— У нас это было всего-то пять минут, не больше…
— Рассказывай-рассказывай.
— Ну я его догнала и поцеловала взасос…
— Так…
— А он меня схватил и…
— И что?
— И отшлепал. Своей тапкой.
— Ну… и… дальше?
— А дальше сказал, что я его достала и ему уже надоело со мной трахаться.
Райка всхлипнула и замолчала. Санька тоже молчала. Значит, у Андрюшки ничего с ней не было… Ох, это требовало переосмысления!
— Морковка! Немедленно выходи сдаваться! — внезапно послышался откуда-то сверху голос Костика.
У Саньки похолодело сердце. Неужто Каша выдал? Она оглянулась. Уже, оказывается, начинало светать.
— Вот меня и спасать идут! — злорадно проговорила Рая.
— Фига тебе! — рявкнула на нее Санька. — Сиди и молчи!
Воинственно выставив свое ружье, она поднялась по лестнице и высунулась наружу. На крае раскопа стояла археологическая экспедиция, за исключением Вадика, Андрюшки и Данилки. Мерзкий пес был с ними.
— У меня есть заложница Раиса и оружие! — предупреждающе закричала им Санька.
Как оказалось, она зря это сделала: народ вообще-то понятия не имел, где она находится, и она сама себя выдала. Завидев ее голову, торчащую из раскопа, экспедиция издала ликующий рев.
— Дураки! — обозвала их Санька. — Замолчите все и слушайте. Я вам сейчас все про Аську расскажу!
Та дернулась было в сторону.
— Стоять на месте, а то выстрелю!
— Ну ладно-ладно, — сразу согласился Костик, — мы все — внимание.
Но тут подлая Райка с силой тряхнул лестницу, и Санька полетела вниз. Позвоночник отозвался острой болью, ружье вылетело из рук, грохая куда-то в сторону. Санька застонала и потеряла сознание.
* * *Она очнулась наверху около раскопа от того, что кто-то опять шлепнул ее по щеке. Пошевелив частями тела, Санька поняла, что, вроде, все цело. Рядом сидел насупленный Костик. Видимо, это он ее ударил, ладно хоть не по той стороне, куда залепила Аська. Тут же столпились и все остальные, мрачно поглядывая на нее. Сальери держал на руках Кашу.
— Ну ты, Морковка, всех напугала, — как-то миролюбиво проговорил Костик.
— А чего вы, Сальери с Мухиным выпустили? — спросила она слабым голосом. — Они для вас больше не убийцы?
— Это ты убийца, — как бы по секрету сообщил Сальери, ткнув в нее указательным пальцем. — Ты вон какая дикая! Тебе бы только в людей, ни в чем ни повинных, палить! Мы тебя в изолятор посадим.
— А мы… э-э… невиновные! — вторил ему Мухин. — Ты нас специально подставила! Вон и Андрюшка из-за тебя… э-э… с ума сошел.
— А что с ним такое? — испугалась Санька. — И где он вообще?
— Он заявил, что это… э-э… он убил Пал Палыча, а не ты. А когда мы попросили объяснить, чем, то ничего путного так и не сказал. Вроде как он нашел…э-э… пистолет в степи, а потом выбросил в море.
Санька аж вся затрепетала. «Вот, хотел меня спасти, вину на себя взял… Героический-то мо-ой!»
— А у меня откуда может быть пистолет, а? — спросила она с вызовом. Я же парикмахер. У меня из орудий труда — только расчески!
— Да?! — живо воспротивился Костик. — А опасная бритва? На мою жизнь ею уже сто раз покушались такие Морковки, как ты!
— Но пистолета-то у меня нет! — взмолилась Санька. — Пистолеты есть у кого? У ментов, у киллеров всяких, у охранников… — Но вспомнив, что Андрюшка как раз и есть охранник, она сразу заткнулась.
