Кстати, нынешним «справжним» гуманитариям украинского разлива этот пришлый гений тоталитарного соседа был просто-таки поперек горла. Угораздило же предков…
Точнее, вовсе не предков. Ведь любой из нынешних школьников, и даже внимательный телезритель, не говоря уж о президенте, ведает, что именно в землях Украины проживали когда-то легендарные арии, и украинцы являются прямейшими потомками этих предатлантов цивилизованного мира. К тому же, современные историки, со всей решительностью расставшись с оковами марксизма-ленинизма, а так же прочего эмпириокритицизма-материализма, доказали, что арии жили в северном Причерноморье уже семьдесят тысяч лет назад, то есть до официального появления кроманьонцев. Как-то указанный кроманьонец появился совсем не к селу и не к месту, понимаешь, и не к городу, разумеется.
Так вот, угораздило же этих неизвестно кого, но достаточно недавно проживающих на данной территории – приблизительно со времен порабощения Украины в 1943 Окупационной Красной Армией – назвать красивый украинский бульвар именем какого-то Пушкина. Конечно же, следуя гуманитарной традиции уважения к малым, вымирающим народам, киевские деятели культуры на время оторвались от ваяния шедевров, и перевели для публики кое какие из «виршэй» на «мову». Ибо действительно, надо же самой просвещенной и древней из мировых наций ознакомиться с достижениями чуждых культур. Однако назвать таковым одну из главных достопримечательностей «миста»…
Вообще-то последние годы школьные библиотеки перевыполняли план по сдачи вторсырья государству. На фронте макулатуры, понятное дело. Ибо в самом деле, долгие годы тоталитаризма, когда украинский народ стонал под игом агрессоров, а все собранное в житнице мира зерно до зернышка вывозилось в Кремль, ученические житницы знаний ежегодно заполнялись каким-то непотребством. Совершенно никому ненужными собраниями сочинений того же Пушкина, Некрасова, Толстого и прочих по списку. Так мало того, что полки прогибались от такого тоталитарного варварства без меры – в конце-концов, культурная нация может переварить даже Пабло в квадрате – Пабло Неруду и Пабло Пикассо – но ведь все эти сочинения печатались еще и на непривычном, чуждом, и неприемлемом для нормального ария языке. Теперь конечно же наступило благоденствие. Правда классика на украинском все еще не поступает в школы и лицеи в достаточно количестве, ибо сдаваемая макулатура странным образом все время проваливается в какую-то «черную дыру», быть может связанную напрямую с глобальной экономикой, или же со все еще не закончившейся стадией прихода в себя после тысячелетий большевицко-коммунистического ига. Слава богу, сам памятник «москальскому» поэту был совершенно не чета шевченковскому. Тарас Григорьевич стоял над городом на высоком постаменте, и всегда был скромно занят читкой собственных рукописей с листа, Александр же Сергеевич был всего лишь обрезком – бюстом, и из-за отсутствия конечностей никак не мог заняться чем-то путным, только лишь смотрел вокруг в раздутом величии, и развивал на ветру некультурными, нестриженными под «казацьку чупрыну» вихрами.
В общем, это перпендикуляр из хлестнувшихся проспектов, был самой историей предназначен для лобового столкновения культур. А кроме того, именно в этом месте возвышался мраморный многоэтажник управления области – «Обласна Рада». Уже с девяностых прошлого века, и даже со времен апофеоза Перестройки, именно здесь повелось собирать митинги, выставлять палаточные городки, а в плане шахтерских праздников неповиновения, целый день кряду колотить касками по плитам. Естественно, после появления в городе турецких вооруженных сил, все перечисленные методики борьбы с властью внезапно вспомнилось. Однако то в тоталитарном беспределе Союза партийно-хозяйственная элита хваталась за сердце при подобных выходках, и выбегала к народу, кланяться и упрашивать. Либерастовые демократы смотрели на все подобное уже гораздо спокойнее, видимо четко, отрешенно-классовым нутром чуя, что рано или поздно, а придется смотреть на подобное не просто так, а поверх прицельной планки. Вот, похоже, они наконец и выманили из преисподней указанные времена.
