А с камерным ансамблем "Хорус Б" было так. Меня пригласил туда мой друг, композитор и музыкант Вася Ярош. И вот я работаю с ними, так сказать, подпольно который уже год. "Хорус", к сожалению, больше известен своими выступлениями за рубежом, чем у нас. Замечательный ансамбль. Готовили мы программу целый год. Важно было, чтобы все песни, включая "Смуглянку", "В полях за Вислой сонной", воспринимались как единый спектакль - со своей достаточно строгой драматургией, с органичной сменой музыкальных ритмов, с единой идеей деятельного добра... Серьёзная получилась программа, без всякой бездумной разухабистости, без дешёвых эффектов. За неимением больших денег репетировать, аранжировать песни приходилось в студии Дома культуры посёлка Рублёво под Москвой.
Вместе с группой "Хорус" Евгения Бедненко мы давали музыкальные представления в филиале Малого театра. Опять спасибо Малому - предоставил театр сцену хотя бы для двух выступлений. Правда, что-то потом насторожило наше руководство: кислород нам затем перекрыли. Но почему, я так и не понял до сих пор...
Несмотря на трескучие морозы, большой зал с многоступенчатыми ярусами был забит битком все два концерта кряду. Люди сидели на приставных стульях, на подлокотниках, стояли в проходах. И это при том, что не было выпущено ни одной афиши, и билеты на концерты продавались только в кассе Малого театра.
А вообще мы с "Хорусом" выступаем, где удастся. Были во Владимире, в Нижнем Новгороде, в Екатеринбурге... Сама встреча с Бедненко - это подарок судьбы. При всей разнице наших характеров мы буквально в считанные минуты поняли, что цель у нас одна. Если нас это греет, то может согреть и других. А тепла людям сегодня так не хватает.
Мы исполняем русские, казачьи народные песни, романсы, композиции. Песню "Санта Мария" написали Коля Зиновьев, поэт, очень близкий мой друг, и молдавский композитор Пётр Тодорович. Их первую песню - "Поздние встречи" мы спели с Наташей Гундаревой.
Очень люблю песенную старину. Потому что это память о судьбе кого-то из давно ушедших. Их уже нет, а история их жизни осталась нам, для сопереживания - и в назидание. И жалеем мы их как родных, близких, - и того ямщика, у которого любимую "богатый выбрал да постылый", и старушку-мать, которая "напрасно ждёт сына домой", и молодцев, которых гонят на войну...
Песни на стихи Николая Рубцова в эту программу вошли. Слово его и есть тот самый вещий глагол, рождённый любовью к земле.
"Широко на Руси машут птицам согласные руки.
И забытость болот, и утраты знобящих полей
Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки,
Далеко разгласит улетающий плач журавлей...".
Просто всё. Светло...
"Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота!
Выходите скорей, чтоб взглянуть на выскоих своих!
Вот замолкли - и вновь сиротеет душа и природа
Оттого, что - молчи! - так никто уж не выразит их..."
В последнее время выступаю и перед небольшой камерной аудиторией. Здесь зрители приходят именно на меня, актёра Михайлова. Я захожу в зал со свечой, зажигаю её, сажусь на стул, беру в руки гитару и пою. На таких концертах обычно создаётся светлая, трогательная атмосфера... Сегодня я ухожу в эту прекрасную простоту.
ДУША И КАМЕНЬ
Я приехал на юбилейный концерт Дворца культуры в Екатеринбург. Актёрская группа была большая, программа празднования - обширная. Меня поразил этот Дворец - он называется "Космос". Находится "Космос" недалеко от снесённого Ипатьевского дома - в нескольких сотнях метров от того места, где произошёл космический переворот: где была прервана Российская монархия - расстрелян царь наш Николай II, расстреляна его семья, слуги. И Россия с того времени пошла по пути безбожия.
Огромный этот, роскошный Дворец "Космос" стоит в низине, среди посаженных деревьев - там разбита целая лесополоса... Но я помнил запущенный Ипатьевский дом, ещё не снесённый Ельциным. Приехав в Свердловск в первый раз, я сразу же отправился туда. К тому времени я был знаком с исследованиями Соколова и Дитерихса по убийству в Ипатьевском доме. И в памяти моей остались эти двадцать четыре ступени, по которым спускался в подвал. Я видел эти стены, эти обои, эти следы от пуль. Загаженное, обшарпанное место, неприятная сырость. Неправедность чудовищной, трагической акции была для меня уже в то время очевидной. Но палачи монархии, все эти убийцы - Свердловы, Голощёкины, Юровские, Медведевы, были тогда ещё в чести...
И позже, бывая в Свердловске волею судеб, я приходил туда. Но однажды бульдозером, в ночь, Ипатьевский дом был снесён, его сравняли с землёй. И кто-то поставил на этом месте Крест.
