— Смотри, олененок! — восторженно прошептала Лена и даже притянула его за рукав к себе. Он склонился, чтобы стать с ней одного роста, ткнулся носом в ее светлые волосы, на мгновение забыв, что вообще должен что-то искать.
— Видишь? — Лена показывала рукой в сторону границы зеленой травы и каменистого холма.
Только тогда Борзов разглядел небольшую бронзовую статую. Олененок застыл на каменном выступе, с тревогой повернул ушки в их сторону.
— Ничего себе, куда его засунули! — искренне подивился Сашка.
— Помолчи, — отпихнула его Лена, демонстрируя свое негодование. Чувства прекрасного Сашка был напрочь лишен. И даже мгновенное озарение, посетившее его в момент, когда легкие волосы щекотали щеку, исправить это не могло.
— Чтобы не попасть под стрелы охотников, — рассказывала Марина, продолжая уже начатую историю, — косуля взобралась на самую высокую скалу и бросилась вниз. Все закричали: «Ре-фал», что значит «косуля упала». С тех пор за этим местечком закрепилось имя Ревель, то есть место падения косули.
Девчонки дружно вздохнули. Андрюха поспешил сбить пафос момента.
— Как трогательно, — притворно скривился он, за что получил звонкий удар ладошкой по плечу от Голубевой.
— Спокойно! — остановил Василевский одноклассницу. — Если ты меня убьешь, моим именем это место не назовут! Так что не войти тебе в историю, как королю Вальдемару.
— Ну, с прошлыми веками все понятно, — Борзов, не отрываясь, смотрел вверх. — Сейчас мы им этой истории добавим. Ленка, спорим, я тебе этого оленя принесу.
Он скинул сумку на землю, легко оперся о высокую стенку и взлетел на возвышение.
— Остановись!
Никто не заметил, как Эдик оказался рядом. Его широкая крепкая ладонь вцепилась в Сашкино запястье, мешая Борзову подняться.
— Не говори пустые слова.
— Да ладно тебе! — Борзову было неудобно — Эдик тянул его вниз, отчего Сашке пришлось еще больше согнуться, удерживая равновесие на краю бортика. — Сказал, что принесу, значит, принесу!
Когда казалось, что Сашка вот-вот свалится вниз, Эдик разжал кулак.
— Борзов! Вернись сейчас же! — опомнилась Маргарита Викторовна. Но Сашка уже бежал наверх.
— Она, наверное, прикручена, — равнодушно заметил математик Вадим.
— Раньше статуя стояла чуть ближе, но ее украли и вторую поставили дальше к камням, — пробормотала экскурсовод.
Сашка добежал до олененка, подхватил его под брюхо и потянул вверх.
— Оставь его! Оставь! — взвизгнула Лена, грудью наваливаясь на высокий бордюр. — А то я не знаю, что с тобой сделаю.
— Он не сдвинет его с места, — раздался спокойный голос Эдика. Поправляя сползающие с плеч ремни сумок, Эдик пошел дальше по узкому тротуару.
Лена последний раз глянула на пыжащегося над статуей Борзова и побежала за Эдиком. Группа потянулась следом.
— Я бы на месте местных богов давно проклял этого хулителя ценностей, — философски изрек Василевский. — Подведите к олененку электричество, чтобы каждого желающего сфотографироваться с ним в обнимку било током.
— Да ну тебя! — Ленка Голубева выглядела расстроенной. Ей было жалко то ли олененка, то ли бестолкового Борзова, что так глупо суется в опасные места.
— Ударит током — и что? — Эдик пропустил вперед шушукающихся о своем Наташек и задержался около Андрюхи.
— Перестанет смущать покой мирных граждан, — изрек Василевский. — А также расстраивать красивых барышень.
Его слова заставили Эдика замереть, словно Андрюха сказал что-то невозможное. Предложил устроить геноцид. Или выкорчевать все деревья в городе. Мимо Эдика с серьезным лицом прошел Вадим Бокштейн, за ним брела Таня. Глеб с Ингой шли в стороне от всех. Судьбы оленей всего мира их не волновали. Тяжело бухая ногами, догнал своих Сашка.
— Думай, когда что-то кому-то обещаешь, — задержал его Эдик.
— Да ладно тебе! — освободился от его руки Сашка. — Ты меня еще водку пить научи!
И он побежал дальше.
