Сосны не были здсь такими прямыми и важными, какъ ближе къ озеру. Стволы ихъ покривились, сучья были почти блыми и верхушки опускались внизъ. Вс деревья склонились въ одномъ направленіи, точно въ глубокомъ безмолвіи вечера пронесся невидимый морской втеръ. Во время бурь онъ яростно налеталъ на эту часть лса, придавая ей мрачный видъ.
Дти повернули назадъ. Они много слыхали объ этой части Деесы, самой дикой и опасной.- Безмолвіе и неподвижность кустовъ нагоняли на нихъ страхъ. Тамъ скользили большія зми, преслдуемыя сторожами Деесы, и паслись дикіе быки, уединявшіеся отъ стада, заставляя охотниковъ заряжать ружья крупной солью, чаюбы, не убивая, вспугнуть ихъ.
П_і_а_в_к_а, лучше другихъ знавшій Деесу, велъ своихъ товарищей къ озеру, но встрчавшіяся на дорог капустныя пальмы заставляли его сбиваться съ дороги.
Наступала ночь. Нелета начинала безпокоиться, видя, какъ въ лсу становится темно. Оба мальчика смялись. Сосны образовывали огромный домъ, въ которомъ было темно, какъ въ ихъ хатахъ, когда солнце еще не совсмъ зашло, тогда какъ за лсомъ было еще свтло. Нечего спшить! И они продолжали искать капустныя пальмы. Двочка успокаиваласъ, когда Тонетъ угощалъ ее сладкими сменами и отставала, высасывая ихъ. Когда на поворот тропинки, она увидла себя одинокой, она поспшила присоединиться къ мальчикамъ.
Теперъ въ самомъ дл наступила ночь… Таково было мнніе П_і_а_в_к_и, знавшаго Деесу. Вдали уже не слышались колокольчики стада. Надо поскоре выбраться изъ лса, собравъ предварительно сучья, а то дома влетитъ. И они принялись искать сухіе сучья у корней сосенъ, въ кустахъ. Быстро собрали три маленькія связки и отправились ощупью въ темнот. Еще нсколько шаговъ и наступилъ полный мракъ. Въ той сторон, гд должна была лежать Альбуфера, виднлось словно зарево потухавшаго пожара, тогда какъ въ лсу стволы и кусты едва выступали на темномъ фон, какъ еще боле темныя тни.
П_і_а_в_к_а терялъ прежнее спокойствіе. Онъ не зналъ, куда шелъ. Сбившись съ тропинки, они спотыкались о колючій кустарникъ, рвавшій ихъ ноги. Нелета вздыхала отъ страха, вскрикнула и упала… Ударившись о корни сосны, перерзавшіе дорогу, она ранила себ ногу. П_і_а_в_к_а настаивалъ на продолженіи пути, на томъ, чтобы бросить на произволъ судьбы неповоротливую двочку, умющую только нюни распускатъ. Двочка тихо плакала, словно боясь нарушить безмолвіе лса, и привлечь вниманіе ужасныхъ зврей, населявшихъ темноту, а Тонетъ потихонько грозилъ П_і_а_в_к_ сказочнымъ количествомъ щелчковъ и пощечинъ, если онъ не останется съ ними въ качеств проводника.
Шли они медленно, ощупывая ногами почву. Уже не встрчались имъ кустарники. Подъ ними была вязкая тродинка. Однако на вс замчанія Тонетъ уже не получалъ отвта отъ спутника, которыи шелъ впереди.
– Піавка! Піавка!
Шорохъ ломающихся сучьевъ и задтыхъ во время бга кустарниковъ былъ единственнымъ отвтомъ: точно спасался дикій зврь. Тонетъ въ бшенств закричалъ: Ахъ, разбойникъ! Онъ бжалъ, чтобы скоре выйти изъ лса, не хотлъ итги съ товарищами, что бы не помогать Нелет. Когда дти остались вдвоемъ, они сразу почувствовали, какъ ихъ покидаютъ послдніе остатки сдокойствія. Такой опытный бродяга, какъ П_і_а_в_к_а, былъ для нихъ большой помощью. Испуганная Нелета, забывая всякое благоразуміе, громко плакала, и ея рыданія раздавались въ безмолвіи лса, казавшагося безпредльнымъ. Страхъ подруги вновь возбудилъ энергію Тонета. Обнявъ одной рукои двочку, онъ поддерживалъ и ободрялъ ее, спрашивалъ, можетъ ли она итти, хочетъ ли она слдовать за нимъ все дальше, хотя бдный мальчикъ и не зналъ, куда.
