Джек-Соломинка (Часть 1-5) - Шишова Зинаида Константиновна 7 стр.


- Хватайте его! Держите его! - крикнул бейлиф, прячась в толпе.

Несколько человек бросились к кузнецу.

- Беги, Строу! - шепнул один из них ему на ухо. - Смажь меня для виду по шее и беги поскорее к дороге.

Но Джим Строу и не думал бежать. Подойдя к плачущей жене, он молча поцеловал ее в голову. За матерью жались испуганные Том и Филь. Подняв каждого, он крепко расцеловал ребят.

- А где же старшой? - вдруг вспомнил он.

И Джек выступил вперед, еле унимая дрожь в ногах.

- Крепись, крепись, не поддавайся, старшой! - прошептал кузнец, наклонясь к нему.

И мальчик, задыхаясь от слез, вдохнул знакомый и милый запах пота, кожи и железа.

- Хватайте же его! - кричал бейлиф.

А его помощник уже шел на кузнеца с четырьмя вооруженными стражниками.

Потом подъехала телега. Двое быков в упряжке, нагнув головы, ждали, пока связанного кузнеца бросили в телегу. С кузнецом сели еще два стражника и возница. Скрипя колесами, телега двинулась по дороге. За ней, плача, бросилась Джейн Строу. Джек вскарабкался снова на ослика.

Подле него женщины причитали, кричали и плакали; мужчины угрюмо толковали о случившемся.

- Сегодня - Строу, завтра - Фоккинг, а в субботу - Торнтон, - сказал кто-то рядом.

- А ты куда собрался, парнишка? - спросил другой.

Над толпой стоял такой шум, что трудно было расслышать свою собственную речь.

И вдруг, как по мановению волшебного жезла, все смолкло. Народ в первых рядах расступился, а задние напирали друг на друга, чтобы разглядеть, что произошло впереди. Никто ничего не мог понять, каждый шепотом расспрашивал соседа, но Джеку о его ослика ясно была видна вся дорога.

Он видел, как перед телегой со связанным кузнецом остановилось крошечное существо. Издали можно было подумать, что, расставив руки и преграждая путь быкам, на дороге стоит собравшийся пошалить мальчик.

Но Джек узнал его. Это был Снэйп-Малютка - костоправ.

- Что вы делаете, люди Дизби? - спросил он. И было странно, что, вылетая из такого крошечного горла, голос его гудел над толпой, как орган. - Господин бейлиф и господа стражники, повремените, вы всегда еще успеете доставить кузнеца в город!

Так как снова поднялся шум, Снэйп-Малютка поднял руку.

- Люди Дизби, - сказал он, - разве вас мало донимают королевскими налогами, что вы хотите взвалить себе на шею новое ярмо? Что здесь случилось?

В толпе закричали, и костоправ снова поднял руку:

- Кузнец проломил голову Гелу Уэлнэйпу? А кто такой Уэлнэйп, я вас спрашиваю? Стражник на службе Уингетской сотни? А разве, кроме этого, он не сосед наш и не приятель? И разве не случалось уже в Дизби, что в праздник сосед, подвыпивши, проломит голову соседу?

В толпе опять закричали, и Снэйп-Малютка слушал, приложив ладонь к уху.

- Да-да, бейлиф, конечно, прав, но дело нужно покончить здесь же, на месте. Попробуйте-ка, свезите кузнеца в тюрьму. Сейчас же из города наедут королевские пристава творить суд и расправу, кузнеца сгноят в тюрьме, а как же нам обходиться без такого мастера? Неужели придется ездить за подковами в Кентербери? Чиновникам короля нужны деньги, и они немедленно наложат на весь Дизби такой штраф, что мы не соберем денег до весны. А пока они со своими писцами и стряпчими наедут к нам, будут шататься по селу, хватать наших поросят, гусей и кур и объедят весь Дизби, как жучок объедает хлебное поле. Правильно ли я говорю? И разве кузнец наш - королевский преступник, грабитель и убийца?

- Правильно, правильно! - закричали одни.

