- О... да. - Эбигейл сердито взглянула на босса, полагая, что он ее дразнит.
Не было никакого приятеля. Она придумала его просто от смущения и
впоследствии никак не могла "взять обратно". Как-
то Макс пригласил ее пообедать, но Эбигейл относилась к нему с таким
благоговением, босс казался ей таким недоступным,
что она не могла заставить себя принять приглашение. Странно, но за все эти годы
Макс ни разу не повторил попытки. Она
же считала, что если женщина действительно интересует мужчину, то он бывает
более настойчив. А мистер Галлахер
проявлял удивительное упорство лишь в том, чтобы всю свою жизнь зависеть от
этого проклятого кубка.
На кухне снова грозило воцариться это ужасное молчание. Эбигейл знала, что
больше его не вынесет, поэтому
направилась к микроволновой печи и набрала хорошо знакомую комбинацию цифр на
таймере.
- Пять минут, и будьте осторожны, открывая крышку, чтобы не ошпариться, -
напомнила она.
- Спасибо, но сегодня мне ужин не понадобится. Я ухожу.
- Уходите?
- Должно быть, я забыл вас предупредить. Марсия Уолтерс устраивает для меня
что-то вроде ужина накануне дня
рождения.
- Но я не...
Эбигейл попыталась было объяснить, что не приготовила его вечерний костюм, но
вдруг подумала, что, вероятно, Макс
ничего не забыл, а хочет, чтобы она постепенно сузила рамки своей деятельности.
Ведь он собирается жениться и,
безусловно, на какой-нибудь красивой, блестяще образованной даме вроде Марсии
Уолтерс, с которой время от времени
встречается и которая являет собой непревзойденный образец женского обаяния.
Зачем ему в таком случае опека
"одноглазой" матери?
- Ты еще не послала его к черту?
Эбигейл поняла, что избавиться от Мейвис Свон невозможно. Секретарша решила
устроиться в ее кабинете как дома и
отлично в этом преуспела. Положив ноги на стол и раскачиваясь взад-вперед в
вертящемся кресле, она оценивающе
разглядывала подругу, которая вот уже час безуспешно пыталась заставить себя
начать работать.
- Мы поговорили, - сообщила Эбигейл, - если ты это хотела узнать.
- И ты его наставила на путь истинный?
- Я напомнила ему, что он не рогатый баран.
- Ты моя умница! - Мейвис сняла пушинку с рукава своего клюквенно-красного
свитера. - И это его образумило?
- Не совсем. - Эбигейл высыпала на стол содержимое своей сумочки и портфеля,
затем сняла жакет и бросила его на
вешалку у двери.
Жакет, зацепившись за крючок, сорвался и упал на пол, где уже лежало что-то
шерстяное, темно-зеленое. Эбигейл не
потрудилась поднять вещи - такое у нее сегодня было настроение.
- Что это значит? - подозрительно поинтересовалась Мейвис.
Стул скрипнул под ее немалым весом, когда она, сняв ноги со стола, села
прямо. Третья стадия, отметила про себя
Эбигейл. Сейчас Мейвис начнет обхаживать ее, добиваясь полной откровенности.
- Это значит, что я собираюсь искать ему жену, - ответила Эбигейл. - И должна
найти ее. Это моя работа.
- Твоя работа? Прошу прощения? Покажи-ка мне, где в твоем контракте
содержится пункт об исполнении обязанностей
свахи?
- Там ничего не сказано и об "одноглазой" матери, но я же исполняю ее
обязанности, и, быть может, чересчур хорошо.
- Одноглазой матери? Ты вовсе не обязана этого делать, - настаивала Мейвис. -
Иди к нему и скажи, что ты этого
делать не будешь. И объясни почему.
- А почему?
- Потому что ты в него влюблена.
Эбигейл вскрикнула и задохнулась; пол снова стал уходить из-под ног.
- Ничего более ужасного ты не могла мне сказать, Мейвис Свон! И это
последнее, что я хотела услышать сегодня утром.
Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти вчера вечером, когда Макс
рассказывал, как благодарен мне и что
без меня ни за что не сможет найти себе идеальную жену. Я не виновата, что не
так красива, искрометна и совершенна, как
Марсия Уолтерс.
- Кто такая Марсия Уолтерс?
- Девка, которая постоянно приглашает его к себе домой на ужин. - Эбигейл не
поверила своим ушам: неужели она
действительно произнесла слово "девка"? - Я глаз не сомкнула и есть не могла.
- Да, дела-а-а.
- То, что я всю свою жизнь посвятила одному мужчине, еще не означает, что я в
него влюблена.
- Означает.
Эбигейл обхватила себя за плечи, глаза ее наполнились слезами.
