— Думаю, стоунов[12] пятнадцать, около того. Вес кабана приличных размеров. К сожалению, у меня нет помощника, который подвесил бы тебя к шесту вверх ногами и отнес к дымящемуся очагу.
Один глаз приоткрылся снова и с тревогой уставился на меня, затем он перевел взгляд на выложенный плиткой пол у камина в дальнем конце комнаты, и губы раздвинула робкая улыбка.
— Как это ты умудрилась втащить меня на кровать?
— А я и не тащила. Поднять тебя я все равно не смогла бы, а потому оставила лежать там, только прикрыла одеялом. Потом, где-то в середине ночи, ты немного очухался и приполз сюда.
Он, похоже, был удивлен и открыл уже оба глаза:
— Правда?
Я кивнула и попыталась пригладить рыжие волосы, торчавшие над левым ухом.
— О да! Ты действовал очень целеустремленно.
— Целеустремленно? — нахмурившись и обхватив голову руками, он на мгновенье задумался, потом произнес: — Да нет, я не мог.
— Очень даже мог. Со второй попытки.
Он недоверчиво оглядел свои руки, грудь и ноги, словно сомневаясь в способности своего тела проделать такие действия, затем снова перевел взгляд на меня.
— Правда? Слушай, это же нечестно! Я ничегошеньки об этом не помню! — Секунду он молчал и выглядел пристыженным. — Скажи, а я… это… не натворил никаких глупостей?
— Нет. Глупостью это вряд ли можно назвать. К тому же ты был не слишком разговорчив.
— Слава Господу и на этом, — сказал он, и из груди его вырвался тихий смешок.
— Гм… Ты только и твердил: «Я люблю тебя».
Он снова усмехнулся, на этот раз громче:
— Ах, вон оно как… Могло быть и хуже.
Он набрал в грудь воздуха, потом вдруг замер. Повернул голову и начал принюхиваться к пучку мягких рыжеватых волос под приподнятой рукой.
— Боже! — воскликнул он и сделал движение — отстранить меня. — Не вздумай принюхиваться ко мне, Саксоночка. От меня воняет, как от старого вепря, который сдох вот уже как неделю.
— И был потом замаринован в бренди, — добавила я и придвинулась ближе. — Как это, скажи на милость, ты умудрился так нализаться?
— Пресловутое гостеприимство Джареда. — С глубоким вздохом он откинулся на подушки и обнял меня за плечи. — Он повел показывать свой склад в доках. Показал и кладовую, где хранятся самые редкие вина, португальский бренди и ямайский ром. — Он слегка поморщился при этом воспоминании. — Пришлось попробовать. Вино оказалось неплохим, особенно если сперва набрать в рот, а потом выплюнуть, как делают знатоки, но разве могли мы поступить таким образом с бренди? Кроме того, Джаред уверяет, что оно должно медленно стекать по горлу, только так можно по-настоящему оценить качество бренди.
— Ну и сколько же вы его оценили? — с любопытством осведомилась я.
— Потерял счет уже на второй бутылке. — Тут за окном зазвенел колокол, сзывающий к утренней мессе. Джейми выпрямился и уставился в окно, через которое в комнату врывались яркие лучи солнца. — Господи, Сак-соночка! А который теперь час?
— Думаю, около шести, — ответила я. — А что?
— О, ну тогда еще ничего. Я уж испугался, что звонят к полуденной мессе. Потерял всякое представление о времени.
— Да уж. А впрочем, разве это имеет значение?
Он энергично откинул одеяла и встал. Слегка пошатнулся, но сохранил равновесие. Прижал обе ладони к голове, словно желая убедиться, что она на месте.
— Знаешь, — вздохнул он, — сегодня мы с Джаредом договорились встретиться в доках, у него на складе.
— Вот как? — Я вылезла из кровати и нашарила под ней ночной горшок. — Если он планирует довести начатое до конца, то ему вряд ли нужен свидетель.
— Что довести до конца?
— Да вот что. Почти все твои родственники только и мечтают прикончить тебя или меня. Почему бы и не Джаред тоже? Одну попытку он уже предпринял, отравил тебя алкоголем.
— Ужасно смешно, Саксоночка! — сухо парировал он. — Лучше скажи: есть у тебя какой-нибудь приличный наряд?
В дороге я была одета в серое саржевое платье, приобретенное в аббатстве через надежных людей на распродаже, однако я все же захватила с собой платье, в котором бежала из Шотландии — подарок леди Аннабель Макрэннох, — красивое, бархатное, зеленого цвета, оно немного бледнило меня, но выглядело очень нарядным.
— Думаю, да, если только оно не пострадало от морской воды.
Я опустилась на колени у маленького дорожного сундучка, достала и развернула платье. Опустившись со мной рядом, Джейми поднял крышку аптечки и начал изучать ряды склянок, пузырьков, коробочек и пакетиков с травами.
