— На свой авторитет надеется, и банда вокруг него всегда. Как кровнику подобраться? Тоже свою банду собрать? И потом — кровная месть останавливает лишь того, кто о ней задумывается. А Оловянный делает, что захочет, ни на что не глядя! У них даже поговорка такая есть: «Кто думает о последствиях — не герой…»
Магомедов вздохнул.
— Только все равно момент подвернется — рано или поздно, а авторитет от пули или мины не защищает…
Полковник замолчал, потом махнул рукой:
— Извини, Анатолий Сергеевич, ты с дороги, а я тебя нашими проблемами загрузил! Чай, кофе или сразу пообедаем?
— И чай, и кофе, и обед! Только не сейчас. Я по вашей ориентировке…
Вот оно что! Полковник незаметно перевел дух. Значит, работы управления внеплановый визит не касается! Но ориентировка ушла только утром, следовательно, за перестрелкой на границе увидели нечто чрезвычайное, если немедленно прислали высокопоставленного офицера… Да еще на вертолете или самолете — иначе бы не успел!
— А что же там вызвало такой интерес?
— Как что? — удивился Нижегородцев. — Убиты три пограничника! Разве это не повод срочно взять дело под контроль?
Магомедов был достаточно опытным чекистом, чтобы уловить неискренность в удивлении гостя, и достаточно искушенным руководителем, чтобы не проявить этой своей опытности.
— Конечно, конечно, вы правы, — озабоченно закивал он, хотя уж чем-чем, а количеством убитых представителей власти Дагестан не удивишь, тут он впереди России всей… Темнит что-то полковник, темнит, не доверяет… А может, и правильно делает: тут у каждого род из нескольких сотен человек, да по 15–20 близких связей — друзья, сослуживцы, любовницы, соседи, а у них тоже сотни родственников… Слово обронил в кругу семьи, а всплывет оно на другом конце земного шара, хотя из семьи так и не выйдет…
— Кто ведет дело? — спросил Нижегородцев.
— Майор Алиев.
— Толковый парень, — кивнул Вампир. — Мы с ним работали, когда погранец-контрактник расстрелял семерых сослуживцев…
— Да, семерых. — Магомедов лояльно кашлянул: все-таки семь больше трех, но тогда полковник Нижегородцев не прилетел вертолетом за несколько часов, а приехал машиной на следующий день, как обычно. — Помню, его завербовало ваххабитское бандподполье, организатор застрелился при задержании.
— Точно! А кто в оперативном обеспечении?
— Капитан Соколов. Но там особой оперативной работы и не требуется, картина ясная. Только личность установить… По нашему фотоальбому он не проходит, а с отпечатками пальцев проблема — одна рука у него оторвана, а на второй нет папиллярных линий…
Вампир вздохнул. Вот то-то и оно! Обычные уголовники и члены вооруженных банд не уничтожают пальцевые узоры — нет смысла. Так делают только наиболее крупные лидеры мирового террористического подполья, разыскиваемые спецслужбами развитых стран по всему земному шару! Это и было одно из обстоятельств, которое срочно привело его в Махачкалу. Имелось и второе: неизвестный за несколько секунд расстрелял усиленный пограничный наряд. Обычному бойцу НВФ такое не по плечу… Да и отрезать самому себе раненую руку сможет далеко не каждый — это третье! Значит, вчера был убит особо опасный преступник международного масштаба, отличающийся исключительными волевыми качествами и имеющий прекрасную боевую подготовку. Этим и вызван повышенный интерес к обычному, по остальным параметрам, инциденту на границе!
— Я хочу ознакомиться с делом и осмотреть Безрукого, — нарушил он затянувшуюся паузу.
Полковник с облегчением кивнул и потянулся к селектору.
— Хорошее название, Сергеевич! Так и назовем оперативное дело — «Безрукий»! — с кавказской обходительностью сделал он приятное гостю. И уже другим тоном бросил в трубку: — Майора Алиева ко мне!
* * *— У нас сегодня с утра целая война была, — скороговоркой говорил заведующий моргом — грузный лакец лет пятидесяти с короткими треугольными усиками. — Когда узнали, что их вскрывали без разрешения родственников… А какое может быть разрешение? Разрешения они никогда не дают, у нас это по обычаям не положено…
Он шел чуть впереди, за ним двигались Нижегородцев с Алиевым и местный патологоанатом.
— Ну, мы объясняли, что это для следствия надо, чтобы преступление раскрыть, — бесполезно! Раз этот шакал убит, значит, никакого следствия и не надо… Целая война!
