Тиль накрыл ухо подушкой, но от это сделалось еще паршивей. Сквозь тошноту пробилась ненужная, крайне несвоевременная догадка: кто-то знал, что он убьет Максимова, и кто-то позволил ему убить. Потому что смерть еще одного форварда как нельзя кстати укладывается в чей-то план.
– Хватит параноить, – пробормотал он. – Или блевать, или спать. Третьего не дано.
Через минуту он уснул, и его старый вопрос в который раз остался без ответа.
Ты не жалеешь, что заплатил самим собой? Если все вернуть назад, ты уверен, что и сейчас поступил бы так же?
Некоторые задачи не имеют хорошего решения. Беда в том, что их все равно надо решать.
Минус 28 часов
Элен сдвинула панель подвесного потолка, и сверху посыпалась тяжелая пыль.
– Вот же черт… Так хорошо, нет?.. – прошептала она.
– Левее, мисс Лаур, – ответили в динамике.
– Почему левее? Только что было «правее».
– А теперь левее, – невозмутимо произнес абонент. – Фикус нас не интересует.
Элен обернулась в конец коридора – там маячила кадка с каким-то невнятным растением. В мертвой зоне под тремя погасшими плафонами. И как они разглядели?..
Она снова приподняла панель и шевельнула камеру.
– Так лучше?
– Превосходно. Чуть правее.
Элен тихо рассмеялась.
– Давайте я исполню стриптиз, и вы от меня отвяжетесь…
– Продолжайте работать, пожалуйста.
– Почему бы вам не кинуть картинку на мой терминал? Я сама все настрою, без ваших «лево-право».
– Не отвлекайтесь, мисс Лаур. Фикус мы уже не видим, и это хорошо. Но у нас пропала часть коридора. Это, как вы понимаете, плохо.
Она длинно вздохнула и задрала голову к потолку. Кадка под ногами – пара от той, что стояла в тени, – раскачивалась и грозилась усыпать пол землей.
За ближней дверью бормотал монитор – жильцы смотрели ночной выпуск новостей. Из соседней квартиры тоже неслись какие-то звуки, – Элен не прислушивалась. Эти не выйдут, она чувствовала. Вот лифты ее смущали больше. Народ возвращался домой с воскресных гулянок, и вероятность того, что кто-нибудь появится на этаже, была достаточно высокой. Элен могла бы ее просчитать, но голос в микродинамике все время сбивал с толку.
А еще, конечно, отвлекали собственные мысли.
Элен с ее способностями была идеальным консультантом-аналитиком. На эту должность она и устраивалась. Этим она и занималась. Однако в Компании быстро выяснили, что ей можно дать любое поручение, – и оно будет выполнено. С двадцать пятой попытки или со сто двадцать пятой – какая разница, если все осечки, сколько бы их ни случилось, останутся у Элен в воображении. Методом простого перебора она найдет идеальный вариант.
Она никогда еще не проваливала заданий.
– Замечательно, – сказали в динамике. – Можете уходить.
Пристроив панель на место, Элен отогнула планку так, чтобы та держала пенотиловый квадрат хорошо, но не долго.
Около пяти минут. Потом панель провиснет, и камера, свалившись, откатится в тень, за фикус. Утром ее найдет уборщик, лохматый верзила в джинсовом комбинезоне. Он кинет черный карандаш в ведро, но прежде – понюхает, хмыкнет и сломает пополам. Загадочная славянская натура…
Элен не боялась Альберта, не боялась она и местной полиции. Она это сделала, исходя из других соображений. Так будет лучше – шепнул ей форвертс, а с ним она никогда не спорила.
Над лифтом раздалось мелодичное «ку-ку», и на площадке появился какой-то мужчина.
Проворонила… Упустила самое очевидное.
Жилец, в меру нетрезвый, остановился на пересечении двух длинных проходов и направился в ее сторону. Если что-то и совпадет, то настолько некстати, что хуже не придумаешь.