— А у тебя есть здесь что-нибудь от сильной головной боли, Саксоночка?
Глянув через его плечо, я дотронулась до одного пузырька:
— Шандра помогает, хотя это и не лучшее средство. Вот чай из коры ивы с фенхелем очень хорош, но нужно время, чтоб настоялся. Вот что, дам-ка я тебе печеночницу. Тут же снимает всякую головную боль.
Он подозрительно скосил на меня синие глаза:
— От одного названия тошно…
— Да, — весело согласилась я. — Но средство замечательное. Вырвет, и тут же станет легче.
— М-м-м… — Он встал и придвинул мне ногой ночной горшок. — Рвота по утрам — это по твоей части, Саксоночка. Давай собирайся, одевайся. Я уж как-нибудь справлюсь с головной болью сам.
Джаред Мунро Фрэзер оказался маленьким, щупленьким человечком с живыми черными глазами, он был очень похож на своего дальнего родственника Муртага, члена клана Фрэзеров, который сопровождал нас до Гавра. Когда я увидела Джареда, важно стоявшего в раскрытых воротах склада, так что веренице грузчиков с бочками приходилось огибать его, сходство настолько поразило, что я заморгала и протерла глаза. Муртаг, насколько мне было известно, остался на постоялом дворе — лечить охромевшую лошадь.
У Джареда были точь-в-точь такие же длинные темные волосы и пронзительные глаза, такая же жилистая обезьянья фигурка. Но на этом и кончалось сходство, и когда мы подошли поближе — причем Джейми галантно расчищал мне дорогу, проталкиваясь через толпу локтями и плечами, — я увидела и различия. Лицо у Джареда было скорее вытянутое, нежели в форме сердечка, с задорным курносым носом, от чего тут же разрушалось впечатление важности и напыщенности, которое возникало от его позы и подчеркивалось отлично сшитым платьем и гордой осанкой.
Удачливый купец, а не скотопромышленник, он, в отличие от Муртага, умел улыбаться; у того на лице, казалось, навеки застыло настороженное и суровое выражение, Джаред же, едва завидя нас, расцвел в широкой приветливой улыбке.
— Дорогая! — воскликнул он и, подхватив меня под руку, оттащил в сторону: на нас надвигались два гиганта грузчика, катившие перед собой огромную бочку. — Счастлив наконец познакомиться с вами! — Бочка с грохотом вкатилась на деревянный настил, и я расслышала, как булькает внутри ее содержимое. — С ромом можно так обращаться, — заметил Джаред, следя за ее перемещением. — С ромом — да, но только не с портвейном. Им я всегда занимаюсь сам, как и винами, разлитыми в бутылки. Кстати, я как раз собирался пойти взглянуть на партию, прибывшую из Бель Руж. Не желаете ли сопровождать меня?
Я взглянула на Джейми, тот кивнул, и мы тут же последовали за Джаредом, уворачиваясь от катившихся бочек, тележек и тачек, а также мужчин и мальчишек самой живописной наружности, тащивших на спине рулоны тканей, ящики с зерном и продуктами, свернутые в трубку рулоны меди, мешки с. мукой и прочий товар, который обычно перевозится морем.
Гавр являлся в ту пору важным торговым портом, а сердцем города были доки. Вдоль гавани более чем на четверть мили тянулся причал с выступающими из него пирсами, возле которых стояли на якоре трехмачтовые барки и бригантины, рыбацкие плоскодонки и небольшие галеры — все виды судов, снабжавшие Францию провиантом и другого рода товарами.
Джейми крепко держал меня под локоть, чтобы уберечь от столкновения с ручными тележками, катящимися бочками и крикливыми торговцами и матросами, которые, похоже, вовсе не глядели, куда идут, а просто толклись на причале повсюду.
Джаред шел с другой стороны и кричал мне в ухо, указывая на заслуживающие интереса предметы, мимо которых мы проходили, и бодрым и несвязным стакатто давая пояснения о каждом корабле и его владельце. Оказывается, «Арианна», которую мы вскоре должны были увидеть, принадлежала Джареду. Вообще суда здесь принадлежали или частному владельцу, или же в большинстве своем — группе торговцев, являясь коллективной их собственностью. А иногда — капитану, который нанимал команду и сдавал корабль в аренду купцам. Увидев, что в личном владении находится куда меньше кораблей, чем в коллективном, я поняла, что Джаред — действительно состоятельный человек.
«Арианна» оказалась где-то в середине ряда стоявших на якоре кораблей, прямо напротив большого склада с выведенными на двускатной крыше мелом крупными буквами: «Фрэзер». Увидев это имя здесь, я ощутила легкое волнение и гордость за то, что ношу его; оно давало чувство принадлежности к роду, уверенности в себе.
