направилась к камину. Макс никогда в жизни не видел, чтобы кто-либо так
поигрывал попой. Даже самые искусные
стриптизерши не смогли бы. И где только она этому научилась?
На каминной полке рядом с ее бокалом стоял еще один, наполненный тем же
напитком, какой пила она. Эбигейл принесла
оба и один вручила ему.
- Это исцелит все ваши недуги, - сказала она. - Обещаю.
Она была почти так же торжественна, как фейерверк в День независимости. Но
если этот напиток сделает его таким же
веселым, какой была она, то чем Макс рискует? Он сделал глоток, покатал жидкость
во рту, как вино, когда хотят
распробовать букет, и проглотил. Вкусно, ощущение во рту напомнило ее поцелуй.
- Похоже на горячий шоколад.
- Да! - хихикнула она. - Похоже, не правда ли? А теперь будьте хорошим
мальчиком и выпейте все до дна.
Эбигейл сделала еще глоток из своего бокала и попросила подержать его, пока
она не закончит с "этой дурацкой
рубашкой".
У мужчины теперь были заняты обе руки - и Эбигейл продолжала сама раздевать
его. Макс ничего не мог предпринять,
чтобы остановить ее, и не мог удержаться от улыбки, слушая ее мурлыканье по
поводу того, как он силен и какие у него
красивые, мощные мышцы. Насчет красоты Макс уверен не был, но накачал-то он их
действительно хорошо в своем клубе. А
уж об одном "мускуле" можно было точно сказать, что он обрел необычайную
упругость в результате ее деятельности.
Если Эбигейл снимет с него и брюки, ее ждет большой сюрприз. Черт побери, ему
действительно хочется еще отхлебнуть
этого горячего шоколада!
Пока Эбигейл продолжала свои дьявольские козни, он выпил-таки бокал до дна,
главным образом чтобы чем-то себя
отвлечь, и еще раз отметил, что напиток вкусен. Теперь Макс чувствовал себя
лучше. Головная боль стала утихать, и
неприятные ощущения в желудке прекратились. Одновременно он ощутил необычайный
прилив жизненных сил.
- О Господи! - прошептала Эбигейл, расстегнув его брючный ремень. - Вы только
посмотрите. Должно быть, вы
проглотили все зелье.
- Зелье?
Ее руки скользнули по самому чувствительному месту, и Макс судорожно
вздохнул. Быть может, это получалось
непреднамеренно, но в поисках язычка на "молнии" она все время прикасалась к
этому месту. Ее пальцы порхали по нему,
пока Эбигейл не нащупала наконец "молнию".
Да! Расстегни ее, облегчи мою боль!
- Мистер Галлахер, - прошептала Эбигейл.
- Называйте меня Максом, - простонал он в ответ.
Он не знал, что делать с бокалами, при любом его движении они стукались друг
о друга и позвякивали. Эбигейл вдруг
выпрямилась, выхватила их у него из рук, поставила на кофейный столик и одарила
Макса лукавым взглядом, который
словно бы говорил: это еще цветочки, сэр.
Проклятие, да что же это она делает?
- Я брала уроки танцев. Хотите посмотреть, чему я научилась?
Он-то хотел, чтобы Эбигейл закончила начатое! Но что-то в звуке ее голоса
заинтриговало. Уроки танцев?
- Покажите, - согласился Макс.
Капризно надув губки, она самодовольно проследовала к камину, где сделала
изящный разворот, подражая
профессиональным танцовщицам, и повела плечом, с которого тут же упала
бретелька, на что Эбигейл не обратила ни
малейшего внимания. Сделав провоцирующее движение бедром, она наклонилась, при
этом высокий разрез на юбке
разошелся по всей длине. Вероятно, девушка заметила что-то на полу, но вовсе не
спешила поднимать.
Раскачивая бедрами, она улыбалась Максу, следя за его реакцией. Поскольку он
не улыбнулся в ответ, Эбигейл сложила
губки бантиком и послала ему по воздуху воображаемый поцелуй. Да эта женщина
явно дразнила его! Как будто
недостаточно было того, что она оставила его с расстегнутыми брюками, лишь
символически прикрывавшими пылающую
плоть. Маленькая плутовка жаждала крови.
Вещь, которую она так театрально подняла с пола, оказалась плейером. Поставив
его на каминную полку, Эбигейл
увеличила громкость звука, пока комната не наполнилась страстной мелодией "Я
поймала тебя, детка".
Нацелив на него указательный палец, Эбигейл продолжала покачивать бедрами.
- Тебя, - шептала она, - я поймала тебя, детка.
Макс едва слышно выговорил: "Меня?" - и большим пальцем уперся себе в грудь.
