Никто даже не засмеялся — в таком шоке все были. Никогда бы не подумал, что можно перепутать шкаф с дверью! Хотя, наверное, надо смотреть на этот случай просто — вопрос лишь в том, сколько ты выпил…
В квартире ещё присутствовал один амкарец по кличке Бразилец, знакомый Забродина. У амкарцев с пермскими динамиками была война между собой. Я с Бразильцем сидел на кухне, о чём-то разговаривали, и тут вдруг нарисовывается какое-то тело и начинает амкарца по-настоящему душить! Хватает за горло и принимается сжимать изо всех сил. Кое-как мы их расцепили… синие пермяки — это жёстко!
Именины (Федос)
Название «Ярославка» родилось, когда мы бандой ехали в собаке. Размышляли, как назваться. Парни сидели и перебирали английские варианты — был вариант Inter City Crew, многие склонялись к варианту Service Line…
С нами гонял один человек, Миша К-я, он сказал:
— Что это за линия обслуживания? Мы кто вообще?
От «сервис лайн» мы отказались.
Тут кто-то говорит:
— Давайте называться, как наша ветка. Ярославка!
Так фирма обрела своё имя. Это была единственная на тот момент фирма с русским названием, все остальные группировки хулиганов назывались по-английски — эта тенденция продолжалась до середины 2000-х.
Россия — Югославия (Паша Б-с)
Всего в Сербии мне довелось побывать 11 раз.
Мой первый выезд в те края был в 2000-м году. Мы ехали на сборную (тогда это была ещё Югославия). В Белград — на автобусе. Собралась разношёрстная компания: старые кони, мясники, динамики, екатеринбуржцы, самарцы.
Одним из хитов поездки стал загоревшийся в автобусе екатеринбуржский фан Съедобный.
Была ночь, все спали. Мы ехали по Словакии. Весь автобус мирно покачивался в состоянии синего анабиоза, все в состоянии опьянения — кто-то сильнее, кто-то поменьше. Я собирался отходить ко сну, когда салон автобуса пронзил чей-то адский вопль. Вскакиваю и вижу, как по проходу в автобусе мечется человек в огне — он реально горит!
Я крикнул ему, чтобы он падал в проход! Он упал, и его начали тушить. Кто-то тушил его своей курткой Lonsdale, параллельно его поливали спрайтом, чтобы быстрее потухло. Общими усилиями пламя удалось сбить. У Съедобного обгорел низ живота, также сгорела футболка «ОПГ УРАЛМАШ», которую он очень любил. Оказалось, что Съедобный заснул в автобусе с открытой бутылкой спирта и зажжённой сигарой… После самовозгорания Съедобный начал ползать под сидениями по всему автобусу и орать, что ему нужна помощь. Остановились на каком-то посту, вызвали местную скорую, парамедиков.
Они приехали, спрашивают:
— А что с ним случилось?
Им так и объясняют:
— Человек пил спирт и загорелся!
Парамедики постоянно переглядывались и повторяли:
— Спиритус! Спиритус!
За эту поездку я дважды был в состоянии белочки. Пребывал в аду на белорусско-польской границе. Там собрали паспорта, а я в это время спал. Когда очухался, начал искать паспорт и понял, что паспорта нет! Начинаю паниковать, а оказывается, что его уже забрали…
Возвращают паспорта. Дядя Серёжа Мельник выходит из алкогольной комы, смотрит на стоящего перед ним польского погранца, видит герб Польши на форме и спрашивает:
— Что это за курица?
Он очень рисковал остаться на границе, мы от погранца еле отбрехались…
Когда проезжали по Венгрии, я взял в придорожной лавке адское пойло, креплёное вино. Здорово накидавшись, пытался одаривать сербских пограничников долларами — они в ужасе сбежали из нашего автобуса. До матча было время, и мы поехали к морю, в Черногорию. Там был страйк, шла забастовка против Милошевича. Дороги были перекрыты. Нам пришлось развернуться и ехать в Белград.
В 5 утра приехали в Белград, заселились в Земуне, пошли гулять. Отошли от гостиницы, свернули за угол и обнаружили здоровую стену, свежеизрисованную свастиками и значками московского «Динамо». Это уже постарались наши коллеги по автобусу. Мы побродили по городу, съели по плесковице и дали по пиву. Так прошло пару дней, а потом случились исторические события.
