— А ваш отец?
Эстер отрешенно смотрела мимо Монка — на волнующуюся от ветерка листву.
— Папа не мог ни вернуть ему часы, ни оплатить их стоимость, поскольку дело здесь было не в цене. Поэтому, когда Джосселин пустился в финансовые операции, папа счел себя обязанным поддержать его. Он вслед за ним вложил деньги в предприятие, казавшееся весьма надежным, и горячо советовал своим друзьям поступить так же.
— Вы говорите о том предприятии, на котором ваш отец потерял свои капиталы?
Лицо ее окаменело.
— Да. Не все, конечно, но большую их часть. А потом он застрелился. В этом теперь убеждена даже Имогена. Ему трудно было смотреть в глаза своим друзьям, которых он втянул в эту аферу. Конечно, деньги Джосселина тоже пропали, и он был этим потрясен.
— Дружба с вашими родственниками прервалась?
— Не сразу. Спустя неделю после папиной смерти Джосселин прислал письмо, в котором выражал свои соболезнования. Чарльз ответил ему. Поблагодарил за поддержку и высказал мнение, что после трагедии о дружеских отношениях не может быть и речи.
— Да, я видел это письмо. Грей сохранил его — сам не знаю зачем.
— Спустя несколько дней умерла мама. — Голос Эстер был очень тих. — Просто слегла и больше уже не поднималась. Словом, было не до светской жизни — семья носила траур… — Она запнулась на миг. — Да и сейчас носит.
— После смерти вашего отца Имогена обратилась ко мне? — помолчав, спросил Монк.
— Да, но опять же не сразу. Она пришла к вам на следующий день после маминых похорон. Думаю, делать этого не стоило, но она была слишком потрясена и пыталась спасти хотя бы честь семьи.
Они повернулись и пошли обратно.
— Она пришла в полицейский участок?
— Да.
— И рассказала мне все, что сейчас рассказываете вы?
— Да. Вы расспросили ее во всех подробностях о папиной смерти: как он умер, когда, кто еще был в доме и так далее.
— Я делал записи?
— Да, вы объяснили ей, что это могло быть и убийство, и несчастный случай, хотя сами вы в этом сомневаетесь. Еще вы сказали, что вам необходимо кое-что выяснить.
— А что именно?
— Я спросила об этом Имогену. Она не знает. Но, по ее словам, вы пришли к выводу, что отец, скорее всего, в отчаянии покончил с собой. Однако вы обещали продолжить расследование и связаться с ней, если обнаружите что-нибудь новое. После этого вы исчезли, и она увидела вас только в церкви.
Монк был растерян и немного напуган. Он по-прежнему не видел прямой связи между собой и Джосселином Греем, и уж тем более — причин смертельно его ненавидеть. Он предпринял последнюю попытку:
— Я ничего не рассказывал ей о ходе следствия?
— Нет. — Она покачала головой. — Но поскольку вы задавали Имогене вопросы о денежных делах папы, то, видимо, поиск вы вели именно в этом направлении.
— Я встречался с Джосселином Греем?
— Нет. Вы встретились только с мистером Марнером, одним из руководителей этой компании. О нем вы упоминали, а Джосселин… Он ведь тоже пострадал от этой аферы. Если Имогена ничего не путает, вы считали главным ее виновником (вольным или невольным) именно мистера Марнера.
Это уже была какая-то, пусть ненадежная, но ниточка.
— Вам известно, где я могу теперь найти этого мистера Марнера?
— Боюсь, что нет. Я спросила Имогену — она не знает.
— Может быть, она помнит хотя бы его имя?
Эстер вновь покачала головой:
— Нет. Вы упомянули о нем лишь мельком. Извините. Здесь я ничем не могу помочь.
— Вы уже помогли мне. По крайней мере, я знаю теперь, чем занимался до несчастного случая. Уже неплохо.
Ложь! Но правда была гораздо страшнее.
— Вы думаете, Джосселин Грей был убит в связи с этой аферой? Может, вы узнали что-то о мистере Марнере? — Лицо Эстер было грустным, что, впрочем, не мешало ей строить вслух предположения. — Джосселин мог обнаружить, что затевается жульничество.
Монку вновь пришлось прибегнуть ко лжи.
— Все может быть. Попробую начать с чистого листа. Вы не помните, как называлась эта компания и кто именно из друзей вашего отца вложил туда деньги? Они могли бы рассказать об этой истории подробнее.
Эстер назвала Монку несколько имен, и он записал их, выспросив еще и адреса. Потом поблагодарил ее, чувствуя себя несколько неловко. Он действительно был благодарен ей и за помощь, и за то, что она, зная о его беде, говорила с ним без унизительной жалости.
