На следующий день, парни Путянина в очередной раз разъехались на все четыре стороны небольшими патрулями на трофейной технике и в немецкой форме, а мы продолжили тренировки. Именно они и сообщили к обеду об обнаружении очередной колонны из пяти грузовиков, что двигалась в сопровождении двух мотоциклов в сторону Чернобыля, который находился в шестнадцати километрах от нас.
Выслушав сообщение от разведчиков переданное командиром отделения связи, я принял решение перехватить эту колонну, чтобы она ни везла. Выдвинулись мы взводом мотострелков на трёх грузовиках с противотанковой пушкой и при одной 'двойке' больше нам никого не требовалось. Даже если в грузовиках готовая к бою пехота, наличных сил хватит чтобы их задавить. Тут важное значение имеет первый удар, остальное на добивание.
Хотя моё присутствие тут и не обязательно, заражённый моим нахальством командир второго мотострелкового взвода лейтенант Гурьев в принципе справится и сам, но я всё же решил ехать, чтобы посмотреть и заодно на месте допросить пленных. Мне была нужна свежая информация.
Гурьев с устройством засады справился на четвёрочку, пришлось его в паре мест поправить, указав на ошибки.
В общем, засада ожидала колонну на боевых позициях, пока та неторопливо переваливаясь на плохой дороге, приближалась к отметке, где была точка отсчёта. Гурьев внимательно наблюдал за колонной, готовясь отдать приказ открыть огонь, а я сидел у гусеницы танка, и неторопливо хлебал холодный слегка подслащенный чай из фляжки.
— Огонь! — заорал взводный, и тут же загрохотали пулемёты, забила пушка танка, выпуская мелкокалиберные, но очень кусачие снаряды и пару раз гавкнула тридцатисемимиллиметровая пушка.
Зажав уши, и пережидал стрельбу. Наконец прозвучал свисток Гурьева, таким образом он отдавал приказ на прекращение огня, и почти сразу терпеливо дожидающиеся в овражке мотострелки, которые огня не открывали, выскочили на дорогу, для зачистки колонны. Встав, я отряхнул форму и направился к дороге, там уже почти закончили. Немцев было всего дюжина.
Осмотревшись, я удовлетворительно кивнул, сказав подошедшему лейтенанту:
— Норма, неплохо поработали. Пошли посмотрим что в кузовах машин.
Передовой грузовик горел, бойцы пытались погасить машину. Но плещущий из бака горевший бензин не давал этого сделать. Посмотрев на черный столб дыма, что поднимался в небо, я покачал головой. Слишком демаскирует он нас.
В кузовах оказалось продовольствие. Причем в достаточных количествах. Осмотрев мешки и ящики с консервами, я покосился на горевший грузовик, который не смогли погасить, из кузова которого бойцы вытаскивали ящики, и приказал Гурьеву:
— Давай пленного сюда.
Когда подъехал Путянин, мы как раз заканчивали. Два грузовика были целые, два других побиты, целые брали на буксир поврежденных. Надеюсь, они смогут отбуксировать машины с продовольствием на три километра. Именно там я назначил место встречи с мангруппой, связавшись с Малкиным по радио. Тот уже сообщил, что они выдвинулись, о чём мне только что доложил подошедший командир 'двойки'.
— Что-то случилось? — спросил подошедший Путянин. Он заметил наши напряжённые с Гурьевым лица.
— Информация есть по обстановке. Взяли помощника интенданта живым, это он предложил сократить путь по этой дороге… В общем, пехотный корпус немцев уже заканчивает развёртывание. Передовые части моторизованного корпуса двигаются от железнодорожных станций к партизанскому краю. Не сегодня завтра колечко сожмётся, — рассеяно пояснил я. Отправил Гурьева проследить за комплектацией колонны. Как раз подошли наши грузовики и часть продовольствия начали грузить на них. А тот грузовик таки сгорел с половиной груза.
— Что будем делать? — спросил Путянин. Он тоже понимал, что серьёзно мы нашим не поможем, но всё равно надеялся, что я что-нибудь придумаю.
— Есть одна идея, но очень сложная, — нехотя ответил я. — Этот помощник беседовал со знакомым интендантом из другой части, тот с другим… В общем слухи, седьмая вода на киселе, но надеюсь, что они достаточно достоверны.
— Командир, приказывай, мы всё выполним.
Покосившись на серьёзного взводного, я кивнул, принимая его слова. Открыв планшет, я достал карту и развернул её.
— Значит так, план предварительный. В него ещё по сути дела будут вноситься поправки, но нам требуется за сутки преодолеть порядка ста пятидесяти километров и встать в этом лесу.
— Ясно, — перенося кроки с карты на свою, ставя там отметки, кивнул Путянин. — Намечается что-то серьёзное?