Долго они стояли, прижавшись другъ къ другу: она – рыдая, онъ охваченный страхомъ безвстнос, стараясь однако его пересилить.
Что-то липкое и холодное пронеслось мимо нихъ, коснувшись лица. Быть можетъ, летучая мышь: и это прикосновеніе, бросавшее ихъ въ дрожь, вывело ихъ изъ печальнаго бездйствія. Снова они принялись быстро шагать, падая и снова поднимаясь, натыкаясь на кустарникъ, сталкиваясь съ деревьями, пугаясь шумовъ, которые побуждали ихъ ускорять бгство. Оба думали объ одномъ и томъ же, но скрывали свою мысль изъ инстинктивной боязни увеличить страхъ. Въ ихъ памяти вставалъ образъ С_а_н_ч_и. Проходили цлымъ роемъ легенды озера, слышанныя ночью у очага хаты, и дотрогиваясь руками до стволовъ, они думали что прикасаются къ чешуйчатой холодной кож огромныхъ гадовъ. Крики лысухъ, доносившіеся издали изъ тростника на озер, казались имъ жалобнымъ стономъ убиваемыхъ. Ихъ безумное бгство сквозь кустарники, трескъ сучьевъ, шорохъ травы пробуждали въ темныхъ кустахъ таинственныя существа, которыя убгали, шурша сухими листьями.
Они дошли до большой проски, совершенно не представляя себ, въ какомъ мст безграничнаго лса они находятся. Здсь, на открытомъ мст было не такъ темно. Наверху простиралось темно-голубое небо кое-гд свтло блествшее, словно большое полотно, растянутое надъ темной массой лса, окружавшаго равнину. Дти остановились на этомъ свтломъ и спокойномъ островк. У нихъ не было больше силъ продолжать путь. Они дрожали отъ страха передъ темной чащей деревьевъ, двигавшихся во вс стороны, какъ море волнующихся тней. Они сли, тсно обнявшись. словно прикосновеніе ихъ тлъ вливало въ нихъ бодрость. Нелета перестала плакать. Побжденная печалью и утомленіемъ, она склонила головку на плечо друга и тихо вздыхала. Тонетъ озирался кругомъ, точно больше лсного мрака его безпокоилъ этотъ сумеречный свтъ, въ которомъ ему то и дло мерешился силуэтъ дикаго звря, врага заблудившихся дтей. Въ безмолвіи раздавалось кукованіе кукушки, лягушки въ ближнемъ болот, умолкшія при ихъ появленіи, снова обртали мужество и затягивали свою пснь, надодливые большіе москиты жужжали вокругъ ихъ головъ, обозначаясь въ полумрак въ вид темной стрекочущей тучи.
Дти постепенно успокоились. Здсь было совсмъ недурно. Можно было переночевать. Теплота ихъ плотно прижавшихся тлъ, казалось, вливала въ нихъ новую жизнь, заставляя забывать о своемъ страх и безумномъ бгств сквозь чащу лса.
Надъ верхушками сосенъ, по направленію къ морю, показалась свтлая полоса. Казалось, звзды гаснутъ, погружаясь въ молочныя волны. Возбужденныя таинственностью лса, дти съ тревогой смотрли на это явленіе, точно кто-то прилетлъ къ нимъ на помощь, окруженный свтлымъ ореоломъ. Втки сосенъ съ ихъ кружевной зеленой тканью выдлялись чернымъ рисункомъ на свтломъ фон. Надъ сводами лса вспыхнуло что-то блестящее, въ вид сначала маленькой слегка изогнутой линіи, похожей на серебряную бровь, потомъ свтящаго полукруга и наконецъ огромнаго лица, нжнаго цвта меда, распространявшаго между ближайшими звздами свое сіяніе. Казалосъ, луна улыбается дтямъ, взиравшимъ на нее съ благоговніемъ маленькихъ дикарей.
Лсъ измнился, какъ только показался полнощекій ликъ луны, отъ которой тростники заблестли, какъ серебряные хлысты. У корней каждаго дерева простиралаоь безпокойная черная тнь. Казалось, лсъ растетъ, удваивается, словно на свтящейся земл выростаетъ другой призрачный лсъ.
Дикіе соловьи озера, такъ страстно любящіе свободу, что умираютъ, если ихъ посадить въ клтку, запли во всхъ концахъ проски и даже москиты жужжали нжне въ насыщенномъ свтомъ уголк.
Приключеніе начинало казаться обоимъ дтямъ интереснымъ.
