Голос Иосифа: «Придется теперь, бляха, километр труб продавать, клиент меня давно просит. Дожился, блин, деньги в доме под ноль кончились, жене на хозяйство нечего выделить».
«А у меня, – вторит ему Василий Иванович тоскливо, – е…ть меня в сраку (это у него любимое выражение такое), профсоюзные деньги, полторы тысячи улетели. Кроме своих, естественно, не помню уже, сколько в кармане было».
– Было и сплыло. Ты себе еще наворуешь, – одновременно сердито и горестно вздыхает Костик. – Не зря ведь ты профсоюзный деятель. А я вот машину сегодня продал за четыре тыщи, и три только что просадил этому…, хорошо, хоть тысячу дома заныкал, но жена все равно убьет меня, как узнает.
«Ага, – сообразил я, – значит, Костик свою машину уже продал, а мне всего лишь несколько минут назад ее купить предлагал».
– А я, – наступила очередь Ивана плакаться, – продам завтра– послезавтра кубов тридцать– Сорок бетона с раствором, и все будет в порядке – восстановим баланс. – Голос его тверд, Иван оптимист, он никогда не унывает.
Я начинаю громко на месте топать, затем толкаю дверь и вхожу в комнату. Все с грустью взирают на меня. Николай – водитель сидит подавленный, голову опустил, руками по карманам шарит, в который уже раз выворачивает их наружу – никак не может поверить, что они пусты. Мишка тем временем разглядывает свои огромные, словно клешни, ладони, затем оборачивает ко мне лицо и спрашивает:
– Ты, Савва, какой дорогой домой пойдешь? Давай-ка сразу садись ко мне в машину, вывезу тебя в лес…
– А больно тебе не будет, когда мы вдвоем в лесу останемся? – беззлобно отозвался я, и Мишка, кисло усмехнувшись, умолкает.
– Если других предложений нет, – бодрым голосом заявляю я, поочередно оглядывая партнеров, – то на сегодня закончим. Благодарю за игру, господа-товарищи.
Подойдя к тумбочке, я наливаю себе сто граммов водки, залпом выпиваю, на секунду зажмуриваюсь, затем закусываю куском жареной рыбы. У Ивана это дело поставлено четко: выпивка и закуски добротного качества каждый день бесперебойно подаются сюда, прямиком в его кабинет, специальный человек на базе полный рабочий день этим занимается.
Конечно, на шуточки и подколки друзей я не обращаю внимания, но не все и не всегда так гладко проходит в игре, особенно, когда в ней задействованы большие деньги. Недавно, например, в Кишиневе во время карточной игры зарезали спортсмена-Дзюдоиста по фамилии Мунтяну. Парнишка совсем, и 20-ти лет ему, кажется, не было, а он, между прочим, чемпион Европы среди юниоров, мастер спорта СССР международного класса. А ведь зарезали хладнокровно, хотя, наверное, он своих партнеров тоже друзьями считал.
– Если кто желает присоединиться и отправиться вместе со мной в ресторан, – предложил я, – приглашаю. За мой, естественно, счет. Объявляю день открытых дверей: каждый заказывает что пожелает.
Я поднял сумку, поставил ее на стол и, не удержавшись, сказал Иосифу:
– А ты, коллега, сомневался, что все деньги сюда поместятся. Зря, выходит, сомневался. Видимо, надо было тебе больше денег с собой брать.
– Там и так больше чем достаточно, – досадливо сморщившись, бормочет Ес, натягивая сбившийся свитер на свой выпуклый живот.
Сумка приятно оттопыривается с обоих боков и кажется полной. Или почти полной. Я любовно охлопал ее со всех сторон, аккуратно подравнял и на плечо повесил.
Иосиф и Василий Иванович в ресторан ехать отказались, наверное, отправились вырабатывать план, как бы поскорее отыграть свои денежки обратно, или же от огорчения пошли «зализывать раны» в другое злачное место. Что ж, как шутят в нашей компании: «Баба с возу, а семеро одного не ждут».
Мишаня, как и обещал, посадил меня к себе, Костя и Николай сели к Ивану, и двумя машинами в несколько минут мы добрались до ресторана.
В здании ресторана в этот час по какой-то причине не было света, но мы были с почетом встречены у входа добродушным великаном швейцаром дядей Лешей, который вручил нам толстую зажженную свечу; освещая ею путь, мы поднялись на второй этаж.
Необычность ситуации немного развеселила моих товарищей, и, смеясь, вереницей, следуя за Иваном, факелоносцем, мы прошлись через весь зал, направляясь к эстраде, где, судя по количеству свечей на столах, собралось большинство посетителей.
