— Да, Исраил говорил мне… Но так получилось… Что же мне теперь делать?!
Она зарыдала. Тело стала бить дрожь, и с ней случилась истерика. Она плохо понимала, что происходит, и, как сквозь пелену, видела Фатиму Казбековну, которая уложила ее на кровать и заставила выпить несколько пилюль.
— На, выпей, это тебе поможет…
Мариам проглотила сразу три таблетки и погрузилась в небытие. Ей снился прекрасный сон: пышная веселая свадьба, добрые любящие родственники, Дадаш, который страстно ласкал ее брачной ночью…
Когда она пробудилась, солнце клонилось к закату. Фатима Казбековна сидела рядом с кроватью. В руках ее был Коран.
— Кто же преступает против вас, то и вы преступайте против него подобно тому, как он преступил против вас, — торжественно зачитала она вслух. — И бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах — с богобоязненными! Теперь ты знаешь, что следует тебе делать? — Черные зрачки Фатимы расширились. Ее взгляд проникал прямо в мозг девушки.
— Не-ет… Что? — Она действительно ничего не понимала.
— Ты должна отомстить кафирам за смерть своего мужа! Этим ты смоешь с себя грязь тяжких грехов, заслужишь у Аллаха прощение и снищешь уважение у истинных правоверных. Они будут молиться за твою душу, и никто не посмеет вспомнить о тебе недобрым словом. Ты станешь шахидкой — достойнейшей из мусульман. Все, кто унижал тебя, будут завидовать тебе…
«Да, действительно, это единственный выход!» — поняла Мариам. На нее будто просветление нашло: все вдруг стало ясно и понятно. Но не до конца…
— Как я могу им отомстить?
Фатима Казбековна наклонилась вперед, и ее зрачки, как черные дыры, всасывали душу семнадцатилетней девушки.
— Ты же слышала о наших сестрах, которые взорвали себя вместе с неверными?
Мариам вспомнила заголовки в газетах и тревожные передачи по телевизору: взрывы, дым, разрушения…
— Слышала…
— Теперь тебе предстоит пройти по их пути…
Мариам ловила каждое слово Фатимы Казбековны. Они были тяжелыми и страшными, но справедливыми и верными. И они прокладывали дорожку к спасению.
«Да, я виновата во всем. Я опозорила память мужа и честь новой семьи. И только кровью я смою свою вину, — думала она. — Не зря же Аллаху было угодно послать мне эти испытания. Значит, я избранная. Сам Аллах избрал меня, чтобы я стала шахидкой…»
— Ты готова? — Фатима Казбековна взяла руку Мариам в свои теплые ладони. От нее веяло спокойствием. Очевидно, это спокойствие передалось Мариам.
— Да! Я стану выше их всех…
Кого «их», она не уточнила, да это было и неважно.
— Очень хорошо, моя девочка! — непреклонная суровость Фатимы исчезла.
— Но я не знаю, как все это делается! — Мариам уткнулась в теплое плечо своей наставницы.
— Ничего, за тебя сделают все, кроме самого главного, — успокоила Фатима. — Тебя отвезут в Москву, наденут пояс, в руки дадут кнопку, и ты поедешь в метро.
— Но я не знаю Москвы! Я даже не найду метро… И не знаю, как покупать билет…
— Не беспокойся! Тебя привезут ко входу и билет тоже дадут. Тебе останется только нажать кнопку.
Фатима Казбековна замолчала, внимательно разглядывая Мариам.
— Но если ты вдруг передумаешь, то можешь не нажимать ее… Тогда езжай куда хочешь, только сюда уже не возвращайся, мы тебя не примем! Ты поняла меня?
Мариам кивнула.
— Да, я все поняла…
— С тобой поедут Роза и Гулизар, — ты их знаешь, они будут тебе помогать.
— Это хорошо, они очень добрые…
— Да. А еще с тобой поедет Артур. Он все организует. Завтра я его приведу… Я тебе оставлю таблетки — пей по одной утром и вечером, они успокаивают душу и просветляют сознание… А пока ложись и поспи, тебе надо сохранять силы…
* * *Москва
Кафе «У Юрика» выгодно отличалось от других тем, что столики в теплое время года располагались среди деревьев в уютном дворике, к тому же оно находилось недалеко от базы дивизиона и, самое главное, отличалось умеренной ценовой политикой. Поэтому все торжества личного состава: награждения, присвоения званий, дни рождения, — отмечались в этой точке.