- А если стражник умрет? - спрашивали другие.

- Стражник будет жив-здоровехонек,- ответил костоправ.

И тут только все увидели, что женщины ведут Гела Уэлнэйпа к дому, а голова его аккуратно перевязана чистой холстиной.

- Не такие уж слабые кости у кентцев, чтобы ломались от одного удара, - добавил Снэйп-Малютка.

И тут же, как будто бы для того, чтобы опровергнуть его слова, случилось новое несчастье. Недаром говорится: "Пришла беда - отворяй ворота".

Возница по распоряжению бейлифа повернул быков к Дизби. Телега подъехала к самой кузнице, и Джим Строу, не дожидаясь, пока ему развяжут руки, выпрыгнул на землю.

Поскользнувшись в грязи, он всей своей тяжестью упал грудью вперед, на придорожный камень.

Несколько человек бросились ему на помощь. Сам бейлиф нагнулся, чтобы помочь ему высвободить руки. Но Джим не шевелился. Снэйп-Малютка, осмотрев кузнеца, заявил, что у того переломлена ключица.

- Не горюй, Джим Строу, - сказал он ободряюще, когда беднягу привели в чувство. - Штраф и пеню тебе определит сам замковый бейлиф, а он из внимания к твоим бедам не будет очень строг. Люди Дизби заплатят за тебя с готовностью, потому что и ты не останешься у них в долгу. Фоккинг и сынок Тома Крэга берутся перенести твою избу. Джейн с Энни перейдут пока к нам. Малышей разберут соседи. Джека я пошлю в город к седельному мастеру Пэстону; парень скоро станет на ноги. Ну, что же тебе еще нужно?

- Смогу ли я еще бить молотом? - тихо спросил кузнец.

- Даже еще лучше, чем прежде. Только тебе нужно полежать в лубке, ответил Снэйп-Малютка, но голос его звучал не очень уверенно.

ЧАСТЬ II

ГРЕВЗЕНД

Глава I

Тоненько, иволгой свистела флейта. Бубнил барабан. Почти человеческим голосом гудела волынка. Человек в пестрой одежде, стоя на бочке перед балаганом, выкрикивал что-то, как видно, очень смешное, потому что в толпе покатывались от хохота.

Жирные свиньи бродили по улицам, роясь в отбросах. Подле рынка стоял такой смрад, что трудно было дышать, и Джек с отвращением зажал нос.

Он без труда нашел на рыночной площади дом под красной черепицей, с жестяным петухом на крыше. Дул сильный северо-западный ветер, и флюгер вертелся как одержимый.

Две собаки, вырывая друг у друга розовую и голубую рыбью требуху, чуть не сшибли Джека с ног, когда он постучался в дверь мастера Пэстона.

На одно мгновение перед глазами мальчика встал Дургэмский лес.

Снова маленькая белочка, распушив хвост, летала вокруг высокой сосны. Тоненько свистела иволга. Под ногами хрустели желтые и красные листья, тронутые первым морозом.

Конец. Этого больше не будет!

Быстро стянув с себя шапку, мальчик почтительно ответил на все расспросы хозяина.

- Но-но-но, без слез! - насмешливо сказал мастер, дослушав до конца рассказ о злоключениях семьи Строу. - Ты остался без дома? Ну что ж, в этом нет большой беды, потому что всюду нужны рабочие руки. Где же письмо костоправа?

Сунув руку за пазуху, Джек с поклоном подал пакет.

- Это написано не для меня, - заметил мастер, пробежав первые строки. - Я не узнаю руки костоправа, а он не раз мне переписывал счета для фламандцев.

Красивые буквы с завитушками действительно нисколько не напоминали неровных каракулек Снэйпа-Малютки.

Джек несколько минут смотрел на мастера с удивлением. Потом вдруг хлопнул себя рукой по лбу.

Конечно, получив письмо от нотариуса, он ведь так и не доставил его в Друриком. А спал он в эту ночь не раздеваясь. Хорошо, что письмо не очень измялось. Утром, засунув за пазуху еще одно письмо, он немедля отправился в город.

