– Тетя Белла, посмотри мои тетрадки, – с гордостью произнесла Анжелина.
Белла взяла тетрадки в руки, взглянула и смогла лишь вымолвить:
– Ого!
Только это ей и удалось выдавить. Что-то похожее на зависть проснулось в Белле. Похоже, способностями девочка пошла в мать. Тетрадки Амелии никогда Беллу не радовали. Даже палочки у дочери получились все сплошь кривые. Одни загибались крючком, другие почти лежали. Ни одной ровной или хотя бы стоящей под нужным углом не было. А у Анжелины все задания были сделаны просто на загляденье, несмотря на то что она была младше Амелии на два года.
– Это ты писала?
– Я!
Девочке всего пять лет, она далеко пойдет. Нет, такую отличную ученицу нужно держать при себе.
Сегодня у Беллы было всего четыре урока. Относительно свободный день. Четыре часа Анжелина как-нибудь выдержит. В конце концов, она отправит малышку на урок физкультуры. Попросит физкультурника Пашу, чтобы он разрешил девочке покувыркаться где-нибудь в углу на матах. Объяснит как-нибудь, выкрутится.
И все равно Белла не понимала Лизон. Да, у нее страшное горе, она переживает, но нельзя же бросить собственного ребенка.
– Завтракай, пойдешь с нами. Собирайся.
Анжелина оказалась на редкость неконфликтной девочкой. Она безропотно и даже с удовольствием съела кашу, которую сварила Белла. Облизнулась и похвалила:
– Вкусно!
Амелия с Герой в это же время на два голоса ныли, что каша отвратительная и есть они ее под страхом смертной казни не будут.
– На вкус это просто дерьмо! – всхлипнула Амелия.
– Не говори так!
Белле было обидно слышать такое от дочери. К тому же она знала, что каша сегодня получилась совсем неплохо. Молоко, овсянка, чуточку сахара и несколько крупинок соли.
– А почему не говорить? – тут же встала в позу дочь. – Папа всегда так говорит о твоей еде! Ты готовишь дерьмово!
– Ваш папа…
Белла моментально вспыхнула. У нее было множество претензий к мужу в том, что касается питания детей. С раннего возраста Юра таскал их по фастфудам, уверяя всех, что спасает их от голодной смерти, потому что жена не готовит дома нормальную еду. Под нормальной он понимал жареное мясо, наваристые супы, опять же с мясом, и горы жареной картошки. Поскольку всему этому Белла предпочитала разнообразные каши, а на десерт свежие фрукты, Юра и сам считал, что Белла морит их голодом, и детям умудрился внушить эту мысль.
Амелия с братом быстро подсели на все эти фастфуды, и предложение отправиться в очередное подобное заведение находило всегда горячий отклик.
А предложение это звучало у них в семье часто, слишком часто. Сама Белла наблюдала посещение этих закусочных не реже трех раз в неделю, значит, с отцом дети бывали там еще чаще. Конечно, после картошки фри и гамбургеров мамина отварная рыбка с овощным пюре не вызывала у детей никакой радости.
Такой режим питания портил желудки, печень. Белла это видела, но Юра упорно не желал замечать очевидного. Ни Герина жуткая аллергия, ни застой желчи у Амелии не заставили Юру признать свою неправоту. Болезни у детей могли появиться от чего угодно, но только не от той еды, на которую он однажды их подсадил.
От этих мыслей Беллу оторвал голос дочери.
– Так что наш папа? – услышала она.
И подняв глаза, увидела, как Амелия, уперев руки в бока, смотрит на нее. В глазах дочери был открытый вызов матери. Ну-ка, говорил ее взгляд, попробуй что-нибудь сказать плохого о моем папе! Только попробуй!
Белла вздохнула и произнесла:
– Ваш папа иногда бывает не прав.
– Папа всегда прав!
Белла не ответила. Не хотелось начинать день с ссоры. Из этих ссор она выходила с головной болью и такой разбитой, что хоть плачь. А ведь ей еще целый день работать. Лучше промолчать.
Анжелина, которая молча дожидалась, пока спор между матерью и дочерью стихнет, улучила минутку и спросила:
– А можно я съем?
– Что?
– Кашу.
Анжелина жадно смотрела на тарелку Амелии. Похоже, она и впрямь рвалась доесть кашу за братом и сестрой. Глаза у нее так и горели.
– Хочу, хочу кашки! – захлопала она в ладоши.
В Амелии с Герой проснулась жадность. Нет, сваренную мамой кашу они есть по-прежнему не хотели. Но еще больше они не хотели, чтобы ее съела Анжелина. У них в головах не укладывалось, как это может такое быть, чтобы что-то принадлежащее им досталось другому. Пусть даже это всего лишь невкусная мамина каша, а получить ее хочет полюбившаяся им обоим сестричка.
