– Не ожидал, что вы исполните мой заказ столь быстро, – с улыбкой произнес плечистый мужчина с редкими светлыми волосами.
– Поверьте, я тоже, – кивнул в ответ Грязнов. – Отыскать подобную редкость всего за месяц очень трудно. Нам сказочно повезло.
– Мне повезло, – уточнил мужчина. Он откинул крышку элегантной, несмотря на внушительные размеры, деревянной шкатулки и внимательно оглядел ее содержимое. – Это подарок отцу.
– Я так и понял.
В уютных бархатных углублениях прятались железо и дерево. Квадратный, кажущийся громоздким пистолет и ореховая кобура для него, снаряженная обойма и несколько хитрых приспособлений для чистки оружия. Блестящая бронзовая табличка гласила: «Маузер» К96, Оберндорф, 1900 г.»
– Надпись сделана на немецком языке, – пояснил Грязнов.
– Ровесник двадцатого века, – задумчиво протянул мужчина и прикоснулся к рукояти пистолета: – Можно?
– Разумеется.
Мужчина взял оружие в руку, некоторое время разглядывал его, привыкал к тяжести, затем вытянул руку вперед, прицелился в рыцаря на тикающих часах.
– Тяжеловат.
– Оружейная сталь, – пояснил Кирилл. – В те времена современные материалы еще не были известны.
– Механизм в порядке?
– В полном. Можно проверить.
– А зачем вот эта надпись? – Мужчина указал на прицельную планку: «1000».
– Для стрельбы на дальность до тысячи метров, – любезно объяснил Грязнов.
– Вы шутите? – Мужчина удивленно поднял брови.
– Разделяю ваше недоумение, – кивнул антиквар. – На таком расстоянии эффективность огня невысока, горизонтальное рассеивание до пяти метров.
– А убойная сила?
– Достаточная. – Кирилл перебрал несколько бусин черных четок. – Конечно, на меньших дистанциях «маузер» показывает лучшие результаты. Со ста метров хороший стрелок положит весь магазин в круг диаметром тридцать сантиметров.
– Я ошибаюсь или мы действительно говорим о пистолетах, которые начали выпускать в конце девятнадцатого века? – Теперь мужчина смотрел на старинное оружие совсем другими глазами.
– Производство К96 началось в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году, – уточнил Грязнов.
– Его показатели могут поспорить с характеристиками многих современных моделей, – проворчал мужчина, возвращая пистолет на бархатное ложе.
– И это лишний раз показывает, как недалеко мы ушли, – пробормотал Кирилл.
Пробормотал скорее для себя, но мужчина услышал. И заинтересовался:
– Что вы имеете в виду? Людей? В целом?
– И это тоже, – согласился Грязнов.
– Ну да, мы – хищники. Всегда ими были и навсегда останемся, – произнес мужчина, с улыбкой поглаживая пальцем холодную сталь пистолета. – Из пещер перешли в деревни, затем в города, затем в мегаполисы, теперь в Анклавы. Надели хорошие костюмы, разъезжаем на мобилях, но внутри, в душе, остаемся хищниками. Этого не изменить.
Мужчина знал, о чем говорил. Сын средней руки инженера одной из корпораций, он сумел подняться очень высоко и руководил юридической службой московского филиала «Steel AG». Дом в лучшем районе Царского Села. Старик-отец может позволить себе коллекционировать старинное оружие. Хищник.
– С подобным утверждением не поспоришь, – вздохнул Кирилл. – Но я имел в виду не только человеческую природу.
– А что еще?
Грязнов кивнул на пистолет:
– Посмотрите на это оружие. Внимательно посмотрите. Внешний вид: рукоять, спусковой крючок, ствол… вспомните принцип его действия. И ответьте, насколько сильно «маузер» К96 отличается от пистолета, который лежит в кобуре вашего телохранителя?
– Как насчет современных сплавов? – немедленно нашелся мужчина. – Легких и прочных? Как насчет стрельбового комплекса, что зашит в «балалайке» моего человека? И разве в начале двадцатого века существовало понятие «краш-пуля»?
Кирилл сдержанно улыбнулся, перебрал четки, отвел взгляд:
– Наверное, вы правы. Отличия действительно колоссальны.
Но что-то в тоне антиквара заставило мужчину задуматься. Он нахмурился, хотел было что-то сказать, но не успел. Дверь распахнулась, и в зал влетела пожилая женщина.
– Кирилл! – Увидела клиента, замерла, неловко улыбнулась: – Извините, я не знала, что ты… что вы заняты.
Яркое цветастое платье, желтые туфли, а в довершение картины – чудовищная шляпка с бумажными розочками, съехавшая на один бок и оттого смотревшаяся особенно забавно.