Сегодня же, если только мастер его отпустит, нужно будет занести письмо в Друриком.

- Одну минуточку, сударь, - пробормотал он и, нашарив второй пакет, быстро подал его мастеру.

- Я сделаю все, о чем просит Снэйп, - заявил тот, кончив читать, сделаю, потому что с этим человеком не следует ссориться. Он пишет, что вы люди честные и старательные, и я должен ему верить. Но что-то мне не помнится, чтобы честные люди убивали стражников при помощи кочерги или вступали в пререкания с бейлифами.

Джек уже пожалел о том, что он подробно рассказал будущему хозяину о своих делах. Мастер Пэстон к тому же еще его плохо понял: отец ведь вовсе не убил стражника. Однако мальчик не счел нужным противоречить. Дома его учили, что речь старших нужно выслушивать почтительно, не делая никаких замечаний.

- Я возьму тебя на месяц на испытание, - добавил Генри Пэстон. - Платы никакой тебе я не положу, пока не увижу, как ты ешь и как ты работаешь. И знаешь ли ты, что тебе семь лет придется пробыть в учениках?

У Джека от огорчения опустились руки. Со Снэйпом-Малюткой они рассчитали, что в ученики принимают детей двенадцати-тринадцати лет. К пятнадцати они делаются подмастерьями, а к двадцати уже могут сдавать испытание на мастера. Кроме того, мальчик надеялся, что он будет получать хотя бы полпенни в неделю. Однако, вспомнив рассказы о том, как живется людям в городе, он тут же утешил мысленно сам себя.

Городские подмастерья получают горох и чечевицу, а по праздникам солонину, и рыбу, и пшеничный хлеб; он всегда сможет припрятать что-нибудь для малышей. Он будет стараться изо всех сил, и мастер, поняв, с кем имеет дело, возьмет его со временем себе в помощники и положит хорошее жалованье.

- Ричард, - крикнул Генри Пэстон, - займись парнишкой! - И, снова повернувшись к Джеку, пояснил: - Вот этот человек - мой шурин Ричард Комминг. Он ведает мастерской, и ты его должен слушаться, как хозяина.

- Ричард, - крикнул Генри Пэстон, - займись парнишкой! - И, снова повернувшись к Джеку, пояснил: - Вот этот человек - мой шурин Ричард Комминг. Он ведает мастерской, и ты его должен слушаться, как хозяина.

В длинной темноватой комнате было холодно, как зимой. Мальчики, сидевшие у низкого стола, не поднялись с мест при появлении помощника мастера, как полагалось бы, а только хмуро глянули в сторону Джека.

- Вот, - сказал Ричард Комминг, входя и ласково улыбаясь, - этот парнишка называется Джек Строу. Он покажет нам, как надо работать, потому что мы уже обленились и забыли о том, как голодали когда-то в деревне. Потихоньку, потихоньку, не следует так волноваться, иначе парень подумает, что попал в стаю волков, а не к таким добрым друзьям, как мы с вами!

И он зорко оглядывал всех сидевших, нетерпеливо похлопывая по столу своей белой пухлой рукой.

- Мастер, - сказал, поднимаясь с места, высокий малый с заячьей губой, - уже темно. Не пора ли нам складывать, инструменты?

- Что ты, что ты! - воскликнул Ричард Комминг. - Джек Строу, вот ты стоишь в самом темном углу, скажи мне, голубчик, откровенно, можно ли еще здесь работать?

Джек оглянулся по сторонам.

Маленький кудрявый ученик делал ему какие-то знаки.

- Я жду твоего ответа, Джек, - сказал мастер ласково.

- Здесь темновато, но работать еще можно, - ответил Джек.

Заячья Губа за спиной мастера показал ему кулак.

- Ну, вот видите, - произнес мастер укоризненно и поучающе добавил: Если кому-нибудь покажется, что в мастерской слишком темно, достаточно закрыть глаза на несколько мгновений. Открыв затем их, вы убедитесь, что на дворе стоит ясный божий день. Эд Прей, разве я сказал, что уже сейчас нужно закрывать глаза?