Марина продолжала экскурсию. Казалось, она могла рассказать про каждый дом на этой улице. Дорога вильнула вправо. Скользкие булыжники мостовой потянулись вверх, под арку. Девятиклассники прошли мимо арки, спускаясь вниз. Эдик незаметно отстал. Он знал, что сейчас они пройдут вперед, шумный Борзов непременно заметит около бирюзового дома стойку для велосипедов, где на вечный прикол встал старый желтый велосипед без шин на колесах. Улица Колесного Колодца приведет к площади, где сохранился старинный колодец с воротом и колесом для веревки, спрятанный под большую беседку с крышей-колокольчиком. От него налево Ратушная площадь, откуда два шага до их гостиницы, пристроившейся рядом с церковью Святого Духа, на третьем этаже Института религии Эстонской лютеранской церкви.
— Это они?
Со стороны арки из-за стены выступил невысокий черноволосый человек с узким неприятным лицом. Улыбка его тонких губ была остра, как порез бритвы.
— Десять, как и было предсказано, — прошептал Эдик, глядя в спины удаляющихся гостей.
— Прекрасно! Пора готовиться к свадьбе. — Черноволосый сложил перед собой руки, словно собирался молиться.
— Пора, — согласился Эдик и пошел направо, в арку.
В воздухе серебряным колокольчиком раскатился детский смех, с хлюпаньем камешек вошел в воду. Древние камни мелко дрогнули, словно огромный Гулливер совершил свой первый шаг в крошечный городок Лилипутии.
Идущие последними Инга с Глебом переглянулись. Им показалось, что кто-то смеялся.
После шумной Ратушной площади, полной людей и говора, после живописной узкой улочки ребят вывели к молчаливой Пюхаваиму. Дорога резко падала вниз, над ней нависал высокий восьмигранный шпиль церкви.
— Вот здесь вы и будете жить, — остановилась на углу улицы Марина.
— В церкви, что ли? — насторожилась Натка Михеева, поправляя на шее ярко-оранжевый шарфик.
— Ну что вы! — лукаво ухмыльнулась Марина. — Здесь при церкви институт, на третьем этаже гостиница. Комнаты небольшие, но уютные. Здание пятнадцатого века. Только представьте, какая древность!
— Только представьте, какая рухлядь, — проворчал Айк.
— Ой! — завертела головой Натка Михеева, заметившая пропажу Эдика с вещами. — А где парень, что сумки наши нес? Куда шмотки дел?
— Ходить теперь Ми неделю в одних джинсах, — хохотнул Андрюха. — Беда-то какая!
— Думаю, ваши вещи уже на месте, — успокоила обеих Наток Марина. — Эдуард всегда выполняет свои обещания.
Они прошли вдоль белой стены и свернули направо в низкую арку. Их голоса гулко зазвучали в приземистом колодце двора. Окошки с белым переплетением рам, распахнутые зеленые ставни.
— Ух ты! — восхитился Андрюха. Его крик метнулся между тяжелых стен, ударился в наглухо закрытые окна, прошуршал по черепичным крышам.
— Какая красота, — подхватила его восклицание Лена.
— Вот это, я понимаю, старина, — согласился с ней Вадим, взглядом математика оценивая толщину и прочность стен.
— Богато! — вынес свой приговор Айк и посмотрел на часы.
— Ничего особенного, — пожала плечиком Михеева.
— А мне нравится, — тихо произнесла Инга.
Маргарита Викторовна прошла в дальний угол двора, толкнула утопленную в толстую стену коричневую дверь.
Здесь ребятам снова пришлось кому восхищаться, кому недовольно поджимать губы. Каменная громада первого этажа хранила прохладу. Потемневшие от времени балки, одинокая лампа под потолком, грубо оштукатуренные беленые стены.
— Здравствуйте! — чуть картавя, поприветствовала их худая строгая женщина.
Марина стала что-то быстро говорить ей на эстонском языке, на что женщина часто закивала и улыбнулась скупой улыбкой. Около стойки нашлись сумки обеих Наток.
— Пойдемте наверх, — позвала за собой Марина, поднимаясь по узкой деревянной лестнице.
Пыхтя и чертыхаясь, девятиклассники поползли следом за ней. Сумки немилосердно оттягивали руки, лямками резали плечи.
— Вы обратили внимание на нишу под лестницей? — Марина шла легко, при этом не забывая оглядываться и приветливо улыбаться. — Говорят, что там живет привидение.
— Будет чем ночью заняться, — выдохнул Вадим, давно мечтающий проверить призрачную сторону жизни математикой.
— А я бы не хотела встретиться с привидением, — откликнулась Таня.
— Не переживай! — хохотнул Андрюха. — Если тебя украдет привидение — обещаю тебя спасти. А несчастное создание спасти от твоего визга!
Ким ответить не успела. Замок на сумке Василевского щелкнул, отстегивая ремень. Ударив хозяина по икрам, сумка покатилась вниз. Обе Натки, взвизгнув, прижались к стене. Айк слишком поздно обернулся, за что получил сумкой по коленям. Идущий следом Борзов принял сумку, как мяч, на голень, подкинул, собираясь подхватить. Сумка крутанулась, перевалилась через низкие перила и ухнула вниз.