Ему хотелось рассмеяться, но он не
мог. Происходящее казалось слишком диким. Он не мог себе представить ни одну
женщину в мире, которая могла бы вести
себя так, - а уж Эбигейл Гастингс тем более. Но ведь он не спит!
Это прежде он спал.
Всю свою жизнь.
Он бродил в полусне, совершенно не замечая женщины, работавшей бок о бок с
ним. И не догадывался, какой колдуньей
была голубоглазая Эбигейл Гастингс, какая горячая кровь текла в ее жилах. Теперь
он припомнил, что Мейвис, судя по
всему, знала об этой скрытой "оборотной стороне" его помощницы. Даже Джефф
заметил, какие у нее непокорные, буйные
волосы. Но когда приятель упомянул об этом, Макс Галлахер не нашел ничего
лучшего, чем воскликнуть: "Только не
Эбигейл!"
Как досадно. Да что там досадно - преступно!
Макс не знал, что делать, но она не дала ему времени для раздумий. Сделав
очередной маленький шажок, Эби-гейл
останавливалась, чтобы покачать бедром, потом делала следующий, сопровождая его
соблазняющими телодвижениями. Этот
номер она исполнила несколько раз с совершенно очаровательной непринужденностью.
Дойдя до середины комнаты, Эбигейл сорвала перчатку и грациозно отбросила ее.
Перчатка угодила прямо ему на голову.
Макс жадно впитывал запах, вкус сладостной женской плоти. Господи помилуй, что
за женщина! Ему хотелось досыта
насладиться ею, кусать, пить, есть ее. Он умирал от жажды.
Сняв вторую перчатку, Эбигейл неожиданно перехватила ее за спиной и стала
тереться ею, как полотенцем. Раскачиваясь
взад-вперед, она опускала ее все ниже и ниже, не отрывая при этом от Макса
взгляда из-под полуопущенных густых ресниц.
И наконец покраснела от смущения.
- Ну, что скажете? - спросила она.
- О чем?
- Я прошла лишь один урок и пока научилась только этому.
Эта женщина и не догадывалась, насколько Макс близок к тому, чтобы преподать
еще один урок, который ей уже никогда
не забыть. Если он немедленно не обуздает себя, Эбигейл Гастингс уже в следующую
секунду окажется на полу, как та
женщина на скульптуре - с поднятыми ногами, в страстном полузабытье.
- Один урок? В самом деле?
- Ну что, закончим с вашим переодеванием? - спросила Эбигейл.
Ее грудь бесстыдно вздымалась и опускалась. Проклятая тонкая ткань не
скрывала ничего, а только все подчеркивала.
Спелый плод, подумал Макс. Вполне созревший, чтобы вкушать его, высасывать
сок и облизывать. Сочный - так можно
было бы выразиться прилично, но его ощущения не располагали к соблюдению
приличий.
"Один урок?" Ну что ж, приступим к следующему, детка.
Если Эбигейл не заметила животной страсти в его глазах, значит, помимо всего
прочего, у нее проблемы со зрением.
Макс подошел к ней вплотную, нарушив последовательность запланированных ею
боевых действий. До сих пор инициатива
принадлежала его преобразившемуся референту, а он лишь стоял на фланге,
напоминая пораженного громом ребенка. Так
она, вероятно, чувствовала себя в большей безопасности.
- Ну, какова же будет тема следующего урока? - Макс стоял так близко, что от
его дыхания чуть подрагивали ее
локоны.
- Может быть, движения с перчатками?
- Годится. - Он подцепил пальцем упругую вьющуюся прядь ее волос, наслаждаясь
излучаемым ею теплом; ее
перчатка по-прежнему покоилась у него на плече.
- Или с поясом? - предложила Эбигейл.
- Вы имеете в виду этот поясок? - Он провел большим пальцем по шелковой
бретельке, которая одна удерживала
теперь ее платье, и начал медленно стягивать ее с плеча.
Эбигейл не произнесла ни звука, но Макс почувствовал, как она затрепетала.
Платье сползло с груди, но ткань была
настолько легкой, что задержалась на ее отвердевших сосках.
Один вздох - и упадет совсем.
Эбигейл подняла на него глаза. В ее прекрасных голубых глазах вдруг
промелькнул страх, и, прогоняя его, она чуть-чуть
передернула плечами. Ткань соскользнула, и Эбигейл осталась обнаженной по пояс.
Она была так желанна!
Макс представлял себе, что она окажется красивой. Чего он себе не
представлял, так это того, с какой готовностью его
помощница перед ним обнажится. Единственное, чего ему хотелось сейчас, -
смотреть на нее. Эта женщина была
сногсшибательна.
