Кернкросс побагровел. Сильно ударил по ручке кресла:
— Адмирал, это дело государственной важности. Оно не терпит отлагательства!
— Но оно уже немало терпело, причем по вашей вине. — Флэндри явно тянул. Инстинкт, выработавшийся за годы службы, заставил его добавить: — И потом, мне нужно получить ответ на сотни вопросов, чтобы решить, стоит ли браться за это дело.
— Вы возьметесь за это дело, — сухо сказал Кернкросс. И, переведя дыхание, добавил: — Если возникнет необходимость, я добьюсь аудиенции у императора, — это не проблема. Поговорю с ним, если вы меня вынудите к этому. Я предпочел бы, ради вашего же блага, чтобы вы избежали прямых указаний от императора. Но, будучи вынужден, я вам это устрою.
— Сэр, — вкрадчиво сказал Флэндри, а все существо его уже настраивалось на то, чтобы начать действовать, — примите мои извинения. Я не хотел вас обидеть. Просто все это несколько неожиданно. Подумайте сами: у меня ведь есть собственные обязательства. И они потребуют не менее двух недель. А потом я прикачу на Гермес на собственном корабле. И, поговорив там со всеми, с кем найду нужным, изучив все, что потребуется, — я решу, кого еще мне пригласить отсюда. — Он поднял стакан: — А теперь обсудим детали, милорд?
Несколько часов спустя, когда Кернкросс удалился, Флэндри подумал: О да, что-то непонятное затевается в секторе Антареса. Но почему он так среагировал, когда я упомянул о «Королеве Аполло»? Он очень старался сдержаться, но… Кто же — или что — может быть на борту этого корабля?
Глава 4
Бэннер не видела Терру с тех самых пор, как в двадцать один год, окончив Академию и выйдя замуж за Сумарокова, она отправилась на Рамну. Сама Академия была строгим замкнутым мирком, и вырваться из него слушателям за четыре года учебы удавалось редко. Морским путем ей еще не приходилось путешествовать. За детством, проведенным на Дейане, среди красно-золотых гор Таммуз, последовало отрочество девочки-подростка, дочери офицера Корпуса разведки Космофлота, квартировавшего в самых отдаленных базах сторожевого охранения, и эти годы никак не могли служить подготовкой к жизни в гигантском мегаполисе. Так же, как редкие поездки в провинциальные селения. Самое большое из них, Звездопад, казалось теперь просто деревней, почти такой же близкой и знакомой, как ее родной Бет-яков.
В прежние времена знакомства завязывались у нее обычно в магазинах. Один из таких знакомых поведал ей массу полезных вещей — например, назвал недорогие отели в столице, где она могла бы остановиться. Он предложил даже сопровождать ее, но любезность его явно была небескорыстна, — ему очень хотелось переспать с ней, и она отклонила предложение. Лишь одно из немногих ее тогдашних приключений можно было бы назвать любовью, — но то была никак не случайная интрижка.
Теперь, среди миллионов людей и тысяч башен, она чувствовала себя более одинокой и потерянной, чем когда-либо раньше, в диком лесу или в глухой степи. А вдруг весь этот народ — все эти тысячи, миллионы — вдруг все они злодеи? Казалось, она видит их всех боковым зрением, и зрелище это ошеломило ее. Она понимала, что движутся они в отдалении и кривизна планеты многократно увеличивает их число. Аркополис — это просто один из многих подобных. Но сейчас не имело значения, что существуют синие океаны и зеленые пастбища; для нее важен был только этот огромный город, резиденция местной знати.
Собрав свой скромный багаж, она наняла такси, назвала автопилоту адрес и полетела. В прелести темной ночи вокруг нее высился, шумя и сверкая огнями, город.
С самого начала она решила поискать пристанища в караван-сарае Фатимы. Он занимал третий этаж непрезентабельного старого здания, да и сам был довольно невзрачен. Но здесь было спокойно, в меру опрятно, обстановка вполне приличная. И портье — живой человек, а не робот. Он сердечно приветствовал ее и предупредил, чтобы не заказывала в ресторане рыбу. Вообще же, сказал он, еда вполне приличная.
Но когда она вошла в свою комнату и закрыла дверь, ей показалось, что стены надвигаются на нее…
«Глупости, — внушала она себе. — Просто я устала и растерялась. Нужно расслабиться, а вечером хорошо пообедать, выпить немного вина, а потом приняться за работу».
Но кого взять в союзники? Этот вопрос поверг ее в отчаяние. Никогда прежде одиночество не угнетало ее. Если появлялись признаки грусти, она пыталась внушить себе, что слишком самостоятельна, чтобы терпеть рядом с собой мужчину. А вот теперь было очень неуютно очутиться одной в незнакомом мире.