Туркам вообще-то ничего не стоило окружить эту не слишком большую площадь бронетехникой и сделать тут маленькую модельку площади Тяньаньмэнь. Но перво-наперво, какое им дело было до местной областной администрации, если их действия, вернее, бездействия, регулировалось на более высоком уровне? Второе, менее существенное. Зачем им было творить тут пекинский вариант, и лить моря крови? Никаких поручений от «спонсоров» на счет поголовного истребления всего и вся, в конце-концов, не поступало. Но зато от них…
Майор Шмалько и его компания могли только предполагать истинную подоплеку случившегося. Более того, не будучи участниками разогнанного митинга, они имели возможность лишь накладывать на состоявшуюся реальность свои теоретические лекала, и только таким образом предполагать, что там действительно, натурально произошло. К примеру, сам Андрей Валентинович выдвинул гипотезу, что в деле замешано «ноу-хау».
– Ребятушки, – доказывал Шмалько, – свидетели утверждают, что на площади никто не стрелял. А объясните мне, тупенькому военному, как можно разогнать многотысячную толпу, не стреляя хотя бы в воздух? Ша! Дубинок там никто тем более не применял. Тут пришлось бы задействовать столько же, или почти столько же полиции. По числу демонстрантов. Да и «черёмух» никаких там тоже не использовалось! Я вам говорю, у турок есть что-то принципиально новое. Предсказываю, что заморское. Как-то я не слыхивал, что Турция передовая научно-техническая страна. Сюда, в Донецк, прислали что-то только-только с патентного бюро. Хотят опробовать на нас, украинских обезьянах и ровесниках неандертальцев. Поскольку мы предковая раса всего и вся, то уж коли на нас подействует, то на других как два пальца.
– И что же теперь, пан майор? – не притворно, а из любви к своей молодой жизни, интересовался Ладыженский.
– Но ведь первичный вопрос нашего начальника службы вооружений состоял в выявлении достойной для его гранатометов цели, правильно?
– А вдруг «оно» стоит на каком-нибудь вертолете или же еще как? – все продолжал любопытствовать бывший танковый наводчик.
– Надо выяснить, надо все выяснить. Но думаю, это что-то передвижное, или, не дай божок, переносное. Помните, по рассказам переживших, когда они отбежали подальше, всего лишь до памятника Шевченко, жжение сошло на «нет». А когда возле статуи сконцентрировалась новая толпа, то все началось по новой. И вот тогда все окончательно разбежались.
– Слышите, пан майор, а правда, что там все одежду побросали с испугу? – спрашивал другой из оставшихся подчиненных – Громов.
– Говорят, – пожимал плечами Шмалько. – Я ж сам там не был.
– Жаль, что и я не был. Интересно, а много там было женщин? – в голосе Громова проглядывается мечтательность.
– Ты озабоченный, Дмитрий, что ли? – тыкал Шмалько.
– Романтик он у нас, – давал комментарий Ладыженский. – Мне кажется, если там все так напугались, то было не до разглядывания трусиков. Или их тоже… Извиняюсь, Андрей Валентинович. А вот как вы думаете, пан майор, там не гипноз был?
– Нам бы отвести на гипноз Громова, что б он так не «сумував».
– Лучше к гипнотизерше, – язвил Ладыженский.
И все, включая нового члена группы – капитана Нелесного – улыбались.
127. Спецназ
С точки зрения Кямрана Нури акция представляла собой безумие. Он конечно же был солдатом, вернее офицером, командиром группы спецназа и обязан был выполнять даже безумные приказы, но все-таки… В конце-концов надо было отправить на дело, не одну команду, а хотя бы десяток. Ясно, что спецназ теперь нужен везде и всюду – прямо-таки завидки берут глядя на Северную Корею: у той не армия, а сплошной спецназ – но все же если этот самый объект у Василькова представляет столь большую опасность, то надо было рискнуть десятью вертолетами, а никак не одним. В самом деле, если эти зенитные дивизионы и правда уже приготовились к чему-то, то уж наверняка выставили охранение, патрули на местности и все такое. Как изволите совершить… даже не диверсию, а серию диверсий, с помощью всего-то пятнадцати человек? В случае реального боевого столкновения не хватит ни патронов, ни стволов. Тем более группу придется делить, ведь дивизионов целых два. И еще требуется разведка местности. А сроки! Когда успеть провести нормальную рекогносцировку?