Нелета уже не чувствовала боли въ ног и спокойно говорила на ухо своему спутнику. Преждевременно развившійся инстинктъ женщины, хитрость брошенной, бродячей кошечки давала ей большое преимущество передъ Тонетомъ. Они останутся въ лсу! Не правда-ли? Завтра, вернувшись домой, они найдутъ предлогъ объяенить свое приключеніе. П_і_а_в_к_а пусть за все отвчаетъ! Они переночуютъ здсь и увидятъ то, чего никогда еще не видали. Они будутъ спать вмст, будутъ какъ мужъ и жена. И въ своей наивности они дрожа произносили эти слова, еще тсне прижимаясь другъ къ другу, какъ будто инстинктъ имъ подсказывалъ, что пробуждавшаяся нжность требуетъ, чтобы они какъ можно ясне ощущали теплоту своихъ тлъ.
Тонетъ испытывалъ странное необъяснимое опьяненіе. Никогда еще тло подруги, которую онъ такъ часто билъ во время грубыхъ игръ, не обладало такой пріятной теплотой, которая, казалось, распространялась по его жиламъ и ударяла ему въ голову, возбуждая такое же волненіе, какъ чарка вина, которой его угощалъ въ трактир ддъ. Онъ смотрлъ безцльно передъ собой, но все его вниманіе было поглощено головкой Нелеты, тяжело лежавшей на его плеч, и нжнымъ дыханіемъ ея рта, обдававшимъ его шею, точно ее щекочетъ чья-то бархатная рука. Оба молчали и безмолвіе только увеличивало чары минуты. Нелета открыла свои зеленые глаза, въ глубин которыхъ луна отражалась, какъ капля росы, и принявъ боле удобную позу, снова закрыла ихъ.
– Тонетъ… Тонетъ!- шептала она, какъ во сн, прижимаясь къ товарищу.
Сколько могло быть времени? Мальчикъ чувствовалъ, какъ смыкались глаза не столько оть сна, сколько отъ страннаго опьяненія, которое, казалось, подавляло его. Изъ всхъ шороховъ лса онъ слышалъ только жужжанье москитовъ, летавшихъ, какъ облака, надъ грубой кожей дтей озера. Это былъ странный концертъ, который усыплялъ ихъ, укачивая на волнахъ перваго сна. Одни пли, какъ писклявыя скрипки, до безконечности растягивая одну ноту, другіе, боле важные, пробовали цлую гамму, а огромные и жирные издавали глухой дрожащій звукъ, словно низкіе контрабасы или далекій бой часовъ. На слдующее утро сжигая ихъ лица, разбудило ихъ солнце, и лай собаки стражника, которая приблизила свою морду вплотную къ ихъ головамъ. Они находались на самой границ Деесы и до Пальмара было всего нсколько шаговъ.
Мать Тонета всегда добрая и грустная, побжала за нимъ съ весломъ въ рук, чтобы вознаградить себя за безпокойную ночь, и слегка побила его, несмотря на его быстроту. До прізда матери Нелеты въ "телг угрей", она на всякій случай побила и ея дочку, чтобы та не пропадала больше въ лсу.
Посл этого приключенія, вся деревня, точно по молчаливому соглашенію, называла Тонета и Нелету женихомъ и невстой. Словно связанные навсегда той ночью, проведенной въ лсу въ тсныхъ объятіяхъ, они искали другъ друга, и любили другъ друга, не высказывая своего чувства словами, какъ будто между ними было условлено, что они должны принадлежать другъ другу.
Съ этимъ приключеніемъ кончилось ихъ дтство. Кончилась бготня, веселая, беззаботная жизнь безъ всякихъ обязанностей.
Нелета стала вести ту же жизнь, что и мать: каждую ночь она отправлялась въ Валенсію съ корзинами угрей и возвращалась только на слдующій вечеръ. Тонетъ, видвшій ее только на мгновеніе при наступленіи ночи, работалъ съ отцомъ въ пол или ловилъ рыбу съ нимъ и съ ддомъ. Дядюшка Тони, ране столь добрый, теперь, когда сынъ выросъ, былъ также требователенъ, какъ и дядюшка Г_о_л_у_б_ь, и Тонетъ, какъ примирившееся животное, исполнялъ нехотя свою работу. Его отецъ, этотъ упрямый герой земли, былъ непреклоненъ въ своихъ ршеніяхъ. Когда наступило время посва или жатвы риса, мальчикъ цлый день проводилъ на поляхъ Салера. Остальную часть года онъ ловилъ рыбу, иногда съ отцомъ, иногда съ ддомъ, допускавшимъ его, какъ товарища, въ свою барку, каждый разъ ругая однако собачью судьбу, по вол которой въ его семь родятся такіе бродяги.