Оркестр, естественно, молчал, и потому голоса немногочисленных клиентов ресторана переплетались в причудливый монотонный гул: бу-бу-бу. Мы заняли одну из свободных кабинок, я бросил сумку под ноги и для надежности прижал ее к полу обеими кроссовками; почти сразу же к нам подошла невысокая, хорошо сложенная девушка по имени Виктория – моя любимица (и любовница) среди всех прочих официанток. Она поздоровалась, затем незаметно для других дружески ткнула меня кулаком в спину, после чего установила на нашем столе сразу две толстые зажженные свечи в небольших вазах из-под цветов и сказала:
– Извините, у нас только минут десять, как пропал свет, обещали, что скоро исправят, но, возможно, придется какое-то время отдыхать при свечах.
– Ничего, – сказал Иван, устраиваясь поудобнее на своем стуле. – Так интереснее и даже романтично. Вы несите нам скорее: из еды – что еще осталась на кухне – самого горячего, а пить – самого холодного, а свет нам не требуется – мы люди темные, нам и без него комфортно.
Мы одобрительно загудели, добавить к его словам было нечего.
Через несколько минут на столе перед нами стояли тарелки с горячими отбивными и жареным картофелем, салаты, закуски, а так же, как и было договорено, по бутылке алкоголя на брата: я заказал себе бутылку коньяка, Иван – шампанского, Николай – водки, Миша, видимо, следуя моему примеру, тоже бутылку коньяка.
– Пойду по твоим стопам, Савва, – сказал он, откупоривая свою бутылку. – Может, в следующий раз фарт будет на моей стороне, и я тоже набью сумку деньгами.
Сказал, и тем самым напомнил всем о недавней баталии за карточным столом. Партнеры, понятное дело, в расстроенных чувствах понурили головы и, несмотря на хорошую выпивку и подходящую закуску, загрустили.
Я же, наоборот, пребывал в возбужденно-приподнятом настроении, поэтому без конца шутил и острил, изо всех сил стараясь развлечь и расшевелить своих спутников.
В обычном застольном трепе прошло около часа, затем загорелся свет. Были погашены свечи, на сцене появились музыканты. Вскоре заиграла музыка, клиенты стали танцевать, а мои партнеры тем временем, опустошив свои бутылки, засобирались домой.
Я тоже поднялся из-за стола, не пить же в одиночку, тем более что внизу, в баре, сегодня работал Кондрат, единственный близкий мне человек, с кем я мог поделиться радостью выигрыша.
Подошла Виктория, я попросил ее подбить сумму, потом поднял и водрузил сумку на стол, расстегнул молнию, и глаза Виктории округлились от увиденного: сумка была полна цветными бумажками. Вика почеркала что-то в своем блокноте, и хотела уже, было, назвать сумму, но я жестом остановил ее, сунул руку в сумку, достал жменю смятых денежек размером с кулак и горочкой выставил перед ней на стол.
– Если сочтешь, что этого достаточно, – сказал я, без улыбки глядя на нее, – забирай, и мы в расчете. – Если же тебя такой вариант не устраивает, получишь точно по счету и не копейкой больше.
На лице Вики отобразилась мучительная борьба, она, кусая губы, беспомощно взирала то на меня, то на моих товарищей. Мои партнеры также с интересом, но молча наблюдали за происходящим (сказывалась выдержка карточных игроков) и реакцией Вики на мое предложение.
Конечно, девушка наверняка видела и 25– Рублевку, одним уголком торчащую из кучки, и бледные рублевые бумаженции, которых здесь было большинство, и другие купюры, но все же не решалась сделать выбор, а я ее не торопил. Всего, мне думается, с нас Вика должна была получить рублей 80, и теперь она лихорадочно соображала, наберется ли необходимая сумма в этой кучке денег или же нет.
Наконец девушка, бросив на меня гневный взгляд, одним движением руки, не хуже заправского картежника, сорвавшего банк, подхватила деньги со стола и тут же ушла. Ребята пожали мне на прощание руку, я, в свою очередь, поблагодарил их за удовольствие от проведенного нами вместе вечера, затем отправился внутрь служебного помещения – повидать Вику. Она пробивала что-то на кассе, когда я подошел сзади и мягко обнял ее.
– Ну что, хватило денег? – прошептал я ей на ухо, царапая нежную кожу ее шеи своей небритой щекой.
– Савва, – девушка повернулась ко мне лицом. – Ты с этими деньгами так меня напугал – никак не могла решиться, брать или не брать.
– Ну же, признавайся, тебе той кучки хватило? – опять спросил я.
– Да хватило, хватило, – ответила она и мягко улыбнулась.
– Вот и отлично, – успокоился я. – А то я вот пришел, хотел добавить, подумал – вдруг там оказалось мало.