— Понятно-понятно, на что ты намекаешь, — протянула Гагарина, — только ведь у него алиби, они же с Раей того… были.
— Да Райка до сих пор понятия не имеет, что значит трахаться! — в сердцах выкрикнула Санька. — У них ничего не было! — Выпалив это, она сразу поняла, что сморозила… Все же теперь поймут, что никакого алиби у него нет, и решат, что… Санька сидела, зажав рот ладонями, чтобы не раскричаться от навалившейся на нее истерики. Но ведь это не он! Нет, не он… Кто угодно, только не Андрюшка… Он же глупый и добрый… Он ведь только из-за Саньки взял на себя вину.
— А ни фига! — вдруг взвыла Рая, кинувшись на Саньку. — Чего ты бочку на Андрюшку катишь!
Костик едва успел ее перехватить.
— Ты чего?! Опять Морковка врет?
— Андрюшка тут не при чем! — бушевала Рая. — Я те отвечаю за свои слова!
— А кто «при чем»?
— Я! — рявкнула Райка.
— Ты-ы?!!!
— Да, я! Чё все уставились?!
Сальери выронил Кашу, и тот взвизгнул от неожиданности. Остальные ошалело молчали.
* * *— Рая, это правда?
— Чем ты могла грохнуть Пал Палыча?
— Не может этого быть!
— Райка, а как ты его убила?
— Пал Палыч, бедненький. Из-за какой-то малолетки!
Вопросы гроздьями сыпались на девочку из рая. Один Костик молчал. Он все еще не верил, что такая сопля…
— Ша! — перебила всех она. — Хотите знать как? Тогда топайте за мной!
И Райка двинулась в сторону лагеря.
— Э, нет! — схватил ее за руку Костик, — только под моим пристальным наблюдением.
И они вдвоем пошли впереди. Остальные семенили следом. Последней хромала забытая всеми Санька. «Ну и хорошо, что забытая, — думала она ожесточенно. — Значит, больше никто не будет меня доставать. И Андрюшку тоже. А про Аську я вам ничего не расскажу. Будете, как дураки, ходить и не знать о том, что она клад хотела продать иностранцам!»
Вокруг уже совсем рассвело. Степь окрашивалась в теплые тона, где-то в траве чирикали первые птички.
— Нам сюда, — указала Рая на лабораторию.
Решительно войдя внутрь, она вытащила из угла коробку с патронами, достала один, со знанием дела выковыряла у него пыж, высыпала дробинки, потом сняла с шеи бусы и, отцепив самую большую, вставила ее в патрон.
— Давай ружье! — сказала сурово, и Костик почему-то не посмел противиться.
Далее было почти что как в вестерне. Выйдя из лаборатории, Райка резко вскинула двустволку к плечу, прицелилась. И тут же шарахнул выстрел.
— Дерьмо, а не ружье, — произнесла она мрачно. — Из такого только по воробьям палить. Вот у наших парней есть такие обрезы — закачаешься! Они мне сто мильёнов раз давали пострелять.
Открыв зажмуренные с перепугу глаза, Санька взглянула на мир. К ее удивлению все кругом были живы. А Костик показывал народу алюминиевую кастрюлю, в стенке которой зияла большая рваная дыра.
— Так я и вашего Пал Палыча ухайдакала! — произнесла печально Райка.
— Девочка Рая нашла пистолет, больше начальника в лагере нет, — изрек Костик, постучав по кастрюле.
Все же продолжали офигевше и заворожено глядеть на Раису. Первой очнулась Аська.
— А за что? — надрывно проговорила она. — За что ты его убила?!
— За дело!
— За какое?!
— За важное! Он мне сказал, что я — Рая из сарая. И вообще я вам больше ничего не скажу, делайте со мной, что хотите! Только я несовершеннолетняя и не подлежу уголовной ответственности!
— Тебя поставят на учет в детской комнате… э-э… милиции! — после некоторой паузы проговорил Мухин.