Теперъ мальчикъ работалъ отъ скуки. Въ деревушк не оставалось никого, съ кмъ онъ могъ бы водиться. Нелета была въ Валенсіи, а товарищи по играмъ, выросшіе, какъ и онъ самъ, обязанные зарабатывать себ насущный хлбъ, вызжали въ озеро вмст съ отцами. Оставался П_і_а_в_к_а, но мошенникъ посл приключенія въ Деес удалялся отъ Тонета, вспоминая встрепку, которой тотъ заплатилъ за измну, совершенную имъ той ночью.
Какъ будто это событіе предршило его будущее, бродяга искалъ себ прибжище въ дом священника, въ качеств его слуги, и спалъ какъ ообака за дверью, не думая объ отц, который лишь изрдка появлялся въ заброшенной хат, черезъ крышу которой падалъ дождь, какъ на открытомъ пол.
Старый П_і_а_в_к_а нашелъ себ, наконецъ, промыселъ. Когда онъ бывалъ трезвъ, онъ посвящалъ себя охот за выдрами. Ихъ число не доходило и до дюжины, такъ какъ ихъ испоконъ вка упорно преслдовали.
Однажды вечеромъ, переваривая вино на берегу, онъ замтилъ на вод круги, кипніе и большіе пузыри. Ктото нырялъ, между стями, замыкавшими каналъ, ища въ нихъ рыбу. Спустившись въ воду, съ шестомъ, который ему одолжили, онъ сталъ охотиться за темнымъ животнымъ, бгавшимъ по дну, пока ему не удалось убить его и взять,
То была знаменитая – выдра, о которой въ Пальмар говорили, какъ о фантастическомъ существ, одна изъ тхъ выдръ, которыми когда-то кишло озеро, и которыя разрывали сти, такъ что было невозможно ловить рыбу.
Старый бродяга считалъ себя теперь первымъ человкюмъ Альбуферы. Рыбачья община Пальмара обязана была по старымъ законамъ, занесеннымъ въ книги, хранившіяся у присяжнаго, выдавать за каждую пойманную выдру по одному дуро. Старикъ взялъ награду, но на этомъ не остановился. Животное было настоящимъ кладомъ! Онъ отправился показывать его въ гавани Катарохи и Сильи, и дошелъ въ своемъ тріумфальномъ шествіи вокругъ озера до Суеки и Кульеры.
Со всхъ сторонъ его звали. Не было трактира, гд бы его не принимали съ распрастертыми объятіями. Сюда, П_і_а_в_к_а! Пусть покажетъ звря, котораго убилъ! И бродяга посл нсколькихъ стакановъ вина любовно вынималъ изъ подъ плаща бдное животное, мягкое и вонючее, позволяя любоваться его шкурой, даже дотронуться до нея,- но только съ большой осторожностью!- чтобы удостовриться въ ея мягкости.
Никогда руки отца не обнимали съ такой мягкостью и нжностью маленькаго сына, когда онъ родился на свтъ, какъ это животное! Прошло нсколько дней, народу надола выдра, никто не давалъ за нея даже и чарки водки, не было ни одного трактира, который не старался бы отдлаться отъ П_і_а_в_к_и, какъ отъ зачумленнаго, ввиду нестерпимой вони, поднимавшейся изъ-подъ плаща отъ разлагавшагося животнаго. Прежде чмъ бросить животное, онъ извлекъ изъ него новую прибыль, запродавъ въ мастерскую для набивки чучелъ и объявилъ всему міру о своемъ новомъ призваніи. Онъ будетъ охотиться за выдрами.
Онъ принялся искать вторую, какъ человкъ, находящійся въ поискахъ счастья. Награда, полученная отъ общины и недля безпрестанной, даровой вьшивки не исчезали изъ его памяти. Однако вторая выдра такъ и не попадалась. Иногда ему мерещилось, что онъ видитъ ее въ самыхъ отдаленныхъ каналахъ, но она немедленно же пряталась, словно вс представители этой семьи сообщили другъ другу о новомъ промысл П_і_а_в_к_и. Съ отчаянія, онъ напивался въ счетъ тхъ выдръ, которыхъ убьетъ въ будущемъ, и уже пропилъ боле двухъ, когда однажды ночью рыбаки нашли его утонувшимъ въ канал. Онъ поскользнулся въ пьяномъ вид, упалъ и не въ силахъ подняться остался навки въ вод подстерегать свою выдру.