Элен глянула на кадку посреди коридора, затем на щель в потолке и погладила в кармане «ангус».
– Мисс Лаур, – задребезжало в ухе, – слушайте наши инструкции…
Тот, кто получал изображение с камеры, увидел мужчину и отчего-то занервничал. Мужик, между тем, был не опасен. Пьяненький, но опрятный. Рвань в этот дом не пустили бы.
– Ваша основная задача – ни в коем случае не использовать форвертс, – тараторил абонент. – Воспринимайте события только… реально. Вы меня понимаете, мисс Лаур. Я надеюсь. Ведите себя адекватно.
Элен отмахнулась, словно собеседник находился за спиной, и, присев на кадку, достала сигареты.
– Маллдой ччиловек!..
– Дда?.. – с готовностью отозвался мужчина.
– Огоньку…
– О!.. – Он осклабился и зашарил по карманам. – Тут не курят. Нно… для вас, ба-арышня…
Она закинула ногу на ногу. Ему это явно понравилось.
– А я вас раньше не… нне… – Он щелкнул зажигалкой. – Забллудились? Тожж с праздника?
– С похорон.
– О-о-о… И кого провожали?
Камера скоро упадет. В коридоре темновато, но он заметит. Пользы от этого не будет. Значит, уводить.
Элен затянулась и, откинув со лба волосы, посмотрела на него снизу-вверх.
– Юность.
Мужчина пошевелил бровями. До него не сразу дошло. Но когда все же дошло, понравилось еще больше.
– И-и-и… ккак?
– Проводила. Уже не вернется.
– Жалеешь?
Она цыкнула и медленно покачала головой.
Какого черта он тормозит? Ни жены, ни любовницы – квартира свободна. А камера сейчас свалился.
Незнакомец убрал зажигалку и оперся о стену. Ему было тридцать с небольшим, но прическа опережала возраст: пробор уже превратился в залысину. Через три года – либо имплантация, либо парик, либо плешь. Интересно, что он выберет…
– Все нормально, мисс Лаур, – невпопад произнес динамик.
Элен в этом сомневалась. У нее было хорошее обоняние, но запаха спиртного она не улавливала. От жильца веяло лишь дорогим одеколоном. Не парфюм же он пил…
– Такие сссабытия нада отмечать се… рьезно, – заявил мужчина.
Элен опустила глаза.
Ну?.. Дальше?.. Я что, сама тебе на шею повешусь?
– И не в одиноччстве, канешшна, – добавил он глубокомысленно.
– Ага… – обронила она, чтобы предотвратить новую паузу.
– А я тут, кстать… Во… – он кивнул на одну из дверей. – Пррыглашаю!
– Я… извиняюсь… с первыми встречными не привыкла… – Элен поняла, что времени уже нет. – Ладно, пошли.
В конце концов, его можно и пристрелить.
«Стейджер» она выбросила сразу после разговора с Альбертом, а пару свободных часов посвятила новому пистолету. «Ангус» оказался весьма удобен. Пока незнакомец мудрил с замком, Элен несколько раз притронулась к рукоятке.
С потолка свалился первый винтик, и угол панели начал медленно провисать. Когда дверь открылась, карандаш уже летел вниз. Элен громко чихнула и переступила через порог.
– Да, пра-ахладно на улицсс… – брякнул мужчина ей вслед. – Надо беречься… – Обогнав ее, он призывно махнул рукой. – Баррдак, сама понимашш… Без женского… этта… внимания… и ваще. Тепла.
– Мисс Лаур, в чем дело? – встрепенулся динамик. – Мы потеряли картинку!
– Айн момент! – Жилец скинул плащ и скрылся в ванной.
Не рановато?..
Элен вошла в гостиную и расположилась на диване, покрытом натуральной оленьей шкурой. Безумные деньги.