«Арианна» была трехмачтовым судном примерно шестидесяти футов в длину, с широким носом, у борта, обращенного к берегу, виднелись две пушки — наверное, на случай встречи в море с пиратами-грабителями, подумала я. По палубе сновали люди — насколько я понимала, не бесцельно, хотя с виду все это походило на разворошенный муравейник.
Все паруса были спущены и закреплены, но начавшийся прилив слегка раскачивал судно, оно словно кивало нам бушпритом. Нос украшал вырезанный из дерева бюст дамы с довольно мрачным выражением лица, огромные обнаженные груди и спутанные локоны были покрыты солью, дама смотрела так, словно ей вовсе не нравится море.
— Красотка, правда? — спросил Джаред, махнув рукой. Я поняла, что он имеет в виду «Арианну», а вовсе не деревянное изваяние дамы.
— Да, хороша, — вежливо откликнулся Джейми. Я заметила, как он с тревогой взглянул на ватерлинию, туда, где маленькие волны лизали темно-серый корпус корабля. Очевидно, он опасался, что нам придется подниматься на борт. Храбрейший воин, отчаянный и напористый на поле брани, Джейми Фрэзер был по натуре человеком сугубо сухопутным.
Он вовсе не принадлежал к распространенному в Шотландии племени заядлых морских волков, охотившихся на китов у Тарвати или совершающих кругосветные плавания в поисках богатства. На воде он страдал от морской болезни, причем в такой острой форме, что едва не погиб в декабре, когда мы переправлялись через пролив. Правда, тогда он был ослаблен тюремным заточением и пытками. К тому же последствия вчерашней оргии с Джаредом тоже не слишком располагали к морским прогулкам. Я заметила, как лицо его омрачили воспоминания, а кузен тем временем превозносил прочность и скорость «Арианны», тогда я, придвинувшись к Джейми поближе, шепнула ему на ухо:
— Ну не полезем же мы на палубу, раз она на якоре.
— Не знаю, Саксоночка, — ответил он, и во взгляде его на корабль читались одновременно отвращение и решимость. — Скоро выясним. — Джаред уже дошел до половины трапа, громкими криками приветствуя команду. — Если вдруг увидишь, что я позеленел, притворись, что падаешь в обморок, или еще что-нибудь придумай. Иначе меня стошнит прямо на башмаки родственнику, а такие выходки, знаешь ли, производят дурное впечатление.
Я похлопала его по руке:
— Не волнуйся. Я в тебя верю.
— Да при чем тут я, — ответил он, бросая последний тоскливый взгляд на твердую землю. — Это мой желудок…
Палуба тихонько покачивалась под ногами, но Джейми и его желудок держались молодцом — возможно, тут сыграло свою роль бренди, которым щедро угощал нас капитан.
— Славная штука, — сказал Джейми, поднеся стаканчик к носу, и, прикрыв глаза, одобрительно вдохнул густой аромат. — Португальский, верно?
Джаред одобрительно рассмеялся и подтолкнул капитана локтем:
— Видал, Портис? Я же говорил тебе: у него нюх на спиртное! А ведь он пробовал такой только раз!
Я прикусила губу и избегала смотреть Джейми в глаза. Капитан, огромного роста неряшливый мужчина, выглядел утомленным, однако скроил приветливую гримасу и улыбнулся Джейми, обнажив три золотых зуба. Этот человек явно вознамерился держать свое богатство при себе.
— Угу, — буркнул он. — Так это тот парень, которого ты хотел нанять осушать твои трюмы?
Джаред на секунду смутился, на обветренном лице вспыхнул румянец. Я заметила, что одно ухо у него проколото для серьги. Интересно, на чем же он начал сколачивать свое состояние?
— А-а, ладно, — протянул он, и впервые в его речи был отчетливо различим шотландский акцент. — Там видно будет. Но сдается мне, — тут он бросил взгляд в сторону порта, где по-прежнему кипела жизнь, потом скосил глаза на стакан, поданный капитаном, и осушил его в три глотка. — Вот что, Портис, ты не позволишь ненадолго занять твою каюту? Хочу спокойно поболтать с племянником и его женой, а там у вас на корме, похоже, какая-то заваруха, шум да гвалт. — Этого замечания оказалось достаточно, чтоб капитан Портис вылетел из каюты, словно разъяренный вепрь, и вскоре с кормы донесся его хриплый голос. Орал он на смеси испанского с французским, — к счастью, я не понимала почти ни слова.
Джаред подошел к двери и плотно притворил ее, отчего крики капитана почти заглохли. Потом возвратился к маленькому столику и церемонно наполнил наши стаканы. Взглянул на Джейми, потом на меня и снова смущенно улыбнулся.