За столом собрались двенадцать человек — второе отделение в полном составе, командир подразделения Анисимов и его зам по кадрам Королев. Каждое торжество отличается своей спецификой, награды и новые звезды положено «обмывать». И не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. В небольшой пластиковый стаканчик до краев налили «Русскую», виновник торжества аккуратно опустил туда две больших звезды, так что водка поднялась мениском. Твердая рука, с отставленным в сторону локтем, не пролив ни капли, подняла стакан и поднесла ко рту. Раз! В несколько глотков новоиспеченный майор опустошил пластиковую посуду, поймал ртом звезды и аккуратно выложил на плечи штатского пиджака — одну на левое, вторую — на правое.
— Товарищ полковник, капитан Назаров звание «майор» представил и обмыл! — четко отчеканил виновник торжества.
— Поздравляю, товарищ майор! — встав, сказал Анисимов.
Сидящие за столом зааплодировали. По традиции, именно с этого момента звание признается коллективом, с этого момента можно носить новые погоны.
— Предлагаю выпить за майора Назарова! — продолжил полковник.
Пластиковые стаканчики бесшумно сошлись и разошлись, а их содержимое перелилось в голодные желудки.
— «Майер» — значит «старший», — пояснил Анисимов. — Это первое звание старшего офицера. Когда-то вы с этого момента получали право ездить в командировки в мягких вагонах. Но мягких вагонов не стало, командировочный фонд сократился, и вообще, мы не ездим, а летаем на самолетах и вертолетах, как правило, бесплатно. Но тем не менее с этого момента вы старший офицер! Дай Бог, это не последнее ваше звание!
— Но особенно крыльями не хлопай, — поднял палец недавно получивший звание подполковник Королев. Он был похож не на отставного майора военной контрразведки, а на «братка», правда, не рядового, а «бригадира». — Если сегодня напьешься, залетишь, завтра тебя понизят в звании, и снова будешь средним. А вот подполковник — это уже д-а-а, запас имеется…
Королев рассмеялся, но коллеги его не поддержали.
— Смотри, не накаркай! — буркнул Анисимов.
Скромную закуску подобрали довольно быстро, потом ждали горячего, ставя под стол пустые бутылки из-под «Русской». Анисимов шашлыка не дождался, встал, простился и направился к служебной машине — сегодня еще нужно починить протекающий смеситель в ванной. Через пять минут уехал и Королев.
После ухода командиров личный состав раскрепостился. Разговоры стали громче, анекдоты рискованней, тосты чаще.
— Скоро серьезная командировка намечается, — сказал кто-то.
— Откуда знаешь?
— Есть признаки…
— Знаете, друзья, если за столом начались разговоры о работе, это верный сигнал, что надо расходиться, — сказал Мальцев. — А то Максим накрыл стол еще на капитанскую зарплату, если не хватит, придется со следующей, майорской, добавлять… Так что давайте на посошок — и по домам!
Офицеры стали расходиться. Кто-то уехал на своей машине, кто-то вызвал такси, кто-то пошел к маршрутке. Назаров и Мальцев жили по соседству и решили ехать на автобусе до метро. До остановки пришлось идти минут двадцать по плохо освещенной улице. Стоял тихий прохладный вечер, настроение у обоих было благодушно-расслабленным.
— Завтра у дочери день рождения, четыре года стукнет, — сказал Назаров. — Вот, медведя ей купил…
Он приоткрыл объемистый пластиковый пакет, показав большую оранжевую игрушку.
— А тут еще и звание подгадало, вроде двойной праздник…
И неожиданно спросил:
— А что, действительно командировка ожидается?
— Похоже на то, — коротко ответил Мальцев. — Приказ будет, узнаем.
Он не любил пустых разговоров и необоснованных предположений.
Сзади послышался гул мотора, их осветил яркий луч света.
— Эй, уважаемые!
Щурясь, оба повернулись. Это был полицейский автомобиль. В окно выглядывал прапорщик в криво сидящей фуражке.
— Это вы нам? — не понял Мальцев.
— Кому же еще?! Кроме вас тут никого нет!
— А почему так грубо? Мы вам не «эй», и не «уважаемые», — вступил в разговор Назаров. — Ты бы лучше фуражку надел как следует!
— О, да они борзые! — Прапорщик с неспешной уверенностью открыл дверцу и вылез на тротуар. У него было длинное лицо, квадратная челюсть и развитые надбровные дуги. В правой руке он держал увесистую дубинку из литой резины, которой многозначительно похлопывал по ладони левой.
Сидящий за рулем сержант тоже вышел, обошел машину и стал рядом. Оба внимательно осмотрели двух припозднившихся прохожих. Те явно не были похожи на современных «хозяев жизни». Простецкие лица, скромная одежда, идут пешком по темной улице. Значит, обычные мужики, работяги, — ни денег, ни связей, ни возможностей… Таким надо вести себя тише воды, ниже травы с представителями власти. А они прут, словно на амбразуру!
Прапорщик подался вперед, принюхался.
— Э-э-э, да вы пьяные!