— Холодная война, — уточнил Вампир. Он хорошо знал местные обычаи и практику их исполнения. В конце концов, люди понимают, что вскрытие необходимо, и смиряются с фактом — что сделано, то сделано…
— До горячей, хвала Аллаху, дело не дошло, — кивнул заведующий. — Вот, пришли…
Они зашли в секционный зал. На столе из нержавейки лежал черный, не до конца застегнутый пластиковый пакет, так что было видно белое, будто алебастровое лицо сержанта, растрепанные светлые волосы, курносый нос…
«Совсем мальчишка, — отметил Вампир. — А какого матерого волка остановил…»
Голое тело Безрукого лежало рядом со столом, прямо на кафельном полу. Он и сейчас был похож на дикого зверя: хищный оскал на перекошенном окаменелом лице, как будто его загнали в угол и он готовится к последнему прыжку… И только грубо, через край зашитый шов от лобка до подбородка свидетельствовал о том, что все прыжки остались в прошлом…
«Молодец, парень!» — подумал Нижегородцев и повернулся к следователю:
— Как фамилия сержанта?
— Феоктистов Иван Петрович.
— Надо его представить к награде.
— Я напомню Магомедали Алиевичу.
Вампир ненадолго задумался, потом доброжелательно улыбнулся заведующему моргом.
— Спасибо, товарищи, дальше мы сам справимся, — как и все офицеры, Нижегородцев не привык к старорежимному и непостижимым образом возродившемуся обращению «господа». Да и какие у нас господа…
— Но, может быть, вам понадобится помощь, — хотел было возразить заведующий, но, встретившись глазами с полковником, передумал.
Когда они остались наедине со следователем, Нижегородцев нагнулся и внимательно осмотрел пальцы на уцелевшей руке трупа.
— Видно, сжег кислотой, — пояснил Алиев. — Такие случаи мировой криминалистике известны, я читал…
— Нет, — перебил Вампир. — От кислоты остаются ожоговые рубцы. А у него подушечки гладкие. Это лазерная шлифовка… По учетам проверяли?
— Ну, по каким учетам… Дактилоскопия отпадает, в фотоальбомах его рожа не значится… По способу совершения? Так он же не мошенник, не взломщик, не квартирный вор… Тут способ — убийство пограничников. Индивидуальной привязки не имеется…
— Ясно. Генетическая лаборатория у вас есть?
— Откуда? Может, в Москве и есть…
Полковник достал из кармана маленькие ножницы и полиэтиленовый пакетик.
— Тогда срежь у него прядь волос и положи сюда… А потом поедем к тебе и посмотрим вещдоки…
* * *Через час они были в кабинете следователя. На столе Алиев разложил изъятые у Безрукого вещи: автомат АКС-74У со сложенным прикладом, отдельно — ножны и нож с засохшей на клинке кровью, разноцветные купюры, географическая карта, небольшой прибор…
— Автомат и нож он потерял, или бросил, уже перед смертью, — Алиев как бы представлял каждый предмет. — Карта была у него в кармане… Ну, запасной магазин… Тут пять тысяч долларов, тридцать тысяч рублей и две тысячи лари, значит, из Грузии шел…
— А может, из самой Америки, раз доллары-то? — рассеянно спросил Вампир, рассматривая схваченные аптечной резинкой пачки денег разной толщины, несколько сникерсов и пару шоколадок.
— Что?! Как из Америки…
— Расслабься, Артур! Это шутка!
— А, шутка…
— А это что? — Вампир пошевелил ворох тонкой серебристой ткани.
— Палатка, — ответил следователь. — Впервые такую вижу… — И добавил: — А вот GPS-навигатор…
— Да, что навигатор — понятно… А это что? — Вампир рассматривал два предмета размером со спичечные коробки — красного и зеленого цветов.
Следователь пожал плечами.
— Не знаю. Никогда таких не встречал.
— Все?
— Вроде все… Хотя нет, есть еще одна фиговина. — Алиев полез в сейф, достал и положил на стол небольшой металлический стержень. — Вот, теперь все…
Нижегородцев окаменел. У него даже лоб вспотел, и по спине потекли капли пота. Но он сделал вид, что цилиндрическая железка его не заинтересовала, а сникерсы и шоколадки наоборот — привлекли внимание и вызвали острый интерес. Он нагнулся к столу, принялся пристально рассматривать их, трогать, одну «Аленку» даже поднял и посмотрел, будто на просвет.
Алиев недоуменно наблюдал за старшим товарищем.
— Что там такое, Анатолий Сергеевич?
— Да так… Может, и ничего… А может, выплывет что-то интересное…
Полковник изобразил задумчивость.
