— Я вам дам свадьбу, — пробормотал Андрюха, нащупывая в кармане кольцо. — Вы у меня попляшете на вечеринке.
На улице дышать стало легче. Андрюха огляделся. Площадь с крестом… Вероятно, там и находились когда-то Харьюрские ворота, где впервые прозвучало проклятье. Не даром Хельга все время сидит где-то поблизости. Ждет, когда придет Эдик. А он все не идет. Подсылает помощников, чтобы уговаривали подругу потерпеть еще немного. А сам? Сам поддерживает жизнь призрачного города. Вот и сейчас он хочет накормить его новой жертвой. Из десяти человек. А ведь все просто. Легенда должна быть просто завершена. Розенкрейцер при помощи кольца копию города создал. А он, Андрюха, при помощи этого же кольца эту копию запечатает.
Василевского стукнули по плечу. Он быстро обернулся. Никого. Обратно. Пусто. На улице он был один.
— Подавитесь своими жертвами! — крикнул он, поворачивая в сторону Колодца.
Теперь он кольцо держал в кулаке. На всякий случай. А то всякие воришки попадаются. Сунут руку в карман, и не заметишь.
Андрюха бежал вниз по улице. Вскоре появилась знакомая башенка Ратуши со Старым Тоомасом на шпиле. Куда же ему податься со своей удачей?
Колодец! Танька с Голубевой пошли к Колодцу и исправили там свои неправильные желания. Это же так легко!
Василевский пробежал через пустую гулкую площадь, прошел узкой улочкой. Ему показалось, кольцо в руке стало тяжелым, что заставило его сильнее сжать пальцы в кулак.
Забранное кирпичом окно дома напротив беседки-колокольчика покосилось на него. Рядом с Колодцем никого не было.
— Ну что же вы, волшебники! Куда попрятались? На свадьбу звали!
Он взбежал по ступенькам крыльца, дернул дверь. Она была закрыта. Вернулся к Колодцу.
— Хочу, чтобы все закончилось, — крикнул он в деревянную крышку, чувствуя себя глупо. Идиотская вырисовывалась ситуация. С Водяным еще потом разбираться.
Он оглядел пустую улицу. Неужели ничего не исправить?
Хлопнула рама у него над головой.
— На свадьбу пришел? — Черноволосый высовывался из окна, которое еще минуту назад было забрано кирпичом. И тут же, как по команде, включились фонари вдоль улицы. Наступала ночь.
Крышка Колодца недовольно скрипнула и открылась.
— Жертва! — дохнуло из разверзшегося зева.
Над их головами забили церковные часы. Из колодца раздался гулкий рев и стон.
— Молодой человек! Прошу!
Дверь чертова дома распахнулась, на пороге застыла мумия герцога. Она делала знаки руками, приглашая войти.
— Обойдешься, — прошептал Андрюха. — Мне как раз и надо было, чтобы вы показались.
Он раскрыл дрожащую ладонь. Перстень нагрелся, требуя принятия решения. Ему тоже хотелось создать новую легенду.
— Вы уверены, что не хотите подняться? — елейным голосом пел черноволосый. — А мы бы могли обсудить детали свадьбы.
— Никакой свадьбы не будет.
Дыхание у Андрюхи перехватило. Сначала они хотели загнать всех скопом в одну легенду. А когда не получилось, ведь Василевский отказался в этом участвовать, они решили разыграть карту со свадьбой.
— Если только через два года, — добавил он уже сам для себя. Хотя какие, к черту, два года! Сейчас бы выжить!
— Ну что вы! И жених, и невеста готовы, — суетился в окне черноволосый.
— Тезка, — качнул головой Василевский. — Его имя угадано, и сейчас он должен лезть на самую высокую сосну.
— Свадьба заявлена. Гости приглашены, — разливался соловьем черноволосый. — Имя жениха не названо!
Крышка Колодца грохнула, соскакивая со своего векового места.
— Черт, — прошептал Андрюха, сползая на ступеньки Колодца.
Из распахнутого жерла полезли звери. Страшные, ободранные. Коровы, козы, овцы со свалявшейся шерстью, с пробитыми головами, с вытекшими глазами. А по переулку, сверху от олененка, потекла толпа мертвецов.
— А вот и гости! — захлопал в ладоши черноволосый. — И как удачно — есть жертва!
Андрюха сжался, понимая, что если он еще немного промедлит, то его бросят Водяному.
— Все готово! — Раскинул руки черноволосый. — Невеста скоро прибудет!
— Неправда!
Опираясь о кирпичную кладку, Андрюха поднялся. Левой рукой вытянул правую руку из кармана, разжал кулак. Кольцо легко покачивалось на вспотевшей ладони. Осторожно, чтобы не уронить, он перекатил перстень с руки на руку, дрожащим указательным пальцем подцепил ободок, натянул перстень на нижнюю фалангу.
