– Я, понимаете... меня на работу взяли, – объяснила Ксения. – Я и завтрак приготовила.
– Ну и зря. Соболь никогда утром не ест. Да ты не расстраивайся, я съем, не выбрасывать же. Ну чего ты струхнула? Слушайся меня, и все будет тип-топ.
«А Соболь как раз говорил, чтобы это ты меня слушался», – хотела было ляпнуть Ксения, но прикусила язык, решила с первого же момента обстановку не накалять.
– Мне бы на рынок сбегать, – проговорила она.
– Ну и беги. Машину не дам, не положено. Да здесь и не далеко, – пожал плечами помощник Соболя.
– Да мне и не нужна машина, – фыркнула Ксения. – Мне бы деньги!
– Мне бы тоже, – качнул головой тот. – Но... от Соболя никаких приказаний не поступало, так что... Ты ж понимаешь, я не могу тебе собственные сбережения доверить! Придется тебе самой раскошелиться.
Ксения еще раз фыркнула и повернулась к Кузе спиной. «В конце концов, и раскошелюсь, идея того стоит. А вечером все чеки этому Соболю и вручу. Надо же ужин готовить!» – сама себя успокаивала она. И раскошелилась. Накупила столько пакетов, что едва доволокла. Зато, когда пришла, Кузя ее встретил и даже помог донести все до кухни.
– А Эдвард на обед не приезжает? – на всякий случай спросила она.
– Нет... он и на ужин-то всегда опаздывает, – разоткровенничался Кузьма, роясь в пакетах. – Жду его, бывало, жду, не приходит. Но вот стоит мне только все съесть, как он тут же и нарисуется! Прямо как нюх у него какой-то – только съем – раз! – и он тут как тут!! И получается, что я же еще и виноват, что ему ужин не сготовил!
– Так ты бы не ел все-то... Куда конфеты поволок?!
– Так есть же хочется! – вытаращился Кузя, а потом оставил пакет с конфетами и махнул рукой. – Короче, у меня сегодня дел – во! Тоже, понимаешь, свое дело открываю, так что... Ты разбуди меня часиков в шесть вечера. Соболь в семь приходит, так чтоб я успел поесть и смотаться, совсем времени нет...
Ксения согласно мотнула головой. Это еще даже и лучше – пусть спит, не будет мешать убираться.
Вытащив из ванной ведро и швабру на середину гостиной, она вдруг опомнилась, оглянулась на комнату спящего Кузи и стала набирать номер телефона.
– Ксюшка!!! Ну совсем сдурела!! – услышала она Аленкин ор. – Ты где вообще?!!
– Тише ты, не кричи... – успокоила ее Ксения. – Я теперь тут, у Соболя. Он позвал меня работать у него. А потом обещал помочь...
– Чем? – прошептала Аленка.
– Не знаю. Ну в общем... сейчас я здесь... домработница. Но ненадолго, он так сказал.
– Ну кла-а-а-асс! – задохнулась от восторга подруга, но тут же опомнилась и стала быстро щебетать: – А Дашке не звонила? Ничего не говорила?
– Она в Испанию с Аркашей собирается, боюсь спугнуть.
– И правильно! Нечего девку от семейной жизни отвлекать, – согласилась Аленка и снова завыла: – Ну здорово-о... Ты, главное, перед ним сильно не пресмыкайся! Мужики этого не любят. И потом не забывай, ты – свободный художник, поняла? И вообще – плюнь на этого Соболя, работай себе потихоньку, а сама себе присматривай мужика какого-нибудь, чтобы там зацепиться, в Москве этой!
– Да не хочу я цепляться! Мне бы только...
– Вот убогая! – со вздохом перебила ее Аленка. – Тебе судьба такой шанс подарила! Ты понимаешь, что у нас в городе ты никогда в известные художницы не вырвешься?! Ты понимаешь, что карьера делается только в Москве, ущербная?! Ты понимаешь... Ой, да кому я говорю! Короче, я сегодня уезжаю...
– Как?! А я?! – всерьез перепугалась Ксения.