- У меня при виде вас текут слюнки, - задыхаясь, признался он, и именно в
этот момент Макс решил, что овладеет ею.
Это тело в полном соку взывало к нему, но его решение лишь отчасти было
обусловлено гормонами. Он неожиданно
понял, что, не овладев ею, просто умрет, и в то же время чувствовал себя так,
словно только что заново родился. Наверное,
выпил слишком много того сладкого шоколадного напитка, но ему казалось, что
сегодня вечером он сможет ответить на все
вопросы. Вместе с ней.
Макс снял с плеча ее перчатку и растянул перед собой, измеряя длину. Это
подойдет.
- Эбигейл, идите сюда, - приказал он.
- Зачем? - Беззащитность, звучавшая в ее голосе, была непреодолимо манящей,
как и ее обнаженная грудь.
- Затем, что я собираюсь предаться с вами любви.
Она задохнулась от неожиданности, ее огромные глаза округлились, словно
блюдца.
- В таком случае, думаю, вам лучше называть меня Эбби.
Глава 7
В тот момент, когда Макс перчаткой привязал ее к "любовному" канапе, Эбигейл
поняла, что попала в беду. Он привязал
к подголовнику лишь ее правое запястье, но этого было достаточно, чтобы она не
могла вырваться. Сердце Эбигейл
колотилось где-то в горле.
Действие любовного напитка проходило, а Макс еще только приступал. Эбигейл
отчаянно захотелось хоть немного
захмелеть. Наверное, она и впрямь захмелела. Иначе как бы оказалась на этой
кушетке вместе с этим обладающим какой-то
темной силой мужчиной, который смотрит на нее так, словно собирается сделать
нечто ужасное...
- Дайте мне мой бокал, - взмолилась она. - Пожалуйста.
- Разведи ноги, - ответил Макс неожиданно хриплым, низким, пугающе
сексуальным голосом.
Его глаза горели странным огнем, и Эбигейл повиновалась. Нет, не иначе зелье
виновато в том, что она вытворяет такое.
Другого объяснения быть не могло.
А Макс, опустившись на колени, начал медленную, захватывающую дух,
чувственную атаку. И был полностью поглощен
тем, что открывалось ему по мере того, как он все выше поднимал легкий шелк ее
платья. Когда руки его скользнули вниз к
щиколоткам, девушка чуть не задохнулась. Она чувствовала, как электрические
искорки болезненно пробегают по
внутренней стороне бедер. Нежно, но властно он гладил ее по икрам, согревая их.
Каждая клеточка ее тела навсегда запечатлела то фантастическое, почти
неправдоподобное ощущение, которое
испытывала Эбигейл, лежа на спине и наблюдая за тем, как Макс Галлахер раздевает
ее таким недозволенным образом. Было
нечто невыразимо эротическое в том, чтобы лежать с обнаженной грудью, пока с
тебя снимают остальное.
Для женщины, известной под именем Эбигейл, это было слишком эротично.
Слишком.
Под платьем не было ничего, кроме узенького шелкового лоскутка в форме
сердечка, прикрывавшего сокровенное лоно.
Мейвис вообще предлагала ограничиться платьем, но Эбигейл было нужно надеть хоть
что-нибудь еще. Теперь она
порадовалась тому, что не уступила подруге.
Опустив глаза, она увидела сквозь ресницы, как Макс целует внутреннюю
поверхность колена. Боль и безмолвная мольба
о пощаде пронзили все ее тело. Он стал медленно разводить ей ноги, отчего платье
задралось еще выше. Затаив дыхание,
потрясенная Эбигейл смотрела, как он медленно положил голову между ее ног,
лаская губами бедра, и поняла, что, не
привяжи он ее, она бы в этот момент вырвалась и убежала.
Его красивый рот там, внизу, был именно таким мягким и теплым, каким она его
себе всегда представляла, хотя никогда
не могла вообразить, что он там окажется! Нежными поцелуями Макс прокладывал
себе путь от ее колен до восхитительного
бугорка, прикосновение к которому мгновенно заглушило в ней все остальные
чувства.
Испуганный крик вырвался из ее груди в тот момент, когда он прижал губы к
шелковому треугольничку и поцеловал его.
Лепестки плоти, прикрытые этим шелковым сердечком, мгновенно увлажнились и
задрожали. Эбигейл выгнула спину и
горячим влажным лоном прижалась к его губам. Это произошло помимо ее воли,
потому что сладостное мучение стало
непереносимым.
Не в состоянии совладать с собой, она опустила руку и отвела в сторону
шелковый треугольничек. Ее пальцы ощутили его
жаркое дыхание и робко открыли ему путь внутрь. Если бы она знала, что это за
ощущение! Его губы на ее интимной плоти,
ее тело, изнывающее от желания, соприкасающееся без всяких помех с его телом.
