Подпустив «духов» почти вплотную, эмвэдэшники одновременно поднялись и открыли шквальный огонь. Каких-то пять минут боя, и боевики дрогнули. Кто-то укрылся в канаве, некоторые попросту отступили.
– Откат! – скомандовал по цепи старлей, и все двинули вслед за гэрэушниками.
До бронетранспортеров добрались без приключений. Пропуская мимо себя основную команду, бойцы, оставленные в засадах, через некоторое время снимались и двигались следом.
* * *
Сергей Полынцев в это утро проснулся рано. Солнце едва осветило верхушки деревьев в саду, когда он, сделав несколько упражнений и отжавшись в упоре лежа около сотни раз, направился в глубь сада, где была оборудована душевая. Небольшая деревянная кабинка с двухсотлитровой бочкой на крыше оказалась заперта изнутри, а по шуму воды можно было догадаться, что его кто-то опередил. Он уселся на перевернутое ведро и принялся ждать. Вскоре шум воды прекратился и появился Филиппов.
– Вот те на! – удивился Сергей. – А я думал, все еще спят.
Антон огляделся и присел перед ним на корточки:
– У меня ночью разговор состоялся с Линевым, – он смахнул со лба капли воды, – в общем, планы мы решили поменять. Захват Сердюка у магазина не останется незамеченным. Кто-то из местных все равно увидит. Постепенно дойдет до Хромого, – так они за глаза называли хозяина дома. – Поэтому склони его к выпивке на углу Веселой и Карбюраторной. Это тоже в частном секторе. – Бросив взгляд в сторону дома, Антон быстро нарисовал сломанной веткой на земле план района и как пройти к пивнушке.
– Может, ему в пойло клофелин добавить? – осторожно предложил Сергей.
– Во-первых, где его сейчас взять? А во-вторых, если не он, так какой-нибудь пьянчужка может заметить. Ты, кстати, как насчет этого дела? – Он щелкнул себя по горлу пальцем и вопросительно уставился на Полынцева.
– Нормально. Переживу.
– Значит, только он дойдет до кондиции, направляетесь на выход. За воротами у него в руках должна быть открытая бутылка какой-нибудь «бормотухи». Сотрудники милиции задержат его под предлогом распития спиртных напитков в общественном месте и отвезут в отделение. При оформлении протокола он будет «случайно» опознан. Если постарается оказать сопротивление, не ввязывайся. В районе задержания оперов будет как собак нерезаных…
Укрывшись под заляпанным зонтом от солнца, Полынцев и Сердюк пили водку, запивая ее разливным пивом из литровых кружек.
Столики стояли прямо на земле, утрамбованной ногами многочисленных посетителей. По периметру небольшой площадки росли тополя, пух от которых попадал то в стаканы с водкой, то в кружки с пивом, щекотал нос. Спиртное продавали через окошко небольшой железной будки.
– Водка паленая, – замахнув полстакана залпом и затянувшись сигаретой, со знанием дела сказал Сердюк.
– Каким образом определил? – Полынцев с интересом уставился на собутыльника. Взгляд у того был уже слегка захмелевшим.
– У меня практика большая, – разделывая вяленого леща, криво усмехнулся бандит. – Мы с братвой каждый вечер в Питере в кабаках и саунах оттягивались. За такое дерьмо я бы там в асфальт продавца закатал.
– Я думал, ты трезвенник, – хмыкнул Полынцев.
– Чего? – протянул Сердюк, уставившись на Сергея. – Риск оказаться за решеткой, быть убитым или самому кого… Знаешь, какой стресс. Чем снимать? Конечно, водочкой. Это я у чехов не пил. У них с этим строго…
Уговаривать Сердюка заскочить в пивнушку не пришлось. Оказавшись за воротами, он сам предложил пропустить по кружечке пива.
Бутылка опустела, пиво в кружках закончилось.
– Пошли в магазин? – Сергей вопросительно посмотрел на «собутыльника».
Повертев по сторонам головой, словно пытаясь увидеть знакомое лицо, тот сокрушенно вздохнул:
– Вкусно, но мало.
– Если возьмем водку, на кабель и лампы денег уже не хватит, – покачал головой Полынцев. – Давай я тебе портвейн куплю. Он в три раза дешевле.
– Пойдет, – с легкостью согласился Сердюк.
Они вышли из павильона и направились по тротуару вдоль улицы. Вдалеке замаячили две фигуры в милицейской форме. Сергей указал на скамейку.
– Может, присядем? Ты ее быстро добиваешь, и идем, – предложил он.
– А ты не будешь? – удивился бандит.
– Пиво, водка, теперь если еще портвейн, – Полынцев поморщился, – я потом сдохну. А еще крышу долбаную недоделали.
