Лена посмотрела на свои грязные кроссовки и начала их снимать. Когда Марина увидела, что надеты они на босу ногу, то, вытаращив глаза, всплеснула руками:
– Батюшки мои! Как же ты так ходишь? А ну, давай живо скидывай с себя все это барахло, что на тебе надето, я его сейчас в мусорку выкину, и марш в ванную, будешь отмываться.
Лена, закусив губу, чтобы не разреветься, начала стягивать с себя рванье, которое было на ней, прямо здесь, в прихожей. Оставшись в одних трусиках, она, прижимая руки к груди, замерла на месте. Марина за это время уже успела заглянуть в комнату к сынишке, забежать в ванную комнату и, выскочив из нее, вернуться в прихожую. Увидев практически голую Лену – как та переминается с ноги на ногу и смотрит на нее испуганными глазами, Марина нахмурилась:
– Слушай, я тебя что, должна везде за ручку водить? Что ты застыла, как памятник? Я же сказала: как снимешь все, быстро дуй в ванную, я там уже тебе воду с пеной развожу. Пройдешь по коридору, повернешь направо и сразу же упрешься в дверь ванной комнаты. Там вода шумит, услышишь.
Марина подтолкнула ее в нужную сторону, а сама схватила грязную кучу одежды и на вытянутых руках понесла ее в мусоропровод.
– Чтобы и следа не осталось от прежней жизни, – пробормотала она, вспоминая, как в один прекрасный день поступила точно так же со своими старыми вещами. В тот день Вячеслав решил сделать для любимой сюрприз и повез ее по дорогим бутикам, разрешил ей покупать все, на чем остановится глаз. Марго захлопала от восторга в ладоши, подпрыгивая на месте, как ребенок. Но в результате выбрать что-то самостоятельно она тогда так и не смогла. Как только ей нравилась какая-то вещь, прежде всего по привычке она смотрела на ценник. При виде цифр, больше смахивающих на показания счетчика за электроэнергию, глаза ее тут же округлялись до размера летающих тарелок, и она говорила Вячеславу, что ей эта вещь совсем не нравится. Тот понаблюдал за ней некоторое время, потом понял, чем она так смущена, и взял инициативу в свои руки. В результате после шопинга они вернулись, до отказа нагруженные пакетами и сумками с модной одеждой и обувью. Старые вещи в этот же день отправились в помойку, на радость местным бомжам.
Лена с наслаждением погрузилась в ароматную пену и прикрыла глаза. Она вдруг сообразила, что это чувство для нее совсем не ново, и где-то там, в своей прошлой жизни, она очень часто испытывала нечто подобное. Девушка тряхнула головой и начала рассматривать батарею всевозможных пузырьков и флакончиков, чтобы выбрать шампунь для волос.
«Вот это то, что нужно, я всегда таким мою голову», – подумала девушка и протянула руку к голубому пузырьку. Сообразив вдруг, о чем она сейчас подумала, Лена резко отдернула руку и нахмурилась.
– Откуда у меня эти мысли? – пробормотала она.
– Ну, как тебе моя ванна? – влетев в помещение, как тайфун, затараторила Марина. – Давай я тебе помогу волосы промыть, вон спутались как. Насекомых там у тебя случайно нет? – засмеялась она и, не дожидаясь ответа, схватила именно ту бутылочку, которую хотела взять Лена. Наливая ей на голову душистую массу, Марина понеслась дальше: – Я люблю этот шампунь, он такой ароматный, и волосы после него как шелк. Мне его всегда Слава покупает в дорогом фирменном магазине, чтобы он не подделкой оказался. Я-то сама безалаберная до ужаса, могу такое купить, что потом только и остается, что выбросить. Не разбираюсь я совсем, где подделка, а где нет. Славка на меня ругался первое время, а сейчас махнул на это дело рукой и покупает все сам. А откуда мне знать, как разбираться? Я в детском доме выросла, потом в училище пошла, на маляра учиться. Дорога в институт нам, детдомовским, была заказана, только в училище, – стрекотала без остановки Марина, поливая душем голову Лены. Слова из нее вылетали со скоростью пулеметной очереди, и Лена, слушая ее, молча улыбалась.