Монк помедлил, ища подходящие слова, затем коснулся ее руки и взглянул в глаза. На секунду у него вспыхнула надежда, что они могли бы стать добрыми друзьями. Однако теперь между ними лежал труп Джосселина Грея.
— Благодарю вас, — тихо повторил Монк. — Вы очень помогли мне. Я высоко ценю вашу откровенность. — Продолжая глядеть ей в глаза, он позволил себе слабо улыбнуться. — Всего доброго, мисс Лэттерли.
Глава 12
Фамилия Марнер ничего не говорила Монку. На следующий день он сходил по трем адресам, которые ему дала Эстер, но выяснить удалось немного. Монку по-прежнему были известны лишь фамилия дельца да род занятий — импорт. Никто ни разу не встречался с загадочным мистером Марнером. Сведения о ходе дел вкладчики получали от мистера Лэттерли, а ему, в свою очередь, сообщал их Джосселин Грей. Компания намеревалась заняться импортом табака из Соединенных Штатов Америки с целью выгодной розничной продажи (по слухам, совместно с некой турецкой фирмой). Большего никто сообщить не мог, но прибыли от этого предприятия предполагались весьма внушительные.
Когда Монк покинул последний по списку дом, пошла уже вторая половина дня, однако отдыха он себе позволить не мог. Наскоро перекусив купленными у уличного торговца бутербродами, Монк направился в полицейский участок — попросить помощи у сыщика, специализирующегося по финансовым преступлениям. По крайней мере, тот должен был знать имена крупных дельцов и все, что касается турецкой фирмы.
— Марнер? — понимающе повторил мужчина, задумчиво запуская пятерню в редеющую шевелюру. — Боюсь, что я о таком даже и не слышал. А имя его вам неизвестно?
— Нет, но он основал компанию, которая собиралась вывозить табак из Америки, смешивать его с турецким и выгодно продавать.
Лицо у собеседника вытянулось.
— Звучит не слишком приятно, сам я не выношу турецкий табак и вообще предпочитаю нюхательный. Марнер? — Он покачал головой. — Вы ведь, наверное, имеете в виду не старого Зебадию Марнера? Его-то уж вы наверняка проверили. Скользкий тип. Я никогда не слышал, чтобы он имел какое-нибудь отношение к импорту.
— А чем он занимается?
Собеседник удивленно приподнял брови.
— Теряете хватку, Монк? Что это с вами? — Он недоверчиво покосился на коллегу. — Вы должны знать Зебадию Марнера. Мы так и не смогли до сих пор предъявить ему никакого обвинения — уж больно хитер! Добрая половина ломбардов, потогонных мануфактур и борделей от Лаймхауса до Собачьего острова фактически принадлежат ему. Подозреваю, что он берет проценты с торговли опиумом и с доходов малолетних проституток. — Он с отвращением поморщился. — Но доказать это, конечно, трудновато.
Монк уже боялся надеяться. Если это тот самый Марнер, то ниточка ведет прямиком в преступный мир. Может быть, Монк до того, как попал в больницу, нашел доказательства вины Марнера? Может, Грей и Марнер — сообщники? Но Грей сам потерял на этой афере крупную сумму… Или только сделал вид, что потерял?
— Где я могу найти Марнера? — спросил Монк. — Он мне нужен, причем безотлагательно.
Он бы и сам выяснил адрес, да поджимало время. Пусть коллега сочтет, что Монк потерял хватку и тронулся умом, бог с ним! Теперь поздно об этом беспокоиться!
Собеседник выпрямился, впившись глазами в лицо Монка.
— Вы узнали о Марнере что-то такое, чего не знаю я, Монк? Я годами пытался ухватить этого скользкого ублюдка за жабры. Так поделитесь со мной вашими сведениями. — Лицо его выражало страстное нетерпение, в глазах светилась надежда. — Я не собираюсь отнимать у вас лавры, мне просто хочется посмотреть на его физиономию, когда мы его прижмем.
Монк хорошо понимал коллегу, но помочь ему был, к сожалению, не в силах.
— У меня ничего нет на Марнера, — ответил он. — Я даже не уверен, что его последнее предприятие было жульническим. Просто мне нужно выяснить причины одного самоубийства.
— Как? — Сыщик не смог скрыть своего изумления. — При чем здесь самоубийство? Вы же, как я слышал, раскручиваете дело Грея! Только не рассказывайте мне, что Ранкорн позволил вам прекратить расследование, никого не арестовав!
Получается, этот человек тоже знал о вражде между Монком и Ранкорном. О ней, наверное, было известно всем. Несомненно, Ранкорн сразу догадался о том, что Монк утратил память. Должно быть, он изрядно повеселился, наблюдая за его промахами.
— Конечно, нет. — Монк состроил недовольную мину. — Просто самоубийство имеет прямое отношение к расследованию. Грей был замешан в этой афере.
