— Чего делать-то будем, а?
Вадик поворотил на нее тяжелый взгляд, улыбнулся слабо.
— Тебя это пугает?
Санька аж поперхнулась.
— А тебя нет?
— Что-то странное получается… Какой-то рок сгустился над нами… Слова Вадика были тихими и очень спокойными. — В последнее время мы совершенно не властны над тем, что происходит…
— Да я тебе уже рассказала, что происходит! — теряя терпение, проговорила Санька. — Костик хочет оженить на мне Андрюшку! Дошло?!
Зрачки Вадика вновь переместились на зеленый потолок.
— Ты еще так далека от настоящего осмысления.
Санька только плюнула.
— Тьфу ты! Так тебе что, все равно?
И, не дождавшись ответа, она выскочила из палатки.
Нет, определенно здесь все посходили с ума! Ну как так можно: твою девушку выдают замуж за другого (пускай даже понарошку!), а ты лежишь себе на спинке и размышляешь о бренности бытия!
И тут Саньке захотелось сделать что-нибудь очень уж назло всем на свете, то есть взять и действительно выйти за Андрюшку. А чего? Он-то, по крайней мере, в отличие от всех здесь присутствующих хоть ведет себя как мужик, сексом желает заниматься… А эти придурки либо шарахаются от женщин, либо вообще их не желают воспринимать как противоположный пол. Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Так им тогда и надо, курица-помада!
* * *«Ну не идиотизм ли? — думала Санька, когда ей на голову приделали полиэтиленовую фату. — Точно, у всех крыша поехала. У нас человека убили, а они… Когда люди дичают, у них психика нарушается».
Костик оказался невероятным знатоком всех аспектов свадьбы понарошку.
— Все слушаем меня и тщательно выполняем приказания! — заявил он и начал распределять роли.
Андрюшка с Санькой назначались женихом и невестой. Аська и Сальери свидетелями. Причем Аська долго отказывалась, утверждая, что у нее и всех окружающих траур. Серега ее поддержал, за это Костик велел ему изображать Санькиного папу, а Мухину — Санькину маму. Мухин обиделся, но возражать не посмел. Рая с Данилкой были избраны почетным хором. Гагарина — статуей Афродиты, которая была призвана всех вдохновлять. Еще ей поручили держать кольца, изготовленные из крышек от пластиковых бутылок.
— Давайте лучше меня поженим, — предлагала Райка, не желая даже понарошку отдавать другой своего любовника.
— Всему свое время, — воспротивился Костик. — На все моя воля и график!
Тем временем Алена с пуделем Кашей были объявлены друзьями и родственниками. Себя же Костик провозгласил Попом-священником, епископом Всекирейским, и велел срочно раздобыть ему какую-нибудь книгу.
— Зачем уж книгу-то? — не понимала Санька, маясь и боясь позора.
— За надом, — объяснил Костик. — По чему я, интересно, буду вас венчать?
Во всем лагере, как оказалось, было всего три ненаучных книги: Сальерьевская про вампиров, Андрюшкинская фэнтази и Гагаринский иронический детектив. Но это Костику не подходило.
— А у Саньки есть «Плейбой», — разболтала нечаянно Рая.
— Да ведь это же самая лучшая венчальная книга! — заявил он. — Тащите сюда немедленно! А еще захватите из моей палатки мадеру. Там еще целая трехлитровая банка есть.
* * *Вопреки всем прогнозам народ развеселился и впал в какое-то дикое безумство. Санька в глубине души называла все это пиром во время чумы, а Костик вслух — поддержкой морального духа в трудных жизненных обстоятельствах. Хор, забравшись с ногами на кухонные лавочки, пел:
— Нинка, как картинка, с фраером гребет…
Точнее пел не хор, а одна Рая. Данилка иногда подхватывал последние слоги и выкрикивал их с детским энтузиазмом. Ему нравилось, что наконец-то с ним играют во взрослую игру.
Санька с Андрюшкой стояли на коленях перед Костиком, а свидетели держали над их головами венцы в виде Алениных кастрюль. Родители и друзья изображали радость и волнение, по-идиотски улыбаясь и молитвенно сжимая руки. А завернутая в простыню Гагарина пыталась померить брачные кольца на все свои пальцы, а также на нос и свернутую в трубочку губу, но после замечания Костика встала смирно.
— Скоро, что ли, целоваться? — уже второй раз спрашивал Андрюшка.
— Как только скажу «марш!», — объяснил Костик, — сразу целуй!