Дата празднования Дворца культуры "Космос" была странная - не двадцать пять, а двадцать лет со дня основания. В программе концерта значилось много неприятной эстрады, много бесовства. Я даже собирался отказаться от выступления. Но вспомнились слова одного батюшки, и они остановили меня: всюду, куда призывает нас Господь, мы должны быть - надо идти и в эти места.
Оказавшись в Екатеринбурге, я и в этот раз прежде всего отправился почтить память невинно убиенных. К тому времени на месте Ипатьевского дома стоял уже не только Крест, но и маленькая деревянная часовенка. И была там одна матушка. Очень молодое красивое лицо, синие глаза, и - седая. Запомнилось это... Подошёл я к часовне, она стоит, и как-то так улыбается приветливо-приветливо. Я сказал: "Светитесь, матушка. Место печальное, а в глазах - свет у вас". Она ответила: "Что ты, сынок! Такая радость у меня...". Был я почти ровесником ей, а она - "сынок"...
Приходили туда, оказывается, в этот день школьники, пятиклассники. И матушка говорит: "Заполнили они до отказа всю часовенку тесную - некуда поместиться. А то, что я им говорила, так они все внимательно слушали, что у меня потеплело сердце!.. А то на этом святом месте много безобразничают. Что только ни делают. Бывает, что и стёкла разбивают, и вокруг Креста всё загаживают, и хулу всякую несут. А вот сегодня мне легко. С детьми легко. И много действительно страдающего за Россию народа сюда приходит... Я всё равно надеждой живу, что Храм всё же будет построен - на этой крови... Два часа с детьми беседовала, и много тепла тут было, много светлых глаз".
Так поговорили мы. Зашёл я, поставил свечку. На прощанье стою у Креста - в пальто, шапку снял. Это было морозное, декабрьское время. И чувствую чьё-то дыхание. Поворачиваюсь. Рядом - человек с непокрытой головой, волосы у него длинноватые такие, борода большая. Видно было, что он промёрз. И - отрешённый, очень умный взгляд. Не такой, когда подходят и смотрят на тебя, потому что узнали актёра. Здесь было совсем другое. Он смотрел не на актёра, а на человека. И даже не столько на меня, сколько сквозь меня. Какая-то необычность нашей встречи - она ощущалась.
После паузы он заговорил - но так, как будто говорил и мне, и себе: "Вот, здесь убиение произошло... И здесь обязательно воздвигнут Храм на Крови, на месте гибели царской семьи". И ведь сбылось предсказание странного человека: воздвигнут Храм на святом месте!
Он почему-то сказал тогда ещё одну фразу - "Вам сегодня предстоит сраженье". Я этому сильно поразился - какое может быть у меня сраженье? Но он продолжил: "Возьмите. Вот. Малахит. Держите его, для укрепления духа, всегда в левой руке". И даёт мне этот кусочек. Я даже не успел поблагодарить человека - он сразу повернулся и пошёл. А я всё никак не мог уразуметь его фразы - про сражение...
И когда уже вечером я вернулся в этот Дворец, в этот "Космос", меня как молнией пронзило... Перед моим выступлением должны были показывать ролик из моего фильма. По не понятным для меня самого причинам, я попросил отменить показ. И, выйдя на сцену Дворца, ещё не знал, что буду делать. Как я успел за короткую эту паузу посчитать (по количеству рекламных щитов), сколько спонсоров приняло участие для проведения этого пышного юбилея - я не знаю. И сам собою пошёл текст, которого я не готовил.
Выступление моё длилось всего минут восемь. У меня не было обычной в таких случаях тревоги - было чувство покоя. Я говорил, что "Космос" - не здесь. Что настоящий русский космос - там, в нескольких сотнях метров отсюда, где уничтожен Ипатьевский дом. Четырнадцать спонсоров затратили огромные средства на празднество, проходящее здесь, но отчего бы этим четырнадцати спонсорам не вложить даже не десятую, а хотя бы сотую долю в строительство Храма, который должен стоять на том, святом, месте. Энергетически он должен быть на месте убиенных - Храм на Крови. И этот энергетический Космос восстановит, может быть, в какой-то мере то Вселенское духовное разрушение, которое произошло здесь, в этом городе, в бывшем Ипатьевском доме... Я сказал ещё, что хочу поклониться людям, которые чтут нашу историю. И держал в левой руке камень. Небольшой кусок малахита, который мне дал человек у Креста...
За кулисами меня стали догонять люди. Мужчины, женщины. Для них было важно то, что прозвучало только что со сцены. А я не мог понять, откуда пошли те слова, которые были мною сказаны. Передо мной была поставлена совсем другая задача... И только там, за кулисами, я почувствовал, как от волнения у меня вспотели ладони - камень был мокрый.