– Мисс Лаур! – требовательно повторил абонент.
– Заткнитесь там, – прошипела она. – Связь в ближайшее время. Картинка – тоже.
В принципе, она уже могла уйти. Камера благополучно откатилась к стене – без свидетелей. Приладить ее обратно, снова ненадолго, отчитаться перед начальством и смыться.
Уходить, однако, не хотелось. Что-то в нем было, в этом неправдоподобно пьяном мужике, совершенно не умеющим притворяться, и… кажется, притворяющемся всю жизнь. Элен увидела его сразу, как только он вышел из лифта. Он обнаружил ее позже, но заранее пошатывался, будто ожидал кого-то встретить.
Элен оглядела комнату. Помещение нарочито неправильной формы, без параллельных плоскостей, было и уютным, и просторным одновременно. У косого окна стоял автомат-бар из свежего каталога: голосовой интерфейс, неограниченная обучаемость и прочие штучки-дрючки. Деньги в этом доме не переводились.
Выйти, что ли, замуж? Послать все к черту – Компанию, козлиный голосок в трубке или в наушнике, туманные поручения, после которых случаются летальные исходы… Послать всю эту жизнь. Нарожать от него карапузов. Завязывать ему по утрам галстук, верить, что не изменяет, самой изменять нечасто и осмотрительно. По совести.
– Заскучала? – Мужчина, неожиданно возникнув сзади, облокотился на спинку.
Если бы Элен следила за окном, то увидела бы его отражение, но некоторые вещи кажутся слишком простыми.
Теперь от незнакомца разило так, будто он полоскал рот портвейном. Интересно, между прочим…
– …между прочим, как тебя зовут?
– Вячеслав. Но для близких людей – Славик.
И еще интересней, насколько это соответствует действительности.
– Слушай, а как тебя зовут?
– Владимир. Для близких – Вовик.
Дальше можно было не копать. Элен твердо решила, что поступит умнее. При любом раскладе представится… Ну, Леной, хотя бы.
Лена. Лена. Лена. И никаких вариантов.
Славик-Вовик направился к бару.
– Мы же еще не познакомились… – сказал он.
– Лена.
– Я так и подумал. Это имя тебе идет. А я Евгений. Но близкие люди зовут меня Женей… Мы ведь с тобой близкие, Леночка?
«Леночка»… Боже, он говорит, как тот ублюдок из «Хаммера».
– Что ты будешь пить, Леночка?
– А это обязательно?
– Ну-у… нет, конечно.
Или:
– Что ты будешь пить, Леночка?
– На сегодня мне хватит, пожалуй.
– А я выпью, если не возражаешь.
Или даже так:
– Что ты будешь пить, Леночка?
– Женя, алкоголь не всегда полезен. Давай после, а?
Он повернулся и пристально посмотрел ей в лицо.
– Минералки не хочешь?
Вот так номер.
– Да, пожалуй…
– Или пффива? – спросил Женя сам у себя. – Ннет, пфива не полезет…
Покачнувшись, он схватился за глянцевый бок автомата, с точки зрения Элен – совершенно немотивированно. Если бы перед ней стоял форвард, она бы решила, что он пытается компенсировать свой просчет. Но она пока не была уверена.
– Я тошш ввадички… Дершши. – Он протянул ей высокий стакан и опустился рядом. – Ну, Леночка?.. Рассказывай.
– О чем?
– О том, что ты сегодня потеряла.
– Тебе с подробностями, или как?
– Разумеется.
Элен ожидала, что Женя полезет обниматься, – подсядет ближе, положит руку якобы куда-то назад, потом она окажется у нее на плече, и так далее. Однако ничего подобного он не делал. Никаких «далее».
– Мисс Лаур, что у вас происходит? – прошелестел динамик.
– Сама не знаю…
– Что ты не знаешь? – спросил Женя.
– Почему я к тебе зашла.