– Жила – с хлеба на воду перебивалась. Такие вещи, как шампунь, стиральный порошок да мыло, самые дешевые покупала. Да вообще все приходилось самое дешевое покупать, что уж там говорить-то. Платили копейки, потому что ученица, хоть и работала наравне с остальными, – трещала Марина.
– А почему ты именно на маляра пошла учиться? Разве это женская профессия? – спросила Елена, отфыркиваясь от воды, которая попадала ей в рот.
– А я сама ее выбрала – очень рисовать люблю, краски смешивать, а потом на стены накладывать. А потом, я как тогда рассуждала? Маляр – работа трудная, но денежная, всегда заработать можно, ну, я имею в виду, халтуру найти. Родственников у меня – никого, помочь некому, значит, я должна рассчитывать только на свои силы. Не на панель же отправляться, в самом деле? Вот и пошла на маляра. Только я училище закончила, на практику на стройку попала, а потом со Славой познакомилась, и он меня сразу оттуда забрал. Сейчас я, конечно, не работаю, Димку воспитываю. Няню Слава нанял, потому что у нее педагогическое образование и по-английски она хорошо шпарит. Папочка решил, что его сын с самого детства должен знать два языка. Роза Яковлевна с ним только по-английски разговаривает, ну, а мы со Славкой – по-русски. Вот такие у нас дела, – резюмировала девушка и начала тереть спину Лены жесткой мочалкой. Елене было так хорошо от ощущения чистоты и тепла, что она, прикрыв от наслаждения глаза, чуть не провалилась в сон.
Когда помывочная экзекуция была закончена, Марина подала своей гостье огромное махровое полотенце и собралась выйти из ванной комнаты.
– Слушай, фигурка у тебя ничего, только худая ты очень. Отъедаться надо, тогда мужики прямо косяками будут падать. Ты есть хочешь? – повернувшись от двери, спросила она у девушки. Та неопределенно пожала плечами и стеснительно пробормотала:
– Немного.
– Все ясно, жду тебя на кухне, халат на крючке висит, а тапочки я сейчас принесу. Надо же мне было такой глупый вопрос задать? – сама на себя посетовала Марина и скрылась за дверью.
Когда Лена вошла на кухню, где вовсю хлопотала хозяйка, собирая на стол, та оглянулась и всплеснула руками.
– Ой, какая ты хорошенькая, оказывается! А глаза-то, прям как два озера, – засмеялась Марина. – Я таких голубых никогда в жизни не видела. Ты почему с полотенцем на голове? Там же фен есть, пойди, просуши волосы, пока я ужин разогрею, – распорядилась она.
Елена покорно пошла обратно в ванную комнату, чтобы высушить волосы, а когда вернулась на кухню уже причесанной, то произвела на Марину еще больший эффект.
– Слушай, тебе только в кино сниматься, до чего ты хороша! Глаза как тормоза, а волосы – упасть и не подняться, – с восхищением проговорила девушка. – Садись и кушай на здоровье. Вот здесь курица с картошкой, а это салат, вот рыбка горячего копчения. Ты ешь, я сейчас чай налью, хлеб бери, хочешь – черный, а хочешь – белый, в графине – сок, апельсиновый, – не умолкая, скороговоркой тараторила Марина. – Ты не стесняйся, чувствуй себя как дома. Я девушка простая, так что не нужно на меня смотреть таким испуганным взглядом, я тебя не съем. Ты не гляди, что здесь хоромы такие, – это все Славик устроил, а сама я ничегошеньки собой не представляю. Только и заслуги, что сына ему родила, – засмеялась Марина. Улыбка у нее была открытая и добрая, с восхитительными ямочками на щеках.
– Это тоже уметь нужно, – проговорила Лена и тоже робко улыбнулась.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Марина.