— Не пьяные, а выпившие. Не блюем, на земле не валяемся, не скандалим. А выпивать у нас не запрещено! — возразил Мальцев.
— Умные, значит, — недобро буркнул прапорщик. — А это что?
Дубинка указала на пакет в руках Назарова.
— Медведь.
— Шутник! Ты не наглей, а то поедешь в отдел, там разговор будет другой!
— Слушай, прапорщик, почему ты хамишь? Мы вообще-то майоры…
Сержант тревожно взглянул на напарника. Обычно такими словами не бросаются, и если это не простые работяги, а офицеры, то лучше не обострять ситуацию… Но прапорщик не собирался включать заднюю передачу.
— Скажи еще, что генералы! На лбу у вас ничего не написано. Документы есть?
По легенде, бойцы «Меча Немезиды» являлись военнослужащими бригады ВДВ и имели соответствующие документы прикрытия.
— Смотри, — Назаров протянул военный билет. — Читать умеешь?
Прапорщик усмехнулся.
— Умею. Только тут написано — капитан, а не майор!
— Сегодня присвоили, не успели вписать…
— То-то же, майор… Липовый! А у второго документы имеются?
Мальцев протянул свой военный билет.
— Та-а-ак… Этот действительно майор! Только у нас есть поговорка: «Сержант полиции дерет полковника пехоты»!
Атмосфера накалилась до предела. Полицейские и спецназовцы, стиснув зубы, смотрели друг на друга. Как говорится, «нашла коса на камень».
Прапорщик был крепок телом и, похоже, духом. Он находился при исполнении, на своей территории и делал привычную работу. На его счету были сотни доставленных в отдел алкоголиков и хулиганов, и он всегда оказывался правым. И эти вояки для него обычные пьяные нарушители, которых можно засунуть в «обезьянник» как любого штатского алкаша. Пусть потом с ними комендатура разбирается… Поэтому чувствовал он себя очень уверенно. Но полицейский прапорщик не подозревал, что перед ними не просто «какие-то вояки», а бойцы элитного, суперсекретного оперативно-боевого подразделения, имеющие богатый боевой опыт и «нейтрализовавшие» больше особо опасных преступников, чем он произвел обоснованных задержаний. Каждый из них мог в одиночку убить его и напарника голыми руками. Если бы прапорщик все это знал, он бы выбрал иную линию поведения.
— Пакет к досмотру!
Назаров пожал плечами и протянул раскрытый пакет. Жесткая рука вытащила за ухо плюшевого мишку.
— Так, а что внутри? Обычно в игрушках прячут наркотики и оружие… Коля, ну-ка, посмотри…
Сержант полез в карман, вытащил пружинный нож, выщелкнул клинок и нацелился мишке в живот, но Назаров схватил его за запястье, резко повернул, раздался отчаянный крик, кисть хрустнула, нож звякнул об асфальт.
— Ах ты… — Прапорщик взмахнул дубинкой, но литая резина прорезала пустоту, а основание ладони Мальцева врезалось ему в лицо, зубы лязгнули, и он опрокинулся на спину.
Сержант спрятался в машину и принялся вызывать по рации подмогу:
— Нападение! Срочно! — Одновременно он пытался расстегнуть кобуру, но пальцы только скребли по крышке. — Мне руку сломали!
Через несколько минут к месту происшествия с трех сторон подлетели полицейские машины, резко заскрипели тормоза, распахнулись дверцы, выпуская громоздкие фигуры в бронежилетах и с автоматами наперевес. Три пары фар осветили сидящего на земле прапорщика, который запрокинул голову и пытался остановить стекающую из носа кровь. Рядом лежала резиновая дубинка и нож. Двое мужчин в штатском стояли посередине всего этого безобразия, один старательно отряхивал большого плюшевого медведя.
— Руки вверх, стреляем! — страшными голосами закричали автоматчики.
* * *Дагестан. Махачкала
Муса вел машину молча, Аваз и Бейбут увлеченно спорили, у кого «Паркер» лучше. Оловянный безразлично смотрел на дорогу, иногда трогая ногой пластиковые пакеты, чтобы лишний раз убедиться, что они плотно набиты деньгами. Когда они отъехали на приличное расстояние, послышались звуки сирены, и две полицейских машины с включенными синими маячками промчались навстречу.
— Проснулись! — усмехнулся Оловянный.
— Зря смеешься, Руслан, — пробурчал Муса. — Реально быстро!
Оловянный снова посмотрел на часы.
«Когда им позвонили? Сразу, как перекололи охранников? Или когда завалили Купца? Или когда взорвали этот сраный „Бентли“? В любом случае — от семи до пятнадцати минут. Действительно, зря он веселится…»
А вслух сказал:
— Ну и чо? Быстрей приедут — быстрей умрут!