Антиквар коротко вздохнул и прикрыл рот пальцами. Юрист понял намек и, демонстрируя прекрасное воспитание, поднялся на ноги:
– Не буду вас задерживать, Кирилл. И еще раз спасибо за то, что вы столь быстро выполнили заказ.
– Помнится, ваш отец интересовался дуэльными пистолями девятнадцатого века…
– К Рождеству, – рассмеялся мужчина и махнул рукой. – Поговорим об этом ближе к Рождеству.
– Договорились.
Грязнов проводил клиента до дверей, обменялся на прощание рукопожатиями, затем вернулся к креслам и вопросительно посмотрел на Мамашу Дашу.
– Не скажу, что беседа слишком меня увлекала, но прерывать ее я не собира…
– Он здесь! – выдохнула женщина. – Он совсем рядом! На Болоте.
– Был на Болоте, – уточнил Кирилл. – Сейчас где-то в другом месте.
– Ты чувствовал?
– Чуть-чуть.
– А он тебя?
– Вряд ли, – покачал головой Грязнов. – Я хорошо закрывался.
– Ты его почувствовал и спокойно продолжил разговор?
– А что я должен был делать? – осведомился в ответ Кирилл. – Сказать гостю: извините, давайте перейдем в подвал, потому что по окрестностям бродит человек, который хочет меня убить?
– Хватит шутить!
– Хватит паниковать!
На мгновение взгляд Грязнова стал настолько жестким, что женщина отшатнулась.
– Ох!
– Извини. – Кирилл отвернулся.
Даша опустилась в кресло, устало провела рукой по лбу, поняла, что шляпку перекосило, и придала ей верную ориентацию.
– Что ты еще хотела мне сказать? – нейтральным голосом поинтересовался Грязнов.
– Вы встретитесь.
– Знаю.
– Тебе будет трудно.
– Но он не представляет, насколько трудно будет ему.
– Я не вижу, чем закончится встреча, – после короткой паузы сообщила гадалка.
Кирилл медленно повернулся к женщине, посмотрел ей в глаза, и впервые – впервые за многие и многие годы! – она увидела в его взгляде высокомерие. Властное превосходство человека, стоящего на другой ступени.
– Тебе не дано этого видеть, – внятно и тяжело проронил Грязнов.
– Да, – тихо согласилась Даша, склоняя голову.
– Приведи себя в порядок, – тем же тоном продолжил Кирилл. – Моя встреча с Урзаком состоится. Чем она закончится, ты узнаешь одной из первых. Тебе страшно?
– Нет…
– Тебе страшно?
– Я боюсь за девочек, – прошептала Мамаша. – Почему ты не спрятал их?
– Они не пострадают.
– Но никто не знает, чем закончит…
– Они не пострадают. Я этого не допущу.
– Но если, если… – Гадалка сбилась. Не смогла произнести: если тебя убьют – и сбилась. Решила, что Грязнов поймет.
Он понял. Усмехнулся. Теперь не высокомерно, без превосходства – весело усмехнулся, по-настоящему весело.
– А если будет «если», то, где бы я ни спрятал девчонок, им не скрыться. Урзак их достанет. И ты это прекрасно знаешь.
– Неужели ты не боишься потерять Петру?
– Сейчас у меня нет Петры, – спокойно ответил Грязнов. – Невозможно потерять то, чего нет.
Даша открыла было рот, хотела сказать, но… поняла, что Кирилл прав. Отвернулась.
– Ты жесток.
– Я просто честен. С собой. С тобой. Со всеми нами.
* * *анклав: Москватерритория: Болотомеханическая мастерская Рустама Лакрииногда нужно поговорить откровенноНе доехав сотни метров до пересечения вторых уровней Масловки и Новослободской, Пэт неожиданно сбросила скорость, перестроилась в правый ряд – все-таки не удержалась, обогнала пару мобилей – и остановила мотоцикл у бетонного бордюра.
– Поедешь со мной?
Матильда недоуменно посмотрела на повернувшееся к ней непроницаемо черное забрало. Шлемы девушки не снимали, говорили через «балалайки», и невозможность видеть глаза собеседницы раздражала Мату.
– Далеко?
– Надо пообщаться с Русом.
До Матильды не сразу дошло, о ком говорит подруга.
– С байкером?!
– Ага.
– Ты с ума сошла?
– Пришло время кое-что обсудить, – спокойно произнесла Пэт. – Ты со мной?
– Я? – Мата растерялась. Машинально поднесла руку ко лбу откинуть прядь, вспомнила, что на ней шлем, смутилась. – Ты хочешь идти к нему одна?
– Почему одна? – невозмутимо отозвалась Пэт. – С тобой.
– Может, надо взять кого-нибудь еще?
– Кого?
– Ну… Олово, – неуверенно сказала Матильда.
– Олово пойдет, если я не договорюсь, – уверенно ответила Пэт. – Сейчас он только помешает.
– Кого?