— Что у тебя там было? — сухо спросил Вадим.
— Банка пива, — ошарашенно ответил Андрюха.
— Теперь все вещи будут пахнуть как майский сад, — прокомментировал Мамкин, знаток в химии и запахах.
Расталкивая одноклассников, Андрюха побежал вниз. Когда он присел над сумкой, ему показалось, что из ниши, действительно обнаружившейся под лестницей, дохнуло холодом. Он быстро расстегнул «молнию». Все на месте, все цело. Он потряс над головой жестяной банкой.
— Живем!
Глава II Ссора около Колесного Колодца
— С этим Колодцем связана старинная легенда, которая гласит, что со времен Средневековья на его дне живет Водяной. От жителей города он требовал жертвоприношений, иначе грозился затопить город. Сначала жители бросали ему мертвую скотину, потом дохлых кошек.
— А когда кошек не осталось, они стали туда сами бросаться? — в очередной раз перебил экскурсовода Василевский.
— Нет. — Марина как будто не замечала его комментариев. — Когда кошек не осталось, горожане засыпали Колодец землей вместе с Водяным. И затопление городу больше не грозило.
— С гигиенической точки зрения верный ход, — пробормотал Вадим. — После такого количества дохлятины воду оттуда все равно брать было нельзя.
Они уже два часа гуляли по городу и изрядно притомились. Бесконечные улицы, старинные здания, разноцветные стены. В какой-то момент все у них слилось в одну бесконечную линию разноцветных стен.
— Но это не единственная легенда, связанная с затоплением! — Одна Марина этого не замечала, рассказывая все новые и новые сказки и легенды. — Легендарный герой древних эстов Калев погиб. На могиле любимого супруга жена Линда навалила целую гору камней. На этой горе и построен Верхний город. Как-то Линда несла очередной камень к горе, но не удержала, уронила его и не смогла уже сдвинуть с места. Тогда она села на камень и начала плакать. От ее слез образовалось озеро Юлемисте, на котором до сих пор можно увидеть камень Линды. Озеро охраняет седовласый старец Ярвеван. Раз в году он выходит из озера и спрашивает у встречных: «Построен ли город? Слышны ли стуки топоров?» И многие столетия слышит один и тот же ответ: «Город еще строится. Топоры стучат». Всем известно, что как только город будет достроен и об этом узнает старец, воды Юлемисте затопят Таллин. Несколько раз люди давали неправильный ответ. Последний раз озеро Юлемисте затапливало город сто пятьдесят лет назад.
— Что-то они здесь все друг друга обманывают, как я погляжу, — вынес свой приговор Вадим.
— Типичное поведение людей — лгать. Или обещать и не сделать.
Эдик снова был с ними. Ходил, чуть отставая от группы. От скуки Натки пытались строить ему глазки, в ответ он лукаво улыбался, корректно отшучивался, но близко к себе не подпускал.
— Чем кто осторожнее в своих обещаниях, тем он точнее в их исполнении. — Казалось, лицо Бокштейна стало еще строже. Глаза за линзами очков были недовольны. Вадим любил спорить, но при этом всегда предпочитал оставаться при своем мнении.
— Неужели эту мудрую мысль высказал ты? — тут же встрял в разговор Андрюха.
— Жан-Жак Руссо, — произнес Вадим таким тоном, словно опустил на голову Василевского томик «Эмиля, или О воспитании».
— Понятно, покойник, — шаркнул ногой Андрюха. — Все гениальное уже сказано до нас!
— А ты трепло! — Бокштейн побледнел.
— Ребята, ребята! — напомнила о себе Маргарита Викторовна.
— Когда это я трепал? — встал напротив него Василевский. — Это ты у нас мастер по обещаниям!
— Я тебя обманул? — пошел в наступление Вадим.
Вокруг все притихли, ожидая, что Андрюха вытащит из недр прошлого Бокштейна как минимум смертный грех — отравил, утопил, зарезал. Но Василевский, быстро глянув на собравшихся, усмехнулся:
— Не обманул, так обманешь. — И вдруг повернулся к Ким. — Правда, Танечка?
Ким отреагировать не успела, на Андрюху налетела Лена.
— Дурак ты! — прошептала она, застывая перед одноклассником со сжатыми кулаками.
Василевский прыснул, оттолкнул Голубеву и пошел прочь, громко декларируя:
— Это он сам написал? — восхитилась Марина.
— Игорь Северянин это написал, — зло процедил Вадим. — А кое-кто умеет только повторять.
— Василевский, вернись! — крикнула Маргарита Викторовна.