«Глупости! — повторила она. — Я же знакома с адмиралом Флэндри… немного. Вспомнит ли он меня? И потом, несомненно, найдутся какие-нибудь люди, которые знали меня раньше, возможно, мои учителя. Но найдутся ли? У ксенологического общества есть клуб; может быть, мое имя пробудит чьи-то воспоминания? Может ведь такое быть?»
С сигаретой в зубах она начала распаковывать вещи. Последовавший затем горячий душ и мягкий халат принесли некоторое облегчение.
Она включила видеостенку, и перед ней стали появляться картины природы, памятники старины, которые, как свидетельствовал путеводитель, имело смысл посетить, а затем последовала музыкальная передача, которая доставила ей большое удовольствие. Коридорный принес заказанный коньяк. По местному летосчислению он был образца 1830 года. Часа через два ей, пожалуй, захочется поесть. А пока она села в шезлонг и предалась неге.
Но нет, расслабиться ей не удавалось. Поднявшись, она нерешительно подошла к телефону. Остановилась. С минуту пошевелила пальцами. Пожалуй, не имеет смысла дозваниваться до Флэндри раньше завтрашнего дня. А потом она займется другими делами, связанными с ее миссией. Такой известный на Терре человек наверняка живет за защитной пригородной зоной.
И все же — почему бы не попробовать узнать его номер?
Несколько минут она не могла разобраться в справочной системе, потому что не знала кода, по которому можно было пробиться сквозь бюрократические структуры. Личных телефонов система не выдавала, да она и не рассчитывала на это. Наконец на экране вспыхнули два ряда цифр — шифр набора. Над первым значилось «Офис», над вторым — «Специальный».
Возможно, второй код — справочная служба? Тогда она сможет передать запрос.
К ее удивлению, на экране появилось живое лицо, а под ним — форма с двумя серебряными кометами на погонах. Ее привело в крайнее замешательство, что человеком этим была женщина, молодая и атлетически сложенная, хотя англик, который она услышала, был, бесспорно, терранский. По представлениям Бэннер, терранская женщина могла быть только или украшением дома, или прислугой, или проституткой.
— Лейтенант Окума, — услышала она. — Чем могу служить?
— Я… в общем… — Бэннер заставила себя собраться с мыслями. — Да, прошу вас. Мне необходимо связаться с адмиралом Флэндри. Это очень важно. Если вы скажете ему мое имя — меня зовут Мириам Абрамс — и напомните, что я дочь Макса Абрамса, то я уверена, он…
— Минутку, — перебила Окума. — Вы прибыли недавно?
— Да, несколько часов назад.
— На «Королеве Аполло»?
— Ну да, но…
— Вы уже общались с кем-нибудь?
— Только с работниками таможни, офицерами иммиграционной службы и персоналом отеля. — Бэннер замолчала. — Но какое это имеет значение?
— Извините, — сказала Окума. — Убеждена, что это имеет очень большое значение. Я сегодня весь день занимаюсь тем, что укомплектовываю эту линию проверенным персоналом. Не спрашивайте зачем — я не посвящена в это. — Она наклонилась вперед, тон сделался более настойчивым: — Вы можете сказать, где вы находитесь и чего хотите?
— «Караван-сарай Фатимы», комната 778, — выпалила Бэннер. — Я очень надеюсь, что он употребит все свое влияние, чтобы помочь несчастным существам, крайне нуждающимся в защите. Великий герцог Гермеса отказал им, так что… — Голос ее прервался, сердце стучало, как молот.
— Ах, Великий герцог? Ну, тогда ясно, — сказала Окума. — Слушайте внимательно. Адмирал Флэндри отбыл по делам. Не совсем уехал, но вернется не раньше следующей недели.
— О, я могу подождать!
— Слушайте. У меня сообщение для кого-то, кто может прибыть на «Королеве Аполло» и попытается связаться с ним. Похоже, это именно вы и есть, донна Абрамс. «Оставайтесь дома безвыходно. Держите дверь запертой на два замка. Никого не принимайте, кем бы человек ни оказался, если только он не произнесет пароль. Как только услышите пароль, немедленно уезжайте. Делайте, как вам сказано, а проблемы свои отложите на время, пока не окажетесь в безопасности». Вы поняли меня?
— Что? Нет, не поняла. В чем дело?
— Мне ничего не известно. — Рот лейтенанта растянулся в улыбке. — Но сэр Доминик, как правило, в таких делах не ошибается.
— Что? Нет, не поняла. В чем дело?