Конечно сам выбор подавления внезапной активации местной армии с помощью спецоперации дело правильное. Лучше без шума и пыли задушить мятеж в пеленках. Совершить в район столицы бомбовый налет было бы не самым лучшим раскладом. Не хватало всполошить общественное мнение. Вообще-то, как нормальному спецназовцу со стажем, турку Кямрану Нури было на общественное мнение совершенно наплевать. Но будучи человеком восточным он все-таки уважал чувства как таковые, он ставил гнев и прочее из подобного внутреннего хозяйства гораздо выше, чем какой-нибудь американский «зеленый берет». Поскольку свидетелей воздушной бомбардировки будет наверняка по более чем у специальной операции, коя по своей сути не должна иметь наблюдателей вовсе, то и чувства она всколыхнет гораздо сильнее. Конечно, вполне вероятно, что это будет ужас и он подавит в украинской нации последнюю волю к сопротивлению, и без того прозябающую ниже плинтуса, но так же весьма вероятно, что то будет гнев. И вот это уже похуже. Даже у разоруженного и отстраненного от всяческих значимых общественных процессов народа вызывать его крайне нежелательно. Хотя чего-то сходного с курдскими повстанческими группировками здесь ожидать не приходится, слишком изнежено местное население с точки зрения природных катаклизмов. Единственный значимый фактор – холоднющая, вовсе не сходная турецкой, зима, но от нее людской муравейник укрыт покуда функционирующей системой коммунального отопления. Однако армия в наличии все же имеется. Конечно благодаря продуманным политическим мероприятиям, она за два десятилетия доведена до ручки. И до недавнего времени, до происшествия на Керченском полуострове, казалось – сложностей с ней не предвидится вообще. Теперь выяснилось, технически продвинутые части, не зависящие в боевой работе от недокомплектации призывниками, способны достаточно больно кусаться. Вообще-то неясно, что же все-таки произошло на южном берегу Азовского моря, но можно предполагать, нечто насторожившее самые верха. Весьма возможно, что-то типа активации того же «Окорока», снимки коего заставили изучить всю группу Кямрана Нури. Только Аллах ведает, как далеко могут летать такие ракеты, как на фото? Все же, одиннадцать метров длины! На взгляд самого Нури, они ничуть не хуже получивших широкую известность иракских «Скадов». И кстати, не являются ли они сами себе защитой? То есть, не потому-то их не получается бомбить сверху? И тогда сухопутная спецоперация является единственным выходом из ситуации?
Уничтожение этих самых «тридцати-с-чем-то-тонных» антенн К-1, или «в случае недоступности», хотя бы пусковых с ракетами, сведет весь мятеж к комедии. А то действительно, если удачный пример соседей всколыхнет и остальные высокотехнологичные звенья вооруженных сил тогда… Хватит ли у родимой Турции сил и средств для серьезной войнушки? И имеются ли возможности перебросить через море необходимые подкрепления, даже если таковые найдутся? Короче, в любом раскладе данный мятеж украинских ракетчиков требуется свести на «нет». Правда, подходит ли для названного случая слово «мятеж»? Кямран Нури был не каким-нибудь тупоголовым пехотинцем призванным из горной дикости хребта Арсгюнейи, как любой нормальный спецназовец он обладал развитым абстрактным мышлением. Имеющееся у него знание двух иностранных языков было даже избыточно в понимании того, что для данного случая понятие «мятеж» являлось некорректным. Вот если бы его собственная турецкая власть начала плясать под чужую дудку, да еще безропотно пустило бы на территорию оккупантов, капитан Нури с вполне чистой совестью присоединился бы к какому-нибудь мятежу и участвовал бы в нем, между прочим, вполне-таки за бесплатно. В отличие от сегодняшнего случая. Хотя с другой стороны, стаж, довольствие и прочее причитающееся отодвинулось сейчас на достаточно большую, не имеющую непосредственного значения дистанцию. Когда ты находишься в центре чужой страны с оружием в руках и непосредственной помощи в случае чего тебе в общем-то никто не окажет, то вперед, под пули, осколочную шрапнель и прочие быстро перемещающиеся по пространству предметы, тебя ведет никак не возможность повышенных денежных выплат, а только лишь тот самый осмеиваемый журналюгами патриотизм, а так же стойкая гордость серьезного профессионала, коему поручили нетривиальную задачу. Обкакаться в таком деле будет очень и очень нехорошо.