За кулисами меня стали догонять люди. Мужчины, женщины. Для них было важно то, что прозвучало только что со сцены. А я не мог понять, откуда пошли те слова, которые были мною сказаны. Передо мной была поставлена совсем другая задача... И только там, за кулисами, я почувствовал, как от волнения у меня вспотели ладони - камень был мокрый.
Воистину, пути Господни неисповедимы! Здесь камень у меня был - в левой руке. А когда-то давно ещё, в детстве, в Забайкалье, было такое, что держал я камень - в правой. Я бросил его в невинного человека - в божьего человека. В блаженного.
До сих пор не могу этого забыть, не могу простить себе этого... Вспоминал я о том случае, с камнем в правой руке, и в последний свой приезд в посёлок Цугульский Дацан, когда стоял возле нашей с мамой землянки, где прошло детство.
Мы мелюзгой тогда были - от четырёх до шести лет, примерно так. И всё мы кучковались, и всё за ним бегали - за Даржеем. Дразнили блаженного... "Даржей-Даржей, дурачок-дурачок... Даржей-дурачок!" - пальцем в него тыкали. И иногда в него камушки швыряли - случалось такое. Он, девятилетний, казался нам очень большим. Был он неповоротливый, немножко одутловатый и совершенно беззащитный. Каждому улыбался - заискивающе так улыбался! - и убегал. А мы гонялись за ним...
Был он бурят, но национальностей тогда никто не разбирал и ничего особенного мы, дети, в этом не видели. Я говорил уже, что в посёлке жили и буряты, и цыгане, и татары. Не раз бывало, что те же буряты спасали меня и мою маму от голодной смерти - приносили в особо трудные дни молоко, бесплатно. Татары временами делились с нами куском хлеба. А ведь нищенствовали в нашем посёлке - все. (И как же обидно, что с тех лет ничего не изменилось в моём Забайкалье - оно до сих пор, при любых режимах, остаётся краем беспросветной нужды...)
В посёлке считали, будто у Даржея помутился разум оттого, что он много читал. Кажется, он в самом деле знал многое - то, чего в этом возрасте не знают другие. Иногда он подходил и протягивал руку - ждал, что кто-то ему даст поесть. И пытался разговаривать с нами - начинал живо рассказывать что-то непонятное, очень доброе. Но время было голодное. И вот, со смехом и улулюканьем - "Даржей-дурачок!" - наша ватага снова принялась бросать в него камешки. В общем азарте кинул и я...
Помню, он как-то удивлённо обернулся к нам - и раз: кровь у него пошла из головы. И такой испуганный, открытый взгляд был у него. Испуг, непонимание, недоумение, вопрос "за что?" - всё это стояло в его глазах...Я не знаю, чей камень попал тогда в Даржея - чей именно рассёк ему кожу. Но я помню своё ощущение камня в правой руке. Это ощущение вспомнилось очень отчётливо, когда я держал малахитовый камень. Уже - в левой. В той руке, которой не бьют. В той руке, которая ближе - к сердцу... Вернулось то ощущение через многие-многие годы. И вот на каком, страшном для России, месте. И вот при каких странных обстоятельствах...
А Даржея после того случая мы больше не видели. Он болел и умер, спустя время, от своей неведомой болезни. Мать моя тогда работала посудомойкой, а ещё - санитаркой в больнице. Дежурила по ночам. Я оставался один. И воображение моё после смерти Даржея было неспокойным. Оно не давало уснуть. Я вспоминал, думал ночами о случившемся. А тут - чёрное окно, шторка не совсем задёрнута... И я отчётливо увидел однажды в окне, среди ночи, лицо Даржея - одутловатый умерший мальчик смотрел в землянку снаружи. С тем самым недоумением - "за что?".
Помню, я сильно перепугался, забился под кровать. Потом выглядывал - в страхе. И прятался снова. Наконец я заснул там же, под кроватью. Утром вернулась с работы мама. Она не могла понять, что со мной творится - я дрожал, выбираясь из-под кровати. И я сказал ей: "Мама! Даржей приходил...".
Вот, являлся он мне тогда... Я понимал, что вряд ли мой крошечный камень был причиной скорой смерти бурята Даржея. Но с детских лет я понял остроту и непомерную тяжесть этого переживания: когда что-то неправедное делается всей толпой, а вину ты берёшь целиком на себя одного - только на себя. И несёшь её в себе всю жизнь.