— Я действительно собирался кое-что предложить тебе, — начал он, — но мой старый добрый капитан перехватил инициативу. Дело в том, — тут он приподнял свой стакан, и в портвейне засияли солнечные лучи, отбрасывая блики по каюте, — дело в том, что мне и вправду нужен человек, — он поднес стакан к губам и начал пить, — хороший человек, — добавил он и опустил стакан. — Видите ли, дорогая, — обратился он уже ко мне, — у меня появилась редкая возможность вложить деньги в новый винный заводе в Мозеле. Ни одному из подчиненных доверить организацию этого дела я не могу, мне нужно видеть и пощупать все самому. Чтобы наладить там производство, понадобится несколько месяцев.
Он задумчиво смотрел в стакан, слегка взбалтывая ароматную коричневую жидкость, пока запах этот, казалось, не проник в каждую щелку каюты. Я отпила из своего стакана всего несколько капель, но вдруг почувствовала, что голова у меня кружится. Скорее от возбуждения, чем ои спиртного.
— Такая возможность выпадает не часто, и упускать ее не стоит, — продолжил Джаред. — К тому же можно заключить несколько очень выгодных контрактов с винодельческими заводами, расположенными у Роны, вина у них отличные, но в Париже известны мало. Господи, да у здешней знати они пойдут нарасхват, как снега летом не сыщешь! — Хитрые карие глазки жадно сверкнули при мысли о доходах, которые можно будет при этом извлечь, затем снова засветились добродушием, он перевел взгляд на меня. — Но…
— Но, — закончила я за него, — вы не можете оставить дело здесь без присмотра.
— Ум, красота, обаяние!.. Я поздравляю тебя, кузен, — склонив аккуратно причесанную голову, он бросил одобрительно-хитроватый взгляд на Джейми. — Признаюсь, я и сам не вполне понимаю, как все это лучше организовать, — сказал он, ставя стакан на маленький столик с видом человека, который, оставив всякую фривольность, решил перейти к серьезному разговору. — И когда вы написали мне из аббатства о своем намерении посетить Париж… — Он на секунду замолк, потом, улыбнувшись Джейми, радостно всплеснул руками. — Я ведь помню, мой мальчик! Голова у тебя на цифры варит, просто Бог услышал мои молитвы! И все же я решил, что надо предварительно встретиться и возобновить дружбу, прежде чем предлагать тебе что-то определенное.
Просто хотел посмотреть, насколько я презентабельна, подумала я про себя, но тем не менее одарила Джареда самой приветливой улыбкой. И тут же поймала на себе вопросительный взгляд Джейми, он удивленно приподнял бровь. Да, нынешняя неделя удивительно богата на разного рода предложения. Похоже, что на услуги лишенного всяких прав изгоя и подозреваемой в шпионаже англичанки здесь большой спрос.
Условия, предложенные Джаредом, были более чем щедрыми: за то, что Джейми будет в течение полугода возглавлять его бизнес во Франции, он собирался не только выплачивать ему зарплату, но и предоставить в полное распоряжение свой дом в Париже со всей прислугой.
— Что ты, что ты, это же сущие пустяки! — остановил он Джейми, когда тот собрался было возразить по поводу этого последнего пункта. Потом, приложив палец к кончику носа, одарил меня очаровательной улыбкой. — Хорошенькая женщина в качестве хозяйки дома на разных приемах — это только способствует бизнесу, кузен. Ты не представляешь, как ходко идет торговля вином, если покупатель сперва пробует товар! — Он решительно тряхнул головой. — Нет, ты окажешь мне огромную услугу, если твоя супруга возьмет на себя труд развлекать моих гостей.
Перспектива развлекать сливки парижского общества на обедах и ужинах немного пугала. Джейми вопросительно взглянул на меня, но я улыбнулась в ответ и кивнула. Предложение выглядело заманчиво. Если сам Джейми готов возглавить столь сложное и важное дело, то уж и я как-нибудь справлюсь. Буду устраивать званые обеды и совершенствовать свой разговорный французский.
— Сущие пустяки, — пробормотала я, и Джаред, посчитав мой ответ само собой разумеющимся, перевел пристальный взгляд маленьких черных глазок на Джейми.
— И потом, я подумал, что для осуществления целей, с которыми вы прибыли в Париж, обзавестись кое-какими связями не помешает.
Джейми весело улыбнулся, в ответ на что Джаред, издав короткий довольный смешок, снова потянулся к своему стаканчику. Перед каждым из нас стояло по бокалу с водой, чтоб можно было прополоскать рот между глотками, и он схватил тот, что был ближе.
— Итак, тост! — провозгласил он. — За наше сотрудничество, кузен, и за его величество! — Он салютовал стаканчиком, затем провел им над бокалом с водой и поднес к губам.