Гера и Амелия моментально прикончили свои порции. Да еще и тарелки вылизали, чтобы никому точно ничего не досталось. И Белла почувствовала к Анжелине искреннюю симпатию. Давно ей не удавалось так легко и быстро накормить своих капризников завтраком. Теперь благодаря этой малышке с блестящими глазками все трое могут отправляться в путь в отличном настроении.
Между тем господин Торопов, к которому Белла отправила своих прибывших из-за океана родственников, находился в сложном положении. Меньше всего ему сейчас хотелось общаться с дочерью потерпевших, но она рвалась к такому общению очень рьяно.
– Я еду к вам.
– Нет-нет, не надо. Меня нет в отделении.
– Но я хочу понять, что произошло с моей мамой. Мне сказали, она тоже погибла. Как такое могло случиться?
Торопову всегда было непросто рассказывать родным об обстоятельствах гибели их близких. А тут родная дочь убитой. И судя по голосу, далеко не самая уравновешенная. Но пообщаться с ней все равно придется, как ни крути. Торопов нашел, как ему казалось, Соломоново решение.
– Могу увидеться с вами во второй половине дня. Раньше никак.
– Ладно, – буркнула та. – Тогда скажите мне, в какую больницу вы отвезли Юру.
– Юру?
– Моего брата Юру! Его жена сказала, что брату стало плохо во время допроса и ваш сотрудник отвез брата в клинику. В какую именно?
– Не знаю.
– Так узнайте!
Торопов пообещал, что узнает, и с облегчением закончил разговор. Он очень надеялся, что заполошная американская гражданка в ожидании ответа не станет разыскивать своего брата по всем городским клиникам, потому что она все равно ничего не добьется.
О том, что Юры в данный момент быть не могло ни в одной из больниц Санкт-Петербурга или Ленинградской области, следователь знал уже полтора часа. Полтора не самых приятных в его жизни часа. Именно столько времени прошло с момента обнаружения тела молодого мужчины в лесу на окраине сельского поселения Огарково.
Стоило Торопову узнать, где найден труп, как он понял, что ничего хорошего ждать не стоит.
– Только бы не он, – взмолился следователь про себя. – Только бы кто-нибудь другой!
Собрав людей, он немедленно выехал на место происшествия.
Этот небольшой лес, вернее, то, что осталось от него после вырубки, служил естественной границей между Огарковым и коттеджным поселком «Чудный уголок». Обитатели этих двух мест любили заниматься здесь спортом. На окоченевшее тело молодого человека как раз и наткнулись две девушки, совершавшие утреннюю пробежку в лесу.
Сначала их внимание привлекли следы на снегу. Следы явно принадлежали босому. Потом они увидели на небольшом расстоянии от дороги что-то темное, чего вчера на этом месте не было. Заинтересовавшись, что бы это такое могло здесь появиться, не в меру любопытные девицы сошли с дорожки и полезли в снег. Итогом этой зарядки был звонок в полицию от одной из рыдающих девиц. Вторая билась в настоящей истерике здесь же, на снегу.
Прибывшая группа быстро определила, что сбылись самые худшие ожидания. Лежавший на снегу труп они опознали практически мгновенно.
– Он!
– Сын тех двух покойников!
– Как его там… Юра!
– Но почему он здесь? Да еще голый?
От места, где лежало тело, до дома самого Юры было не больше трех километров. До ближайшего жилья и того меньше. В принципе он мог добраться до человеческого жилья, где получил бы помощь. И судя по следам, он пытался это сделать. Почему же он не пошел по дорожке? Вероятно, в темноте он просто ее не заметил, двинулся дальше в лес, упал и умер.
– На голове гематома.
– Ударился?
– Больше похоже, что его ударили.
Ударили, раздели и вывезли в лес умирать.
Всю последнюю неделю в городе и области держались морозы. Ночью термометры опускались до двадцати пяти градусов, а за городом градусники показывали и все тридцать или даже тридцать два. Минувшая ночь как на грех выдалась одной из самых холодных за последнее время. И кем бы ни был злоумышленник, напавший на Юру, он явно рассчитывал, что, оставшись на морозе совершенно голым, Юра погибнет очень быстро.
– Но если хотели представить дело как несчастный случай, зачем раздевать? Да еще донага? Ведь ясно, что голый мужик сам в лес не побежит.
– Но у одетого у него оставался бы шанс выжить. А так…
Следователю представлялось, что выбранный способ умерщвления скорее подразумевал удовлетворение каких-то садистских наклонностей убийцы. И то, что он не прикончил Юру сам, а предоставил это сделать морозу, вполне укладывалось в эту версию. Торопов представлял себе ужас, который довелось испытать погибшему перед смертью. Вот он идет, вокруг темный лес, он не чувствует ни рук, ни ног, ничего не соображает, не понимает, куда и как долго ему еще идти. Кричит, зовет на помощь. Но вокруг одни покрытые снегом деревья и холодные звезды.