После этого, замотавшись в чей-то черный спальник, он взял в руки «Плейбой» и начал протяжно читать:
— Тот не был молод, кто не занимался сексом по пять раз в день. После каждого раза нам кажется, что такое прочувствовать не удастся никогда, что мы больше никогда не будем так хотеть друг друга, что желание не придет… Как интересно… Ну, ладно, как говорится, ближе к телу. Согласна ли ты раба археологическая Санька… Как тебе фамилия?
— Савина.
— Так. Савина. Взять себе в мужья раба и прохиндея Андрюшку Воинова и провести с ним брачную ночь в палатке нашей статуи Гагариной? Она все равно уже там не живет. А вам моей милостью выделяется отдельная жилплощадь. Ну, согласна или нет?
— А если не согласна? — спросила вдруг Санька.
— Ни фига себе! — изумился Костик. — Я тут не щадя живота своего… Даю тебе на добровольное согласие три секунды! Раз-два-три! Все, по глазам вижу, что согласна. Андрюшку мы не спрашиваем — и так понятно. Объявляю вас супругами, на старт, внимание, марш!
И тут Андрюшка снова начал ее целовать. Теперь уже при всех.
ГЛАВА 8
Санька проснулась, но глаза открывать не стала. По теплу на ресницах она чувствовала, что вокруг все светло и солнечно. И теплый Андрюшка был рядом. Санька невольно улыбнулась: вот пройдоха! Нет, все-таки в нем что-то было… Конечно, нечего и думать о том, чтобы продолжать с ним крутить роман, когда они отсюда выберутся, но здесь, на пока… Да какая разница, в конце концов! Надо жить сегодняшним днем или… — (Санька непроизвольно хихикнула) — или сегодняшней ночью. Жизнь в общем-то не так уж плоха, когда есть в ней мужики и мадера!
— Эй, хватит дрыхнуть! — крикнул над ухом голос Сереги.
Санька и Андрюшка разом сели.
— А? Что?
Серега стоял на карачках — наполовину в палатке, наполовину снаружи.
«Он никогда не научится вписываться в личную жизнь», — злорадно подумала Санька, а вслух сказала:
— Ты что, не видишь: у нас первое брачное утро! Нас будить запрещается!
Но у Сереги была уважительная причина для вторжения.
— Мухин исчез! — проговорил он извиняющимся голосом. — Всех зовут на агору.
Кое-как одевшись, Санька с Андрюшкой выбрались на свет. Вокруг кухонного тента уже стоял народ и громко обсуждал происшедшее.
— Кто его видел последним? — допрашивал каждого подходившего Костик.
— Так, еще один сгофрился! — чуть ли не радостно воскликнул Сальери. Наши ряды редеют!
— Сколько времени? — спросила Санька, протирая глаза. Оказалось, что голос к ней практически вернулся. — Что, уже десять? Ничего себе!
Из дверей лаборатории высунулась голова Гагариной.
— Клад опять пропал! — выкрикнула она потрясенно.
На некоторое время все замерли, замолчали.
— Все сначала! Все повторяется в точности как с Пал Палычем! прошептала Аська, обессилено опускаясь на лавку.
Костик бахнул ладонью по столу.
— Всем заткнуться и слушать сюда! Пока делать какие-либо выводы запрещается! Кто будет наводить в нашем царстве панику, тому поставлю фингал, понятно?!
В этот момент Санькин взгляд отчего-то скользнул в сторону моря, и она увидела…
— Ребята! Вон Мухин плывет! — закричала она в страшном негодовании.
Все повернули головы. И действительно среди подсвеченных солнышком волн виднелся Данилкин надувной матрас, на котором восседал Мухин и, работая ногами, как двигателем, усиленно греб в сторону Гороховки.
— Он утонет! — ахнула Алена. — Матрас-то дырявый!
Кто-то тем временем сбегал в лабораторию за биноклем.
— Ба! Так он еще и клад спер! — воскликнул Костик, приглядываясь. — Какая наглость!
Услышав это известие, археологи, не сговариваясь, кинулись к морю.
— Подплываем тихо, — командовал Костик, — и немедленно возвращаем этого козленка домой. Если будет оказано сопротивление: разрешаю бить в морду! Только осторожно — сокровище не утопите!
* * *Мухин так и не понял, что случилось, когда его вдруг схватили за ноги и уволокли под воду. Потом ему кто-то хорошо вмазал в бок и снова закинул на матрас. А спустя несколько минут несчастный аспирант уже лежал на берегу, подмятый могучим Костиком.
— Сволочь! — возмущался тот. — Куда поперся?! Как смел без ведома царя покидать царство?!
Андрюшка мельтешил тут же, прыгая на одной ноге и пытаясь вытряхнуть воду из уха.
— Отвечай, когда тебя спрашивают!