- Ясный божий день! - проворчал мальчишка с заячьей губой. - В этом проклятом сарае всегда стоят темные чертовы сумерки! Мы подписали обязательство работать от зари до того времени, когда в домах зажигают свечи. А у нашего хозяина свечей нет и в помине!

Джек оглянулся на мальчишку с досадой. Попробовал бы он постоять в кузне подле раскаленного горна или, не разгибаясь, проработать в поле в дождь, в жару или в сильный ветер. Заячья Губа показался ему грубым и заносчивым, а кроме всего, парня очень уродовал его природный недостаток.

- Вот тебе шило, дратва, щетина и болванка, на которой ты будешь выдалбливать кожу, - сказал Ричард Комминг. - Садись! - и, к огорчению Джека, указал ему место рядом с Заячьей Губой.

Мастер вышел. Джек опустился на скамью и тотчас же растянулся, больно щелкнув зубами.

Заячья Губа оказался к тому же еще и задирой - ударом ноги он вышиб из-под Джека скамейку:

- Слушай, как тебя там, Пшеница или Солома1, где это ты выкопал такую красивую куртку?

Джек сжал кулаки. Отец дал ему эту куртку для поездки к нотариусу, и после этого мальчик уже не переодевался. Пожалуй, Заячья Губа был прав: неблагоразумно было садиться в праздничной одежде за работу. Старую куртку мать аккуратно связала в узелок и туда же положила теплый платок и рукавицы на тот случай, если ее старшого застигнут в городе зимние холода. Но разве все это давало право Заячьей Губе вышибать из-под него скамейку?

У Джека так и чесались руки, чтобы смазать обидчика по шее, но он удержался. Может быть, в городе иначе решаются споры, и не следует сразу же показывать себя неотесанным деревенским пентюхом.

Однако споры всюду решались одинаково.

Не обращая внимания на соседа, Джек стал шилом прокалывать дырочки по краям кожи. Потом кудрявый и приветливый мальчик показал ему, как вправлять щетину в дратву. После этого необходимо было смазать дратву воском.

Держа воск в губах, Джек широко раскинул руки, подражая движениям своего наставника. Нечаянно он слегка коснулся плеча Заячьей Губы.

- Ах ты Солома несчастная! - закричал тот, вскакивая как ужаленный. Ты еще будешь замахиваться на меня кулаками?

И еще двое мальчишек угрожающе поднялись со своих мест.

Чтобы защитить себя от нападения сзади, Джек прислонился к стене. Потом, вспоминая все свои победы и поражения, он стал в оборонительную позицию, мысленно говоря себе: "Если тебя собираются поколотить, начинай первым!" И сделал первый выпад.

Ученики дрались деревянными колодками и свернутыми кусками кожи, а Джек - только кулаками.

- Ах ты деревенский подлиза! - кричал, нанося удары, Заячья Губа. Тебе светло здесь, в этой мастерской? Ничего, когда тебе подобьют оба глаза, в мастерской сразу сделается темнее!.. Рви с него эту дурацкую куртку! - бормотал он, дергая Джека за рукав так, что тот трещал по всем швам. - Эти мужики, как видно, все лето носили в ней навоз для удобрения, вот почему она такая красивая и благоухает, как роза!

- Вот как бьют у нас в Дизби! - приговаривал Джек после каждого удачного удара.

И так как никто не говорил шепотом, то понятно, что в мастерской стоял неимоверный шум.

Выше Джека ростом был только Заячья Губа. Это был опасный и опытный враг. Но сейчас он стоял у дверей, ежеминутно сплевывая кровь. Остальные дрались ретиво, но неумело.

- Вот как бьют у нас в Дизби! - все чаще и чаще приговаривал Джек, как вдруг все мальчишки бросились к опрокинутому столу, пытаясь навести порядок. Заячья Губа отскочил в угол как раз вовремя, и его заслонила с шумом распахнутая дверь.

Вслед за Ричардом Коммингом в мастерскую вошел разгневанный хозяин дома.