— А я там и так уже три года состою. За то, что на родительском собрании селитру запустила.
Костик озадаченно почесал в затылке.
— Вот вам истоки терроризма в нашей стране!
И в этот момент с моря раздался низкий тревожный гудок. Все повернули головы и замерли, не веря своим глазам.
— Корабль! — воскликнула Гагарина и припала к Костикову плечу.
ГЛАВА 9
Корабль был тот же самый. Белые борта, чуть скошенная назад труба с красной каймой и трехцветный российский флаг на корме. Костик глянул из-под руки и тут же заулыбался во все свои тридцать настоящих и два золотых зуба.
— Это за мной!
— Что «за тобой»? — не поняла Санька.
Костик потрепал ее по растрепанному затылку.
— Эх ты, Морковка! Дочка моего капитана наверняка соскучилась и велела папашке вернуть меня, любимого.
— Слава Богу… Значит, мы едем домой! А что будем с Раисой делать?
Костик равнодушно пожал плечом.
— Да хрен с ней!
— Как это? — не поняла Санька.
Но тут все вдруг запрыгали на месте и закричали:
— Шлюпка! Мы спасены! Они спускают шлюпку!
И действительно вскоре по направлению к берегу заскользила шлюпка с несколькими гребцами.
Костик встречал ее поистине с царскими почестями: галантно предложил руку сидевшему на носу толстяку, поклонился ему, потом шестерым матросам.
— Добрый день, капитан! Рад приветствовать вас, господа! Проходите в наше царство, будете гостями! Жрать, правда, нечего, зато новостей по горло.
Капитану было предложено почетное место на бревне у костра, и Костик в лицах и действиях при великом стечении всего местного народа принялся рассказывать о злоключениях своих подданных. Капитан дивился, в изумлении хлопал себя по толстым ляжкам, туго обтянутых форменными штанами, и вскоре изъявил желание посмотреть на древние драгоценности. Экскурсоводом был Мухин, который тут же придал своему худенькому личику вдумчивое выражение и профессионально-занудливым тоном начал объяснять:
— Перед вами находятся ритуальные предметы времен расцвета… э-э… Боспорского царства. Все они были извлечены из могильника, который был обнаружен Анатолием… э-э… Мухиным в 2000 году после рождества Христова.
Капитан огладил пегую с проседью бороду.
— И во сколько вы, молодой человек, оцениваете все это богатство?
Мухин улыбнулся ласково и скромно.
— Мои подсчеты, конечно, не совсем точны… Но я… э-э… полагаю… С учетом того, что здесь имеются элементы, выполненные из чистого золота… Да и потом отличная сохранность и ореол старинности…
— Так сколько?! — в один голос спросили Костик и капитан.
— Вероятно тысяч… э-э… триста-четыреста долларов, никак не меньше. А по аукционным меркам — и того более.
Такая сумма привела в шок не только Костика и капитана. У всех просто челюсти отвисли, и по глазам стало ясно, что каждый в уме уже переводит доллары на рубли и прикидывает, сколько всякого добра можно было бы накупить на такую уйму деньжищ.
Капитан уважительно потрепал Мухина по плечу.
— Что ж, ваше имя, я думаю, войдет в историю. Подумать только: привнести такой вклад в науку! Да и потом любой другой на вашем месте, попросту говоря, стибрил бы все это добро, да и дело с концом, а вы…
— Что вы! — зарделся Мухин. — Это все принадлежит… э-э… народу!
Капитан с Костиком переглянулись и по очереди пожали Мухину руку.
— Вот что, — сказал наконец капитан, — мы сейчас направляемся в Керчь и захватим с собой и вас, и клад. Так что скручивайте свои палатки и через два часа готовьтесь к отплытию.
Все прокричали ура, и только Аська — смущенная и грустная — подошла к капитану и прошептала ему на ухо:
— А как же тело Пал Палыча? Так и останется там, в склепе?