— Клад здесь! — воскликнула Санька, проверив изъятый у дезертира сверток. — Значит, это все-таки он убил Пал Палыча! И из-за научной славы, и чтобы захапать себе сокровища!
Мухин беспомощно крутил близорукими глазками под съехавшими на бок очками.
— Ребята, чего вы? Я же… э-э… просто…
— Что «просто»? — грозно насупил бровь Костик.
— А-а-а, слезьте с меня! — запричитал вдруг Мухин. — Сами подыхайте в этой своей… э-э… экспедиции! Мне домой надо! Мне здоровье не позволяет есть ваших моллюсков!
— Типа решил в одиночку пересечь море? И спер сокровища?!
— Вы все равно не осознаете их подлинной ценности! А я бы доплыл до людей, позвал бы на помощь…
— Врет! — однозначно сказал Андрюшка, с презрением глядя на него. — Он просто хотел подло сбежать!
— Вот чмо! В яму его посадить! — выкрикнула Рая.
* * *Пленного заключили в раскоп. Мухин плакал и обзывался какими-то латинскими словами. Всем было противно на это смотреть, и его оставили одного. Но как только они вернулись в лагерь их глазам предстала страннейшая картина: Алена вытаскивала из лаборатории Сальери. Причем за ноги. Он же не подавал никаких признаков жизни.
— Это что? — воскликнула Санька, придя в совершенное изумление от увиденного.
Алена гневно указала на Сальери:
— Это он убил Пал Палыча!
— Чего вы мне голову морочите?! Как царь требую объяснений! — топнул ногой Костик. — А то получается, у тебя свой преступник, у нас свой.
Кинув на землю ноги тяжеленного Сальери, вся трясясь и возмущаясь, Алена начала рассказывать… По ее словам выходило, что как только весь народ кинулся в море вслед за Мухиным, вдруг откуда ни возьмись появился Сальери и тихим сапом, думая, что его никто не видит, побежал к лаборатории. Алене все это показалось странным, и она принялась молча наблюдала за происходящим. Сальери все не возвращался и не возвращался, что было очень подозрительным. И точно! Заглянув в лабораторию, Алена увидела, как он весьма усердно вписывает в журнал о прохождении практики что-то свое. Причем и почерк-то, паразит, научился подделывать под Пал Палычевский! Тут Алена вскричала:
— А что это ты тут делаешь?!
Сальери аж подпрыгнул, перепугался насквозь и нагло заявил, что ничего. Тогда Алена потребовала показать, что тот пытался написать в журнале. Негодяй сначала всячески отказывался, но тут Алена применила свой старый излюбленный способ: она пригрозила, что не даст ослушнику еды. И Сальери очень быстро капитулировал.
Оказалось, что за леность, тунеядство и мелкое воровство еды из общественных запасов Пал Палыч хотел отчислить его из университета. Сальери же решил нарушить волю покойного и продолжить свое образование. Поэтому он вырвал страницу из журнала, где было написано, что он изгоняется с практических занятий и не допускается до перевода на следующий курс, а вместо этого вписал себе массу всяческих похвал и благодарностей.
Алена всю жизнь была очень честной. И такое подлое жульничество привело ее в тихий ужас. Стало очевидным, что Пал Палыч пал от руки своего нерадивого ученика, готового кого хочешь загнать на тот свет, лишь бы получить заветный диплом. Сальери же понял, что Алена — единственная свидетельница его преступления, и с ней надо что-то делать, пока она не разболтала всем на свете о его поведении. Воспользовавшись изумлением завхоза и шеф-повара, он выскользнул из лаборатории и вскоре вернулся обратно, неся в руке первый попавшийся цветок. После этого Сальери пал на одно колено, протянул даме растение и сказал, что в его сердце давно уже поселилась любовь, и что никто в мире не готовит мидий столь божественно, как Алена. И тут же предложил ей свою дружбу и любовь навек.
Окончательно поразившись при виде коленопреклонного Сальери и его цветка, Алена обозвала его дураком и попыталась было выйти из лаборатории. Но не тут-то было! Осознав, что первый пункт плана провалился, Сальери загородил ей выход и стал намекать на какие-то туманные неблагоприятные последствия, если только Алена не будет держать язык за зубами. И тут откуда-то с берега закричал Данилка, призывая маму на что-то поглядеть. Тогда Сальери сказал:
— Смотри, я твоему щенку башку отверну!
Он даже не успел пожалеть о сказанном, потому что реакция Алены была молниеносной: она схватила со стола довольно увесистый микроскоп и обрушила его на голову горе-жениха.
…Народ выслушала всю эту историю в совершенно пораженном состоянии.
