– Садись, – нелюбезно сказал тот.
Она села. Сердце замерло.
– Ты у нас теперь не и.о. На это место взяли человека.
– Я знаю.
– Я тебе обещал, что сохраню доплату за подпись в качестве прибавки. Но времена изменились. Фирма вынуждена на всем экономить. Пока я сохраню твою зарплату…
– Как?!
– Ты чем-то недовольна?
– Но я столько… Столько сделала для фирмы…
– Я помню, – поморщился шеф. – Но обстоятельства изменились. Это, собственно, все. Можешь идти.
Марта вылетела из кабинета с пылающими щеками и тут же натолкнулась на подругу.
– Что ты ему сказала?! – накинулась она на Майку.
– Но ты же не хочешь мне помочь!
– Как помочь?!
– Продай мне теткину квартиру!
– Ты меня шантажируешь, что ли?
– Намекаю. Времена грядут трудные, мне нужна твоя квартира, а тебе вскоре понадобятся деньги.
– Меня что, хотят уволить?!
– С чего ты взяла?
– Лучше бы он сэкономил на любовнице! Вот кто дорого обходится фирме!
В этот момент дверь с табличкой «Генеральный директор» открылась, и в приемную выглянул Игорь Павлович.
– Майя, зайди ко мне.
На Марту он даже не посмотрел. Она похолодела: «Разумеется, все слышал!» Майка и шеф скрылись за дверью, а Марта осталась стоять в приемной с бьющимся сердцем. Надо было держать себя в руках.
С этого дня Игорь Павлович смотрел на нее, как на пустое место, перестал здороваться и лично давать поручения. О том, что Марта у шефа в немилости, вскоре узнали все и стали ее сторониться, как зачумленную. В такое смутное время никто не хочет оказаться за дверью, попробуй-ка, найди новую работу! И увольняют не самых ленивых и не самых глупых, а, как ни странно, тех, кто больше всех работает и при этом громче всех молчит. Так и с Мартой вышло: молчала, молчала и вдруг потребовала, чтобы оценили ее заслуги! Не уволили – значит, оценили. И на том спасибо. Марта повела себя неправильно, да еще тронула священную корову – любовницу. В результате ее взяли на карандаш, на случай если начнется сокращение штата.
Сначала у Марты началась легкая паника. Потом она стала с отвращением ходить на работу, хотя раньше приходила туда, как к себе домой, обустраивала рабочее место с любовью и заботой, приносила комнатные растения, фотографии в рамочках, каждый день пополняла запас сластей в верхнем ящике письменного стола. Теперь и шоколадки стали не в радость. Поддавшись панике, она стала искать покровительства всесильной Майи и даже раскаялась, что в августе не поехала с ней отдыхать. Разумеется, подруга затаила обиду. Чем больше Марта к ней льнула, тем холоднее была Майка. Кончилось тем, что Марта сдалась и продала ей тетину квартиру. Но потребовала наличные, причем доллары. Майя согласилась:
– Хорошо. Но ты опоздала, цена упала.
И вновь паника. «Как бы не остаться и без работы, и без денег!» Впрочем, сумму за тетину квартиру Марта выручила значительную и все деньги положила в банк, арендовав там ячейку на полгода. Слухи ходили разные, и большинство, сняв со счета наличные, поступали именно так: люди переводили деньги в доллары и клали в банковскую ячейку. Слово «кризис» произносилось все чаще, ньюсмейкерами сделались экономисты и работники банков, люди начали сокращать расходы, работодатели занялись экономией средств.
Все было не так, как в пресловутом девяносто восьмом, казалось, это должно обнадеживать, но на деле пугало. Непонятно, чего ждать? И где оно, дно? Когда точка падения обозначена, уже легче, с этого момента начинается подъем, а многомесячное ожидание томительно. Плавный спуск в бездонную яму выматывал, люди злились, срывались, искали ответы на вопросы «как быть?» и «что делать?», а их не было. Или же были, но те, которые никого не устраивали, потому что время их тут же опровергало. Никто ничего не знал, но на всякий случай готовились к самому плохому. Причем опять-таки никто не знал, в чем заключается это самое плохое. Инфляция? Девальвация?