- Ладно, пусть так. Влюблена, согласна. Ну и что? Я его помощница и для него
всегда ею останусь. Вчера вечером Макс
ясно дал мне это понять.
Секретарша с отсутствующим видом замурлыкала популярный мотивчик.
- Мейвис, что ты делаешь?
- Думаю; так мне легче думается...
- Но ты напеваешь "Слезы одиночества".
Мейвис подняла руку, давая понять, что ее осенило вдохновение:
- Может быть, он ждет, чтобы преданная помощница сама призналась ему в своих
чувствах?
Эбигейл не стала скрывать раздражения:
- Если бы он представлял меня в роли идеальной жены, то не стал бы просить
найти ее, не так ли? А?
- Ты не узнаешь этого, пока не спросишь.
- Ни за что! У меня достаточно гордости.
- Тогда я спро...
- Не смей! Если ты это сделаешь, можешь попрощаться со мной навсегда, со мной
и со своим Уэстоном. На следующий
же день мы полетим на самолете в Бейрут. Я слышала, что там сказочная погода и
нас ждут не дождутся обратно в качестве
туристов.
Мейвис снова начала напевать, а через минуту и прищелкивать пальцами,
составляя стратегические планы и что-то
подсчитывая.
- Мейвис, что там варится у тебя в голове?
- Ничего, ничего! - отмахнулась та довольно бесцеремонно и тут же
поинтересовалась: - Ты пойдешь со мной сегодня
в танцкласс?
- А разве у меня есть выбор?
- Нет, если ты хочешь сохранить в тайне свою тайную любовь.
Эбигейл мрачно взглянула на нее:
- Ладно, только вылезай из моего кресла. Нужно работать. Мне надлежит явиться
пред светлые очи мистера Ми-даса со
списком претенденток на роль идеальной жены и пожеланиями счастливого будущего,
а потом я уберусь отсюда, вероятно,
до конца дня, а может быть, навсегда.
Она обогнула стол и выдернула кресло из-под секретарши.
- Ну так мы договорились? - настаивала Мейвис.
- Разумеется. Я приду в твой танцкласс, - пробормотала Эбигейл. - Никогда не
знаешь, где какое умение может
девушке пригодиться.
- Брук Стюарт? - Макс развернулся во вращающемся кресле и посмотрел на
Эбигейл. - Я с ней знаком?
Он пока не вспомнил ни одного имени, включенного Эбигейл в список, и каждый
раз, когда референт освежала его
память, отвергал кандидаток по соображениям, казавшимся ей весьма тривиальными.
Такой реакции она не ожидала, но была рада.
- Брук - дочь Джи Би Стюарта, текстильного магната из Нью-Йорка, - напомнила
Эбигейл. - Вы познакомились в
прошлом году в Белом доме, а потом, насколько я знаю, встречались в Лос-
Анджелесе на выставке Дэвида Хокни. Ей чуть-
чуть за тридцать, и она унаследует дело отца, когда тот уйдет на покой.
- Точно, это та, которая носит исключительно зеленое! Кажется, активистка
движения за спасение тропических лесов?
Эбигейл сверилась со своими записями и кивнула утвердительно:
- И за права животных тоже. Она даже провела некоторое время в тюрьме.
- Это мне нравится... - Макс потер подбородок, потом пожал плечами. - Значит,
никакой химии.
- Элис Фицуотер, наследница кондитерского магната. Занимается
благотворительностью, большей частью связанной с
конезаводом. Вы совершали с ней конную прогулку прошлой осенью в Глэдстоне.
- Ну конечно, Элис! Милая девушка. Обожает этих своих меринов.
Он провел по горлу ребром ладони и с усмешкой взглянул на Эбигейл:
- Думаете, я слишком разборчив?
"Я думаю, что вы до невозможности испорчены", - подумала Эбигейл, надеясь,
что босс прочтет ее мысль по взгляду.
- Признайтесь, думаете? - повторил он. - Это весь ваш список?
- Ну... еще Марсия Уолтерс, разумеется.
- Разумеется... - Задумавшись, Макс уставился в окно. - Вчерашний ужин был
недурен. Семга в белом вине, салат из
спаржи и, конечно, десерт.
На его лице заиграла улыбка, и Эбигейл похолодела. Застыла. Ему нравится
Марсия Уолтерс. Он хочет ее. Быть может,
уже и овладел ею.
- Да, да, да, - пробормотал Макс.
- Здесь может быть лишь одна маленькая проблема, - сказала Эбигейл, с
отвращением ощутив, как ее захлестывает
отчаяние.
Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать.
- Проблема с Марсией?
Эбигейл кивнула и, спрятав руку в складках юбки, скрестила пальцы.