От этих слов Сердюк заметно повеселел. Одному больше достанется.
Когда в бутылке оставалось меньше половины, а бандита потянуло на философские темы, перед сидящими на скамейке мужчинами предстали стражи порядка:
– Пьем? – представившись, поинтересовался один из них.
– Глупый вопрос, – заикаясь и икая, сострил Сердюк. – В футбол играем…
– Документы.
– Зачем?
Полынцев безропотно достал свои и протянул милиционеру, незаметно для Сердюка показав на него сержанту глазами.
Второй милиционер уже вызывал патрульную машину.
– Вы свободны, – возвращая паспорт, кивнул сержант Полынцеву и переключил свое внимание на Сердюка, который, судя по всему, уже почти перестал соображать: – Вам придется проехать с нами в отделение для составления протокола. Заодно и проспитесь.
Скрипнул тормозами «луноход» с синими проблесковыми фонарями.
Полынцев облегченно вздохнул и направился прочь.
* * *
Когда Сердюк пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что находится в одиночной камере, и довольно комфортной. Кровать, заправленная чистым бельем, будто бы он подследственный, а не нарушитель общественного порядка, раковина, в которую из бронзового крана с небольшим интервалом капала вода, в углу за небольшой перегородкой унитаз.
«С чего бы такая честь?» – хоть и смутно, но помня, как его забирали милиционеры, подумал он ноющими тупой болью мозгами.
Стоп! Неожиданно из глубины подсознания всплыл эпизод, как из «уазика» его пересадили в «Волгу». Какие-то люди в штатском пожали ментам руки и… Дальше он уже ничего не мог вспомнить, как ни напрягал память. Адская смесь из трех напитков сомнительного происхождения сделала свое дело.
Опустошив мочевой пузырь и напившись пахнущей хлоркой воды, он принялся ждать, прислушиваясь к каждому шороху.
Свет, льющийся через небольшое окошко под самым потолком, с установленной на нем решеткой становился бледнее. Вечерело.
Наконец из коридора донесся звук шагов. Они затихли у дверей его камеры. Послышались звуки отпирающихся запоров. Сердюк вскочил.
На пороге появился прапорщик и, как ни странно, обычный солдат с автоматом.
– Лицом к стене, руки за спину! – зычным голосом приказал прапорщик.
Сердюк ничего не понимал.
– Я в ментовке или где? – с дрожью в голосе выдавил он из себя.
– Или где! – словно эхо повторил прапор.
Двигаясь по коридору со сводчатым потолком и кафельным полом, Сердюк заметил еще одну странную особенность: перед каждым поворотом конвойный щелкал пальцами. Войдя в один из таких коридоров, он увидел, как такого же арестованного поставили лицом к стенке, чтобы они не увидели друг друга.
«Чертовщина какая-то! – подумал он и неожиданно его осенило: – Неужели меня менты по ориентировке опознали! Ведь я во всероссийском розыске! Стоп, а что это за "Волга" была? Может, приснилось?» Так или иначе, даже на привычный следственный изолятор это заведение не походило, а в них ему пришлось провести достаточно много времени за свою непутевую жизнь. …За письменным столом сидел молодо выглядевший светловолосый капитан с усталым взглядом. Почему-то на нем тоже была военная форма. Неожиданно в глаза бандита бросилась эмблема на погоне прапорщика, направляющегося на выход, – щит и меч! В горле пересохло, а ноги предательски затряслись.
«Как я сразу не понял, это же следственный изолятор ФСБ!» – обожгла мысль.
Если до этого он думал включить дурака: мол, страшное недоразумение, вот мои документы, а то, что я феноменальной схожестью обладаю с каким-то бандитом, так уж извините, – то теперь понял: это не сработает. Ему наверняка будут инкриминировать преступления, совершенные в Чечне. Зря мучился и за неделю до отъезда в Ростов раствором кислоты обжег ладони, чтобы хотя бы на время свести рисунок.
– Позади вас, в углу, столик и стул, присаживайтесь, – спокойным, почти доброжелательным голосом сказал капитан.
Сердюк подчинился.
– Меня зовут Линев Даниил Вадимович. Я сотрудник отдела по борьбе с терроризмом. Все следственные действия, касающиеся вашей преступной деятельности на Северном Кавказе, будут проводить следователи ФСБ и прокуратуры. Кроме этого, – он заглянул в папку, лежащую на столе, – Павел Олегович, по информации из МВД, вы совершили ряд тяжких преступлений в период с девяносто второго по девяносто девятый год в Санкт-Петербурге. Моей же целью разговора с вами является, чтобы вы изложили в устной форме, с чем связано ваше появление в Ростове.