На капитанском лице отразилось легкое неудовольствие.
— А зачем его тревожить? Пусть себе лежит. Да и на такой жаре он наверняка протух сто раз.
На Аськины глаза навернулись умоляющие слезы.
— Нет! Мы должны его забрать! Он светило исторической науки! И так бросать его — подло! А потом его же должны исследовать патологоанатомы…
Видя, что от нее не отвязаться, капитан кивнул головой.
— Ну, хорошо, хорошо… Где тут ваша усыпальница?
Посещать склеп никому не хотелось, но Аська была права: начальника и научного руководителя нельзя было оставлять на произвол судьбы. Поэтому Серега и пара матросов на скорую руку изготовили из брезента носилки, соорудили из намоченных платков повязки на лица и отправились выполнять скорбный долг.
Когда они вновь показались на тропинке, ведущей к лагерю, Аська уже приготовилась рыдать, а все остальные сделали трагические лица, но тут Серега замахал рукой.
— Народ! А его там нету!
Как реагировать на такое сообщение, никто не знал. Оказалось, что от Пал Палыча не осталось даже кусочка шорт: видимо, его уже кто-то успел окончательно съесть. Народ сразу вспомнил, как однажды ночью Каша принялся лаять куда-то в сторону склепа и долго не мог угомониться. Все тогда решили, что это или Геростен, или какие-нибудь шакалы. Значит, вот кем они поживились! И все, кроме Аськи, лишь облегченно вздохнули.
— Не плачь! Вот приедет следователь, он все отыщет и расследует, попробовал ее утешить Костик.
Но Аська лишь покачала головой.
— Это все настолько ужасно и цинично… Никому нет дела… Ведь такая нелепая смерть: погибнуть от рук дуры-Раисы… А потом тебя съедают степные шакалы и стрекозлы.
И вся в слезах и расстройстве Аська пошла собирать свои вещи.
* * *А народ стоял на ушах. «Домой! Скорее домой!» — эта фраза носилась в воздухе и будоражила своей магией. Археологи ликовали и собирали вещи, запихивая все подряд в рюкзаки и сумки. Даже Вадик наконец очнулся ото сна и тоже начал складывать свои немногочисленные шмотки.
— Где мои носки с зеленой Покахонтас? — орала Гагарина, ползая по всем палаткам.
Но никто ни на кого не обращал внимания. Санька вцепилась в свой пакет и утрамбовывала ногой все свое, встречавшееся на пути. Она уже была в предвкушении дома. Ура, ехать домой — это же О! Это счастье, это сколько хочешь воды, это не просто еда, это борщ со сметаной и жареная курица. Ой, мамочки, скорее домой!
С Раей решили поступить следующим образом: Сереге поручили бдительно за ней следить, чтобы она опять по дурости никого не прибила, а в Керчи показать ее милиции и спросить, что делают с девочками из рая, которые вон что творят с патронами и палят из ружей по начальникам экспедиций.
Рая выслушала свой приговор стоически и все время улыбалась, из чего часть народа сделала вывод, что у нее совсем уехала крыша, а часть — что уж в чем-чем, а в мужестве ей не откажешь.
Санька на скорую руку упаковала свои вещички и пошла повидаться с Андрюшкой. Ей надо было кое-что ему сказать, но что именно, она и сама не знала.
Андрюшка уже тоже собрался и теперь помогал Вадику затянуть рюкзак. Санька смерила свою бывшую пассию презрительным взглядом: вот Андрюха-то был готов ради нее в тюрьму пойти на пятнадцать лет, а этот лежал бревном и ждал у моря погоды… Аж позеленел весь, иссох… С Богом, видите ли, разговаривал… Ага, как же! Станет Бог всяких дураков слушать! У него и на умных-то, чай, рук не хватает.
Завидев Саньку, Андрюшка бросил Вадиков рюкзак и поднялся ей навстречу.
— Привет! Как дела?