Деноминация? Еще какая-нибудь «…ция»? Красивых (и пугающих) слов много.
Как-то незаметно исчезли из офиса чай и кофе. Потом объявили, что сокращений не будет, но зарплату всем урежут. Потом пошли слухи, что половину сотрудников отправят в отпуск без сохранения содержания. Тревожные слухи ходили не только на фирме, везде. Консьержка обсуждала с уборщицей грядущий дефицит импорта и советовала закупаться впрок. С полок супермаркетов исчезали привычные товары, в основном и впрямь импортного производства. В обменниках вывешивали немыслимые цифры, и хотя очереди не было, вообще никого, понижать курсы валют никто не собирался. Вроде бы ничего и не происходило, все как обычно, но в то же время явно что-то менялось, причем в худшую сторону. Но как-то незаметно. Это было похоже на радиацию: невидимая, неосязаемая смерть, без боли, без явных признаков недомогания, но все знают, что эта болезнь неизлечима.
Вроде бы лично Марты это не касалось. Долгов по кредитам у нее не было, напротив, наличные в банковском сейфе, квартира своя, не съемная, иждивенцев на попечении нет. А вот одна сотрудница взяла ипотеку, причем в долларах, а доллар растет. Каждый день слезы, паника, постепенно переходящая в отчаяние, потому что над женщиной нависла угроза потери квартиры. У другой мужа сократили, маленький ребенок, а живут на съемной, за нее надо платить. Понятно, что одной зарплаты не хватит. Что делать? Третья набрала кредитов: компьютер, мобильный телефон, машина и даже отдых. Все в кредит. А если в отпуск без содержания? Чем платить? На фирме теперь только об этом и говорили: о долгах.
Даже Майка ходила злая как мегера. У нее все допытывались, как и что, а она в ответ только орала:
– Достали! Только вас мне не хватало!
И реже меняла наряды, что само по себе показатель. Менеджеры ходили взвинченные, потные, их заставляли выбивать из клиентов кредиты, фирме нужны были деньги, а денег не было ни у кого, в том числе у банков, которые в свою очередь требовали платежей по кредитам. В общем, карусель завертелась, и сорваться с нее было легче легкого. Сорваться и разбиться насмерть. Понятно было, что многие фирмы полягут, выживут сильнейшие, те, кто сумеет приспособиться к новым условиям. Все поспешно избавлялись от балласта, лишних расходов и неугодных сотрудников, сбрасывая за борт все, что только можно, лишь бы удержаться на плаву.
Жизнь Марты, и без того невеселая, сделалась невыносимой. Раньше она жила работой, там находила маленькие радости. Теперь работа превратилась в кошмар. Ее откровенно выдавливали. Начальству неугодна, кредитных проблем нет, чтобы за работу держаться, следовательно всем чужая. Как только Марта входила, женщины, только что оживленно беседующие на тему кризиса, тут же замолкали.
«Господи, что я сижу? Деньги у меня есть, надо переждать это смутное время. Пройдет год, другой, и все образуется. После кризиса начнется подъем, появится много работы, не обязательно здесь, в другой фирме. Надо переждать».
Когда Марта подала заявление о бессрочном отпуске без содержания, все обрадовались.
– Трудовая твоя пусть останется здесь, – сказал на прощание Игорь Павлович. – Как только ты понадобишься, мы тебя вызовем.
А Майя прокомментировала:
– Благородный поступок. Но с другой стороны: у всех семьи, дети. Кредиты. Долги. А ты свободна, как ветер, да еще с такими деньгами! Тебе и уходить.
– А ты?
– А что я?
– Ты тоже свободна. И без детей. Как ветер.
– У меня Игорь, – серьезно сказала Майка. – Ему сейчас нужна поддержка. Ты не представляешь, что на Рублевке творится!
