ощущал такого дискомфорта, не чувствовал себя таким открытым и уязвимым.
– Какого черта! – вслух сказал Стас, круто выворачивая руль и останавливая машину после поворота с Новоданиловской набережной в проулок, соединявший набережную с Варшавским шоссе: прямо под колеса бросился какой-то человек. И еще толком не разглядев, кто это, Стас вдруг понял, что человек опасен!
«Внимание! – сказал ему внутренний голос. – Тревога!»
И тогда он сделал то, за что самому долго потом было стыдно и за что дядя Вася впервые его похвалил: Стас включил задний ход, с визгом шин развернулся и рванул машину обратно на набережную. Выстрелов он не слышал, но понял, что по машине открыли огонь, когда заднее стекло разлетелось острыми брызгами, а корпус «шестерки» отозвался дробным грохотом на вонзавшиеся пули.
Его не преследовали.
Проскочив под Автозаводским мостом, Стас по Шлюзовой набережной выехал на Садовое кольцо и через полчаса был дома возле Казанского вокзала. Поставил машину на стоянку, насчитав двенадцать пробоин, на вопрос сторожа: что, в аварию попал? – только кивнул.
Дядя Вася сидел на диване в гостиной и разговаривал с кем-то по телефону. Увидев лицо Стаса, прекратил разговор, встал на пороге спальни, пока тот переодевался.
– Что случилось, Котов?
Стас, выдержав паузу и позаботившись придать лицу безмятежное выражение, рассказал Василию Никифоровичу сначала об инциденте с квартирантами Коли Мальцева, потом о нападении с применением автоматов.
Василий задумчиво подергал себя за мочку уха, помолчал, размышляя и продолжая разглядывать порозовевшее лицо юноши.
– Как он выглядел?
– Не разглядел, – виновато развел руками Стас. – Небольшого роста, плотный, одет в серую куртку… Похоже, я его сбил. А потом у меня сработала интуиция, и я… сбежал.
– Молодец! – хмыкнул Василий.
– Ты… серьезно?!
– Более чем. Если бы не твоя реакция, лежал бы сейчас там… Стреляли из «калашникова»?
– По-моему, из «винтореза». Но их было двое.
– Вот видишь. А как ты оказался в районе Новоданиловской набережной?
– Отвез Виктора домой, он там недалеко живет, на Нагатинской. И все же я не понимаю, почему они напали, начали стрелять… Обознались? Ждали другого на похожей машине?
– Хотел бы и я это знать, – проворчал Василий. – Однако таких совпадений не бывает. Да и светло слишком было, чтобы обознаться.
– Но не могли же они знать, что я поеду именно этим путем, если ждали меня. И кому я нужен? Хотя… может быть, это были те ребята, которых мы выдворили из квартиры Кольки?
– Тогда они должны были следить за тобой от Никитских ворот.
– Я бы заметил, – твердо сказал Стас, отправляясь в ванную. Остановился на пороге, оглядываясь на сумрачно-невозмутимое лицо дяди. – Не одобряешь, что я ввязался в эту историю?
– Еще не знаю, – улыбнулся Василий. – Но, похоже, ты избрал мой путь. Много лет назад я тоже начинал активно восстанавливать справедливость, давая отпор разного рода подонкам.
– А сейчас?
Василий выдержал делано простодушный взгляд Стаса, похлопал его по плечу, подтолкнул к двери ванной.
– Иди умывайся, ужинай, потом поговорим.
– Как ты думаешь, кто в меня стрелял? Я же вижу, ты рассчитал версию.
Василий повернулся, ушел в гостиную и уже оттуда ответил:
– Похоже, парень, тебя просто кто-то недооценил.
Глава 3 ПРОРЫВ В МИР
Казанская группировка насчитывала, по данным Василия, семьдесят человек и придерживалась исключительно самостоятельной линии во всех спорных вопросах с другими бандформированиями. Судя по ее деятельности, это была группировка беспредельщиков, не считавшихся ни с какими авторитетами криминального мира. Руководил ею некто Роман Владимиров, двадцати восьми лет от роду, отсидевший в зоне семь лет и прославившийся своей жестокостью и презрением к боли. Говорили, что он чуть ли не бывший чемпион Европы по кикбоксингу. Едва ли это соответствовало истине, но драться бандит умел и держал своих подельников, среди которых почти не было несудимых, в крепкой узде.
Преступной специализацией группировки были рэкет, разбои, грабежи, киднеппинг, заказные убийства. В сферу ее влияния входили: вещевой рынок в Сокольниках, универмаги «Московский» и «Сокол», автовокзал «Комсомольский», три железнодорожных вокзала – Казанский, Ярославский и Ленинградский, торговля в районе вокруг вокзалов и у метро, гостиничные комплексы на Каланчевке, в Сокольниках, в районе Басманной и Красносельской, стадион «Локомотив».