- Поговаривают... - Она запнулась и молчала так долго, что Макс с удивлением
оторвался от разглядывания пейзажа за
окном. - О социальной болезни, - прошептала Эбигейл.
Глава 4
Увидев название танцевальной студии - если, конечно, это действительно была
танцевальная студия, - Эбигейл поняла,
что влипла. Одноэтажное здание без окон напоминало бункер.
Припарковывая машину, она повернулась к Мейвис:
- "Кобылкин кабачок"? И здесь обучают импровизационным танцам?
Мейвис ободряюще похлопала ее по руке:
- Да, милая, каждый четверг по вечерам. Это лучше, чем в твоей обычной
студии, потому что здесь есть сцена и
специальное освещение, колоссальная стереосистема и ди-джей - все, что тебе
нужно. Девушки ведь это обожают.
- А разве не нужно было взять с собой трико и балетные туфли?
- Расслабься, там все есть. Да брось ты машину! Для парковки у них есть
специальный мальчик.
"Мальчик", который принял малолитражку, выглядел так, словно съел на завтрак
"хонду-прелюд". Это была гора
мускулов. Эбигейл не сомневалась, что он служил вышибалой. А студия, конечно же,
представляла собой ночной клуб.
В полумраке зала подсвечивалась лишь огороженная сцена, на которой собрались
девушки, внимательно слушавшие
женщину - судя по всему, инструктора. Она была одета как кинодива сороковых
годов: длинное, до пола, облегающее
платье искрилось блестками. На руках - перчатки по локоть, а длинные светлые
волосы закрывали половину лица.
Что поразило Эбигейл, так это доверчивость, с которой внимали ей ученицы.
Очень уверенно инструктор объясняла им то
или иное движение и тут же демонстрировала его, всем своим видом говоря: "Я
прекрасна, чувственна, до умопомрачения
желанна".
Интересно, подумала Эбигейл, каково это - ощущать себя столь уверенной и так
владеть собой? Преподавательница
танцев откинула с лица прядь волос, и Эбигейл увидела, что на самом деле женщина
вовсе не красива. Просто энергия,
которую та излучала, шла изнутри и была очень мощной.
- Все дело в коленках, дамы. Когда вы делаете наклон, тело должно сгибаться
от колена. Смотрите, - сказала она,
покачивая бедрами и одновременно выполняя глубокое приседание. - Даже когда вы
проделываете перчаточную работу,
тело должно оставаться свободным и гибким.
Перчаточную работу? Эбигейл вопросительно посмотрела на Мейвис, но та была
так же поглощена объяснениями, как и
остальные женщины.
- А теперь показываю всю последовательность движений, - сообщила учительница.
- Музыка!
Музыкальное сопровождение волшебным образом моментально наполнило зал. Но
лишь когда уровень звука достиг
максимума, Эбигейл узнала этот сексуальный ритм "Стриптизерши", от которого
содрогались стены. Женщина очень
грациозно заскользила по направлению к рампе. Останавливаясь на каждом шагу, она
вращала бедрами и при этом палец за
пальцем стягивала перчатку. А сняв одну, раскрутила ее, как лассо, и небрежно
отбросила.
- Что она делает? - прошептала Эбигейл. - Это похоже на стриптиз.
- Это бурлеск, - объяснила Мейвис. - Старомодный стиль. Все шикарные клубы
включают теперь в программу
бурлескные номера. Это сейчас очень модно.
- Не сомневаюсь. Если это называется импровизационными танцами, значит, всю
свою жизнь я посещала не те
представления.
- Каждая женщина - богиня любви, - сообщила преподавательница, избавившись от
второй перчатки. - Просто она
должна это знать и уметь продемонстрировать. В этом весь секрет, дамы. Знать и
уметь продемонстрировать!
Снова зазвучала музыка, и теперь дива стала подпрыгивать и вертеть тазом.
Когда она поднимала то одно, то другое
плечо, шелковые бретельки соблазнительно соскальзывали вниз. Ученицы,
прихлопывая, пританцовывали в такт музыке.
Эбигейл поймала себя на том, что тоже не может устоять на месте.
Наконец наставница стряхнула с себя платье, словно змея, меняющая кожу. Это
было весьма впечатляющее зрелище, и
когда платье упало к ее ногам, стриптизерша непринужденно переступила через него
и склонилась в поклоне перед
аплодирующей публикой. Эбигейл с облегчением отметила, что под платьем у нее
белое блестящее трико.
- А теперь самое важное. Всегда надевайте удобную обувь. Это единственное,
чего вы не снимаете, когда танцуете
всерьез.
Последняя реплика вызвала новый взрыв аплодисментов и смешки.