— Мне ничего не известно. — Рот лейтенанта растянулся в улыбке. — Но сэр Доминик, как правило, в таких делах не ошибается.
В жизни Бэннер не раз подстерегали опасности. И всегда ей удавалось мобилизоваться. Вот и сейчас спина ее выпрямилась, пульс замедлился. Повторив услышанную инструкцию, она спросила:
— А какой пароль?
— Бейсингсток. — Окума опять улыбнулась. — Не знаю, что значит это слово. У сэра Доминика ведь своеобразное чувство юмора. А теперь мне нужно позвонить. Отойдите, пожалуйста.
Экран погас.
Бэннер перестала распаковывать вещи.
Зазвонил видеотелефон. Ответив, она увидела на экране круглое розовое лицо, обрамленное желтыми кудряшками.
— Доктор Абрамс? — сказал мужчина. — Добро пожаловать на Терру. Меня зовут Лейфтон, Том Лейфтон, я член правительства. Можно подняться к вам, или вы сами спуститесь?
Вновь она остро ощутила свое одиночество.
— Зачем? — прошептала она.
— В общем, я ваш коллега. Я искренне восхищен тем, что вы делаете. Ваши разработки — это просто класс. Случилось так, что я сегодня встречал друга, прибывшего на «Королеве Аполло», и он сказал мне, что вы тоже были на корабле. Поверьте, мне пришлось провести поистине исследовательскую работу, чтобы узнать, где вы остановились. По-видимому, вы сразу взяли такси и скрылись. Мне пришлось просканировать все отели и авиалинии, и… ну, короче, доктор Абрамс, я надеюсь, мы пообедаем вместе. Я приглашаю. Вы окажете мне огромную честь.
Она пристально всматривалась в ласковые голубые глаза.
— Скажите, — произнесла она, — что вы думаете по поводу закадычной дружбы между гречами на Рамну?
— Как?
— Вы согласны, что в основе этих отношений лежит общность религии, или считаете, что прав Брунамонти и что это остатки прежней военной организации?
— Ах вот что! Я полностью разделяю вашу точку зрения.
— Как интересно! — сказала Бэннер. — Особенно если принять во внимание, что такого племени, как гречи, не существует и что у рамнуан нет религии в том смысле, как ее понимают люди. Вы хотите мне еще что-нибудь сказать, гражданин Лейфтон?
— О, постойте, подождите минуту… Она выключила экран.
Вскоре позвонили в дверь. Она включила переговорное устройство, и вновь раздался знакомый голос:
— Прошу вас, доктор Абрамс; это чудовищное недоразумение. Позвольте, я войду и все объясню вам.
— Уходите. — Голос ее был тверд, по телу пробежали мурашки. Это становилось интересным.
— Доктор Абрамс, я вынужден настаивать. Дело касается одной весьма высокопоставленной особы. Если вы не откроете дверь, нам придется принять меры.
— Или мне придется вызвать полицию, например!
— Повторяю, вас хочет видеть очень влиятельное лицо. По одному его слову именно полиция может выдворить вас отсюда. Но он, я думаю, не прибегнет к этому, потому что его интересы в данном случае совпадают с вашими. Однако… В чем дело? Кто вы такой? — обратился к кому-то Лейфтон. — Что вам нужно?
— Бейсингсток, — проворковал чей-то баритон. Через минуту Бэннер услышала глухой стук упавшего тела. — Теперь можно открыть, — продолжил баритон.
Она открыла. На полу в холле бесформенной грудой лежал Лейфтон. Над ним высилась фигура человека в плаще с капюшоном. Он откинул капюшон — и она узнала Флэндри.
Указав на поверженное тело, он произнес:
— Холостой выстрел. Втащу его сюда, пусть придет в себя. Он не стоит того, чтобы его убить, — это просто мелкий предатель из структуры, которой почтенные люди дают малопочтенные поручения. Думаю, что внизу в холле его дожидаются один или два сообщника, оставленные gui vive[6]. Сейчас мы поднимем вас наверх. Чайвз — вы помните Чайвза? — ждет на крыше с вертолетом. — Нагнувшись, он быстро, но почтительно поцеловал ее руку. — Простите, что пришлось так нетрадиционно представиться, дорогая. Постараюсь исправиться за обедом. У нас есть несколько часов, которые можно провести в Дейдре. Вы не представляете, что они умудряются приготовить из продуктов моря!