– Да уж. С трудом.
– А там разводами пахнет. Благоверная уже закатила Игорю скандал. Мол, почему денег дает так мало на карманные расходы? И бриллиантовый ошейник для песика не купил.
– Ах, вот в чем дело! У тебя появился шанс! Ну, ты своего не упустишь.
– Напрасно ты так. Если хочешь знать, у нас любовь. И… не обижайся. Ведь мы с тобой подруги?
– Да, – отвела глаза Марта.
– Если что, звони. И я тебе позвоню. Все, пока.
Ее даже поцеловали на прощание. В щечку. Марта вышла на улицу со странным чувством. Стояла теплая, просто нереально теплая осень. Давно такой не было. Навстречу шли двое парней, пьяные в стельку, несмотря на то, что едва перевалило за полдень. Причем это были не работяги какие-нибудь, не строители, не грузчики, а «белые воротнички». Похоже, тоже праздновали свободу.
Ярко светило солнце, воздух был прозрачен, как хрусталь, даже в ушах звенело. Магазины работали, кафе и рестораны были открыты, рубли в банках свободно меняли хоть на доллары, хоть на евро, сколько хотите, так же беспрепятственно отдавали деньги со счетов, в том числе и досрочно. Но Марту от страха подташнивало. Или не от страха? Началось ее свободное падение, земля уплыла из-под ног. Невидимо, неслышно и беспрепятственно лучевая болезнь, она же экономический кризис, проникала во все поры огромного организма, именуемого Москвой, в те же магазины, офисы, кафе, в сознание людей и потихоньку отравляла им жизнь. И было страшно.
1. 4
– Киска, ты бы не хотела поменять квартиру?
– Зачем? Мне и тут классно!
Огромная кровать, алое постельное белье, шелковое, и ее шелковистые ноги, длинные, стройные… Льняные кудри на алой подушке… Как красиво! Рина потянулась, зевнула, закрыла глаза. Менять? Зачем? Так лениво…
– И все-таки?
– Васик, я не понимаю… – открыла глаза. – Такая хорошая квартира… Большая, в центре. Все, что мне надо, под боком. Салон красоты, СПА, бутики, подружки, и до бассейна недалеко. Если только квартиру с бассейном… – задумчиво протянула Рина. – А бассейны в высотных домах бывают?
– Все, детка, бывает.
– Тогда я хочу-у… Васик, сделай так, чтобы в моем доме был бассейн! Чтобы мне не ездить!
– А без бассейна никак нельзя?
– Ты же знаешь, мне врач сказал плавать. У меня спина.
– У всех спина, – мрачно пошутил любовник.
– У меня особенная спина. Какие-то там диски… Блин, забыла! Васик, ты не знаешь, что у меня со спиной?
– Я не врач. И все-таки. Вернемся к нашему разговору. Я хотел бы, чтобы ты отсюда переехала.
– Куда? – она резко села. Даже про больную спину забыла.
– Ну, скажем, в квартиру меньшей площади. А лучше на окраину.
– На окраину?! Ты с ума сошел!
– Рина, послушай меня. Это серьезно. Ты знаешь, что в стране кризис?
– Где?
– В стране. Вообще, в мире.
– Ах, в ми-и-ре… ну и что?
– Как бы тебе это объяснить м-м-м… попроще. Американцы, они выпустили такие бумаги. Деривативы.
– Дерева… что?
– Де-ри-ва-ти-вы.
– С листиками?
– С какими листиками?
– Ну, раз дерево. Они что, деревянные?
– Да! Можно и так сказать. И вот из-за этого…
– Слушай, Васик, не морочь мне голову. Я-то здесь при чем? Какие-то деревья.
– Ладно, перейдем к сути. Мои доходы существенно уменьшились. Цена на нефть падает.
– Ах, цена падает… Ну и что?
– Рина, ты можешь говорить серьезно?
– А я серьезно. Васик, давай оставим все как есть. И тогда тебе не надо будет рассказывать мне про какие-то деревянные бумаги.