- Это Божественная Джастин! - восхищенно пояснила Мейвис. - Для краткости мы
зовем ее просто Богиня. Она -
самая знаменитая в стране стриптизерша и обучала саму Деми Мур.
- Но мне послышалось, что ты назвала это бурлеском?
- Ну разумеется. Девушки, которые здесь работают, одеваются только в белое,
не сгибаются то и дело и касаются пола
лишь ступнями. Таковы правила. Это классные танцовщицы.
Не сгибаются то и дело? Что это значит?
- Мейвис, я хочу домой.
- Невозможно! Крутой Халк уже увез твою машину.
- Но всего этого я все равно проделать не смогу, - сквозь сжатые зубы твердо
заявила Эбигейл. - Раздетая, я не
похожа на Деми Мур.
- А кто похож? Оглянись вокруг, детка. Ты думаешь, кто-нибудь из этих дам
похож на нее? Деми Мур и сама на Деми
Мур вовсе не похожа.
Это лишь отчасти могло успокоить Эбигейл. Но она все же осмотрелась вокруг
и... поразилась. В зале присутствовало
несколько дам весьма зрелого возраста, причем одна, как показалось Эбигейл, была
беременна, а другая сидела в инвалидном
кресле. Казалось, все без исключения были охвачены веселым возбуждением от
музыки и запретного искусства, которое, как
полагают некоторые, скорее воспевает женскую плоть, чем эксплуатирует ее. "Все
зависит от того, кто танцует и кто
является зрителем", - подумала Эбигейл.
Большинство учениц уже рылись в кипах шелковых, обильно украшенных перьями
одежд, выбирая платье себе по вкусу.
Эбигейл заметила в этих охапках костюмы для исполнения ролей кошек, кукол,
мужские смокинги, дамские корсеты и
расшитые блестками бюстгальтеры.
- Пошли, - потянула ее Мейвис. - А то все разберут!
Она схватила Эбигейл за руку и потащила к сваленным в кучу костюмам.
- Для малодушных за кулисами есть уборные для переодевания и костюмы,
закрывающие фигуру от шеи до пят, -
успокоила она. - Сама Богиня носит такой, так что ты не будешь чувствовать себя
неловко.
Но Эбигейл все равно чувствовала себя неловко. Чудовищно неловко.
- Я не могу танцевать раздетой. Я вообще не могу танцевать.
- Поэтому ты сюда и пришла - чтобы научиться.
- Нет, ты только посмотри! - Мейвис выхватила из кучи тряпок костюм, который
состоял лишь из перчаток, розового
страусового боа и чулок на резинке.
Приложив все это к своей пышной фигуре, она тяжело вздохнула:
- Эх, если бы я могла в это втиснуться! Будь я такая же худенькая, как ты, уж
я бы...
- Итак, дамы, заканчиваем выбирать костюмы, - призвала всех Богиня. - Теперь
ваша очередь блистать.
Мейвис подмигнула Эбигейл и вручила ей то, что держала в руках.
- Ну-ка надень эти перышки и попробуй.
Эбигейл машинально взяла костюм, ощутила мягкую шелковую ткань и поняла, что
это не для нее: от перьев она тут же
начнет чихать, а бюстгальтер был сделан из той же фольги, в какую она
заворачивала свои сандвичи.
- Ни за что на свете! - твердо отвергла она предложение подруги. - Ни за
какие блага! Мейвис Свон, тебе ни за что не
удастся втравить меня в эту авантюру. Я не поддамся, даже если разверзнутся
небеса и голос свыше велит мне это сделать. С
равным успехом я могла бы раздеться догола.
* * *
"Та-ра-ра-рам па-пам... эй, птенчик, па-па пам", - напевала Эбигейл следующим
утром, приводя в порядок свои папки.
Чертов мотивчик, который она услышала накануне в танцклассе, был страшно
прилипчив. Девушка весь вечер не могла от
него отделаться. А ночью ей снилось, будто она величественно вышагивает,
выполняя "работу с перьями".
По наущению Мейвис все ученицы накинулись на нее и заставили присоединиться к
общему веселью. И надо сказать,
Эбигейл не пожалела. Она обожала старые добрые песенки. Богиня учила свой класс
двигаться в танце под разные мелодии, а
раздеваться они учились под "Спи, мой бэби" и "Одинокую набедренную повязку". Но
Эбигейл больше нравилась
традиционная музыка. "Стриптизерша" не шла у нее из головы.
Мейвис своим выступлением вызвала бурный восторг публики. Она исполнила номер
из знаменитого шоу, где
стриптизерша в финале бьется на сцене, как рыба без воды. Для пущего эффекта она
попросила окутать ее восходящим по
бедрам химическим дымом и, вскидывая волнами вверх красные ленты, изобразила