– А откуда у тебя столько денег? – спросила Вика, кивая на сумку, висевшую на моем плече.
– А, это… – усмехнулся я. – Понимаешь, наши ребята избрали меня банкиром, сбросились капиталами и дали мне их на время поносить. Они, конечно, надеются получить свои денежки обратно, причем очень скоро и даже с процентами.
Девушка ничего не поняла из моего объяснения, но кивнула и побежала по своим делам. А я лишь хотел этим сказать, что когда кто-либо из нашего круга выигрывает приличную сумму, то его, начиная уже со следующего утра, неутомимо преследуют партнеры, предлагают войти в игру, делают различные заманчивые предложения, и так до тех пор, пока этот человек не проиграется или же не купит какую-нибудь ерунду втридорога, и лишь после этого интерес со стороны партнеров к нему ослабевал.
По служебному ходу я спустился на первый этаж и вошел в бар, где приветствовал орудовавшего за стойкой Кондрата. Прошел всего месяц, как он вернулся из армии, и вот вам, пожалуйста, 19-летний юноша, практически без образования, работает барменом. Спеша поделиться с другом радостью победы, я, веселый и счастливый, уже открыл было рот, но мне не удалось поразить его – кто-то из моих карточных партнеров, спустившись накануне из ресторана в бар, уже рассказал ему о моем выигрыше, ведь все в городе знают, что мы с Кондратом друзья.
Многозначительно ткнув пальцем в сумку, мой товарищ спросил:
– Все здесь?
– Не все, – ответил я. – Остальное в мешках. – И я указал пальцем на полукружья под глазами.
Мы рассмеялись, затем я оглядел полупустой бар и спросил его:
– Разрешишь мне занять на полчасика подсобку? Сложу купюры, подобью сумму.
Кондрат кивнул: «валяй», и я прошел в небольшую, но уютную подсобку, раскрыл сумку и вывалил деньги на свободную полку стенного шкафа, а сам уселся на мармит – это, кто не знает, такая электроплита, которая здесь, в баре, служила нам стулом.
Прежде чем заняться подсчетами, я с умилением осмотрелся по сторонам, так как все в этом помещении – оборудование, мебель – было установлено моими собственными руками и напоминало мне о годах, проведенных в этих стенах.
Вздохнув, я принялся за дело, и вскоре сложенные и перевязанные в пачки по номиналам деньги уже не производили на меня такого впечатления как прежде, и объем они занимали теперь значительно меньший, ну, может быть, едва прикрывали дно сумки. От общей суммы я отстегнул три сотни, которые у меня были до игры, чтобы подсчитать чистый выигрыш, который в итоге составил десять тысяч шестьсот семьдесят пять рублей, – сумма, надо сказать, вышла против моего ожидания довольно приличная. Во время обсуждения выигрыша в зале ресторана мои карточные партнеры предполагали, что она должна была быть еще большей, до тринадцати тысяч, однако по опыту я хорошо знал, что каждый, называя сумму, с которой пришел на игру, привирает, и все же даже на такой выигрыш не рассчитывал.
Кондрат вошел с подносом грязных стаканов и, поставив его внутрь мойки, спросил:
– Ну, как?
– Десять штук в чистом виде, – ответил я, встряхивая сумку.
– Да, – без улыбки покачал он головой, – впечатляет. На эти бабки можно новую машину купить. Даже в баре целый год надо отпахать, чтобы такую сумму набрать, и это при всех прочих благоприятных обстоятельствах, а простому работяге пять-шесть лет работать…
– Да-да, брат, понимаю, а я заграбастал их всего за два с половиной часа, – прервал я его излияния, затем мягко добавил: – Ну да ладно, что говорить об этой ерунде. Я уверен, что ты рад за меня, и это главное. Кроме того, ты же знаешь, это – всего-навсего карточный выигрыш и этим все сказано. – С этими словами я небрежно опустил сумку на пол.
Глава вторая
Ногой я подпихнул заметно похудевшую сумку под мойку, и мы вышли из подсобки вместе – Кондрат остался за стойкой, я присел напротив и попросил у него стакан соку.
Клиентов в баре оставалось всего шестеро: две пары и двое одиночек. Я уже хотел было предложить товарищу придумать какую-нибудь причину, по которой их можно было бы побыстрее спровадить, затем закрыть бар и отправиться на поиски дам, которые могли бы помочь нам скрасить остаток так удачно начавшегося для меня вечера, когда с улицы в бар вошли три женщины, и помещение тут же наполнилось их смехом и шуточками, и даже сама атмосфера мгновенно прониклась каким-то необыкновенным женским очарованием.