– Гражданин нача…
– Не ломай комедию, Сердюк, – с металлическими нотками в голосе оборвал его Линев. – Еще раз повторяю, меня зовут Даниил Владимирович, воинское звание – капитан.
Бандит, окончательно растерявшись, осекся.
В дверь постучали. Когда она открылась, Сердюк понял, почему он сидит в углу. Место для подследственного оборудовано с таким расчетом, что открытая дверь закрывала его от взгляда вошедшего.
«Все просчитано до мелочей, – с досадой подумал он, – от таких волкодавов так просто не уйдешь».
– Товарищ капитан, – раздался голос, – помещение для просмотра готово.
– Вы сами проверили запись?
– Да, как вы и сказали, съемки произвели из окна поезда.
– Мы скоро подойдем, – кивнул головой Линев и вновь перевел взгляд на Сердюка.
Глава 7
Был поздний вечер, когда Линев и Филиппов встретились на одном из этажей здания, готовящегося под снос. Оно находилось неподалеку от гостиницы, в которой остановился Данила.
– Аэродром и прилегающий к нему военный городок, в котором планируется провести теракт, находятся в Забайкалье. Станция Дивная, в пятидесяти километрах от областного центра.
– Как удалось за такой короткий срок установить это? – удивился Антон.
– После того как ты по телефону дал описание сюжета, рельефа, природы и типа самолетов, мы сразу связались с коллегами в Сибирском, Дальневосточном и Уральском военных округах. Через два дня видеоматериал всех подобных объектов, а там их немало вдоль железной дороги, был в нашем распоряжении. – Он выглянул в оконный проем внутрь захламленного двора, затем вновь посмотрел на Антона. – Сердюк сразу опознал часть. Примерно определили поезд, Владивосток – Харьков. Сейчас работают с проводниками… В общем, есть шанс выйти на того, кто снимал. Паспортные данные на пассажиров заносятся в компьютер.
– И теперь что?
– Командиру части отправлена телеграмма, – то ли пожал плечами, то ли просто поежился Линев. – Выехали сотрудники из Москвы. Принимаются меры на местном уровне.
– Для чего? – удивился Филиппов. – Ведь мы ничего там предпринимать не будем.
– А ты уверен в том, что параллельно с вами в этот регион не отправят дублеров?
– Логично.
– А теперь очень неприятная новость. – Линев нахмурился и, отвернувшись к окну, заговорил тихо и зло: – У жены Полынцева большие неприятности. Сергей, убывая из гарнизона, имел конфликт с местными отморозками. За это его жену изнасиловали и посадили на иглу. Причем плотно. – Он выдержал паузу, словно давая возможность Филиппову задать вопрос, но, не дождавшись, вздохнул: – Если он рванет к ней, мы сорвем операцию. Чеченцы не отправят двоих вместо четырех и будут искать еще людей. Думай, говорить ему это сейчас или после выполнения задачи… -…Вот такие, брат, дела, – спустя час, отведя Полынцева глубоко в сад и пересказав суть разговора с Линевым, вздохнул Антон.
Сергей долго молча стоял, прислонившись плечом к дереву. Затем, запрокинув голову, посмотрел в звездное небо:
– Значит, она сейчас в Подмосковье?
– Да, – подтвердил Филиппов. – Бригада собрала деньги, и ее поместили в платную клинику. Как теперь поступишь?
– Я офицер и принадлежу прежде всего России, а потом уже родным и близким. Эмоции и все остальное тогда, когда государство определит, то есть в отпуске. Все, закроем эту тему!
На следующее утро Антона разбудили голоса, доносившиеся с улицы через оставленное открытым на ночь окно. Он оглядел комнату. Завьялов с Полынцевым спали. Прислушался. Один голос принадлежал Салману – хозяину дома, второй был ему незнаком.
«Может, документы привезли», – мелькнула мысль.
Быстро натянув на себя спортивные штаны и взяв полотенце, он направился в душ.
Во дворе рядом с Салманом действительно стоял незнакомый мужчина. Он был довольно молод. Глаза закрывали солнцезащитные очки в дорогой оправе. Нос с горбинкой, прямоугольный подбородок. Черные волосы было коротко подстрижены.
– Как спалось, Антон? – заслышав позади себя шум, обернулся Салман.
– Спасибо, хорошо, – Филиппов постарался изобразить некое подобие улыбки. – У вас с утра гости?
– Это не ко мне, а как раз к вам.
Мужчина неторопливо обошел хозяина и приблизился к Антону:
– Меня зовут Геонид Ахматов.
При этом незнакомец со столь странным именем не подал руки, не снял очков.
– Меня – Антон, – ответил Филиппов и направился в душ.