Произошёл переворот, Милошевича свергли. В центре начались беспорядки. Вечером попросили таксиста отвезти нас в центр — он сказал, что там беспорядки и всё перекрыто полицией. Мы ему говорим, отвези куда сможешь, дальше сами дойдём. Он нас отвёз поближе к центру, дальше пошли пешком. В воздухе висел запах перца. Были разграблены магазины. Побродили среди всего этого бардака: кто-то грабил, а кто-то просто, как мы, гулял. Залезли на территорию стадиона «Партизан». Нас оттуда прогнал сторож. Сыграли в футбол с местными пацанами на поле возле школы, трое на трое. Весело провели время. Только на футбол не попали. Сборная Югославии, как и сама Югославия, в те дни перестала существовать…
Начало (Шушу)
До начала 2000-х я был гопником: ходил в туфлях, брюках и кожаной куртке, стригся, как гопник — лысая голова, на которой оставался чубчик. В институте познакомился с конём Дэном, который гонял на матчи с 96-го и принимал участие в карланских драках тех времён на ветках.
Однажды на матче к нему подошёл Шипа и спросил:
— Слышь, а ты же из текстилки?
Шипа, как оказалось, тоже учился в нашем институте. Через Дэна я потом и познакомился с Шипой.
Шипа спросил у Дэна:
— Хочешь гонять с Ярославкой?
Я спрашиваю Дэна:
— А Ярославка — это кто?
— Да хер знает, карлики какие-то…
— Ну ладно, потом расскажешь.
Был 2001 год. Я плотно занимался боксом, любил помахать кулаками. Дэн с Шипой стали тусоваться вместе в институте. Я постоянно зависал с ними и слушал их истории. Про то, к примеру, как Ярославка накрывала собаки. Дэн говорил, что они ни разу не получали от мяса люлей. Что у Ярославки есть такие П. и С, которые рубят всех направо и налево как роботы; однажды вдвоём они в драке уложили семерых человек.
Я попросил парней взять меня на драку — очень хотелось попробовать и посмотреть на этот движ вживую. Они меня сначала отписывали:
— Нет, ты типа гопник, ещё и за «Динамо» болеешь!
По итогу всё-таки добился своего — спустя время ко мне подошёл Шипа и сказал:
— Поехали с нами!
Был первый матч сезона. На стадионе подошёл ко мне Леха П. и спросил:
— Это ты хочешь с нами гонять?
— Да.
— Надо будет абонемент на футбол купить и за ЦСКА болеть!
Так я и начал гонять с Ярославкой.
На ловца и зверь бежит (Крыл)
Было начало 2000-х. Мы приехали в Киев на баскетбол. На том выезде нас было около тридцати человек, состав на 90 % K.I.D.S. Мы вышли из метро где-то в центре, название станции уже не помню. Хотели взять покушать, попить пива в гаштете — обычное выездное времяпровождение.
Видим: идёт моб, примерно пятьдесят-шестьдесят человек. Идёт прямо на нас. Парни нашего возраста, за двадцать, некоторые с девчонками. Не самый хардкор, но уже не карлики.
Они подходят к нам и с ходу говорят:
— Слышьте, тут москали приехали! Давайте объединимся и завалим их вместе!
Они говорят это нам!
Егор Х. говорит им:
— Давай!
И тут же бьёт в щщи ближайшему парню. Мы набросились на них и отлупили их толпу в одну калитку.
Их девчонки пытались нас остановить, визжали, кричали что-то типа:
— Хватит, не надо бить Васю!
Куда там…
Реально — на ловца и зверь бежит!
Собрался объединённый конский моб, поехали на баскет. В метро разлетались плафоны, неслась шиза «Русские, вперёд!» и «Ваши бабы на Тверской!» Поднимаемся на эскалаторе, выходим из метро. Поднимаемся и встаём около баскетбольного дворца вверху лестницы — там был такой подъём, 5–6 ступенек — небольшая площадка, и так несколько раз.
Вдруг появляется моб и идёт к нам вверх по лестнице. Мы присмотрелись. На нас вышли натуральные мужики по 30–40 лет, мы в основной массе были на половину моложе. С их стороны летит заряд!
— Кыев! Кыев!
Мужики выглядели натуральным олдскулом родом из 90-х: все на бомберах, на пряжках. Многие из нас уже подзабыли к тому моменту, как это — драться на пряжках. А у них эта мода была в разгаре! Наши первые ряды сразу попали под адский прессинг.
Многих наших посекли пряжками — кровь текла из разбитых голов. У нас было несколько пивных бутылок, но это слабо помогало. Начался очень плотный махач, кровища, шапки на снегу, появились заваленные. Части наших в ходе драки удалось отнять у врагов пряги, и они с остервенением лупили ими хохлов в ответ.
У Миши Г-са всё лицо было в крови — она залила его так, что на лице не было даже единого белого пятнышка кожи.
Он орал:
— Мы русские! Мы правы!
Сначала драка остановилась на месте. Потом они начали пятиться назад, мы понемногу перехватывали инициативу. Оставалось додавить их буквально 20–30 секунд, когда на сцене появился «Беркут». Они оперативно окружили нас и всех повязали. Что меня тогда удивило, так это их амуниция. Они вышли все как чёрные ниндзя, натуральные роботроны, с современными рациями, очень крутым снаряжением. Из толпы в двести человек на баскетбол попало всего несколько человек.