– Ну… Олово, – неуверенно сказала Матильда.
– Олово пойдет, если я не договорюсь, – уверенно ответила Пэт. – Сейчас он только помешает.
Мата вздрогнула. От холодного голоса в ушах. От непроницаемо черного забрала. От смысла слов.
– Ты серьезно?
– Ты поедешь со мной? – повторила Пэт. – Если не хочешь, то дуй в метро, мне некогда.
Она периодически позволяла себе подобный тон с подругой, но Матильда поняла, что сейчас Пэт ведет себя так потому, что нервничает. А демонстрируемая уверенность не более, чем маска. И присутствие подруги поможет Пэт удержать эту маску.
– Я поеду, – отчаянно труся, решила Матильда.
– Уверена?
– Крути баранку!
– У «Плуто» нет баранки, – совсем другим, мягким тоном произнесла Пэт. Выдержала небольшую паузу – Мата поняла, что подруга улыбается. – У него руль.
– Вот и крути.
Мастерская Руса находилась на Новодмитровке – небольшой одноуровневой улочке, идущей параллельно Бутырке. «Дыры и заборы» гласили, что когда-то справа от Новодмитровки шла савеловская железнодорожная колея. Затем ее разобрали, а освободившиеся площади застроили. Места получше пустили под доходные дома, на остальных участках воздвигли складские ангары, которые со временем «перепрофилировались» под самые разные цели. Занимающая одно из таких строений мастерская соседствовала с гаражом мобилей и молельным домом Официальной Истинной Атеистической Церкви. Второе соседство немного досаждало Русу, ибо фанатики из Официальной Подлинной Атеистической Церкви периодически устраивали налеты на противника, заканчивающиеся, как правило, массовыми потасовками. Впрочем, пару раз байкеры крепко вломили верующим атеистам (не разбирая, истинные они или подлинные), и с тех пор адепты побаивались приближаться к мастерской. И хотя шума от них все равно было многовато, дешевая аренда оправдывала неудобства.
Внутри штаб-квартира свамперов практически не отличалась от десятков аналогичных мастерских. Часть ангара служила демонстрационным залом: здесь стояло несколько готовых к продаже мотоциклов и здесь же ставили свои машины байкеры. Далее располагалась рабочая зона с многочисленными станками, инструментальными шкафами и верстаками, которая заканчивалась металлической перегородкой. За ней, по словам свамперов, находились склады и подсобные помещения, но так это или нет, знали только они.
Руса девчонки нашли возле токарного станка. Одетый в грязный рабочий комбинезон байкер сидел в старом продавленном и промасленном кресле, пил из банки пиво и бездумно таращился в плоский экран настенного коммуникатора, то ли новостями Анклава увлекся, то ли спит с открытыми глазами. Появление гостий Рус оставил без внимания.
– Как и предсказывали аналитики, обстановка в Аравии стабилизируется. Зафиксировано несколько локальных вспышек агрессии со стороны молодежных банд, но их количество несоизмеримо мало по сравнению с прошлыми днями. Представители СБА поговаривают о том, что уже вечером на территорию могут войти патрули безов…
– Скучаешь?
Без ответа.
Пэт выждала пару мгновений, хмыкнула, подошла к стоящему у верстака холодильнику, взяла банку пива, открыла и сделала большой глоток. Матильда вела себя скромнее, остановилась в нескольких шагах от Руса и присела на более-менее чистый табурет.
– Скучаешь? – повторила Петра.
– Пришла меня развеселить?
– Тебе бы хотелось?
Рус отпил пива, помолчал.
– Ты не в моем вкусе.
– Тогда и говорить не о чем.
Но чувствовалось, что безразличие Руса действует Пэт на нервы. Девушка составила план разговора, который не предполагал столь откровенного равнодушия собеседника.
– Веселить тебя я не собираюсь.
– Хочешь продать мотоцикл?
– Размечтался.
– Тогда зачем притащилась?
– Я…
Но Рус не дал ей договорить. С шумом смял опустевшую банку и потребовал:
– Дай-ка и мне пива.
– Сам возьми! – рявкнула Пэт.
Матильда вздрогнула. Байкер усмехнулся:
– Значит, не проситься в вагон пришла.
Поддавшаяся на провокацию девушка постаралась взять себя в руки и спокойно произнесла:
– Правильно понимаешь.
– Гордая?
– Да, гордая.
– Трудно тебе придется.
– Посмотрим.
– Говори, чего хочешь, и проваливай, – неожиданно зло бросил Рус.
Но Пэт уже окончательно освоилась с его манерой поведения. Поняла, что подстраиваться под байкера не следует, что надо вести себя так, как планировала изначально. Девушка неторопливо хлебнула пива, помолчала, сделала еще один глоток и только после этого негромко произнесла:
– Я не хочу в вагон.