Потом я уже никогда не мог смотреть спокойно, как люди швыряют камни в кусты, в море, или в речку. Для меня это всё живое. А всё живое - едино. Когда кто-то это делал, то больно отдавалось в душе. Отчего так - не знаю. Может быть, что-то в природе человека противится, препятствует, говорит изнутри: "Не надо разрушать то, что есть - разбивать камнем красоту, наносить удары по тому, что создано природой, не надо брать в руку камень для броска - не в порядке самообороны или защиты кого-то, а так, без всякой нужды".
Но когда люди бросают не камни, а булыжники, и не в речную волну, а в людскую, как это было в 1993-ем!.. Лучше - не разбрасывать. Лучше собирать.
Иногда мне хочется прокричать на весь свет: "Люди! Не разбрасывайте камни! Не разрушайте созданное руками человека! Не убивайте Божественную природу - вокруг себя и в себе самом!"
Складывать надо - камешек к камешку. Строить. Созидать. Собирать. И всё будет хорошо.
Храни нас, Боже.
РЕПЕРТУАРНЫЙ ЛИСТ
Михайлов Александр Яковлевич. Народный артист России. Родился 5 октября 1944 года в Читинской области. Детство прошло в Цугульском Дацане. В 1969 году окончил театральный факультет Дальневосточного педагогического института искусств. В 1970 - 1979 - актёр Саратовского академического театра драмы им. К. Маркса, с 1979 по 1985 - Московского театра им. М.Н. Ермоловой. С 1985 года - актёр академического Малого театра.
Режиссёр-постановщик фильма "Только не уходи..." (1992 г.).
Лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых за участие в фильме "Мужики!.." (1983 г.).
В 1981 году удостоен премии Ленинского комсомола "за талантливое воплощение образов современников в кино и высокое исполнительское мастерство". Отмечен дипломом Министерства внутренних дел СССР за участие в лучших произведениях литературы и искусства о деятельности Органов внутренних дел (1984 г.). Признан лучшим актёром 1982 года за исполнение роли в фильме "Мужики!.." и 1986 года за роль в фильме "Змеелов" по итогам конкурса журнала "Советский экран".
1973 год - кинофильм "Это сильнее меня" (Алексей Углов).
1975 год - телефильм "Обретёшь в бою" (Борис Рудаев).
1975 год - кинофильм "Дожить до рассвета" (Игорь Ивановский).
1976 год - телефильм "Обычный месяц" (Крылов).
1976 год - кинофильм "Меня ждут на земле" (Станицын).
1977 год - кинофильм "Риск - благородное дело" (Русанов).
1977 год - кинофильм "Приезжая" (Фёдор Баринев).
1977 год - телефильм "И капли росы на рассвете" (отец Димки).
1979 год - телефильм "Так и будет" (Рыжухин).
1979 год - кинофильм "Похищение "Савойи"" (Гидо Торстенсен).
1980 год - кинофильм "Белый снег России" (Александр Алёхин).
1980 год - кинофильм "Через тернии к звёздам" (Дрейер).
1980 год - телефильм "Ушёл и не вернулся" из сериала "Следствие ведут знатоки".
1981 год - кинофильм "Белый ворон" (Аркадий).
1981 год - кинофильм "Карнавал" (Ремизов).
1981 год - кинофильм "Фронт в тылу врага" (Карасёв - Деннерт).
1981 год - кинофильм "Мужики!" (Павел Зубов).
1982 год - кинофильм "Домой!" (Иванов).
1982 год - кинофильм "Свидание" (Иван).
1983 год - кинофильм "День командира дивизии" (Рокоссовский).
1983 год - кинофильм "Признать виновным" (Воронин).
1983 год - кинофильм "Молодые люди" (Рубцов).
1983 год - кинофильм "Одиноким предоставляется общежитие" (Виктор Петрович).
1984 год - кинофильм "Любовь и голуби" (Вася Кузякин).
1984 год - кинофильм "Победа" (Воронов).
1985 год - кинофильм "Змеелов" (Павел Шорохов).
1986 год - телефильм "Покушение на ГОЭЛРО" (Бугров).
1986 год - кинофильм "Мы счастливы, веселы, талантливы" (Петя).
1987 год - кинофильм "Свободное падение" ("Счастливчик").
1987 год - телефильм "Дни и годы Николая Батыгина" (Орефин).
1987 год - телефильм "Отряд особого назначения" (Кузнецов).
1987 год - кинофильм "Мужские портреты" (Васнецов).
1990 год - телефильм "Очарованный странник" (Флягин).
1990 год - кинофильм "Нелюдь или В раю запрещена охота" (Волохов).
1991 год - кинофильм "Вербовщик" (Зоров).
1992 год - кинофильм "Гангстеры в океане" (старпом).
1992 год - кинофильм "Только не уходи..." (скульптор Бородин).
1997 год - кинофильм "Милый друг давно забытых дней".