Полковник изобразил задумчивость.
— Значит, так, Артур Михайлович! Дело мы забираем. Указание получите в письменном виде. А сейчас по описи передаете мне вещдоки и выделяете сейф, вместе с полным комплектом ключей!
Через полчаса формальности передачи были закончены, и Нижегородцев спрятал вещдоки в «свой» сейф, который никто, кроме него, не мог открыть.
— А что там такого, в этих шоколадках? — не выдержал следователь. — Что-то вы слишком резко взялись…
Полковник озабоченно почесал перебитый нос:
— «Аленки» с такой маркировкой уже проходили по одному серьезному делу, возможно, тут есть какая-то связь…
— Ничего себе! — изумился Алиев. — Такие тонкости… Глубоко копаете!
Вампир похлопал его по плечу.
— А как же по-другому!
В действительности, дело было вовсе не в шоколадках, не в автоматах и не в валюте. Дело было в «фиговине». С таким металлическим стержнем Вампир сталкивался десять лет назад, когда работал по делу «Рука Аллаха».[6] Он знал, что его длина двенадцать сантиметров и диаметр — два. Он беседовал с его создателем. Он знал и его назначение.
Это был ВЯБШ. Взрыватель ядерного боеприпаса Шелестова. Предназначен для использования в портативном ядерном фугасе ранцевого ношения!
Глава 2 ОХОТНИКИ И ЗВЕРИ
Мариам мало путешествовала — тот злосчастный побег в Москву был единственным, и сейчас она всю дорогу не отрывалась от окна. Галия бóльшую часть пути дремала, а она жадно рассматривала разворачивающуюся за мутным, забрызганным грязью стеклом жизнь. Когда въехали на территорию Дагестана, ее удивило, что здесь жизнь ничем не отличается и настоящие кавказцы совсем не похожи на тех, которых показывали по телевизору: пляшущих средневековый танец стариков с палками и в папахах; бандитов, отрезающих головы пленникам; обросших преступников, которых обыскивает ОМОН в Москве…
Даже одежда была такой же, только старые люди чаще носили сапоги, папахи, да больше встречалось женщин, завернутых с ног до головы и с закрывающими часть лица платками. Впрочем, в соседнем Ставрополье таких тоже было немало.
В Махачкале их встретили две приветливые женщины в национальной одежде и платках: полненькой Розе было лет тридцать, а худенькой загорелой Гулизар около двадцати пяти. Они обнялись вначале с Галией, потом с Мариам, троекратно прижались щеками, расспросили о том, как доехали, и завели в кафе пообедать. Мариам с любопытством осматривалась по сторонам.
Махачкала производила впечатление настоящей столицы и понравилась ей куда больше родного Волговятска: яркие вывески, рекламы салонов красоты с маникюром, педикюром и солярием, нарядно одетые девушки в коротких юбках и с непокрытыми головами — все выглядело вполне цивильно. По ее мнению, такой должна быть Москва, до которой она так и не доехала. Бросалось в глаза, что в городе много военных и полиции: люди в форме встречались на каждом шагу.
За обед расплатилась Роза, Мариам отметила, что все путешествие не стоило ей ни копейки. Это было непривычно, но приятно: о ней никогда так не заботились. Потом Галия купила обратный билет и села ждать автобус, а они, втроем, поехали куда-то на стареньком, забитом под завязку рейсовом «пазике».
Шоссе с небольшим уклоном шло вверх, но через час оказалось, что автобус незаметно забрался уже высоко: кругом возвышаются заросшие лесом горы, между ними зияют глубокие ущелья, а вдали виднеются снежные вершины. Роза и Гулизар разговаривали на незнакомом языке. К Мариам они относились очень сердечно, но почему-то об Эмиле, его родителях и предстоящей свадьбе не было сказано ни слова, как будто она приехала не выходить замуж, а погостить к этим доброжелательным горянкам. У нее даже создалось впечатление, что они ничего не знают о цели приезда, просто кто-то попросил ее встретить — и все…
На дороге присутствие военных было еще более наглядным: то тут, то там стояли бронетранспортеры, у въездов в населенные пункты имелись укрепления из бетонных блоков, несколько раз у них проверяли документы. А перед длинным тоннелем полицейские даже выборочно проверили сумки и другие вещи.
Наконец, они добрались до места назначения. Сказочный, в ее мечтах, Узергиль оказался самым обычным селом с небогатыми домишками и разбитой дорогой, как в обычной российской глубинке, только в горах. Имелась и некоторая специфика: по улицам бродили ишаки и бараны, у некоторых домов сидели пожилые мужчины в папахах, которые неспешно вели степенную беседу, курили и незаметно провожали трех женщин, особенно незнакомую девушку, любопытными взглядами.