– Нет, оставить все, как есть, невозможно. Твое содержание мне обходится слишком дорого. Расходы надо урезать.
– Ну, я же такая ма-а-аленькая… Я почти ничего не ем… – она кокетливо похлопала ресницами.
– Да, но ты покупаешь дорогие наряды. Слишком дорогие. И все эти салоны… – любовник поморщился. – Волосы, ногти…
– Но как же я могу без ногтей? – она растопырила пальцы и дала ему полюбоваться маникюром. На каждом ногте розовый бутон и блестки. Как красиво! Васик должен понять, что без этого нельзя. А красота, она денег требует. – И, кстати, я хотела попросить у тебя денег.
– На что?
– Хочу увеличить грудь.
– Рина, у тебя прекрасная грудь!
– Маленькая.
– Нормальная.
– Нет, маленькая. Мне виднее. Из-за этой груди мне не дают выгодных контрактов. У меня почти нет работы, – пожаловалась она.
– Работы у тебя нет из-за твоей лени. И это, кстати, плохо. Я бы хотел, чтобы ты мне немножко помогла.
– Это как? – удивленно распахнула она глаза.
– Взяла бы на себя половину своих расходов.
– У тебя что, нет денег?!
– А я тебе о чем толкую битый час! – заорал он.
– Васик… ты на меня кричишь…
– Потому что ты дура! Извини… Котенок, мне очень не хочется с тобой расставаться. Ты очень красивая девочка и покладистая. Но…
– Но?
– Обстоятельства. Сейчас такое время, что надо включать мозги. О Господи! О чем я говорю?! Твои куриные мозги на пути в Антарктиду и, похоже, без обратного билета! Извини, детка, извини. Я не хотел на тебя кричать. Но… В общем так. Тебе придется самой платить за квартиру.
– А сколько она стоит?
– Сейчас девять. Но думаю, цена упадет. До семи-шести.
– Шести чего?
– Тысяч долларов. В месяц. Сколько тебе платят за съемку?
– Ну, по-разному… Нет, я все-таки увеличу грудь… – она сладко потянулась.
– Эй! – он щелкнул пальцами. – Ты меня слышишь?
– Я не глухая… Васик, я красивая?
– Красивая. Очень красивая… – он поднялся с кровати. – Знаешь, мне пора.
– Ты разве не останешься ночевать?
– Мне… Мне тут надо… Бизнес, детка.
– Хорошо. Ты мне позвонишь?
– Обязательно!
– А деньги?
– Деньги? Там видно будет. Ну, пока.
Рина, перебирая пальчиками льняные кудри, смотрела, как он одевается. Переговоры, на ночь глядя? И в самом деле, кризис! Хлопнула входная дверь. Она потянулась к телефону.
– Жанка, ты не спишь? Ха-ха… шучу. В клубе? Мой ушел, я тоже сейчас подъеду. Машка там? Класс! Давно не виделись! Лечу!
… Неожиданно получился девичник. А раз так, решили перебраться в стриптиз-клуб. Разумеется, мужской. Заказали по коктейлю и принялись обсуждать насущные проблемы.
– Говорят, в стране кризис, – задумчиво сказала жгучая брюнетка Маша.
– Да ну! Не звезди! – отмахнулась рыженькая Жанна. – Ты видела, сколько народу в клубе? И здесь немало. Я лично ничего не замечаю.
– Так народ оторваться решил напоследок. Вот погоди, после Нового года начнется.
– Девочки, надо что-то делать!
– Мой сказал, квартиру надо менять, – вздохнула Рина.
– Зачем? – удивилась Жанна. – У тебя хорошая квартира.
– Он сказал: денег нет. Цена на нефть падает.
– Слушай, давно надо было заставить его купить тебе эту квартиру.
– Я как-то не подумала.
– А я свой кусок оттяпала, – призналась Маша. – Домик на Рублевке. Мой пока молчит. Про кризис ни-ни. Ни словечка. Боится накаркать.