— С импортом? — Голос собеседника взмыл на целую октаву. — По-вашему, его убили за торговлю табаком?
— Табак тут ни при чем, дело в денежных вкладах, которые сгорели вместе с компанией.
— Вот как? Что-то не слишком похоже на Марнера…
— Если это тот Марнер, который мне нужен, — заметил Монк. — Сам я в этом еще не уверен. Я пока даже имени его не знаю. Где мне его найти?
— Лаймхаус, Ган-Лейн, тринадцать. — Мужчина поколебался. — Если вам удастся в чем-нибудь уличить его, Монк, сообщите. Вам-то он нужен только в связи с этим убийством.
— Нет. Мне просто нужны сведения. Но если обнаружу, что именно он затеял аферу с табачным импортом, я вам дам знать. — Монк невесело усмехнулся. — Обещаю.
Собеседник улыбнулся в ответ:
— Спасибо.
Назавтра в девять часов утра Монк уже был в Лаймхаусе. Он бы прибыл и раньше, будь в этом хоть какой-нибудь смысл. Все равно он поднялся в шесть, чтобы обдумать план действий.
Дорога туда от Графтон-стрит была долгая. Монк остановил кеб и покатил через Клеркенвелл и Уайтчепел мимо доков в сторону Лаймхауса. Утреннее солнце рассыпало яркие искры по речной глади меж черных барж, ползущих вверх по течению. На той стороне вдали виднелся Дептфорд и зеленели парки Гринвича.
Однако дела ждали Монка по эту сторону Темзы, в убогих переулках Лаймхауса, где обитали воры, ростовщики, нищие — и Зебадия Марнер.
Дом номер тринадцать он нашел без труда. Проходя по Ган-Лейн, он миновал двух оборванцев весьма угрожающего вида, но те, видимо, сочли, что грабить этого прохожего, как и просить у него милостыни, бессмысленно. Вокруг было достаточно более легкой добычи.
Счастье улыбнулось Монку: Зебадия Марнер был на месте. Задав пару вопросов, клерк проводил его наверх.
— Доброе утро, мистер… Монк. — Марнер сидел за огромным столом, над ушами курчавились седые волосы, полные белые руки лежали на обитой кожей доске. — Чем могу быть вам полезен?
— Вы известны как весьма разносторонний человек, мистер Марнер, — негромко заговорил Монк, стараясь не выдать своей ненависти к собеседнику. — Как человек, сведущий во многих деловых вопросах.
— Так оно и есть, мистер Монк, так оно и есть. Желаете выгодно вложить деньги?
— Вы можете что-нибудь предложить?
— Возможностей много. А как велика сумма?
Марнер всем своим видом изображал радушие, сам же тем временем внимательно изучал Монка.
— Я скорее заинтересован в том, чтобы сохранить свои деньги, нежели быстро получить прибыль, — начал Монк, как бы пропустив вопрос мимо ушей. — Мне бы не хотелось утратить все, что я имею.
— Конечно! Да и кому бы хотелось! — Марнер развел руками, но глаза его оставались неподвижны, как у змеи. — Стало быть, желаете уберечься от денежных потерь?
— Совершенно верно, — согласился Монк. — А поскольку я знаю джентльменов, тоже ищущих, куда понадежнее вложить деньги, то мне бы не хотелось давать им опрометчивых советов.
Глаза Марнера мигнули и скрылись под тяжелыми веками.
— Превосходно, — мягко проговорил он. — Хорошо вас понимаю, мистер Монк. Как вы относитесь к экспорту и импорту? Весьма прибыльное дело.
— Я слышал об этом, — кивнул Монк. — А насколько это надежно?
— Зависит от компании. В этом и заключается мое искусство: знать, что надежно, а что нет. — Он снова открыл глаза и сложил руки на животе. — Потому-то вы и обратились ко мне, а не вложили деньги куда попало.
— Табак?
Ничто не дрогнуло на лице Марнера.
— Превосходный товар. — Он кивнул. — Превосходный. Пока джентльмены курят трубки, табачный рынок в безопасности. А поскольку наш климат, бог его знает почему… — Марнер осклабился, радуясь шутке, — не позволяет нам выращивать табак, то, стало быть, приходится ввозить его из-за границы. У вас уже есть на примете какая-нибудь компания?
— Вы знакомы с табачным рынком? — спросил Монк, испытывая омерзение к этому толстому белому пауку, на его глазах раскидывавшему сеть, в которую сами готовы были залететь несчастные мухи: Лэттерли, например, и, возможно, Джосселин Грей.
— Конечно. — самодовольно ответил Марнер. — С этим рынком я знаком хорошо.
— Имели с ним дело?
— Довольно часто. Уверяю вас, мистер Монк, я знаю, что делаю.