— Вот, пришли! — Роза толкнула выкрашенную в синий цвет калитку и крикнула: — Приехали, встречайте гостей!
И пропустила Мариам вперед. Она вошла в небольшой аккуратный дворик, где началась суета: несколько женщин выбежали из дома, следом за ними вышел ослепительно улыбающийся Эмиль.
Наконец-то невеста увидела будущего жениха вживую! Высокий, широкие плечи и узкая талия, но юношеская фигура еще не налилась взрослой силой… Он был в национальной одежде — черкеске, подпоясанной кинжалом, только папаху не надел, так что были видны блестящие иссиня-черные волосы, расчесанные на пробор.
Эмиль подошел, поздоровался, сдержанно поклонился, не дотрагиваясь до девушки. Зато женщины окружили ее, радостно обнимали, спрашивали о том, как прошла дорога… Маму Эмиля звали Фатима Казбековна — улыбчивая моложавая женщина в черном деловом костюме и белой блузке, гладкие волосы собраны в строгий пучок на затылке, массивные очки, — она походила на учительницу или работницу районо. Сначала Мариам удивилась: как может у такой молодой женщины быть взрослый сын? Она выглядела не старше сорока лет! Но потом объяснила это себе горным воздухом и тем, что здесь принято рано рожать…
Когда ритуал встречи был добросовестно выполнен, гостью пригласили к столу под навесом, на котором стояло большое глиняное блюдо с яблоками, грушами, абрикосами и хурмой. Мариам это показалось верхом роскоши! Потом Роза вынесла плов и лепешки, после пили вкусный крепкий чай из красивых фарфоровых чашек, ели пироги и еще какие-то восточные сладости.
И все это ради нее… И вдруг Мариам вспомнила, что у нее сегодня день рождения! Ей исполнилось семнадцать! Сколько событий… Еще никогда у нее не было такого замечательного дня рождения… Эмиль за столом не сидел, и она догадалась, что так требуют местные обычаи. Но когда Фатима Казбековна назвала сына Дадашем, она пришла в недоумение, и Фатима это заметила.
— Не удивляйся, Вика, у нас неспокойная обстановка, приходится прибегать к мерам предосторожности…
Однако Мариам удивилась еще больше: откуда Фатима знает ее бывшее имя?
Но Фатима Казбековна с улыбкой пояснила:
— Дадаш мне с самого начала рассказывал про вашу переписку. Так что я знаю, как тебя звали раньше. И хочу сказать, что ты выбрала очень хорошее имя!
«Мысли она читает, что ли? — недоумевала Мариам. — Раз отвечает на незаданные вопросы… Или видит меня насквозь?»
— Но ты устала с дороги! — спохватилась Фатима Казбековна. И это тоже соответствовало действительности. — Тебе надо отдохнуть. Дадаш тебя отведет!
Будущий жених переоделся в повседневную одежду — джинсы, клетчатую фланелевую рубашку с длинным рукавом и кожаную куртку. Они вышли за калитку.
Уже стемнело. Узкие пустынные улицы не освещались. С гор ощутимо тянуло холодом, совсем близко выл то ли волк, то ли какой-то другой зверь. Было жутковато. Эмиль-Дадаш провел ее на другой конец села в маленький саманный домик, который состоял из одной комнаты, площадью метров двенадцать, и кухни, которая была в два раза меньше. Посмотрев на хлипкую дверь с тонким крючком, Вика-Мариам подумала, что если одной придется здесь ночевать, то она умрет от страха.
Но Дадаш не собирался уходить. Он снял куртку, вынул из-за пояса и положил на стол большой черный пистолет, повалился на узкую кровать.
— Раз ты моя невеста, будем спать вместе! — сказал он почти приказным тоном.
Она была готова к такому обороту, хотя и боялась первого шага на этом пути. Но она сделала уже столько первых шагов… Так Эмиль-Дадаш стал первым мужчиной в ее жизни.
— Почему ты назвался Эмилем? — спросила она уже под утро.
— Так красивей, — объяснил он. — Да и маскироваться от кафиров[7] надо…
— От кого?!
— Когда ты ехала, у тебя документы проверяли?
— Да, несколько раз!
— Вот они и есть кафиры! Пришли на нашу землю, убивают наших соотечественников, а мы с братьями ведем против них священную войну…
Вдруг Дадаш резко сел на кровати, рывком за плечо развернул Мариам к себе, впился встревоженным взглядом:
— Кстати, ты стерла нашу переписку? Уничтожила мой адрес?