Посл смерти отца, сынъ его навсегда оотался въ дом священника., не возвращаясь больше въ хату. Въ Палъмар одинъ священникъ смнялся другимъ. Въ это каторжное мсто шли только или отчаявшіеся или провинившіеся, стараясь какъ можно скоре выбраться изъ него. И вс священники, вступая во владніе бдной церковью, съ ней вмст брали и П_і_а_в_к_у, какъ предметъ, необходимый для культа. Во всей деревн только онъ умлъ помогать во время мессы. Онъ помнилъ вс облаченія, хранившіяся въ ризниц, количество дыръ, проденныхъ молью, и заплатъ и горлъ такимъ желаніемъ быть услужливымъ, что стоило господину только выразить приказаніе, какъ оно моментально исполнялось. Мысль о томъ, что онъ былъ единственнымъ человкомъ во всей деревн, который не работалъ весломъ и не проводилъ ночи на Альбуфер, внушала ему нкоторую гордость и заставляла его свысока смотрть на остальныхъ.
По воскресеніямъ рано утромъ онъ открывалъ шествіе съ крестомъ въ рук, во глав церковной процессіи. Мужчины, женщины, и дти шли двумя длинными рядами по единственной улиц, медленнымъ шагомъ, съ пніемъ, потомъ къ берегу и одинокимъ хатамъ, чтобы продлить церемонію. Въ утреннихъ сумеркахъ блестли каналы, какъ полосы темной стали; по направленію къ морю облака окрашивались въ красный цвтъ, а мавританскіе воробьи летали цлыми стаями, поднимаясь съ крышъ садковъ, отвчая веселымъ чириканіемъ довольныхъ жизнью и свободой бродягъ на грустное, меланхолическое пніе врующихъ.
– "Проснись христіанинъ!" – пла процессія на улиц деревни и этотъ призывъ былъ комиченъ потому, что вс жители участвовали въ шествіи, и въ пустыхъ хатахъ бодроствовали только лаявшія собаки и птухи, нарушавшіе печальную мелодію своимъ звонкимъ, какъ трубные звуки, пніемъ, привтствуя свтъ солнца и радость новаго дня. Идя въ рядахъ процессіи, Тонетъ съ бшенствомъ смотрлъ на стараго товарища, шедшаго во глав всхъ, точно генералъ, держа крестъ прямо, какъ знамя. Ахъ, разбойникъ! Вотъ кто сумлъ устроить жизнь по своему вкусу!
Онъ самъ тмъ временемъ жилъ въ подчиненіи у отца, все боле серьезнаго и все мене общительнаго. По сущеетву добрый, отецъ становился, порой жестокимъ со своими, благодаря упрямой страсти къ труду. Времена были тяжелыя. Салерская земля не давала подъ рядъ двухъ хорошихъ уражаевъ, а проценты ростовщиковъ, къ помощи которыхъ дядюшка Тони прибгалъ, какъ къ пособному средству, поглащали большую часть его труда. Что же касается рыбной ловли, то семья Г_о_л_у_б_е_й всегда была неудачлива и вынимала во время жеребьевки самыя худшія мста. Къ тому же мать медленно чахла. Она находилась въ агоніи, жизнь таяла въ ней, какъ восковая свча, уходя сквозь рану ея измученнаго тла и только ея глаза блестли болзненнымъ блескомъ.
Для Тонета началась печальная жизнь. Уже не будоражилъ онъ Пальмаръ своими дьявольскими выходками. Уже не цловали его сосдки, называя самымъ красивымъ мальчикомъ деревни, уже не его выбирали среди сверстниковъ въ день жеребьевки мстъ, чтобы вынуть жребіи изъ кожанаго мшка общины. Теперь онъ былъ мужчиной. Теперъ его желанія избалованнаго ребенка уже не принимались въ расчетъ домашними, напротивъ теперь приказывали ему. Онъ значилъ также мало, какъ и П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ и при малйшемъ возмущеніи поднималась угрожающе тяжелая рука дядюшки Тони, тогда какъ ддъ одобрялъ его рзкимъ смхомъ, говоря, что именно такъ надо воспитывать людей. Когда умерла мать, казалось, старая привязанность дда къ сыну вновь возрождается. Дядюшка Г_о_л_у_б_ь жаллъ объ отсутствіи покорнаго существа, молчаливо переносившаго вс его причуды. Вокругъ онъ чувствовалъ пустоту и привязался къ сыну, не очень охотно подчинившемуся его вол, но никогда въ его присутствіи и не противорчившему ему.
Они вмст ловили рыбу, какъ въ былое время, иногда вдвоемъ посщали трактиръ, кауъ товарищи, между тмъ какъ П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ исполняла обязанности хоаяйки, съ преждевроменной опытностью, свойственной несчастнымъ существамъ.