– А ты в надежных руках, ты у «брата». А я... я уже не могу больше оставаться, у меня там весь бизнес рушится, уже девчонки звонили, так что... Да не бойся ты! Я каждый день звонить буду, контролировать и диктовать план дальнейших действий! Ну и... знай, я все время держу руку на пульсе!
Ксения всхлипнула.
– На пульсе-е... – прохныкала она. – Сама такую кашу заварила, а теперь в кусты!
– А если Дашку увижу...
– Ты ей ничего не говори! – испугалась Ксения. – Она ж думает, что я клиента пишу!
– Ну и правильно! Я ей так и скажу – пишет в Москве клиента! Очень видного старикана! И... Ксюха! Вообще классно придумала! Я ей скажу, что этот старикан, ну клиент-то твой, что он с тобой у Соболя, дескать, в гостях был! А ты там...
– Аленка... я тебя честно предупреждаю, если ты так скажешь – Дашка завтра же плюнет на всю Испанию и прискачет сюда – с Соболем знакомиться, – медленно покачала головой Ксения.
– Да не волнуйся ты! С твоей Дашкой я все придумала! – тарахтела в ухо подруга. – Скажу, что мы лично видели этого Соболя, что он страшный, как война, все лицо в оспинах...
– Чего ты мелешь-то? – возмутилась Ксения. – Да у него внешность, как у киногероя!
– Это я для пользы дела совру, – отмахнулась Аленка. – Короче, скажу, что он вообще – только гримом спасается. Зато ее Аркашку знает вся столица, еще скажу, что он далеко пойдет, а еще... да этого и хватит. Тем более, сама ж говоришь – Испания! А ты... ты теперь за себя борись! Ой, Ксюшка-а! Ну повезло-о! Когда станешь известной художницей, смотри, не забудь, кто тебя в Москву вытащил.
– А как же мои вещи? Они же у тебя... – вспомнила Ксения.
– Не переживай, я наняла такси, сейчас поеду на вокзал, заеду к тебе, все твои чемоданы завезу. Надо же, чтобы этот Соболь видел, что тебе больше негде жить! – грустно фыркнула Аленка и добавила: – Не трусь, все будет нормально.
Весь день Ксюша терла полы, вытирала пыль, поливала цветы и гремела кастрюлями, а сама не переставала всхлипывать. Только в половине пятого опомнилась – надо было успокоиться и привести себя в порядок, распухший свеклой нос еще никого не красил.
Подруга все продумала, и к концу дня охранник, который сидел у входа, сам лично притащил вещи Ксении в квартиру Соболя.
– Это вам, просили передать, – проговорил он официальным тоном.
– Спасибо... – прошелестела Ксюша и окончательно поняла – в Москве она теперь одна. И надеяться больше не на кого. Значит... значит, надо работать!
Она подкрасила ресницы, переоделась в свои самые модные джинсы, завязала хвост и со всей решимостью вступила на новую должность!
В шесть вечера у нее уже все блестело. Конечно, у нее и лишней минутки не осталось, но зато глаз просто отдыхал.
– Ну и чего? – высунулся из своей комнаты всклоченный Кузя, которого разбудить она забыла. – Поесть приготовила чего-нибудь?
Ксения накормила помощника, тот наелся и смотался из дома в ускоренном темпе. Ксюша еще не успела помыть за ним посуду, а в двери опять звонили.
– Здравствуйте... – пробормотала она, увидев на пороге изумительной красы диву. – А вы к кому?
– К Эдику, – через губу бросила та и уверенно прошла в комнату.
Девушка была хороша до неприличия. Длинные ноги, казалось, начинались прямо из подмышек и были обуты в шикарные сапоги выше колена, которые дива и не подумала снять. Черные волосы небрежно раскинулись по широкому вороту роскошной шубы, полы которой развевались, точно крылья. Раскосые кошачьи глаза смотрели уверенно и хищно, а пухлые губы все время извивались капризно и презрительно. Красавица!
– Вы можете разуться, – гостеприимно предложила Ксения, от восхищения хлопая глазами. – У нас тепло.