Следователю представлялось, что выбранный способ умерщвления скорее подразумевал удовлетворение каких-то садистских наклонностей убийцы. И то, что он не прикончил Юру сам, а предоставил это сделать морозу, вполне укладывалось в эту версию. Торопов представлял себе ужас, который довелось испытать погибшему перед смертью. Вот он идет, вокруг темный лес, он не чувствует ни рук, ни ног, ничего не соображает, не понимает, куда и как долго ему еще идти. Кричит, зовет на помощь. Но вокруг одни покрытые снегом деревья и холодные звезды.
Торопов в эту минуту и сам ощутил мороз, сковывающий движения, мешающий думать.
– Он поддался панике, это ясно. Забрался бы на ближайшее дерево и увидел, что до поселка не больше трехсот метров.
Но погибший не знал, что находится так близко от спасения. Наверняка, очнувшись в темном лесу, он вообразил, что до ближайшего жилья много километров. Это лишило его мужества. Вся его дальнейшая борьба за жизнь свелась к хаотическим перемещениям по хорошо знакомому ему лесу. Полицейские прошли по цепочке следов и убедились, что погибший без толку бродил, заблудившись буквально в трех соснах. Юрий мог бы спастись, прояви он чуточку больше отваги, но не сумел вовремя сориентироваться и замерз.
– Винить во всем одного парня тоже нельзя. Травма головы не могла не сказаться на его состоянии. Тошнота, головокружение, в глазах двоилось. Еще добавить сюда страх смерти. Вот и получилось, что парень замерз в двух шагах от места, где мог бы найти спасение.
– А откуда он шел?
Следы погибшего привели к дороге. Здесь явно стояла машина, рисунок протектора следователь приказал тщательно зафиксировать. Он уже догадывался, какой машиной мог воспользоваться убийца. Это была одна из тех двух, что находились в гараже потерпевших, «Рено» или «Форд». Судя по ширине колес, скорей всего, это «Форд».
И следователь не ошибся. Когда они вернулись в дом, который стал свидетелем уже третьего убийства, хозяйского «Форда» во дворе не было. А еще вчера он был здесь. Конечно, машину мог взять сам Юрий, но что-то подсказывало следователю, что для личных нужд он воспользовался бы своей машиной и предпочел не трогать машину отца.
Однако могло быть и так, что Юрий решил отогнать вторую машину в служебный гараж. После смерти отца служебный транспорт надлежало вернуть. Но по дороге что-то пошло не так.
– Возможно, на него напали. Потерпевший мог посадить в машину злоумышленника, который в безлюдном месте бросился на него, оглушил, отнял одежду и выкинул на снег, посчитав мертвым.
– Так что? Съездить на место службы?
– Обязательно. Поговори с людьми, расспроси. Может быть, кто-нибудь вспомнит, что погибшим угрожали. Или что у погибших были конфликты с кем-нибудь. Словом, не мне тебя учить, ищи любую зацепку.
– Хорошо.
– И расспроси о некой Танюше, с которой у покойных были особые отношения.
Дальше Торопов распорядился найти исчезнувший «Форд», в котором могли остаться улики.
– Вряд ли преступник раскатывает на угнанной машине. Скорее всего, бросил «Форд» где-нибудь по пути в город или уже в городе. Надо искать.
Сотрудники забегали. А сам следователь понял, что должен позвонить главной подозреваемой. В этом деле у него имелась пока только одна крепкая подозреваемая, она же по стечению обстоятельств и главная свидетельница.
Белла, жена погибшего и невестка убитых, вызывала у Торопова смешанные чувства. С одной стороны, ему было жаль женщину, которая явно натерпелась всякого и от властного свекра, и от деспотичной свекрови, и от безвольного мужа. С другой стороны, личные чувства не имели на его службе никакого значения. Если Белла виновна в трех убийствах, она должна за них ответить. И никакие оправдания не помогут ей избежать тюрьмы.
Глава 10
Не подозревая о черных тучах, которые сгущались над ее головой, Белла спокойно провела уроки. Анжелине у них в школе очень понравилось. Белла упросила учительницу начальных классов взять девочку к себе на урок в 1-й «А». После окончания занятий та дала новой ученице самую лестную характеристику.
– Усидчивая. Работоспособная. Умненькая. Она сказала, что ей всего пять.
– Так и есть.
– Но она уже неплохо читает, оперирует суммами до двадцати и умеет писать. Правда, пишет только латинскими буквами, кириллицу не знает. Но все равно не все мои первоклашки умеют так хорошо считать и писать. Сказала, что научилась всему сама, родители с ней не занимались. В школе они в основном рисовали картинки и играли на компьютере.
– Интересно было бы узнать методику, по которой учили ребенка.