– Счастливая, – завистливо вздохнула Жанна. – А мои дела плохи. Я вот уже полгода одна. И никакого позитива.
– У тебя же кто-то был? – переглянулись подружки.
– Был. И как был! На личном самолете по курортам возил! Представляете, девочки, там даже курить можно! Сидишь в салоне и дымишь! Класс! И шампанское! Все есть!
– У арабского шейха, говорят, бассейн есть, – задумчиво сказала Маша. – В самолете.
– Вот! – энергично кинула Рина. – Бассейн! Мне без воды никак! Не хочу я переезжать! У меня Олимпийский под боком! А тут на окраину! Пусть скажет еще, в Бирюлево!
– В Бибирево!
– В Марьино!
– Подлец!
– Дрянь, точно!
– Просто жадина!
– Девочки, что делать-то будем?
– Лично я не парюсь, – сказала Маша. – Делаю вид, что все хорошо. Еще неизвестно, кого мой милый бросит, меня или жену. Я могу и потерпеть, даже щи ему варить могу. Я ко всему привычная. А вот она вряд ли.
– Щи?! – переглянулись подружки. – А маникюр? Он же облезет!
– Сейчас в моде все естественное. Волосы, ногти.
– А я учусь, – неожиданно призналась Жанна.
– Где?
– В институте. На платном, разумеется. Годика через два получу диплом искусствоведа.
– Это тебе зачем?
– Сейчас в моде интеллектуалки. Надо, девочки, отличать Гоголя от Гегеля, а Мане от Моне.
– Это кто? – наморщила лоб Рина. – Модельеры?
– Темнота! Художники! Импрессионисты! Эдуард и Клод. Знаешь, сколько я их учила? Даже в музей сходила пару раз!
– Ты шутишь!
– Вот еще! Я теперь умная, – похвасталась Жанна. – Мой бывший, ну, который на самолете, литературу очень уважал. Особенно стихи. Знаете, девочки, сколько я их выучила? Ночью разбуди, поэму Блока без запинки оттарабаню. Сейчас переключилась на живопись. С олигархами надо знакомиться в галереях, в художественных салонах. Заучить всех этих художников, волосы собрать в пучок, нацепить очки и, как увидишь, мужик в «Ролексе» у картины завис, подойти тихонечко и сказать что-нибудь умное. Типа: «Сомневаюсь, что это подлинный Айвазовский. Скорее, один из его учеников, он часто подписывал чужие картины». Мужик обязательно спросит: «Вы что, искусствовед?» А я и в самом деле искусствовед! Дипломированный! Идем с ним в кафе, обсудить проблему подлинного Айвазовского, и тут я – бац! Распускаю волосы и снимаю очки! Продолжаем умный разговор, но постепенно переключаемся с мариниста Айвазовского на берег Средиземного моря, где у моего нового знакомого стоит на приколе шикарная яхта, – Жанна мечтательно вздохнула. – И как вам стратегия?
– А я ребенка могу родить! – сказала Маша.
– А я грудь хочу увеличить! – решила не отстать от подруг и Рина.
Те переглянулись.
– Только не знаю, где денег взять. Мой сказал: зарабатывай. Но, по-моему, сначала надо сделать грудь. Будет грудь, будет и работа.
– Логично, – кивнула Маша. – Можно и в певички податься. Там грудь в почете. А ноги у тебя красивые. А что касается денег… Возьми кредит.
– А где?
– В банке. Потребительский. Машина твоя?
– Моя.
– А еще что есть из имущества?
– Драгоценности кое-какие.
– Это хорошо. В ломбард их нести нет резона, там золото принимают по цене лома. Да и за камешки не много дают. Но у тебя есть ПТС…
– ПТ… Что?
– Паспорт на машину. Есть?
– Должно быть, есть.
– Найди обязательно. Машина у тебя дорогая, если потребуют залог, покажешь ПТС. Жаль, недвижимости нет. Раньше деньги и под паспорт давали, а сейчас гарантий требуют. Кризис. Но у тебя все получится.