— А у нас свободное время уже пять минут назад началось, — постучал по своим часам на запястье Андрюха. — Вы нам его обещали! Кстати, Ким, я обещал тебя спасти от привидения! Считай, что от первого я тебя спас, — и он ткнул пальцем в сторону Бокштейна. — Когда я стану великим, а это произойдет в скором времени, ты прибежишь проситься ко мне в жены. Спорим?
— А я обещаю выйти замуж за первого встречного, но не за тебя! — зло отозвалась Таня.
— А я обещаю спасти всех от твоего занудства, — пробубнил Вадим, недобро глядя на Андрюху.
— Кто бы мне пообещал, что я вас больше не увижу! — надулась Лена.
— Этот город давно пора затопить, — хмыкнул Глеб, отворачиваясь от одноклассников.
— В гробу только ваши рожи и видеть! — взорвался Борзов.
— Что-то мы действительно загулялись, — вздохнула Марина. — Тогда на сегодня давайте закончим, я вас оставляю. Походите по городу, загляните на смотровые площадки Верхнего города. А завтра отправимся в Пириту, познакомимся с древним монастырем Святой Биргитты, побродим по берегу моря.
Лицо Вадима окаменело. Он покосился на замершую Лену Голубеву, которая давно и безнадежно была в него влюблена, и отвернулся. Любовь, как и призрачная сторона жизни, не поддавалась математической логике, поэтому была ему неинтересна.
— Напоследок я вам расскажу еще одну легенду. Она вам пригодится.
В ответ на это предложение Марины все удивленно округлили глаза. Казалось, что легенд на сегодня было больше чем достаточно.
— Помните, мы с вами проходили мимо высокой красивой церкви Олевисте? Я еще говорила, что там есть смотровая площадка. У этой церкви самый высокий шпиль в Старом городе. Построили ее в тринадцатом веке на деньги зажиточных купцов. Им очень хотелось, чтобы в Таллин приезжало как можно больше кораблей с товарами, и они решили поставить самую высокую церковь, видную издалека с моря. Взяться за дело согласился неизвестно откуда взявшийся богатырь. Он только поставил странное условие: купцы должны будут ему за работу отсчитать огромную сумму — десять бочонков золота. Но заплатят они только в том случае, если никто не сумеет назвать его имя. Купцы согласились. Работа шла споро, и вскоре церковь была построена. Тогда купцы засуетились, никому не хотелось платить такие большие деньги, а имени строителя так никто и не узнал. Тогда к дому богатыря подослали подмастерья. Он подкрался под окно и услышал, как жена строителя, укладывая ребенка, в песенке упомянула имя Олева. Подмастерье все рассказал купцам. Те радостно поспешили на стройку, где богатырь уже устанавливал на шпиле колокольни крест. «Олев! Скоро ли строительство закончится?» — спросили они. Услышав свое имя, богатырь вздрогнул, сорвался с лесов, упал и разбился. Как только тело его соприкоснулось с землей, то превратилось в скелет, а изо рта его вылезли жаба и змея. Их и сейчас можно увидеть около церкви. В честь строителя церковь и назвали Олевисте.
— Трогательный рассказ. — Пока длилась легенда, Андрюха с прищуром глядел на Таню. Та старалась отвечать ему тем же, но не выдерживала, отводя глаза. — К чему все это?
— К обещаниям. В этом городе к ним прислушиваются. — Марина вздохнула. — Ну, что же, до встречи.
— Ой! А куда все пошли? — встрепенулась Натка Михеева. — Мы же так ничего и не увидели.
— А что ты хотела бы увидеть? — Марина с удивлением глянула на девушек.
— Магазины, — напрямую ответила Натка. Никольская согласно закивала.
— Эдик, — подозвала Марина. — Проводи девочек до Виру. Или еще куда-нибудь, куда им захочется.
— Хорошо, провожу, — легко согласился Эдик. При этом выражение лица у него было такое, как будто он каждый день с большим удовольствием выгуливает девушек по магазинам.
— Мы тоже куда-нибудь пойдем, да? — шепнула Инга Глебу. Мамкин сурово оглядел оставшихся и взял подругу под руку.
— Хорошо, в семь часов собираемся в гостинице и идем ужинать, — предупредила Маргарита Викторовна.
Айк привычно вскинул руку с часами к глазам.
Эдик увел Наток к манящим огням таллинских бутиков. Андрюха сдернул с Таниной головы берет и исчез в первом же переулке. Ким побежала следом за ним. Вадим с Леной зашагали в сторону Ратушной площади на приличном расстоянии друг от друга, при этом вид у Бокштейна был такой, словно он что-то высчитывает. Лена же поглядывала на одноклассника, боясь и желая, чтобы он ее взгляд перехватил. Акопян с Борзовым остались около колодца.