Они остановились на пустыре, рядом со стройплощадкой. Здесь дожидалась «Лада-Приора» черного цвета с затемненными стеклами. Муса снял с «Нивы» украденные накануне номера. Под ними остался настоящий комплект, и теперь машина не вызывала никаких подозрений. По крайней мере, на первый взгляд. Пусть стоит до поры до времени. Мало ли машин ожидают по городу своих хозяев…
— Поехали! — скомандовал Оловянный. Он сел в «Приору» рядом с водителем, Аваз и Бейбут расположились сзади.
— Моя все равно лучше!
— Чем лучше? Только колпачок желтый. А у меня перо золотое…
— А у меня какое?
— Да заткнитесь вы! — окрысился Руслан. — Все равно писать не умеете…
— А знаете что? — вдруг другим голосом сказал Сапер. — Сюда можно десять грамм пластида заложить, да растяжной взрыватель поставить… Кафир потянет колпачок, а ему — бах! И оторвет руки!
— Вот это дело! — одобрил Руслан. — Молодец, хорошо придумал!
Машина выехала с пустыря и замерла, будто осматриваясь.
— Куда едем, босс? — спросил Муса.
— Давай в «Золотой телец»! У меня там еще одно дело!
Через несколько кварталов на перекрестке стоял белый «Форд» с синими полосами. Рядом вглядывались в транспортный поток двое полицейских сержантов, в бронежилетах, касках и с автоматами поперек груди. Третий, с погонами лейтенанта, проверял документы у водителя серебристого «Хендай Солярис», его автомат висел за спиной, на руке болтался жезл с красным, светящимся ночью, диском.
— Учишь их, дураков, учишь, а они не учатся! — цокнул языком Оловянный. — Оружие должно быть в руках!
— В этом месте пост выставляют только при «Перехвате», — озабоченно сказал Муса. — Значит, уже кинулись искать!
— Кого искать?! — ехидно оскалился Оловянный. — Останови возле них!
Водитель покосился на своего командира, но молча исполнил команду.
Абрикос и Сапер быстро спрятали авторучки и приготовили автоматы.
— Как дела, братишки? — спросил Оловянный, опустив стекло.
— Эээ… — удивленно открыл было рот молодой сержант, но сказать ничего не успел: лейтенант быстро подошел к ним.
— Ассаляму алейкум, Руслан! Чем можем помочь?
— Ва-алейкум салам! — ответил Оловянный. — Дядю ищу. Не проезжал?
Лейтенант построжал лицом и вытянулся. Судя по возрасту, он уже давно мог быть майором.
— Никак нет, Руслан. Не видели. У него же целый кортеж, с «маячками». Обязательно бы заметили!
— Ну, спасибо! И я вам хочу помочь. Мы тут недалеко номера какие-то нашли… На дороге валялись…
К ногам полицейских упали два белых жестяных прямоугольника с черными цифрами, комбинация которых и включила специальный план «Перехват».
— А вы кого здесь ловите?
— «Ниву» белую, Руслан. По ориентировке…
— А-а-а… Ну, смотрите, не упустите! Удачи!
Оловянный махнул рукой, и «Приора» сорвалась с места.
— Эээ… — снова начал молодой сержант. От волнения он начинал заикаться, а сейчас, глядя на брошенные номера, понимал, в какую историю попал и чем она могла кончиться. — Н-н-ужн-но н-нем-м-ед-д-лен-но с-сооб-бщить…
Старший товарищ покрутил пальцем у виска.
— О чем сообщить? Что племянник Великого Гаруна нашел номера разыскиваемой по убийству машины, сдал их нам, а мы его даже не опросили? Ты понимаешь, кто он такой?! За ним кровавый след, он в розыске, а свободно катается, где хочет!
— Т-так м-может, ОМ-м-ОН под-д-тян-нуть?
— Какой ОМОН?! Говорят, его из окруженного дома с боевиками вытащили… Переодели в форму и вывели! А дом и четверых «вахов» размазали по земле!
Лейтенант махнул рукой и поковылял обратно к «Хендай Солярису».
— Откройте багажник, — строго сказал он. — Аварийный знак, аптечка есть?
Сержант постоял молча, напряженно размышляя, потом, нехотя, поднял из пыли разыскиваемые номера.
— У н-нег-го, к-к-ажетс-с-я, кр-ровь н-на л-лиц-це б-была, — сказал он напарнику, который до этого с отсутствующим видом, молча слушал.
— Скажи спасибо, что не наша! — наконец нарушил он молчание и доброжелательно похлопал молодого по плечу. — Жить хочешь? Тогда отнеси-ка эти железки подальше и про все забудь! Мы никого не видели и ничего не знаем!
Минуту подумав, сержант отошел на обочину и выбросил опасные номера в ближайшие кусты.