Хотя конечно, живучая и часто весьма полезная в деле штука, под названием «инстинкт самосохранения», плетет в нутре свои маленькие заговоры-мятежи. Вот пусть, например, – дезодорантит он, как бы в чисто теоретическом ключе, – в стареньком СН-46 что-нибудь эдакое сломается, что-нибудь не слишком страшное, но начисто отметающее возможность дальнейшего полета к цели. И тогда впереди будет неизбежное возвращение назад, в Крым, но к тебе лично – никаких непосредственных замечаний. Ну, не повезло парню. Бывает, случается. Правда, косвенным образом ты будешь конечно виноват, ибо пусть не по своей воле, но подвел всех. И в плане личной судьбы приклеится к тебе эдакая бирка невезучего солдата. Начнут тебя, помимо воли, по полу-подсознательной ориентации обходить – вначале при выборе кандидатом на задание, а потом, как следствие, в присвоение званий и прочего. И ничего-то тебе в спецназе тогда более не светит, разве что чудом выпадет возможность нечаянно совершить подвиг. Однако при решении второстепенных задач такое вряд ли получится. И тогда уж лучше рапорт на стол и перевод в обычную пехоту. Там твои навыки, будучи избыточным повседневным волшебством, способны исправить ошибочку судьбы.
И значит лучше все же, если работающий семиметровыми воздухорезками «Си Найт» доберется до Василькова без особых происшествий. Ну, а пока вся работа, а так же удача и неудача разместилась в пилотских креслах, а пассажирам положено копить силы, лучшим средством для чего испокон веку является крепкий, здоровый сон.
128. Европейская периферия
Вообще-то Анатолий Матвиенко попал в армию не совсем осознанно. Отец настоял, жаждал, наверное, что сынок возьмется за ум, или точнее, хотел дабы он оказался под пристальным контролем других людей, кому будет по долгу службы положено за ним следить. И вот здесь он не ошибся, всяких опекателей тут хватало. Конечно, дабы заманить его в этот армейский капкан папаша постарался. Долго плел ему песенки, о том, что, мол, «…Сразу станешь начальником, не то что „друганы“, кои в момент когда ты уже сверкнешь погоном будут только „студентиками“… Зарплата будет пусть и не слишком большая, но зато это компенсирует быстрый служебный рост… И вообще, тут тебе не армия „большого Союза“ – здесь Тьму-Таракани, и даже Камчатки не существует. Всегда и всюду рядом большущие города и солидные пригороды. А так… Девчонки от военных падают. К тому же плети что хочешь, исчезай, возвращайся, даже полугодичные отлучки всегда отмажешь служебной необходимостью… А понадобятся „грошы“, так вольному воля. Мы вскоре в НАТО войдем, а там всяческие миротворческие миссии, где-нибудь в Ираке… Ну пусть в другом месте… В какой-нибудь Боснии (это курорт, между прочим, другие туда за доллары катаются) платят ого-го! Купишь себе по приезду приличнейшее авто. Да и кредит, кстати, запросто! Ты ж человек служивый, все карты в руки… К тому же, так же тебя, дурака, через годик все едино в армию загребут… Ну, мало ли что там те депутаты обещают – им соврать, как два пальца… И год, понимаешь, долой. Может, кстати, и два. Я знаю, что Диман служил год, знаю! Но всё в этом мире меняется. Вон, новости не смотришь, а надо бы порой. Не хватает, говорят персонала, не достает. А ты ведь не инвалид? Нет! Вот и пойдешь – труба зовет… Конечно не лох, но вот позовет и станешь… Да все, все так говорят, мол… А еще…»