Женщины эти, – я бы сказал ранне-зрелого возраста, под тридцать, – были мне немного знакомы. Они были женами офицеров, служивших в нашей воинской части, на почве чего, вероятно, и сдружились между собой. Судя по моему первому впечатлению, эти дамочки сегодня пребывали в прекрасном расположении духа, смех и выпитый накануне алкоголь раскрасил их лица, но они не перешли еще ту грань, когда женщина в своем опьянении порой бывает неприятной. Они и прежде, порой с мужьями, а иногда, как, например, сегодня, без них, приходили в ресторан или бар повеселиться, развлечься и отдохнуть. Как-то раз мне даже случилось двоих из них провожать домой, благо жили они неподалеку от ресторана. Насколько я знал, у одной из них, Марины, было двое деток, у другой – Тамары – один ребенок.
А вот что касалось третьей их спутницы, Светланы, которую я знал меньше двух других, то, признаюсь, она меня давно интересовала. И интриговала. И вот почему. Среднего роста, великолепно сложена, со зрелыми, и, я бы даже сказал, какими-то хищными женскими формами: крупная грудь устремлена вперед, далее – высокая талия, затем высокие и округлые бедра, красиво изогнутые назад, стройные, четко очерченные ножки. И при этом длинные, слегка вьющиеся золотисто-светлые волосы, спускающиеся до половины спины, глубокие синие глаза, завораживающий томный взгляд, сочные, ярко-красные, слегка полуоткрытые губы в форме сердечка. Словом, это была яркая внешне и весьма соблазнительная мадам.
Появилась она в нашем городе недавно, примерно года полтора тому назад, приехав вместе с мужем, военнослужащим. Муж ее, которого звали Павел, капитан-артиллерист, получив по прибытию в нашу часть повышение по службе, ожидал, как я знал из разговоров с его друзьями-военными, майорского звания. Следовало признать, что и он, под стать супруге, был красавец мужчина: чуть выше среднего роста, волнистые черные волосы, густые брови, большие живые глаза, стройный, подтянутый – ну прямо образец советского офицера, к тому же, что было особенно удивительно, он почти не пил.
Впервые я увидел Светлану, когда случайно забрел в гинекологическое отделение больницы, она прохаживалась там по коридору в белом халате. Таким образом, я узнал, что работает эта прекрасная незнакомка женским врачом. Сегодня на ней было обтягивающее голубое платье с глубоким декольте, и выглядела она, пожалуй, особенно привлекательно, а главное, рядом с ней не было ее красавца мужа, с которым она пару раз уже заходила в бар прежде, когда я еще тут работал.
Женщины заказали шампанское и пирожные, после чего присели за столик. Кондрат сам отнес им все требуемое, и тут они заметили меня и приветствовали как старого знакомого. Минуту спустя, выяснив у Кондрата, что я один, дамочки безаппеляцинным тоном потребовали, чтобы я присоединился к ним.
– Мне, конечно, очень лестно ваше приглашение, – сказал я, подходя к столику и раскланиваясь с дамами. – Но я готов влиться в ваш кружок лишь при одном условии.
– Каково же условие? – подняв на меня слегка замутненные глаза, игривым голосом спросила одна из женщин, Тамара, коротко стриженная шатенка.
– Условие мое состоит в том, что за все, что мы выпьем, плачу я, – сказал я, усаживаясь на свободное место и принимаясь разливать шампанское по фужерам.
– Это не обязательно, но, тем не менее, приятно слышать, так как звучит по-джентльменски, – сказала третья из подруг, маленькая шустрая брюнетка по имени Марина, мать двоих малышей. С этими словами она вскочила со своего места, и, прежде чем я успел понять, что она собирается делать, обхватила меня рукой за шею и звучно поцеловала в губы, обдав запахом духов, сигарет и алкоголя. Потом неуверенным движением осторожно провела по моим губам пальцем и сказала:
– Прости, я должна стереть свою помаду, чтобы никто потом не догадался…
Я засмеялся, затем озвучил какую-то двусмысленную шутку, встреченную смехом и улыбками, а сам все это время с интересом приглядывался к Светлане.
– А откуда у тебя деньги, чтобы нас угощать? – спросила Тамара, и я слегка нахмурился, так как это было сказано несколько громче, чем следовало.
– Ну, во-первых, как теперь говорится, – начал я, усмехнувшись, – мужчина без денег – это мужчина-бездельник, а во-вторых, я сегодня получил годовые премиальные, так имею я право погулять, как мне хочется?
– Я тоже хотел бы получать такие премиальные, – послышался за моей спиной голос Кондрата, он как раз подошел к столу и поставил на него бутылку ликера «Вишневый цветок», рядом пристроил большую шоколадку в тарелочке и маленькие рюмочки. Затем он забрал пустую бутылку из-под шампанского и отправился восвояси.