Глава 5
Его величество император Герхарт Зигмунд Молитор соблаговолил покинуть званый вечер ради частной беседы с высоким гостем. Они величественно прошествовали сквозь радужный, пестрый маскарадный вихрь в бальном зале. Люди, в зависимости от чина и титула, кланялись, приседали в реверансе или отдавали салют в надежде услышать хотя бы слово из уст августейшей особы. Лишь немногие удостаивались этого, — и вмиг становились центром внимания. Исключение составляли, пожалуй, только сдержанные пожилые люди, адмиралы, государственные министры, члены Разведывательного корпуса, представители силовых структур. Все они с интересом провожали глазами Великого герцога Гермесского. Позднее он будет приглашен на встречу со многими из них.
Мощенная гравием дорожка вывела Герхарта и Кернкросса к встречавшему их на вершине самой высокой башни, гордости Кораллового дворца, эскорту. Наружная охрана была одета не столь пышно, как охрана на первом этаже; у всех были тяжелые лица и руки и видавшая виды униформа. Подав знак оставаться на месте, Герхарт плотно прикрыл дверь за собой и своим спутником.
Светлый купол дворца возвышался над всеми домами шпилями, садами, над крышами дворцов местной знати, над прудами и беседками. Неподалеку от них шли жилые кварталы, а дальше берег, песок и Тихий океан. Блестя и переливаясь в свете полной луны, воды его были полны древней силы, все еще дремлющей во чреве планеты и ждущей своего часа, чтобы отомстить человеку, который столь бесцеремонно подчинил ее себе.
Ощущение это усугублялось тем, что комната была почти пуста. На полу лежала шкура немецкого долгзана, на полке стояла модель корвета — собственность Ханса. На стене висел его портрет, написанный незадолго до смерти, и Кернкросс не мог не отметить, какой изможденной сделалась к тому времени большая уродливая физиономия. Однако в мертвых глазницах мерцал проницательный взгляд.
— Садитесь, — сказал Герхарт. — Курите, если хотите.
— Вы очень добры, ваше величество, я не курю. Герхарт вздохнул:
— Простите, возможно, я покажусь назойливым. Но когда властитель такой значительной колонии появляется без предварительной договоренности на Терре, то, естественно, приходится ознакомиться с касающимися его файлами. По-моему, вы не похожи на человека, который приехал сюда просто поразвлечься.
— Нет, это был предлог, сир.
Император опустился в кресло, герцог последовал его примеру.
— Так, — промолвил Герхарт. — Любопытно, что вы добровольно кладете голову в пасть льву. С чего бы это?
Кернкросс пристально посмотрел на него. В нем не было ничего от льва: среднего роста, грубоватые черты лица, выдающийся вперед подбородок, светлые седеющие волосы. Переливчатая, умело задрапированная мантия не могла, однако, скрыть, что в свои далеко не старые годы он начал полнеть. Но глаза у него были отцовские — небольшие, проницательные, — глаза дикого вепря.
Улыбнувшись, он достал коробку и вынул сигару:
— Но самое любопытное — что я согласился принять вас. Обычно, знаете ли, незапланированную аудиенцию дают люди из Службы разведки.
— Поверьте, сир, — ответил Кернкросс, — я начал именно с этого, но не добился удовлетворительного решения. Так, во всяком случае, мне показалось. Наверное, вы скажете мне: что, Флэндри и вправду такая продувная бестия?
— Ах, Флэндри! Хм. — Герхарт закурил. Синий дым от сигары колечками поднялся вверх. — Продолжайте.
— Сир, — начал Кернкросс, — поскольку вы видели мое личное дело, вам должно быть известно, какие обвинения и инсинуации плетут вокруг меня. Отчасти я здесь именно для того, чтобы постараться опровергнуть их, пусть даже ценой жизни мне пришлось бы доказать свою лояльность. Однако, согласитесь, необходимо нечто большее — не просто реабилитировать себя, но разоблачить подлинных злоумышленников!
— Да уж, поистине мы живем в эпоху злых умыслов, — заметил Герхарт с прежней холодной усмешкой.
«И убийств, революций, предательств, переворотов, — мысленно добавил Кернкросс. — Брат идет на брата. Когда Империя рухнула, Герхарт, и Дитрих оказался мертв — был ли это и вправду несчастный случай? Сомнительно, что Службы безопасности столь безмятежно упустили судно с императором. И неважно, к каким выводам пришло потом следствие: оно полностью находилось под контролем нового императора…»
…Все считают тебя братоубийцей, Герхарт. (А как насчет отцеубийцы? Но нет, старый Ханс был достаточно проницателен.) И если все-таки тебя терпят на троне, то только потому, что ты намного дееспособнее, чем тупица Дитрих. Править Империей должна сильная и опытная рука, иначе опять вспыхнет гражданская война, и тогда вернутся мерсейцы или варвары.