Словом, уболтал. Вначале уболтал в училище. Потом, в процессе, уболтал не бросить, пока военные преподы обтесывали в казармах. А по выпуску новых сказок наплел: «…Ничего, дорогой, послужишь вначале в дивизионе… И чего, что боевая часть? Зато под Киевом! Сколько лейтенантов об этом мечтают?… Конечно, конечно, если совсем уж не понравится, займемся – напрягем кой-кого. Перейдешь в военкомат. Там вообще красота. Ты ведь в курсе, бывал… Там главное не спиться, все вокруг подносят. Надо сразу – „деньги на бочку и все дела“. Устанешь зарабатывать… А запарочка всего-то дважды в год, когда призывная сутолока. В остальное время – попивай коньячки. Причем, армянские! Короче…». Короче, опять уболтал. Ну а теперь…
Теперь тут оказался стартовый взвод. В РПЦ-шные эмпиреи лейтенант украинской армии Матвиенко не вышел то ли рожей, то ли… Понятно, его, весьма слабосильный, как оказалось, блат не очень помогал. Папа поначалу конечно сказал: «…Да, потерпи ты, милок, потерпи. Устроим! Вот, служба вооружений сорвалась, однако… А на радиотехнической батарее? Но ты ж на кого учился? На стартовика, вот… Да, помню я что говорил „лишь бы как-то погон нацепить“, помню. Но в радиотехническую ты не прошел, не только блат нужен, понимаешь, не только! Еще голова! Да, и в службе вооружений, конечно, тоже… Уймись, собери волю в кулак, сынок! Ты ж мой сынок, любимый сынок… Понятно, что один-единственный и что? Причем тут „на стороне“? Фигню какаю-то про папаню говоришь. Тоже мне… В общем, потерпи… Ну и что, что начальник дурак? Сам будь таким же, у тебя ж подчиненные! Да, ясный перец, на фик тебе не нужны и… А, тоже дураки? Ну… Потерпи, вот полгодика еще потерпи. Что тебе те полгодика? Подумаешь, боевые дежурства! Удивил… До Киева не добраться? Ну, не добраться. Довольствуйся Васильковым. И он не совсем под боком? Ну… Что вообще ничего нет в округе… Знаю, что не это я обещал… Помню, помню про столицу и… В общем, потерпи, потерпи, сын, я…»
Но ведь теперь дело дошло вообще до невозможности. Об этом уж даже папа не предупреждал. И кстати, вот набрать бы его сейчас, так чертовы мобильники отрубились. Вот же периферия европейская, вот же хрень.
129. Светлое время американского доминирования
Конечно, хотелось бы ляпнуть что-нибудь типа: «Мы эдак не договаривались, так что уж не обессудьте». Радиограмма в центр: «В связи с изменившимися обстоятельствами для выполнения задания группы типа „α“ недостаточно». Ведь и правда, первичная задача была вывести из строя зенитные ракетные дивизионы. Вывести и уйти прочь, мол, мы тут совершенно ни причем. Кто говорил, что по пути надо будет преодолевать танковые заслоны? Если здесь по периметру гарцуют Т-84, то там, на позициях вполне могут – да даже и обязаны – присутствовать БМП-2 или уж по крайней мере БТР-80. Хотя конечно по сообщениям разведки все подобное хозяйство в последние годы усиленно переплавляется в высококачественные стальные отливки идущие эшелонами на экспорт, но мало ли что? О присовокуплении к военному мятежу танков никто тоже не предупреждал. И кстати, для усиления обороны ракетной группы до непреодолимости хватит даже мотопехоты без колесной тяги. Здесь им не наступать требуется, и даже не отступать в быстром темпе, а просто умело прикрыть позиции.
Правда, в век электромагнитной повседневности не стоит отягощать себя лишней ответственностью в принятии решений, достаточно надавить клавишу и…
«Тавр! Докладывает Измир! Наблюдаю вблизи объекта русские танки… То есть, не русские конечно, но все едино, местные! Явно прикрывают боевые порядки цели! Как поняли» – «Принято, Измир! Поняли! Продолжайте покуда рекогносцировку!»