– Как что? Сына родить, конечно.
– Да какое там умение? – махнула девушка ухоженной ручкой. – Я всего пятьдесят минут и промучилась. Правда, когда беременная ходила, токсикоз был сильный, а больше никаких проблем.
– А не страшно было?
– А чего бояться-то? Не я первая, не я последняя, – пожала Марина плечами. – Через это все женщины должны пройти. Чем же я хуже других?
– Нет, я не это имею в виду. Не боялась ребенка оставить? Вдруг бы Вячеслав твой отказался от тебя и от него? – объяснила Лена свой вопрос.
– А куда бы он делся? – засмеялась Марина. – Он добрый до невозможности, из него можно веревки вить. Но я, конечно же, не поэтому родила, просто люблю Славу и знаю, как он ребенка хотел, а жена его почему-то не может рожать. И потом, когда я забеременела, то, естественно, у него спросила, что мне делать. Если бы он сказал мне тогда, чтобы я аборт сделала, я бы, конечно, так и поступила. Но он, как услышал, что ребенок будет, прямо чуть до потолка от радости не прыгал. Меня на руках носил, фруктами завалил, умереть можно! Сок натуральный сам для меня в соковыжималке делал. Я вообще-то счастлива, даже при условии, что никогда не стану его женой. Иногда посмотрю на себя в зеркало и удивляюсь. Ну что он во мне нашел? Ростиком небольшая, нос курносый, конопушки, целых семь штук, а поди ж ты – любит он меня, это я точно знаю. Может, за то, что я веселая такая? – И девушка снова залилась задорным смехом.
В это время послышался шум открывающейся двери, и Марина, продолжая весело улыбаться, проговорила:
В это время послышался шум открывающейся двери, и Марина, продолжая весело улыбаться, проговорила:
– Ну, что я тебе говорила? Нянька Славке все доложила, вот он и прилетел. – И она понеслась в сторону прихожей, чтобы встретить милого.
– Привет, любимый, – услышала Лена веселое чириканье Марины. – Что это ты на ночь глядя вздумал приезжать? Почему не позвонил, не предупредил?
– А почему это я о своем приезде предупреждать должен? – строго поинтересовался мужчина.
– Извини, я неправильно выразилась, – беспечно засмеялась Марина. – Конечно не должен. И все же почему вдруг? – повторила она вопрос.
– Потому что не вдруг. Мне Роза Яковлевна позвонила, говорит, что ты в дом каких-то бомжей притащила, – пророкотал мужчина сочным басом.
– Никакая она не бомжиха, пусть Роза Яковлевна не преувеличивает, – тут же встала в позу Марина. – Девушка молодая, чуть постарше меня, очень даже нормальная, и у нее беда, – защищала она свою гостью.
– Что еще за беда? – не сбавляя тона, спросил Вячеслав.
– Она память потеряла! Представляешь, ужас какой? – округлив глаза, поделилась информацией Марина. – Совсем-совсем ничего не помнит: ни имени, ни фамилии, ни адреса. Кошмар, правда?
– Ох, сорока, – шумно вздохнул мужчина. – И когда ты только у меня поумнеешь? Тебе в жилетку поплакаться стоит, а ты и рада, двери дома – нараспашку. Откуда ты знаешь, что она тебя не обманывает? Вдруг это аферистка какая-нибудь? – громыхал он, ничуть не стесняясь того, что его могут услышать.
– Славочка, да что ты такое говоришь? – возразила Марина. – Ты только посмотри на нее, прямо слезы на глаза наворачиваются, до чего она измученная. Я ей верю, и ничего она не обманывает. Ты ей должен помочь отыскать родственников, она ни имени своего не помнит, ни адреса, – повторила она. – Ведь жила же она где-то раньше? Вот и нужно узнать, где и с кем. Пойдем, я тебя сейчас с ней познакомлю, – быстро проговорила она и, схватив своего милого за руку, потащила его в сторону кухни.