Группировка имела четкую внутреннюю структуру и распределение ролей, разведку и контрразведку, связи в правоохранительных органах. Полгода назад члены казанской команды Бочкин и Свиридов взбудоражили всю Москву, устроив перестрелку в «Макдональдсе» на Пушкинской площади, во время которой десять человек получили ранения, в том числе туристы из США, и после чего во всех ресторанах сети «Макдональдс» на входе поставили металлоискатели. Задержать стрелков на месте разборки не удалось, они находились в федеральном розыске до сих пор. По сведениям Василия, они спокойно продолжали «работать» в группе по своей основной специальности – грабежи и заказные убийства. Кроме того, имелись данные, что группировка Владимирова владеет магазинами в Австрии, Гонконге, Германии и Литве. Никакой опеки казанцы не терпели, в том числе со стороны воров в законе старой формации. Это действительно были беспредельщики, наводившие ужас на всех, кто с ними сталкивался, подкармливаемые кем-то из сановных лиц государства.
– Пора за вас браться, парни, – вслух сказал Василий, сидя перед экраном компьютера с выведенным на него досье на казанскую банду. – Если для вас предела нет в безнаказанности, то он есть у нашего терпения.
Полистав досье, Вася принялся читать общий анализ состояния государства, подготовленный аналитиками центра стратегических исследований ФСБ; о том, что к совсекретным документам имеет доступ не работник службы, федералы, естественно, не догадывались. Пробежав глазами текст документа, Вася не стал ужасаться, ахать и восклицать «Боже мой!». В принципе, он знал положение дел в стране, экономика которой практически полностью перешла под контроль преступных группировок. Органы государственного управления также контролировались «семьями» СС, мощь которых уже не позволяла государству ликвидировать их экономическими и правовыми методами. Чиновники-расхитители, жулики, спекулянты, мошенники, валютчики, казнокрады, рэкетиры и бандиты легко влились в новые экономические отношения, не считаясь ни с какими законами, ибо вся страна стараниями правительства и Думы была опущена до их уровня, куплена, продана и предана.
Общество России превратилось в общество криминализированное, где законодательная база была создана в интересах преступных кланов и не могла карать их по заслугам. Борьба за передел собственности шла уже не на уровне здравого смысла, а на уровне инстинктов. Звериная, пещерная психология бандитов и мафиози нынешней России могла поразить кого угодно, только не депутатов Госдумы, продолжавших торговать и продавать. Однако борьба за передел сфер влияния по отраслевому и территориальному принципам закончилась с приходом к власти «маршала» Сверхсистемы Рыкова, у которого проснулся комплекс собственника, тяга к лидерству и крайняя агрессивность. Известно, что высшая форма собственности – власть, поэтому Герман Довлатович жаждал власти, причем власти абсолютной, и шел к своей цели напролом, невзирая на сопротивление государственных структур и кардиналов Союза Девяти, не желавших терять своего влияния на социум. Для достижения цели Рыков не гнушался даже элементами психофашизма, используя бессознательные инстинкты толпы: тягу к свободе, к самоутверждению, поклонение вождям, националистические устремления, подчинение стандарту, психологическую неустойчивость. Толпа моментально зверела, стоило бросить ей клич: «Бей иноверцев, спасай Россию!» И Рыков умело пользовался этим рычагом, добиваясь проведения через Думу законов, помогающих СС утверждать свое господство там, где было выгодно.
Фамилия Рыкова в документе, конечно, не фигурировала, маршал СС обозначался в нем «фигурой умолчания», но Василий хорошо понимал, о ком идет речь. Но больше всего его поразил вывод экспертов ФСБ: в стране (и во всем мире!) шел интенсивный процесс исключения из оборота культурных ценностей, резко уменьшилось разнообразие социальных структур и институтов, что являлось несомненным признаком конца эволюции социума.
Заинтересовавшись, Василий поискал разработчиков аналитического центра, сделавших столь неординарный вывод, и не удивился, когда прочитал фамилию Головань. Кирилл Данилович Головань был заместителем директора Международного института стратегических исследований и кардиналом Союза Девяти. Возвышение Рыкова ему мешало, и он искал возможности ограничения деятельности СС и ее маршала.
– Ну-ну, – пробормотал Василий, – было бы просто здорово, если бы эти волки скушали друг друга.
«Что ты об этом думаешь?» – напечатал он на экране компьютера, добавив значок «диалог».
«Не валяй дурака», – ответил компьютер, подумал и добавил:
– Твоими бы устами да мед пить… – пробормотал Василий, которому иногда казалось, что его компьютер – «Шайенн-2000» и впрямь разумен. Компьютер он забрал из квартиры Соболева еще десять лет назад, это была именно та машина, через которую Соболев запустил «черный файл» для связи с Монархом Тьмы, и вполне могло быть, что она сохранила магические следы присутствия многореального существа, которым был Монарх.