Он орал:
— Мы русские! Мы правы!
Сначала драка остановилась на месте. Потом они начали пятиться назад, мы понемногу перехватывали инициативу. Оставалось додавить их буквально 20–30 секунд, когда на сцене появился «Беркут». Они оперативно окружили нас и всех повязали. Что меня тогда удивило, так это их амуниция. Они вышли все как чёрные ниндзя, натуральные роботроны, с современными рациями, очень крутым снаряжением. Из толпы в двести человек на баскетбол попало всего несколько человек.
Всех запихали в автобусы и развезли по отделам. Увезли хрен знает куда — какая-то ментовская темница. Посадили в подвал. Было жутковато — государство, где нас не любят, мы в его тюрьме… Потом нас, двадцать человек, повели на опознание.
Пострадавших в драке киевлян они привели на опознание. Мы встали все вдоль стенки около какого-то кабинета. Приводят украинских хулиганов — они все побитые. Узнаю лица — только что с ними рубились!
Первый идёт, на всех смотрит:
— Не знаю… не знаю… не знаю.
Менты говорят:
— Давай второго.
Второй идёт:
— Не знаю… не знаю… не знаю.
И так восемь человек подряд.
Менты улыбнулись:
— Понятно. Вы друг друга хрен сдадите!
Некоторые, когда проходили, выразили нам респект:
— Красавцы, отличная драка! Крошите там у себя мясо, вы крутые!
Было приятно слышать их респект и то, что они проявили такую хулиганскую солидарность!
Новороссийск 2000 (Костыль)
Я поехал на этот выезд один — никто из корешей не собирался, зато мама единственный раз в жизни сама по собственной инициативе дала мне денег на выезд. Хватило как раз на билеты туда-обратно и немножко поесть. Всю дорогу до Новороссийска пил пиво и читал спортивные газеты. Приезжаю и понимаю, что одному здесь лазить вариант сомнительный — до матча оставалось три дня, в планах было покупаться и позагорать, но одному что делать — было непонятно …
На платформе в Новороссийске я увидел армейцев, на вид вполне адекватных. Подошёл к ним, спросил, можно ли с ними тусануть, чтобы не пропадать одному. Они пообщались между собой, видят — я вроде адекватный. «Ладно — давай с нами». Оказалось, это были Руслан из Котов, Никита из павловопосадских коней и ещё пара ребят. Такой компанией мы и поехали в Геленджик тусоваться перед матчем.
На пляже в Геленджике за день до матча мы встретили парней из Суппортов. Они нам говорят:
— У нас тут напряги на дискотеке, была драка, теперь с местными забились.
Мы подписались. Собирается состав, набрали молотков, арматуры. В итоге всё пресекли менты, нам не дали подраться.
На следующий день в Новороссийске мы вчетвером шарились неподалёку от стадиона. Нарисовались местные чёткие пацаны — начались качели.
— Кто такие? Чего-куда? Кто по жизни?
Начинается классический разговор. Сначала мы их стебали — было похрену на их гоп-закидоны. Потом в какой-то момент это стало надоедать, разговор начал принимать отчётливый характер агрессии.
Отхожу отлить в кусты, в сторонку ото всех. Вслед за мной нарисовывается один из этих гопников. Начинается базар. Тип становится агрессивным. Понятно, что дело идёт к драке — у типа в руках появляется шланг со свинцовым грузиком.
Финальная стадия гоп-прелюдии — человек задаёт мне вопрос:
— Ты же пацан, ты по понятиям живешь?
Я ему спокойно отвечаю:
— Нет.
У него происходит перезагруз. Человеку из южного города в 2000-м году сказать, что я не пацан и живу не по понятиям — он вообще такого не ожидал! Я отвечал честно — в фанатизме совсем другие ценности. Он в ахуе, не знает, как продолжить разговор, стандартная схема «пацан-не пацан, покурить, хоп, можно драться» дала сбой.
Быдлан зависает, он дохловат, и я понимаю, что если он не успеет рубануть меня шлангом — я ему навешаю. Я готов к драке. Он разворачивается и уходит. Я возвращаюсь к своим, рассказываю ситуацию, и мы ржём. Гопари стоят в сторонке, расстроенные, парни над ними тоже постебались. В итоге они свалили, ничего от нас не добились. Им нужны были жертвы, а не драка.
В нашем случае сладких они не нашли.
Злая энергетика (Дым)
Сейчас мне уже за 30, я успокоился и только по серьёзной, обоснованной необходимости могу стать участником активных боевых действий. По жизни я абсолютно перестал искать драк ради драки. Хотя и бывает всякое, случаи из той жизни уже не повторяются. Раньше неприятности сами находили меня на ровном месте, казалось, я их притягивал. И излучал сам.