Лена втянула голову в плечи и затравленно смотрела на дверь. Через минуту показалась фигура огромных габаритов и закрыла собой весь проем.
– Ну, добрый вечер, – снова прогромыхал Вячеслав, и Лена невольно вздрогнула от звуков его голоса.
– Добрый, – проблеяла она и еще больше втянула голову в плечи. Вячеслав присел напротив девушки и внимательно посмотрел на нее.
– Что у тебя стряслось? – задал он ей вопрос. – Маришка сказала, что ты память потеряла.
– Да, – еле слышно прошептала Лена и покосилась на мужчину.
– Лицо мне твое знакомо, где-то я уже видел тебя, – внимательно разглядывая гостью, проговорил Вячеслав, нахмурив брови.
– Не знаю, не думаю, я сюда недавно приехала, – пожала плечами Елена.
– Откуда?
– Не помню.
– Совсем хорошо, – вздохнул Вячеслав и сказал: – На вид ты вроде ничего, на аферистку не похожа. Глаза у тебя – как у затравленной газели, когда она от охотников убегает. Обидел, что ли, кто?
– Не знаю, – снова прошептала Лена.
– Ты что, вместе с памятью и голос потеряла?
– Нет, – еще тише ответила девушка.
– А что же тогда шепчешь? Или каши мало ела? – усмехнулся Вячеслав.
– Да она сколько времени голодная ходила, про какую кашу ты толкуешь? – влезла в разговор Марина и встала напротив Вячеслава, загораживая собой Елену. На фоне исполинской фигуры мужчины девушка выглядела канарейкой. – Слав, давай сегодня не будем устраивать ей допрос? Не видишь разве, что она перепуганная, как не знаю кто? Ты завтра приезжай, мы все вопросы и обсудим. А сейчас пусть идет спать, утро вечера мудренее, – сдвинув бровки к переносице, твердо проговорила Марина. – Не нужно к ней приставать, очень тебя прошу.
– Ладно, пусть идет, – махнул рукой мужчина. – Я тоже тогда поеду, завтра часикам к десяти подскочу. Где же я мог тебя видеть, девонька? Уж очень знакомое лицо, – почесывая подбородок, снова внимательно посмотрел на Елену Вячеслав.
– Вот и подумай хорошенько, может, до завтра и вспомнишь, где ты ее мог видеть. Это было бы совсем здорово, – сказала Марина и тут же обратилась к Елене: – Пойдем, я тебе твою комнату покажу, я уже и постель постелила. Выспишься как следует, а уж завтра будем думать – что, как да почему, глядишь, что-нибудь и придумаем. Утро вечера мудренее, – повторила она и улыбнулась Елене ободряющей улыбкой. – Пошли?
Та кивнула головой в знак согласия и безропотно подчинилась Марине. Девушка довела ее до комнаты, показала, что к чему, и понеслась проводить до дверей своего Славика.
Лена присела на широкую кровать и погладила рукой одеяло. Оно было мягким и каким-то знакомым и уютным. Из глаз девушки покатились соленые горошины слез.
– Господи, помоги мне вспомнить хоть что-нибудь, – прошептала она. – Кто я, Господи? Откуда? Я даже не знаю, сколько мне лет! Разве такое может быть, Господи? Помоги мне, пожалуйста, очень тебя прошу, – глотая слезы, продолжала шептать она.
В это время в дверь заглянула Марина и, улыбнувшись, спросила:
– Ты чего это шепчешь? Молишься, что ли?
– Да, – откровенно и очень просто призналась Лена. – Правда, я никаких молитв не помню, – улыбнулась она. – А скорее всего, я и не знала их никогда, – пожала она плечами. – Говорю, что на ум придет.
– А я тоже молюсь, как умею, – поддержала гостью Марина. – Так даже лучше, от всей души получается, потому что говоришь всегда искренне. А молитва – это что? Заученные фразы, и все. Ложись спать, время позднее, – проговорила она – Я тоже спать пойду, мне завтра пораньше нужно проснуться, ведь папку-то я так и не отвезла. Спокойной ночи, Лен.