— Узнаете по делу. В данный момент у вас приказ разведать дорогу до этого перекрёстка. Там мы встречаемся с основной группой, они уже снялись и выдвинулись.
— Идти будем днём? На дорогах много колонн начало появляться. Сюда ещё никто не сворачивал, но на шоссе мы видели постоянный поток из машин и пеших пехотных колонн. Как бы не полк идёт.
— У нас трофейная техника, у водителей и у вас разведчиков немецкая форма, мы растворимся среди этих колонн.
— Ясно, разрешите выполнять приказ?
— Выполняйте, — кивнул я, и направился к передовому грузовику, колонна уже была сформирована и готова к выдвижению, бойцы и водители только что закончили вязать тросы к поврежденным машинам. Через две минуты на месте засады остались только тела погибших немецких солдат, два повреждённых мотоцикла и сгоревший грузовик.
Соединившись с основной колонной, я перебрался в штабной бронетранспортер, и пока мы двигались походным порядком, изображая немецкую часть, я с Малкиным засел за карты прикидываю будущую боевую операцию. На передовых машинах у нас сидели переводчики, они должны были вести разговоры с патрульными, если нас вдруг остановят для проверки. Старшим по колонне был назначен Воронин, именно он и вёл нас по маршруту, который мы ему сообщили. Движение колонны сдерживали только танки, наверное, зря я взял 'четвёртки', медлительные они. Но в будущей операции без них не обойтись. Может и зенитчики поработают, а то за эти дни они так и не постреляли, чему очень растравливались. Да уж им-то я точно работу найду.
Первые часы мы двигались вполне благополучно, потом свернули к посадке, где заправились с топливозаправщиков, и немного подшаманили машины, введя одну из повреждённых в строй, другую водители посчитали бесперспективной, мы сняли с неё продовольствие и разукомплектовали, бросив на месте стоянки. Так вот, мы как раз закончили ужинать, время было семь вчера, когда я подошёл к штабному бронетранспортеру, где сидел в наушниках радист и спросил у него:
— Есть что в эфире. Боец?
— Немцы в основном говорят, товарищ капитан. Наши далеко, только штабную радиостанцию слышу. Там постоянно какого-то Крота вызывают. Уже часов пять так.
— Почему не доложили? — нахмурившись, спросил я. — Крот — это я.
— Приказа не было, — растерялся радист.
— Ладно, на первый раз прощается. Они нас смогут услышать?
— Так точно, товарищ капитан. Тут радиостанция мощная установлена, не то что приносные у разведчиков, у артиллеристов или на танках.
— Хорошо, — буркнул я, доставая из планшета блокнот и открыв его на нужной странице, приказал. — Записывай, за минуту до начала движения передашь в штаб партизанского корпуса…
Крот, дяде Вове. Прогулка прошла с успехом. Встретил трёх хулиганов и бабку с авоськами. Хулиганы известные, ты их знаешь: Сергей, Улан и Стриж, который куриной слепотой страдает. Потом сходил на речку, искупался. Бабка из магазина шла. Отобрал авоськи, теперь за хлебом долго не пойду. У Стрижа нашёл бутылку с водкой, обопьюсь. Побил их всех, хочется ещё подраться. Видел шестерых боксёров что шли к Фиме, похоже, бить будут скопом. Пошёл на соседнюю улицу, там ещё несколько хулиганов не бытых ходят…
Записал?
— Так точно, — заканчивая записывать, сообщил радист.
— Всё, можешь предавать, мы выдвигаемся.
— Есть.
Радист застучал ключом, предавая азбукой Морзе записанный тест, а я направился к Воронину, что в немецком комбинезоне стоял у своего танка и выслушивал одного из подчинённых в таком же комбезе. Пора отдавать приказ на начало движения и проследить за тем как бойцы грузятся.
5 мая 1942 года. 19 часов 57 минут по Московскому времени.
Районный посёлок Иванково. Штаб партизанского корпуса.
— Есть ответ! — вдруг воскликнул дежурный радист и начал быстро записывать в блокнот предаваемый текст.
Два командира, что негромко беседовали у входа и курили трофейные папиросы, встрепенулись и прошли в комнату, терпеливо дожидаясь, когда радист закончит.
— Всё, по второму кругу пошло, — наконец закончив, оторвался тот, продолжая слушать эфир.
— Что это за галиматья? — прочитав, спросил офицер, в форме сотрудника НКВД.
Районный посёлок Иванково. Штаб партизанского корпуса.
— Есть ответ! — вдруг воскликнул дежурный радист и начал быстро записывать в блокнот предаваемый текст.
Два командира, что негромко беседовали у входа и курили трофейные папиросы, встрепенулись и прошли в комнату, терпеливо дожидаясь, когда радист закончит.