– Стой! Я же с тобой разговариваю!
– А я с тобой нет, – бросил Антон на ходу. – Мне твое имя и чванливость ничего не говорят.
Послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание. Наконец человек, назвавший себя Геонидом, нагнал его и грубо схватил за локоть.
Антон левой рукой сдернул с плеча полотенце, накинул его наглецу на шею и легко бросил через себя.
Плашмя упав на дорожку, выложенную кирпичом, чеченец громко вскрикнул. Очки слетели, и Филиппов обнаружил, что одного глаза у мужчины нет. От брови до нижнего века белел уродливый шрам. Послышалась ругань хозяина дома. Антон обернулся. Салман, сильно хромая, с перекошенным от страха и негодования лицом бежал в их сторону:
– Зачем ты это сделал?! – Он упал на колени перед еще до конца не пришедшим в себя чеченцем и что-то запричитал.
Филиппов зло сплюнул и быстрым шагом направился в душ, по пути ругая себя за явный перегиб и ломая голову над тем, как теперь сложатся отношения между ним и Ахматовым.
Когда он вернулся в дом, то застал Геонида и Хамида вместе с Завьяловым и Полынцевым сидящими за столом.
– Садись, – Ахматов взглядом указал на свободный стул. – Через час после того, как все приведут себя в порядок, выезжаете в Москву.
Говоря это, он никак не выдал неприязни к Антону. Вел себя так, как будто между ними ничего не произошло.
– А почему в Москву?
– Не задавай лишних вопросов. – Чеченец отхлебнул чай и обвел всех взглядом. – Торопитесь.
– А кто Салману крышу доделает? – полушутя-полусерьезно спросил Завьялов.
– На днях появятся еще «кровельщики», – улыбнулся хозяин.
* * *
До Москвы добирались одним поездом, но в разных вагонах. Полынцеву досталась плацкарта, остальным купе. Еще у Салмана Ахматов предупредил, что на вокзал прибывает каждый самостоятельно и делает вид, будто абсолютно не знаком с другими членами команды. Посоветовал даже встать в очереди разных касс.
В столице компания вновь собралась вместе, но лишь на короткое время. Чеченец назвал адрес, где к вечеру все должны были собраться, и дал по две тысячи долларов.
– Оденьтесь поприличней, – напутствовал он, – приходите, как будто на день рождения ребенка. О времени договариваться не надо. Лучше, чтобы все появились по этому адресу по одному.
– А пол ребенка можно узнать? – спросил Завьялов.
– Какой пол? – не понял чеченец.
– Ну, мальчик или девочка, – пояснил Полынцев.
– А зачем?
– Если мальчик, а я с куклой припрусь – глупо, – доходчиво пояснил Антон.
– Мальчик, – усмехнулся Геонид, – шесть лет.
– Вот это другой разговор.
К указанному времени Филиппов подошел к дому на улице Зеленодольской. Измотанный хождением по московским магазинам, жарой и метро, отказался от мысли даже на четвертый этаж подниматься по лестнице пешком. Терпеливо дождался лифта.
Массивные металлические двери открыла красивая, с большими, похожими на маслины глазами женщина. Длинные волнистые волосы каштанового оттенка спадали на плечи. Она была в вечернем платье, подчеркивающем округлости ее тела. На ногах были туфли на высоком каблуке. Антона обдало запахом дорогих духов.
– Ленчик! Иди встречай гостей, – улыбнувшись полными губами, обнажив при этом ряд белоснежных красивых зубов, она впустила Филиппова в прихожую и закрыла за ним дверь.
– Эльвира, – протянув для поцелуя руку, представилась она.
– Антон, – коснувшись в полупоклоне мягкой, бархатистой кожи на холеных пальчиках губами, прохрипел Филиппов.
В прихожую вбежал мальчик, как две капли воды похожий на встретившую его женщину, и, схватив ее за руку, вопросительно уставился на гостя.
– Это, значит, у тебя день рождения? – присев перед ним на корточки, Антон протянул коробку с игровой приставкой Sony.
– Спасибо! – звонко поблагодарил малыш и исчез в комнате.
Войдя в зал, Антон с удивлением отметил, что он пришел самым последним. Все его коллеги уже сидели за установленным посередине комнаты и умело сервированным столом. Кроме них, здесь находились еще несколько мужчин. Все кавказской наружности. Из соседней комнаты, за дверями которой скрылась Эльвира, доносилась музыка и детский смех. Видимо, дети отмечали праздник отдельно.
По всем признакам гости не собирались веселиться. Лица у всех были сосредоточенно-напряженными. Единственная бутылка вина, стоящая на столе среди различных закусок и блюд, была нераспечатана.