– Спокойной ночи, Марина, и… спасибо тебе еще раз… за все, – проникновенно сказала девушка.
– Не за что, – махнула Марго рукой. – Я чувствую, что помогаю хорошему человеку, ты мне почему-то сразу приглянулась, еще там, на дороге, – засмеялась она. – Спи спокойно, набирайся сил, здесь тебя никто не побеспокоит, – проговорила напоследок она и тихонько прикрыла дверь.
Как только голова Елены коснулась мягкой, пахнущей чистым бельем подушки, она тут же провалилась в глубокий сон.
Глава 2
Елена проспала почти сутки, и Марина не беспокоила ее. Когда она утром уезжала из дома, чтобы отвезти наконец папку с документами на спортивную базу, то строго-настрого приказала Розе Яковлевне, чтобы та тоже не будила девушку.
– Если проснется, пригласите ее на кухню и накормите. Только очень вас прошу, ничего у нее не спрашивайте. Я скоро приеду, часа через три-четыре. К этому времени и Слава должен подъехать. Обещал утром заскочить, но не смог, у него неотложные дела. Ладно, Роза Яковлевна, я побежала. – И, чмокнув в пухлую щечку сынишку, который сидел на руках у няни, Марина выпорхнула за дверь.
Когда наконец Лена открыла глаза, за окном было темно. В комнате горел приглушенный свет ночного светильника. Она недоуменно огляделась кругом, силясь вспомнить, как и когда сюда попала. Когда наконец в голове прояснилось, она вспомнила, что ее подобрала на дороге очень добрая и веселая девушка Марина. Лена тяжело сползла с кровати и натянула на себя халат, который лежал на стуле рядом с постелью. Голова была тяжелой и очень сильно болела.
«Это, наверное, оттого, что я спала на такой мягкой постели. Интересно, сколько сейчас времени? – подумала девушка и поискала глазами часы. Стрелки будильника, который стоял на трюмо, показывали уже почти семь часов. – Интересно, семь вечера или утра сейчас? Судя по тому, что за окном совсем темно, – наверное, вечер. Неужели я проспала почти сутки? Неудивительно, почему так голова болит. Пойду, попробую найти Марину».
Девушка тихонько вышла из комнаты и пошла по бесконечному коридору. Через некоторое время она услышала приглушенные голоса.
– Я специально нашел этот номер газеты, – услышала Лена голос Вячеслава и, прижавшись к стене, притаилась. – Ты представляешь, какие дела творятся? Ее вовсе не Елена зовут, а Анжелика, недаром мне вчера показалось, что я видел ее где-то! А ночью, когда покурить встал, мне прямо по мозгам шандарахнуло. Газеты тогда только и говорили об этом. Фотография там была большая, всей семьи – отца, матери и дочери. Я ту газету не смог отыскать, но из этой все можно узнать, и подробности здесь тоже есть. Смотри, это ее мать, Елена Станиславовна Горина, и отец, Горин Валерий Николаевич. Почти год назад это все случилось. Горина убили, когда он повез выкуп за свою дочь Анжелику, которую похитили. Сумма выкупа была миллион долларов. Деньги, естественно, забрали, а его убили выстрелом в голову – видно, снайпер работал: в статье написано, что выстрелили из винтовки. На тело отца бросили фотографию, на ней – обгорелый труп девушки. Когда матери показали эту фотографию, она узнала кусок платья своей дочери, в котором та ушла из дома в тот день, когда ее похитили. Еще показали колечко, которое было на руке у трупа, мать опознала и его. Это было кольцо Анжелики, которое мать ей подарила на день рождения. Мать не выдержала такого удара и на следующий день покончила жизнь самоубийством. Вот так-то, Мариночка. Что теперь делать, не знаю. Как сказать девушке, кто она на самом деле и что произошло с ее родителями, – ума не приложу, – тяжело вздохнул мужчина.