Санька потупила взгляд.
— Нормально.
На самом деле надо ведь было поблагодарить его за все, но у Саньки просто язык не поворачивался. И потом тут еще этот Вадик!
— Ты всю ночь в раскопе просидел? — спросила она вместо этого.
Андрюшка кивнул.
— Ага.
— Не замерз?
— Не-а.
И опять повисла пауза. И это происходило с Санькой, которая всю жизнь только и делала, что языком чесала!
— Ты дай мне свой домашний телефон… — проговорил Андрюшка, тоже отчего-то смутившись. — Я тебе позвоню, как приедем.
— А Костик уплывает! — пробормотал Данилка, мешавшийся у всех под ногами.
— Да-да, — отозвался он, не глядя, — мы сейчас тоже поедем…
Но Данилка настойчиво цеплялся за дядю.
— Наш царь тю-тю!
— А-а! — заголосил вдруг Мухин откуда-то с берега. — Держите его!
Санька вздрогнула. Ну чего еще?! Все недовольно выползли на агору, чтобы посмотреть, что опять случилось.
Шлюпка вместе с Костиком легко переносилась через волны по направлению к кораблю. Мухин вопил, прыгая по пояс в воде. Все заволновались и столпились у берега.
— Ну что ты орешь? — спросила Гагарина, помахивая вновь обретенными носками. — Сейчас он вернется.
— Да-а?! Ты думаешь?! — запричитал Мухин. — А зачем он тогда мой клад забрал?!
— Как «забрал»?! — ахнула Аська.
— Костя-я-а! — закричала Гагарина в море. — Ты куда-а?
— Прощай, абрикосовая ты моя! — донеслось со шлюпки. — Прощай, краса раскопа!
— Что?! — Гагарина вдруг разразилась рыданиями. — Костик, задница, вернись немедленно, ненавижу тебя!
Народ тоже принялся орать и извергать проклятия.
— Верни клад!
— Мы тебе… Мы тебя из-под земли…
— А как же мы? Как мы-то теперь?
— Сукин сын!!!
Гребцы на шлюпке подняли весла. Костик встал на корму и, сложив руки рупором, принялся кричать:
— Этот, граждане, клад давно продан вашим Пал Палычем. Козел он был. Я его свел с покупателями, а он решил меня подвести, хотел заныкать себе мои проценты. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. Приехал его контролировать, а он лапки и откинул. Так что клад я изымаю. Имею полное право. А про капитанскую дочку я вам наврал!!! Это вообще и мой корабль и мой капитан! Тридцать три вам китайских приседания! Чао!
— А-а! — не выдержал Мухин, колотя руками по воде, — нее, о-о, сво… — Слова ему не давались.
— Тебя все равно посадят! — заголосила Санька.
— Ага! Конечно! — ехидно откликнулся Костик. Шлюпка снова начала медленно плыть к кораблю. — Да я мэра знаю, губернатора знаю, я всех знаю! Кто меня посадит? Да я с каждым ментом водку пил!
Постепенно его голос удалялся и становился все тише. Отчаяние же на берегу становилось все громче и страшнее. Вся женская половина рыдала. Гагарина вообще выла и билась головой о гальку. Данилка хныкал и цеплялся за маму. Каша лаял. Мухин в истерике продолжал выкрикивать нечленораздельные звуки. Остальные юноши либо ругались, либо молча и напряженно вглядывались в людей со шлюпки, которые уже поднимались на борт.
Через несколько минут, не обращая внимания на панику, царившую на берегу, корабль издал прощальный гудок и поплыл.
* * *Заливаясь горючими слезами, Аська каялась народу в том, что действительно хотела помочь Пал Палычу сбыть клад иностранцам.
— Они должны за нами приехать! — говорила она, пытаясь убедить в этом хотя бы саму себя. — Они должны за нас переволноваться! Сань, скажи им! Ты же видела сообщение на пейджере!