Макс взглянул на нее потемневшими глазами, и стон, который вырвался из его
горла, оказался созвучным ее желанию и
ее наслаждению. Он понял, что Эбби отдает себя ему.
При первом же прикосновении его губ, Эбигейл утратила способность дышать,
настолько восхитительным и
неуправляемым было ощущение. Он целовал ее долго и нежно. А потом сделал губами
какое-то движение, напоминавшее
трепетное прикосновение крыльев бабочки к нежным лепесткам цветов. Когда Макс
повторил это, она чуть не закричала от
захлестнувшего ее сладостного чувства.
Эбигейл никогда не поверила бы, что Макс испытывает такой же восторг, как
она, если бы не блеск этих темно-
сапфировых глаз. "А вот так я выполняю движения с перчаткой", - словно бы
говорил его горячий взгляд.
- О, мистер Галлахер, - прошептала она за мгновение до того, как его язык
погрузился в ее лоно. - Сэр! - простонала
она, но в следующий миг откинулась назад, ощущая невыразимый восторг.
Эбигейл не могла пошевелиться, лишь вздрагивала и вздыхала. Это было не
просто наслаждение, а нечто гораздо, гораздо
большее.
Очнувшись, она заметила, что Макс стоит, испытывая страшное неудобство.
Прижатая брюками, под невероятным углом
из них выпирала огромная выпуклость. В безмолвном изумлении Эбигейл наблюдала,
как мужчина пытается высвободить ее.
- Дайте я! - вырвалось у нее.
Кровь молотом застучала в висках от возбуждения, и она, не в силах
пошевелиться, молча смотрела на впечатляюще
выпирающее естество. Затем опустила ладонь на твердую выпуклость и
почувствовала, как бурно отозвалось на
прикосновение его тело. Отбросив всякую стыдливость, Эбигейл наклонилась и
сквозь ткань поцеловала его плоть, которая
тут же отозвалась на ласку пульсирующим сокращением.
Это было выше его сил. Прижав ее плечи к кушетке и глядя прямо в глаза, он,
тяжело дыша, признался:
- Я едва сдерживаюсь, чтобы не овладеть тобой здесь же. Но я хочу, Эбби,
чтобы это произошло в постели.
Макс отвязал ее, взял на руки и склонился над ней. Ее рот раскрылся под его
губами, и девушка бы вскрикнула, если бы
он не закрыл его поцелуем. Спустя несколько минут они уже лежали в постели, и
ноги сами раздвинулись от овладевшего ею
желания под припавшим к ней телом. В следующее мгновение одним глубоким,
будоражащим движением мужчина вошел в
нее.
Его окаменевшая мужская плоть была огромна, и она испытала чувство
болезненной заполненности, но боль тут же
прошла, как только она инстинктивно расслабилась и приняла нужную позу. Ей
хотелось владеть каждым вздохом Макса,
каждой сладостно-мучительной минутой его близости. Ведь другого раза уже не
будет.
- Я не хочу сделать тебе больно, - прошептал он, но по ее всхлипам, по тому,
как она впивалась ногтями ему в плечи,
понял, с каким безоглядным наслаждением Эбигейл отдается ему. Другого способа
показать, как ей хорошо, не было: от
восторга она онемела, полностью отдалась неслыханному ощущению и, откинувшись
ему на руки, заплакала.
- Эбби, - зашептал он, - прости... - Но конец фразы потонул в его шумном
дыхании.
Она пыталась расслышать, что говорит Макс, а он бормотал, что лишь теперь
впервые очнулся и прозрел, что никогда
больше не хочет засыпать снова. Но Эбигейл не улавливала в этом никакого смысла
и объясняла его слова действием
любовного напитка. Он был опьянен им так же, как и она.
Макс продолжал мощно двигаться внутри ее до тех пор, пока судорога высшего
наслаждения не свела его тело, после
чего он остановился и обмяк, простонав нечто. То было ее имя, излившееся из его
уст вместе с извергнувшимся в нее, словно
целебный бальзам, семенем.
- Не уходи... - Он затряс головой, и звук, вырвавшийся из его груди, мог бы
показаться смехом, но в его глазах стояли
слезы. - Не дай мне снова заснуть, Эбби!
Эбигейл погладила его лицо, коснулась губ, приложила к ним палец, словно
призывая к молчанию. Она понятия не имела,
что Макс пытается ей сказать, но, что бы то ни было, это разрывало ей сердце.
Глубокой ночью Эбигейл высвободилась из объятий мужчины, который одарил ее
такой сладостной, такой безудержной