Середина 2000-х. Это был период очень активной жизни в конском движе. Акции, выезды. Я был постоянно заряжен, тренировался, слушал агрессивную музыку. Люди говорили иногда, что от меня, худого и лютолицего, веет стрёмом.
Поздний вечер, после акции на остатках адреналина еду домой. Сажусь в трамвай, помятый, усталый, плюхаюсь сзади, включаю плеер, втыкаю в окно.
Следующая остановка. В вагон заваливается пьяный быдлан, от которого веет агрессией. Эту ауру ни с чем не перепутаешь. Я знаю её с раннего детства. Он проходит турникет, ведёт тяжёлым взглядом по пассажирам, и я понимаю, что он тупо ищет, до кого бы дое*аться.
Кроме меня в вагоне были мужики спортивнее и крупнее, были и пацанчики; выбор у быка вроде бы был, но чуйка что-то начинала жарко шептать мне в ухо… И… единожды зацепившись за меня взглядом, он определился и уверенным шагом направился ко мне. Его моторика движений и выражение лица ясно дали мне понять картину дальнейшего развития событий. Угар — подумал я. Коррида с пьяной тушей.
Выдохнул, встал, на ходу сдёргивая наушники и запихивая их в карман, как раз успел их убрать и тут же бросить двоечку типу в рожу. Первую половину перегона мы увлечённо мутузили друг друга под задорные крики разной степени истеричности пассажиров нашего весёлого рейса. Затем был партер и брейк, на остановке он полувышел-полувыпал из дверей и выглядел не очень. Я же, тоже прибавив во внешней помятости, поехал дальше до дома. Успел даже послушать ещё пару песен.
Почему он выбрал меня, хотя я отнюдь не выглядел круто, а рядом были соперники на вид куда интереснее? Думаю, всё дело в энергетике. Он искал выплеска, и его подсознание уверенно определило, кто тут действительно не против подраться…
Воронеж 2000 (Шипа)
Драться на футболе я начал в 1999-м году. Поначалу это были мелкие стычки. Первая супердрака — это был Воронеж, 2000-й год. Мы били мусоров прямо на секторе; помню, что это было очень угарно!
Семнадцатилетние подростки, мы только окончили школу. Ехали компанией друзей с нескольких районов, все друг друга уже знали. Я тогда ещё не был в основе армейского движа, но уже кого-то знал, понимал все расклады. Как раз начинался период, когда RBW перестали безраздельно править всем движем, появились зачатки первых серьёзных самостоятельных банд — небольшими компаниями тогда уже вовсю гоняли и рубились основатели Ярославки, K.I.D.S., Gallant Steeds. В силу стремительно входило новое поколение хулиганов, которое было молодо и активно, что-то шарило в моде, в субкультуре; к нам шло много новостей с Европы про тамошние движухи. Это был период, когда российский околофутбол обретал новый, свежий силуэт. Всё уже было не как раньше: вместо драк пьяных людей в шарфах появились конкретные цели и задачи, конкретный стиль. Это радовало.
Я не помню, с чего начался замес на секторе. Когда на серых прыгнул армейский хардкор, вся ребятня тоже решила поддержать прыжок. Такого избиения мусоров я больше нигде не видел. Могу припомнить только одну сопоставимую тему — когда менты отхватили на «Динамо» во время матча «Россия — Швейцария».
Их били все и всем, что только могло пойти в ход. Воронежская милиция никак не ожидала такого яростного напора! На стадионе были старые деревянные скамейки, которые держались на соплях. Мы отдирали доски и колошматили ими сотрудников правопорядка, но как-то по итогу всё это смогли остановить. Было очень весело. На том же матче я впервые увидел, как сектор снимают видеокамерой — для нас ещё были в новинку такие методы оперативной работы.
Нам очень повезло тогда — наш поезд уходил рано. Чтобы успеть на него, надо было уйти со стадиона минут за десять до конца матча. Мы подошли к ментам в оцеплении, показали билеты, поныли про опоздание, и нас выпустили с сектора. Только приехав домой, мы узнали, что после матча были жестокие репрессии. Менты жёстко избили всех на выходе с сектора, пытались найти зачинщиков.
А нас пронесло…
Парк Репина (Крыл)
У одного из наших парней, Сереги П., был день рождения. В этот день мясо играло с бомжами в Питере. У меня в подсознании было, что мясо уехало в Питер; что в городе из тех, кто остался, никто ничего мутить не будет.
После работы приезжаю в центр, в парк Репина (там наши парни и друзья из другой субкультуры). Мы бухаем, все с телками. Б. пошёл искупаться в семейных трусах.