– Потому, что ты хочешь замуж. Мы будем хорошей парой.
Неужели она это вслух сказала? Да нет же…
– А если изменять, то нечасто и осмотрительно. По совести, – уточнил он с улыбкой. – Хватит прикидываться, Лена. Ты не пила.
– И это повод сделать мне предложение?
– Я не могу тебе объяснить… но у меня чутье… на будущее. На все, что со мной и вокруг меня случится. Подожди!.. – Он уловил перемену в ее настроении, но истолковал это по-своему. – Не торопись, Лена, я серьезно. Мы можем быть вместе. Звучит не слишком романтично, правда?.. – Он вернулся к бару и налил еще воды. – Я не романтик, я прагматик. Предпочитаю не страсть, а доверие. Это дороже.
– Какое доверие, Женечка?! Ты мне даже имя свое не назвал.
– Ты, допустим, тоже… не совсем Лена.
– Действительно прагматик… Но мы же с тобой родственники.
– Дальние. Очень дальние.
– И что, вариант, где мы женились… он правда, симпатичный?
– А ты сама его не видишь?
– Реально – нет. Для меня это не вариант. Извини, конечно.
– Жалко, – тихо произнес он. – Ну что ж…
У Славы-Вовы-Жени, оказывается, были серьезные намерения… Они возникли сразу: еще не встретив девушку, он уже знал, что их брак будет удачным. И настроился на результат, забыв, что до финиша нужно добираться пешком.
Элен вдруг подумала, что со временем станет такой же. Почти мертвой.
– Счастливо, – проронила она
– Если тебе потребуется помощь… какая-нибудь помощь, мало ли… Обращайся ко мне. Пожалуйста.
Элен задержалась у двери, ожидая, когда мужчина скажет ей это, но он проводил ее молча.
– Половину мы слышали, мисс Лаур, – сообщили в ухе.
Нет, ребята. Гораздо меньше.
– Мисс Лаур, какова вероятность того, что он выйдет из квартиры?
Вероятность нулевая, к сожалению.
– Девять из десяти, – ответила Элен.
– Покиньте здание. По возможности быстро.
– А в чем дело?
– Немедленно уходите, мисс Лаур. Вы ничего не чувствуете?
– Опасность… Да, есть опасность. Не очень определенная…
– Слушайте свой форвертс. Теперь он вам пригодится.
Это она уже знала. Все лифты были заняты, один из них поднимался сюда. А внутри…
Молодой, спортивный. Блондин. Года двадцать два – двадцать четыре, ее ровесник. И, похоже, опять родственник. Не многовато?..
Пока кабина двигалась, у него не было выбора, – любые варианты, за исключением безумных, сводились к стоянию на месте.
Элен бросила взгляд на темное окно. Если она что-нибудь изменит, то тем самым обозначит присутствие второго форварда. А если не изменит… Она уже чувствовала.
Блондин выходит на площадку с пистолетом в руке. Он знает, что здесь кто-то есть. Два выстрела. Перешагнув через тело, он направляется по тому же коридору, к фикусу.
Элен не впервые видела, что произойдет после ее вероятной смерти, и это слегка утешало. Приготовив «ангус», она отступила влево, так, чтобы ее заметили не сразу.
Наивно. Прежде чем покинуть лифт, блондин выносит из-за створок пистолет. Странное совпадение: у него тоже «ангус»… Ствол коротко взвывает, и ей достается двенадцать пуль из пятнадцати.
Лестница?..
Она ныряет за темные двери и несется, перепрыгивая через три ступеньки. Блондин останавливает кабину этажом ниже и просто ждет. Элен с разбега налетает на те же пули. Шансов нет.