Мальчишки уже сидели на своих местах, но по всему полу были разбросаны обрезки кожи, спутанная дратва, валялся стул с поломанной ножкой. Джек Строу в изодранной куртке стоял у стены, с засученными по локоть рукавами.

- Что это такое? Почему ты оставил работу? - строго обратился Генри Пэстон к Джеку. - А где же Чарлз Блэк? - спросил он оглядываясь.

Волей-неволей Заячьей Губе пришлось выйти из-за своего прикрытия.

- Кто это тебя так разукрасил? - спросил хозяин. - Э, да я вижу, что новенький здесь справился и без кочерги, - добавил он, поняв, в чем дело. Почему ты затеял драку, новенький?

Джек молчал.

- Или, может быть, Чарлз Блэк первый тебя задел?

Джек молчал.

- Знаешь что, милый, - сказал мастер, и злые желваки заходили у него под кожей, - заруби себе раз навсегда на носу: когда с тобой говорит хозяин, ты должен отвечать на все вопросы. Кто первый затеял драку?

Джек молчал.

- Немедленно складывай свои вещи и отправляйся! - сказал мастер гневно. - Я взялся испытать тебя в работе, а не в драке. Так и объяснишь Снэйпу-Малютке. Проваливай!

Лучше было бы, чтобы он избил его на месте.

Бледный и оторопевший Джек подошел к окну, где лежал его узелок.

- Я первый его ударил, парень здесь ни при чем, - сумрачно отозвался Заячья Губа из своего угла.

Мастер изо всех сил стукнул кулаком о стол. Ричард Комминг, подойдя, шепнул ему что-то на ухо.

- Ну, тогда разберись сам во всем, шурин, и виноватого накажи по заслугам, - сказал мастер и, передернув плечами, вышел, громко хлопнув дверью.

Сейчас же в мастерской снова поднялся невообразимый шум.

- Сколько еще раз мне придется тебя выручать, Чарли? - заметил Ричард Комминг укоризненно. - Вот ты опять помешал нам работать...

- Скоро отец будет колоть кабана, - невпопад ответил Заячья Губа.

- Или, может быть, виноват Джек Строу, по-вашему? - обратился мастер к остальным.

- Да ничуть он не виноват, - добродушно сказал Заячья Губа и ловко подморгнул Джеку веселым карим глазом. - Можете меня сегодня оставить без обеда! - добавил он быстро, очевидно разгадав намерения мастера.

- Ах, ах, Чарли! - возразил Ричард Комминг, укоризненно покачивая головой. - И как же это так случилось, что глупый деревенский парень так разметал все скамейки, перевернул стол и разбросал всю кожу да еще разбил в кровь физиономию нашему главному подмастерью Чарлзу Блэку? А что же смотрели остальные?

- Да он кожи даже не трогал, - ответил Чарлз с досадой. - Дрались мы все, что тут говорить! Посмотрите на его шишки и синяки, ему тоже порядком досталось.

- Ну, если виноваты все, - произнес мастер с облегчением, - то, я думаю; несправедливо будет, если останется без обеда один Чарлз Блэк. Вот, значит, все и останутся сегодня без обеда. Ты, Том Белтон, пожалуйста, не собирайся плакать! Если ты так любишь обедать, то почему бы тебе было не побежать за мной, когда затевалась драка? А ты, новенький, Джек Строу, добавил он торжественно, - мог бы немедленно получить свою порцию на кухне. Однако я боюсь, что это еще больше восстановит против тебя твоих товарищей и они снова отлупят тебя, как только ты вернешься.

Заячья Губа без стеснения громко захохотал. Засмеялся и Джек, хотя ему очень хотелось есть. Однако все снова нахмурились, потому что Ричард Комминг заявил, подняв палец кверху:

- Уже прошло полдня, а работа только начата. Поэтому за сегодня мы отработаем во вторую половину субботы.

Таким образом, весь свой первый день в городе Джек провел за работой, не получив даже ни крошечки хлеба.

Назад Дальше