— Всё, по второму кругу пошло, — наконец закончив, оторвался тот, продолжая слушать эфир.
— Что это за галиматья? — прочитав, спросил офицер, в форме сотрудника НКВД.
— Для вас галиматья, а для нам простенько зашифрованный текст, — ответил второй и достав блокнот из планшета поглядывая в него стал читать текст сообщения.
— Так, Смелов, говорите, что там предали, — приказал начальник особого отдела корпуса.
— Да всё нормально, воюют ребята. Уничтожили манёвренную роту со всеми средствами усиления, взяв неплохие трофеи.
— Мы про это и так знаем после опроса раненых, — отмахнулся напряжённый особист.
— Ещё они уничтожили аэродром с истребителями-'ночниками' думаю это тот что под Чернобылем находится. А так же на их счету артиллерийская часть, скорее всего батарея, мы только от дивизиона и выше обозначения имеем, именно поэтому он и не указал обозначение части. Не ошибусь, если предположу что это была именно батарея. Потом они захватили колонну с продовольствием и имеют его переизбыток. Так же у них в достатке топлива взятого на уничтоженном аэродроме. В данный момент мангруппа покидает эту область и выдвигаться в соседнюю где есть разведанные цели…
— А боксёры?
— Боксёрами у нас обозначены пехотные батальоны. Получается шесть батальонов идут в сторону позиций майора Филатова.
— А почему его Григорьев Фимой назвал? — не понял особист, но заглянув в блокнот Смелова понятливо кивнул. — Так его Ефимом зовут… Ладно, ты сделай нормальный перевод сообщения, а я к Титову. Нужно поставить его в известность, что налажена связь с этим Григорьевым-Фроловым.
— Что, Фролов снова что-то натворить успел? — вдруг произнёс кто-то от дверей. Особист не успел возмутиться на разгильдяйство часового, который пропустил к секретному объекту постороннего, но тут же узнал говорившего.
— Мы вас ожидали сегодня ночью, товарищ капитан госбезопасности, — сказал он, мельком посмотрев на сопровождавшего московского гостя адъютанта Титова.
Вошедший в помещение капитан Омельченко пояснил:
— Я прилетел на двухместном истребителе. Запаса горючего как раз хватило добраться до вас. Теперь доложите, какие новости появились от Виталия? Что он ещё успел натворить? И главное, где он находится?..
Насвистывая, я сидел на подножке грузовика, с босыми ногами на свежей траве и, поплёвывая на щётку, не так периодично макая в ваксу, натирал до блеска сапоги.
— Не проще ординарца попросить? — спросил подошедший Малкин.
— Мне и самому не трудно. К тому же у меня нет ординарца.
— Я же вам, товарищ капитан, выделил бойца из хозотделения?
— У них много работы, чтобы ещё отрывать для этого бойца, а возить с собой одного только ординарца слишком расточительно, нам бойцы нужны.
Присев рядом на корточки Малкин осмотрелся, разглядывая просыпающийся лагерь, и спросил:
— Теперь можно узнать, почему мы гнали вчера остатки дня и почти всю ночь? Бойцам вон всего пять часов на сон было выделено.
— Думаю, вы уже догадываетесь о причинах нашего тут нахождения.
— Да, я присутствовал на допросе того фельджандарма…. Вы хотите захватить штаб моторизованного корпуса.
— Ну я не такой наглый, — оторвавшись от сапога, я удивлённо посмотрел на начштаба. — Да и не возможно это с наличными силами. Это всё равно что уничтожить из засады моторизованный батальон. Там тоже много техники и личного состава. Я так понимаю там почти пятьсот человек, считая офицеров штаба. Колонна из машин будет растянута километра на три. И это если еще они одни будут идти, а не с одним из своих подразделений. Вот уничтожить штаб я надеюсь, так как шансы для этого есть.
— Меня вообще удивляет, как мы сюда добраться смогли, ведь если прикинуть весь наш путь, то мы за восемнадцать часов проехали порядка ста семидесяти километров?
— Даже больше, думаю, все двести будет, — снова плюнув на сапог, стал я тереть его щеткой, проверяя, есть ли в нём моё изображение. — А насчёт странности движения по немецким тылам, то ничего удивительного в этом нет. Я так же делал в сорок первом, работая у них в тылу. Причём тогда у меня была практически вся техника советской. Тут-то вообще лафа, вся техника немецкая, нанесены одинаковые опознавательные знаки местных охранных частей, что позволяет нам кататься где угодно, так ещё в передовых машинах сидят бойцы в форме офицеров, что могут ответить фельджандармам.
— Шесть раз нас пропустили, не останавливая и три остановили. Три поста мы уничтожили, — задумчиво пробормотал Малкин.