До прихода лифта оставалось совсем немного, когда оконное стекло треснуло и пронзительно обвалилось на пол. Мгновением раньше Элен что-то уловила: не то надежду, не то новую опасность… В проеме возникла фигура, едва различимая на фоне черного неба. Скорее гимнаст, чем атлет. Гибкий, как шнур. В плотной шерстяной маске. Откуда? С неба…
– Ко мне! – скомандовал человек, и Элен, повинуясь страху перед неизбежным, бросилась навстречу.
Сзади уйкнула кабина – блондин уже приехал.
– Не ори, – сказал незнакомец и, обняв ее за талию, шагнул с подоконника. На улицу.
Снизу ударил ветер, в ушах упруго засвистело. Форвертс, как объевшийся котяра, сладко мурлыкал: «все, все, тебя вытащили», но сердце замерло и опомнилось лишь спустя пару секунд, когда рванул натянувшийся трос.
В пропасти между башнями ползли автомобили – мелкие и пестрые, похожие на рассыпанные леденцы.
Мужчина отпустил руки и вытащил откуда-то два короткоствольных автомата. Попадания выбивали из рамы остатки стекол, барабанили по металлическим створкам лифта, сухо цокали по стене. Элен, судорожно вдохнув, схватилась за его плечи и лишь потом поняла, что сама все равно не удержалась бы, – он успел застегнуть на ней пояс. Она задрала голову – сверху наплывало желтое днище аэротакси, лебедка уже работала.
Незнакомец помог Элен забраться в кабину, и вертолет, накренившись, резко ушел в сторону.
– Вряд ли ты его ранил, – произнесла Элен. – В него трудно попасть. Почти невозможно.
– Знаю.
– Зачем тогда стрелял?
– Чтобы он не высовывался.
– А-а… – Она вытрясла сигарету – хотела просто достать, но руки ходили ходуном. – Мерси.
– Не за что. Мы с тобой одно целое.
– Что?.. Ты?..
– Тоже работаю в Компании. Только в другом отделе.
– А-а… – повторила она. – Все равно мерси.
– Мисс Лаур!.. – проклюнулся голос в динамике. – Мисс Лаур, вы в порядке?
– В полном! Еще вопросы?..
– Да, у нас возникла идея…
– Поцелуйте меня куда-нибудь со своими идеями, – прошипела Элен, срывая наушник.
– Я бы это сделал, наверно… – обронил мужчина. Маску он не снял, и в прорезях были видны только глаза. Совсем молодые, улыбающиеся. – Значит, вот такая ты, да?.. Уникальный специалист. Столько баек про вас ходит…
– Какой я, к черту, специалист… Тебя как зовут, парень?
Он не скажет. У него тоже работа – своя. И тоже весьма специфическая.
– Сейчас мы тебя высадим. Бери такси, дуй куда-нибудь в центр. Там возьмешь еще одно. Расплачивайся только наличными, в Москве против этого не возражают.
Вертолет приземлился на стоянке, и мужчина, открыв дверь, подал ей руку. Но не отпустил.
– Подожди…
Элен поняла, о чем он спросит, и ей стало тоскливо.
– Я не знаю. – Она покачала головой.
– Как не знаешь?!
– Не знаю. Года три ты еще проживешь, а что потом…
– Хо! Три года – нормально. Спасибо, форвард.
– Ничего. Тебе спасибо. – Она чмокнула его сквозь маску и перебежала к соседней платформе.
Забравшись в такси, Элен кинула пилоту комок банкнот и дрыгнула ножкой:
– Летчик, в центр! Гулять!
Она проводила взглядом спасший ее вертолет, потом помяла полупустую пачку сигарет и, спрятав ее в карман, тихо заплакала.
Три года – это слишком далеко, на три года вперед Элен не видела даже про себя. Парень в маске погибнет через месяц. На очередном задании, где-то в Азии… Он умрет хорошо – быстро и неожиданно. Это лучше, чем утонуть в ванне с помощью своих же коллег. Узнать о близкой смерти, попробовать расстаться с Компанией и захлебнуться в мыльной воде – не через месяц, а уже послезавтра.