— Не верьте ей! — вдруг всхлипнул Сальери, подняв голову от земли. Врет она все! Я ни при чем!
— А может, они вместе «мокруху» совершили? И Мухин, и этот… произнесла задумчиво Рая.
— Да глупо это! — выкрикнула Санька. — Человек не может убить из-за записи в журнале!
Андрюшка лишь усмехнулся.
— Это ты не можешь, а другой — запросто!
И тут Костик принял Соломоново решение:
— Я вообще не понимаю, как они могли укокошить шефа, не имея оружия, но, тем не менее, повелеваю: изолировать обоих мерзавцев от общества, то есть посадить в яму. А там посмотрим, что делать…
— Ребята! — запричитал Сальери. — Не кидайте меня к убийце! Он же меня… это… того…
— Одним лохом будет меньше, — глубокомысленно выдала Рая.
* * *Оба арестанта очень умело симулировали свою невиновность. Оказавшись в одном раскопе, они тут же шарахнулись друг от друга в разные стороны, вопя одно и то же:
— Спасите! Помогите! Выпустите меня отсюда! Я не могу с ним сидеть!
Мухин время от времени принимался плакать и причитать, что он не намерен здесь погибать. Ася на это кричала ему, что Пал Палыч тоже хотел жить. Сальери все время стучал ложкой об тарелку и требовал еды.
Глядя на это, народ снова пустился в дебаты. Санька, Аська и Серега были уверены, что это Мухин убил начальника экспедиции, чтобы захапать себе сокровище. В связи с тем, что Серега встал на ее сторону, Санька даже забыла, что терпеть его не может. Обличение Мухина было теперь всего важнее. Посовещавшись, они наконец-то помирились и решили отстаивать права Сальери и кормить его.
Но Андрюшка, Гагарина и Алена именно его и считали преступником. Мухин же казался им просто истеричным и с пошатнувшейся психикой. Типа он просто со страху удрал в море. И они носили обед несчастному аспиранту.
Рая поподозревала сначала одного, потом другого, а потом вообще растерялась. Но тут высказал свою позицию Андрюшка, и она решительно переметнулась на его сторону.
Костик же если чего и думал, так держал это в тайне. Может быть, для важности, а может, просто не хотел облажаться. Он только заметил, что его подданные ведут себя как-то странно: совершенно забыли о том, что еще совсем недавно обвинение в убийстве и краже висело над Вадиком. Но о нем спорить было уже никому не интересно. Преступления Мухина и Сальери затмили все на свете.
В результате каждый из археологов с пеной у рта доказывал остальным свою версию. Или же вообще не доказывал, а просто орал на оппонентов, обвиняя их в отсутствии мозгов и логики. В общем, нервы населения лагеря в одно мгновение накалились до предела. А Санька, несмотря на свою вчерашнюю свадьбу, чуть опять не потеряла голос, доказывая Андрюшке, что он олух царя небесного, раз не понимает коварной сущности Мухина.
К полднику ссора настолько дала себя знать, что противоборствующие группировки решили объявить друг другу байкот и разойтись в разные палатки. Санька хотела было занять более классный мальчишеский дом и сунулась туда, но там все также без движения лежал Вадик — весь бледный и иссохший.
— Ты за кого? За Сальери или за Мухина? — спросила она, вползая на коленках внутрь палатки.
Вадик поворотил на нее взгляд измученной газели. Но так ничего и не сказал.
— А ну тебя! — махнула на него рукой Санька. Вадик совершенно исчерпал свою привлекательность в ее глазах. Что это за мужик, у которого даже своей точки зрения нет на происходящее?!
Ей даже было как-то неприютно в его присутствии, и она решила, что перетащит своих сторонников в девчоночью палатку, а врагам оставит для жительства дом скорби вместе с Вадиком в придачу.
* * *Хорошо, хоть Алена соблюла политкорректность и не стала обделять своих политических противников едой. И это оставляло надежду на то, что она и в дальнейшем будет добра и даст Саньке крем для рук. От всех вышеописанных приключений ее нежные ухоженные ладошки превратились в Бог весь что: трещины, мозоли, заусенцы… Хоть плачь! И ради них Санька решила пожертвовать чувством непримиримости с просальеривской группировкой и сходить на поклон к ее главарю.
Утомившись от трудов праведных и неправедных, народ расползся по домам и спал.
— Эй, есть кто живой? — проговорила Санька непринужденно, подойдя к зеленой палатке. — У меня к вам мирные намерения!
Но вместо Алены из палатки вдруг высунулась Рая.
— Ах ты, Годзилла пролетарская! — закричала она, завидев чужака. — Чё ты тут бродишь?
Саньке и так было не по себе, а тут еще эта идиотка.