— Четыре. Последний раз ты уснул и не видел, как нас остановили жандармы с мотоциклом и бронетранспортёром.
— Что, трофеи взяты? — встрепенулся Малкин.
— Нет, пришлось всё оставить на месте и инсценировать драку со смертельным исходом.
— Поверят?
— Оружие и техника на месте, внешний вид как будто они сами поубивали друг друга. Вокруг разбросаны пустые бутылки со шнапсом и ото всех перегаром пахнет, — задумчиво протянул я, беря другой сапог, с одним уже закончил. — Даже если не поверят нам это не так важно. Три уничтоженных поста, если на карте совместить их линейкой то немцы поймут, куда мы двигались, вот и пришлось повозиться с этим постом. Разыграв представление. А если не поверят, то нам уже ни холодно, ни жарко, мы уже ушли в сторону и затаились. Пусть ищут, время мы выиграли.
— Штаб корпуса, — задумчиво протянул Малкин. — И что, уже известно, где он пойдёт?
— Конечно. Мы же фельджандармов взяли, а у них записаны все колонны, которые пойдут в ближайшее время. Три часа назад штаб корпуса выдвинулся из-под Житомира в нашу сторону.
— Так надо готовить засаду! — вскочил на ноги начштаба.
— Сядь, — приказал я. — Это ты всю ночь дрых, а я ещё в шесть утра встал и отправил сапёров, снайперов и Свиридова на паре машин для прикрытия к шоссе.
— Там же движение постоянное?! — изумился Малкин. — Как они заминируют дорогу?
— У нас есть форма немецких солдат, и одна машина с сапёрными обозначениями. Мы только номера изменили. К тому же пяток парней Путянина на двух мотоциклов под видом фельджандармов их охраняют. Там Юрьев офицера играет. Если кто остановиться и спросит что наши там делают, он ответит. Курякина из хозотделения знаешь?
— Сапожника?
— Да его. Так он, оказывается, по подделке документов специалист, отсидел за это два года. Вот он с переводчиками и слепил поддельные приказы на ремонт дороги длинной в шесть километров. Я с бойцами на рассвете съездил туда, там действительно яма на яме. Сейчас всё это засыпается. Щебнем.
— А щебень откуда?
— Лейтенант что ты как ребёнок? У сапёров машина есть? Есть. Вот её гоняют к ближайшему заброшенному карьеру, где парни Гурьева и кидают в кузов щебень.
— Весело, советские подразделения ремонтирует для немцев дороги.
— Как будто они сейчас это не делают. Когда вы в плену были, разве не работали там, где приказывали немцы?
— Работали, — вздохнул Малкин.
— На самом деле это всё на словах просто, а в действительности очень трудно парням там работать, все на нервах. Ведь закладывать бомбы в ямы можно только когда на дороге пусто, а потом уже всё это закапывать и в канавках прятать провода, уводя их в сторону, где будет сидеть подрывник.
— Подождите, так вы теми трофейными авиабомбами дорогу минируете?
— А чем? У меня лишней взрывчатки нет. Да и она вся уйдёт, все равно у нас столько бомб нету.
— Вот почему мы катушки с телефонными проводами на аэродроме взяли.
— Ну да, это тоже брались с дальними мыслями, — согласился я, заканчивая со вторым сапогом. Намотав портянки, я вбил ноги в сапоги и, встав, притопнул.
— Когда выезжаем?
Посмотрев на наручные часы, я ответил:
— Через полчаса. Встанем в готовности в километре от работающих сапёров, а как только Путянин подаст сигнал, что появилась колонна штабной техники, будем занимать позиции для готовности стрелять. Там холм удобный, нас не видно будет.
— Все шесть километров заминировать не успеем, — подумав, сделал вывод начштаба.
— Конечно не успеем, — согласился я, проверяя как на животе висит кобура с 'Вальтером'. — Я дал приказ сапёрам заминировать хотя бы пятисотметровый участок. Уже несколько часов работают. Сигнала тревоги пока не было, радист постоянно на связи.
Как и большая часть бойцов, я был в трофейной форме. Надеюсь, два-три дня и все бойцы будут в форме Вермахта. Не нужно выделяться среди колонн противника хоть чем-то, а то первый пост фельджандармов пришлось уничтожить только потому, что пока старший проверял документы у Юрьева, один из жандармов пройдя вдоль стоявшей с работающими моторами колонны, заглянул в кузов одной из машин и увидел там красноармейцев. С краю-то бойцы сидели в нормальной форме Вермахта, а остальные прятались в глубине кузова. Ну те быстро его втянули в кузов пока он не дал сигнала тревоги и прирезали, пришлось и остальных уработать. Тоже не хочется от случайности зависеть.