Вой, крики и стоны, окружающие его все это время, стихли.
— Убирайтесь туда, откуда пришли, — хрипло произнес он, направляя руку в сторону напиравшей толпы животных. — Туда, где ваше место!
Животные взревели и, наседая друг на друга, затаптывая ободранных кошек и бесхвостых собак, попятились.
— И вы убирайтесь по своим могилам! — повернулся он к хору покойников. С раздробленными головами, с оторванными руками и ногами они напирали друг на друга, под ногами ползали дети, дергали женщин за ветхие юбки.
Черноволосый улыбнулся.
— Браво, — процедил он. — С каждым разом у вас получается все увереннее! Мне нравится.
Внезапно он оказался прямо перед Андрюхой.
— Конечно, еще не время, — улыбаясь, прошептал он, и Василевский с ужасом разглядел, что у черноволосого разные глаза — один зеленый, другой черный, с бешено сужающимися и расширяющимися зрачками. — Нужно дождаться полнолуния. У нас будет шумная свадьба! Достойная новой легенды для этого города. — Черноволосый замер, глаза его съехались к переносице.
В воздухе колокольчиком раскатился смех, булькнул камешек в воду.
— А теперь отдай кольцо.
За спиной Андрюхи вырос Эдик.
— А что вы от меня хотели? — Василевский медленно повернулся.
— В нашем городе есть разные легенды. Обман, воровство, любовь, убийство, демоны и черти. А вот предательства не было. Десять человек. Это хорошая жертва. Старый город будет еще долго стоять. Но раз ты не хочешь этого делать, отдавай кольцо. Оно тебе не нужно. Ты его недостоин. Ты оказался неспособен на поступок. Настоящий мужской поступок.
Эдик прошел к Колодцу. Он снова улыбался. Широко и открыто. Серые прищуренные глаза. Ямочки на щеках.
— Ну, зачем же так торопиться, — встрял черноволосый.
— Все ты врешь, — Андрюха поднял ставшую вдруг тяжелой правую руку, подышал на помутившийся камень, протер его рукавом, заставляя снова багряно засверкать. — Предательство уже было. Твое. Просто об этом еще никто не рассказывает.
Эдик спрыгнул с пьедестала Колодца.
— Я ее не предавал. — Улыбка его стала жестче. — Этот город живет на легендах. Ему нужны герои. Он стоит на костях людей, служивших ему. И сейчас ему тоже нужен герой, чтобы стены продолжали стоять, чтобы Ярвеван раз в год выходил из озера и слушал стук молотков. Чтобы Водяной в Колодце раз за разом принимал свои жертвы. В это кольцо заключено мое проклятье и спасение города. Если наша легенда закончится, то Старый город падет. От него ничего не останется, одни сказки. Поэтому жертвы необходимы, чтобы город жил. Маленькая человеческая жертва — ничто рядом с вековой историей. А Хельга немного потерпит. В конце концов я найду того, кто ей объяснит, что она не права.
— А если ты ее потеряешь?
— Ей некуда идти. У нас одна легенда на двоих. Отдай кольцо.
Андрюха последний раз провел рукавом по камню.
— Ты сам мне его отдал.
— Ты хотел могущества, — парировал Эдик. — Ты сам от него отказался.
Василевский вытащил из кармана сотовый, зажал на секунду в правой руке, послал мысленный приказ «Дозвонись!» и пошел вниз по улице.
— Мы проверили всех, — крикнул ему в спину Эдик. — Только ты можешь стать героем легенды. Ты не размениваешься по пустякам. Оставайся с нами. Захоти создать новую легенду. Все просто. Эти люди тебя только раздражают. Избавься от них. Пускай они мучаются столетиями, гуляя по парку или раз за разом провожая «Русалку».
Андрюха неловко вытащил из кармана черную книжечку, распахнул на первой же странице:
продекламировал он и нажал кнопку вызова на телефоне. На экранчике высветилось «Ким. Идет набор номера».
— Я тоже думал, что от этого можно избавиться. Но это бесполезно! — произнес напоследок Эдик. — Ты останешься с нами. Ты сам выбрал. Если не они, значит, ты.
— Щаз, — процедил Василевский, прислушиваясь к гудкам.
Ким долго не отвечала. Слишком долго. Но вот в трубке щелкнуло, и осторожный Танин голос произнес:
— Алло?
— Привет, Дюймовочка! — заорал Андрюха, чувствуя, как внутри него ширится радость. — Ты где?
— Андрей! — взвизгнула Таня.
— Как там свадебное платье? Выбрала уже?
— Как там свадебное платье? Выбрала уже?