— И ни разу не сталкивались с неудачами?
— Практически нет.
Марнер взглянул на посетителя так, словно услышал от него бестактность.
— Вы уверены? — настаивал Монк.
— Я более чем уверен, мой дорогой сэр. — Марнер был уязвлен. — Я убежден в этом.
— Хорошо. — Монк наконец позволил своему голосу налиться ядом. — Так я и думал. Тогда, будьте любезны, расскажите, что за несчастье случилось с деньгами покойного майора Грея, вложенными в табачный импорт.
Марнер побледнел и некоторое время пытался обрести дар речи.
— Я… э… уверяю вас, что причин для беспокойства… э… нет… Этот досадный случай не повторится.
Он отвел было глаза, но тут же вскинул их, чтобы собеседник не усомнился в искренности его слов.
— Хорошо, — холодно отозвался Монк. — Этот досадный случай унес две человеческие жизни. Много ли собственных денег вы потеряли на этой афере, мистер Марнер?
— Собственных?
Марнер был сбит с толку.
— Майор Грей, насколько я знаю, потерял солидную сумму.
— О нет. Нет! Вас просто ввели в заблуждение. — Марнер покачал головой, седые локоны заплясали над ушами. — Компания не прекратила существование, она просто сменила владельца и род деятельности. Если вы не деловой человек, то вам трудно будет это понять. Но бизнес в наше время несколько усложнился, мистер Монк!..
— Да, это заметно. Так вы говорите, убытки майора Грея сильно преувеличены? Вы можете это подтвердить?
— Конечно. — Тяжелые веки снова наползли на глаза. — Но я не могу обсуждать с вами дела майора Грея. Коммерческая тайна — основа бизнеса. — Он улыбнулся, довольный своим ответом.
— Действительно, — согласился Монк. — Но я из полиции и расследую убийство майора Грея. — Он угрожающе понизил голос. Лицо Марнера вспыхнуло. — И как законопослушный гражданин, — продолжал он, — вы обязаны помогать представителю закона. Я бы хотел просмотреть ваши записи об этом предприятии. Сколько точно потерял майор Грей в гинеях, мистер Марнер?
С видом оскорбленного достоинства Марнер вздернул подбородок.
— Полиция? Вы же говорили, что хотите сделать вклад!
— Ничего такого я не говорил, это вы говорили. Так какую сумму потерял майор Грей?
— Ну, если в гинеях, мистер Монк… Да, собственно, ничего он не потерял.
— Но компания же развалилась!
— Да… Да, это так. Ужасно неприятно. Но майор Грей забрал свой вклад в последний момент.
Монк вспомнил полицейского, который дал ему адрес Марнера. Если он столько лет безуспешно охотился за этим мошенником, надо бы ему помочь.
— О! — Монк с легкой улыбкой на губах откинулся на спинку стула. — То есть он не потерпел убытков?
— Нет.
Монк встал.
— Тогда эта история вряд ли имела отношение к его убийству. Прошу прощения, что отнял у вас время, мистер Марнер. Благодарю вас за содействие. У вас, конечно, имеются подтверждающие ваши слова записи? Я обязан отчитаться перед своим начальством.
— Да-да, разумеется, — с облегчением кивнул Марнер. — Подождите минутку, я сейчас…
Он встал из-за стола и направился к огромному картотечному шкафу. Достал из выдвижного ящика небольшой блокнот в кожаном переплете и, отыскав нужную страницу, положил на стол перед Монком.
Монк взял блокнот, прочел запись об изъятии Греем своего вклада и тут же его захлопнул.
— Благодарю вас.
С этими словами он отправил блокнот во внутренний карман своего пальто.
Рука Марнера дернулась было вслед, но в следующий миг он уже вымученно улыбался.
— Всегда счастлив помочь вам, сэр. Что бы мы делали без полиции! В последнее время развелось столько воров, столько насилия!
— В самом деле, — согласился Монк. — Добавьте еще: столько мошенников! Всего доброго, мистер Марнер.
Напряженно размышляя, Монк миновал Ган-Лейн. Если Зебадия Марнер не ввел его в заблуждение, то получалось, что Грею сообщили заранее о предстоящем крахе. Не известив об этом ни Лэттерли, ни его друзей, он просто изъял свой вклад. Нечестно, но вполне законно. Интересно было бы узнать, не являлся ли сам Грей одним из основателей компании по импорту табака.
Вдруг это то самое забытое Монком открытие? Марнер явно видел Монка впервые. Будь они знакомы, Монку просто не удалось бы прикинуться потенциальным вкладчиком.
Но даже если Зебадия Марнер действительно не встречался раньше с Монком, то это еще ни о чем не говорит. Монк мог получить те же сведения из других источников, тем более что с памятью у него тогда было все в порядке.