Ее тон показал Русу, что решение тщательно продумано. И еще он почувствовал, что за словами скрывается настоящая уверенность в своих силах. Матильда была права: без нее Пэт вряд ли смогла бы вложить в коротенькую фразу такую глубину.
– Почему не хочешь к нам? – сразу став серьезным, спросил Рус.
– Потому что рано или поздно вас перебьют, – сухо ответила девушка.
Он понял, что имеет в виду Пэт, нахмурился, повертел в руке смятую банку.
– Многие байкеры доживают до старости.
– Честные байкеры.
– Почему ты решила, что мы не честные?
– По тому, как разговаривал со мной Карбид. Он работает в мастерской? – И сразу, не дав Русу раскрыть рот: – Можешь не отвечать. Я знаю, что нет. Его интересует другое.
– Нас всех интересует одно и то же.
– Деньги?
– Дура, – пробурчал байкер. – Если бы я хотел, то зарабатывал бы…
Замолчал. Не захотел продолжать.
– Тогда что вас интересует?
– Свобода. – Рус внимательно посмотрел на девушку. – Тебе не понять.
– На голодный желудок кататься неинтересно.
– Мне на жизнь хватает.
– А твоим дружкам? И зачем говорить: «хватает на жизнь»? Не все согласны удовлетвориться куском хлеба. Я помню, как парни смотрели на мой «Плуто». Да и ты смотрел на него…
– Мой байк лучше.
– Неужели?
– Лучше, – уверенно кивнул Рус. – Я сам его собрал.
– Спорить не буду. Но сколько еще ребят из твоего вагона сами собрали байки? Ты не хуже меня знаешь, что пройдет еще немного времени, и свамперы захотят не только еды и пива. Свобода – красивое слово, и свободно жить хочется красиво. Не на электрическом байке кататься, а на бензиновом, носить настоящую кожу, а не подделку, покупать хорошую еду…
Пэт не читала мораль, не выплескивала эмоции, она сухо и последовательно перечисляла азбучные истины. Слышать их из уст сопливой девчонки Русу было неприятно. Тем не менее он молчал.
– Потребуется надежный источник дохода, и Карбид предложит вам лечь под какую-нибудь кантору. Или организовать свою. Или заняться наркотиками. Или сутенерством. Как вам еще зарабатывать?
– Мы откроем клуб, – сквозь зубы процедил байкер.
– Ты действительно этого хочешь?
– А какое тебе дело до того, чего я хочу?
– Потому что ты – человек. – Пэт подошла к Русу и взяла его за руку. – Смотри, какая она темная! От масла, от смазки, а вот порез… зацепился за шпильку?
– Отвертка сорвалась, – машинально ответил байкер.
И понял, что действительно ответил. На все вопросы этой тоненькой, но умненькой девчонки ответил. Даже на незаданные. Она его раскусила. Вскрыла, как пивную банку.
Рус отдернул руку. Пэт улыбнулась и медленно отошла к холодильнику. Повернулась. Сделала глоток пива.
– Не клуб тебе нужен, Рус, а классная мастерская. Я ведь вижу.
Ему было неприятно, даже немного стыдно, но не ответить он не мог:
– Там, за моим ангаром, есть еще один, раза в четыре больше. Если найдем деньги в течение месяца, он станет нашим.
– Что ты хочешь там сделать?
– Крытую арену и стенд. Ну и бар, естественно. А здесь все отдать под мастерскую.
– Ты разговаривал об этом с Карбидом?
Молчание.
– Он сказал, что клуб выгоднее, да?
– Да, – неохотно признался Рус.
– Карбид тащит вас по накатанной колее.
– Не утащит.
– История с корсарами ничему его не научила, – жестко закончила Пэт. – Этот дурень не видит чужих ошибок и обязательно приведет вас под пули безов.
Рус насторожился:
– Откуда ты так много знаешь?
– А вы бы не цеплялись к тем, кто вас не трогает, тогда бы и не пришлось задавать глупые вопросы, – с усмешкой ответила Пэт.
– Откуда?
Она широко распахнула глаза, на мгновение нацепив маску наивной дурочки, снова усмехнулась и, допив пиво, швырнула банку в мусорный ящик. Промахнулась.
Но байкер не собирался отступать.
– Откуда?
– Откровенность за откровенность?
Очень хотелось врезать наглой соплячке. Крепко врезать и заставить выложить правду. Но Рус сдержался. Девчонка ведь понимает, что играет с огнем, но все равно гнет свою линию. Значит, рассчитывает на чью-то поддержку… Или блефует?
Когда желание избить Пэт несколько ослабло, байкер выбрался из кресла, дошел до холодильника, взял банку пива, вскрыл, покосился на Матильду: будешь? Та отрицательно качнула головой. Вернулся в кресло и вновь посмотрел на Пэт. Откровенность за откровенность? Что ж, попробуем.