— Помоги!
— Спокойно! Чип и Дейл спешат на помощь! Ты где?
— Не знаю. У рыцаря.
— У рыцаря я! — крикнул он, имея в виду Эдика. — Ты где?
— Здесь какие-то латы, — всхлипнула Ким, и в трубку ворвались гудки.
— От улыбки хмурый день светлей… — пробормотал Андрюха, постукивая замолчавшим телефоном о ладонь. — А ну-ка, все брысь отсюда! — Он обернулся. Площадь была пуста. Даже назойливый Эдик исчез. За поворотом шумел настоящий город. — Нуль-транспортировка, точка телепортации, Т-связь. Ничего не забыл? — Он демонстративно дунул на левое плечо и смахнул невидимую соринку. — Надо чаще улыбаться, и все получится.
Василевский выбрал в телефонной книге нужный номер, послал его на вызов и побежал к Ратуше. Площадь кипела и бурлила. Люди смеялись, разговаривали, покупали тысячи сувениров в память о городе.
— Эйнштейн? — закричал Андрюха, как только произошло соединение. — Вспомни, где в этом городе есть рыцари!
— Церковь Олевисте. Там ниша со скелетом.
— Точно! — Андрюха уже готов был выключиться, но в последний момент вспомнил: — И еще — нужен эквивалент твоего имени на шведском. Понимаешь…
— Вальдемар, — не дослушал объяснений Вадим. — Тот же, что для Владимира.
И отключился.
Около Олевисте Василевский был через пять минут. Обежал церковь вокруг. Сдержался, чтобы не перемахнуть через высокий забор и не рассмотреть вырезанный из камня скелет вблизи.
Тани не было. Чертыхнулся, вспоминая о своей дороге на холм.
— Где-то еще были рыцари! — кричал он в трубку через минуту.
— Образ рыцаря был на ступеньках около церкви, что рядом с Колодцем, — выдвинул новую версию Бокштейн. — Если от нее подниматься наверх по ступенькам.
— Понял, — выдохнул Андрюха.
Сердце бешено стучало. Он бежал. И чем быстрее переставлял ноги, тем стремительней надвигалась ночь.
Время. То самое время, что в городе отсутствовало, стало играть против него. Скоро взойдет луна. Скоро состоится свадьба.
Андрюха мчался обратно к Колодцу. Протолкался сквозь гуляние на Ратушной площади, вылетел к белеющей в сумерках громаде церкви. Она стояла на невысоком пригорке. Василевский резко вырулил к ступенькам, взлетел на два пролета, обежал холодное монументальное здание. Белая башня колокольни с мрачно-черным фигурным куполом тонула в ночи.
Еще один пролет.
Справа на стене высокая стилизованная фигура рыцаря с небольшим красным щитом, перечеркнутым двумя белыми полосами, с огромным, в человеческий рост, мечом.
— Пусто! — задыхаясь, прошептал Андрюха в телефон. — Нужно еще.
— Рыцари были на смотровой площадке, — голос Вадима был все так же спокоен. — Где мы нашли Ким.
Василевский выдохнул и начал карабкаться по лестнице наверх. Чтобы попасть на смотровую площадку, надо было преодолеть бесконечный ряд домов, над крышами которых набухала кровью низкая луна. Здесь он немного заблудился, забежав не в ту сторону. Сначала Андрюха попал к Колодцу, потом крутанулся вокруг Домской церкви и побежал вниз. Узкий проход между каменными стенами. От волнения кровь стучала в висках, отчего зрение странно сузилось и так же подрагивало в такт пульса. Пятка кроссовки попала в щель между камнями мостовой, и Василевский чуть не полетел на землю.
Да! Это был сувенирный магазин. На высоких ставнях перед стеклами витрин были вывешены доспехи. На левой позеленевший от времени шлем с узкой прорезью для глаз, латы, прикрытые пятиугольным широким щитом, рисунком, поделенным пополам. На синем поле красовались царские короны, а на красном шли частые косые белые линии. Следующий рыцарь держал вытянутый белый щит с красно-черным крестом, в верхнем правом углу вставал на дыбы белый лев, а в левом нижнем собирались в поход рыцари. У третьего был потертый белый щит с красным крестом и грифоном по центру. Последний короткой нарукавной кольчугой касался ржавого двуручного меча, прислоненного к стене. С голубого щита у него глядел огромный орел, за спиной которого поднималась то ли луна, то ли солнце.
Около последнего рыцаря Андрюха затормозил, поняв, что ошибся. Таня не могла сюда прийти.
Он снова набрал номер Бокштейна.
— Номер временно не обслуживается, — радостно сообщил женский голос.
В ярости Василевский чуть не грохнул аппарат о мостовую.