– Девочка же вам сказала, что училась самостоятельно. Вряд ли речь идет о какой-то особой методике.
Но учительница считала, что Анжелина привирает. Возмущенная Белла спросила у племянницы:
– Деточка, скажи, кто тебя учил?
– Джеки.
– Кто?
– Джеки, – повторила девочка. – Он мне называл сначала буквы, потом цифры, а я запоминала. Потом он стал давать мне задания: сложить, вычесть. Жаль, что говорит он только по-английски. Сначала мне не все было понятно, но потом я научилась его понимать.
– И кто он, этот Джеки?
– Просто Джеки. Он живет у мамы в планшете.
– Видите, все-таки работала какая-то обучающая программа, – торжествующе произнесла учительница.
Белла не стала с ней спорить, забрала племянницу, и вдвоем они поехали за Амелией и Герасимом. От родителей Анжелины по-прежнему не было вестей, и Беллу это стало уже порядком раздражать. Позвонить Лизон она не могла, та не оставила ей номер. А телефон мужа, у которого Белла могла бы спросить номер снохи, был весь день выключен. И это тоже порядком злило Беллу. За неимением лучшего она привезла детей на Лиговку. Подходя к дому, услышала знакомый голос:
– Обзавелись еще одной малышкой?
Оглянувшись, Белла увидела Торопова.
– Откуда у вас еще один ребенок?
– Анжелина – дочка Лизон.
– Ах, вот в чем дело. А почему вдруг девочка с вами?
Белла объяснила. И следователь попросил у нее прощения.
– Столько всего навалилось в последнее время. Увидел вас с еще одним ребенком, вот и подумал…
– Что вы подумали?
– Черт знает что подумал. Забудьте.
Но Белла потребовала. И тогда, краснея, Торопов признался, что на мгновение, на одно крошечное мгновение ему подумалось, что Белла девочку украла.
Этого оказалось достаточно, чтобы Белла вознегодовала:
– За кого вы меня принимаете? По-вашему, я воровка? Похитительница детей? Может быть, еще и в убийцы меня запишите?
Лицо следователя в этот момент приняло такое выражение, что Белла невольно ахнула:
– Вы что? Вы меня подозреваете? Всерьез? И кого же я убила? Свекра? Свекровь? Или сразу обоих?
Торопов мялся и выглядел смущенным.
– Это версия вашей снохи.
– Лизон обвиняет меня в убийстве свекра и свекрови?
– Она сказала, что у вас с ними были напряженные отношения. По ее словам, других подозреваемых на роль преступника у нее нет.
Белла слушала и понимала, что Торопов неспроста явился сюда к ней.
– Вы пришли, чтобы арестовать меня?
– Нет, что вы. Пока такой необходимости нет.
– Пока?
У Беллы внутри все опустилось. А ведь вчера они со следователем так чудно поговорили, ей показалось, что у них полная гармония в отношениях. Но сегодня все изменилось. Что же послужило причиной? Еще не зная о смерти Юры, она предположила то, что лежало на поверхности. Приехала Лизон, пообщалась с Тороповым, и вот пожалуйста, следователь смотрит на Беллу как на врага.
– Что вам Лизка наговорила обо мне?
– Кто?
– Лизон.
– Вы имеете в виду маму этой чудесной малышки?
И Торопов выразительно показал взглядом на Анжелину, которая слушала их, широко распахнув глаза. Только теперь Белла спохватилась, что ее детям еще никто не сказал про смерть бабушки и дедушки, не говоря уже об Анжелине. И Белла сказала:
– Если хотите поговорить, пойдемте с нами наверх. Дети будут в комнате, а мы с вами поболтаем на кухне.
Ей показалось, что следователь обрадовался. Он заскочил в магазин, купил тортик к чаю и конфеты для детей. Сама Белла предпочла бы, чтобы он купил для них фруктов, тех же яблок, но ничего не стала говорить. Они со следователем не приятели, чтобы она давала ему такого рода советы. Потом рука об руку, сопровождаемые тремя ребятишками, они взлетели на лифте на третий этаж и оказались перед дверью квартиры.
Только сейчас, открывая дверь ключом, Белла задумалась, кому теперь принадлежит эта квартира. Лизон? Юре? Свекр всегда говорил, что Юра его разочаровал, а вот дочка – умница и разумница. Такой и все нажитое в наследство оставить не грех.
«Раньше я всегда думал: наследство только сыну, – говорил он. – А теперь думаю, чем дочка провинилась, чтобы ее оставить ни с чем?»
И Белле внезапно стало страшно. А вдруг старый пень перед смертью и правда написал завещание в пользу Лизон? Что тогда будет с ними? С ней, с детьми? Конечно, вряд ли Лизон решится выставить на улицу семью брата, но все-таки окончательно отравить Белле жизнь сможет.