У Вадима кончились деньги.
Он добрался до бортика смотровой площадки, кинул взгляд на мирный засыпающий город. Время неспешно текло сквозь пальцы домов, через морщины камней на мостовых, гладило гуляющих по головам.
Время! Он опоздал! Вспомнились бесконечные циферблаты города. Они закончили отсчет его секунд.
Андрюха снова поднял телефон. Акопян долго не отвечал.
— Сделай одну вещь, — без приветствия начал Василевский. — Ты обещал — все, что угодно.
— Я слушаю! — Голос Акопяна был напряжен. Нелегко выполнять подобного рода обещания.
— Подари мне свои часы.
— Что?
— Сними с руки и отдай! — закричал Андрюха. — Мне надо, чтобы они остановились!
— Представляешь, сколько они стоят?
— Немного, — прошептал Андрюха, отворачиваясь от города. — Отдаешь? Ты обещал.
— Отдаю. — Голос Айка был неузнаваем.
— Все, теперь они мои. Разбей их. Прекрати ход времени.
Акопян молчал. Но Василевский был уверен, что он так сделает. Айк мог быть каким угодно — занудным, меркантильным, равнодушным. Но в нем было одно — он всегда держал свои обещания.
Андрюха помчался обратно по гулким улицам. Он бежал легко, словно и правда время в городе остановилось. Пронесся мимо церкви Александра Невского, скатился по ступенькам вниз, обогнул упитанную высокую башню Кик-ин-де-Кек. Узнай, что на чужой кухне! Сейчас он все узнает…
Удача! Она была с ним! Впиталась в его кровь. У него должно получиться выполнить главное свое обещание — защитить Ким.
Дорога падала вниз и упиралась в высокую стелу со стеклянным крестом наверху. Про это место рассказывала Ленка! Здесь начинались Харьюрские ворота.
По ступенькам, параллельным дороге, с пологого холма спускалась фигура в красном. На плече человек нес большой меч. В свете фонарей оружие отливало багряным. Гильотину придумали позже, в эпоху Французской революции. А до этого палачи работали мечами.
Жених спешит к своей невесте.
— Стой! — заорал Василевский. Он мчался вниз, чувствуя, что сила инерции тянет его вперед быстрее, чем он успевает переставлять ноги. Рука с кольцом была неподъемной, но он заставил себя ее вытянуть.
— Судьба свершится! — заорал он, задыхаясь. — Дети, когда-то игравшие около Харьюрских ворот, исполнили проклятье. Больше изменить их судьбу никто не в силах.
Ступеньки под его ногами начались неожиданно. Нога встретилась с пустотой, Василевский взмахнул руками и рухнул вниз. Каменные ребра лестницы ощетинились, встречая падающее тело. Василевский несколько раз здорово стукнулся головой и потерял сознание.
Палач заторопился. Он пробежал мимо лежащего Андрюхи.
— Андрей! — кричала бегущая снизу Ким. Палач схватил ее за руку.
— Свадьба! — зло процедил он.
— Андрей! — рвалась Таня наверх.
Василевский встретился с последней ступенькой и раскинулся на земле.
— Обещание! — рычал палач. — Или смерть.
У Андрюхи в голове случилось маленькое помутнение. Среди ночи для него начался пасмурный день. Трава вокруг оказалась истоптанной, земля взрыта множеством копыт. Городская стена осела и потемнела, вместо нарядной черепицы на крыше появилась грязная солома и ободранная кожа. В нос ударил запах нечистот, поблизости натужно закашляли. Улицы не было. Исчез нелепый крест. Церковь осталась, только слегка скособочилась. А вместо улицы, ведущей к Ратушной площади, между двумя полуразвалившимися башнями появились перекрытия ворот. От них через обсыпавшийся ров с болотистой жижей тянулся покосившийся деревянный мост.
В эту грязь и неустроенность ненавязчиво вплелся детский смех. Булькнул упавший в воду камешек. Девочка, чуть картавя, затянула песню, сбилась, хихикнула. Вода забулькала, принимая в себя новые камешки.
На негнущихся ногах мимо них прошел человек. Внешне по одежде нельзя было понять, какого он сословия, — простой потертый плащ, высокие сапоги, порванные на бедре грубые штаны. Но идущий держался так надменно, так уверенно ставил ноги, левой рукой машинально прижимал к боку отсутствующий меч, по привычке чуть откидывая плащ на каждом шаге, что сомнений не было — человек знал, что такое война и победа. Заметив, что Андрюха на него смотрит, рыцарь коснулся правой рукой полей шляпы. На безымянном пальце сверкнул багровый рубин.
— Добро пожаловать в наш город, — произнес рыцарь и отвернулся, потеряв интерес к Василевскому.