Дива только фыркнула, смерила Ксению презрительным взглядом и спросила, чуть дернув губой:
– Ты кто?
– Я... домработница, – вежливо представилась Ксения. – А вы, вероятно, коллега Эдварда по работе, да?
– Скорее по отдыху, – непонятно прогундосила дива, со всего роста ухнулась в кресло, закинула великолепную ногу на ногу, достала из крошечной сумочки сигареты и закурила. – А где у Эдика музыкальный центр? Куда флешку сунуть можно?
Ксения пожала плечами. Она с трудом сегодня ведро отыскала, где уж тут флешки разыскивать!
– Ага... вот это, наверное... – заметила девица аппаратуру, не поленилась подняться, подошла, поколдовала, и тут же по комнате разлилась тягучая мелодия. – Ну и ладненько!
Девица теперь спокойно уселась в глубокое кресло, снова закинула ногу на ногу и томно прикрыла глаза.
Ксения просто не знала, что ей делать. Оставить гостью не могла – как-то неприлично, а уж торчать возле нее – и подавно. И все же – как уйдешь-то? А вдруг сопрет что-нибудь?
Ксения плюнула на все и скромно уселась в кресло по соседству.
– Может быть, вам кофе? – первой нарушила она молчание.
– Я не пью кофе, от него портится цвет лица, – не открывая глаз, пускала кольца дыма гостья.
– Есть минералка... – снова подала голос Ксения.
– С газом?
– Ну а как же! Все как положено!
– Сама ее пей! Чтобы меня потом с этих пузырей разнесло, как ладью? Фи!
Ксения немного помолчала.
– А мороженое?
– Я вообще, что ли? Это же сразу прощай, фигура!
– Ну тогда... так сидите, – вздохнула Ксения. – Могу вам даже журнальчик дать.
– Чего я там не видела! Знакомые буквы? Ф-ф-ф! – снова фыркнула прекрасная незнакомка, и Ксения решила больше в гостеприимстве не изощряться.
Вот явится Соболь, пусть сам своих гостей развлекает.
Он пришел не один – рядом с ним бежал лопоухий большеглазый пес на сильных кривоватых ножках.
– О-о-о-й... – радостно протянула Ксения, завидев собаку. – А это и есть Бос? Ну какой серьезный! Какой красавец!
– Да, вот такой наш Бос, – светился любовью Соболь. – Кстати, парень очень самостоятельный, хозяин, так что... только любить и жаловать!
– Давай, Бос, лапу, будем знакомиться! – Ксения присела на корточки и почесала пса за ухом.
Пес никакой лапы давать не собирался, решил незнакомую девицу не баловать, блеснул на Ксению глазами и деловито побежал к дверям гостиной.
– Ну давай, Ксения, корми, а то я сейчас рухну! – Соболь быстро прошел в ванную и говорил уже оттуда. – Если бы ты знала, сколько я сегодня километров намотал!
– Ой, Эдвард! – всплеснула руками Ксения. – А с ужином... Вас там ждет какая-то коллега! В гостиной.
Соболь сразу переменился в лице.
– Что еще за коллега? А что молчала?
Быстрыми шагами он прошел в гостиную и распахнул двери. Первым туда рванул Бос и остановился в растерянности. Соболь тоже распахнул рот. А потом вдруг заорал:
– Ксения!! Ксения!!! Ты ее впускала?! Ну значит, она для тебя старается!
Ксения подбежала на голос и остолбенела – на середине комнаты под медленную, тягучую музыку изгибалась черноволосая девушка, страстно облизывала губы и срывала с себя одежду.
– Чего это она? – испуганно уставилась на Соболя Ксения. – Ну я же говорила, что у нас жарко! Эдвард, вы ничего не подумайте! Я, конечно, предлагала ей раздеться, но... но не совсем!
Соболь смотрел на все это представление с самым серьезным видом, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Потом он перевел взгляд на Ксению и мотнул головой:
– Это, что ли, коллега?
– Ну да... – нервно сглотнула Ксения. – Только не по работе, по отдыху.
Бос глухо рявкнул, и девица взвизгнула.
– Уберите собаку! – тоном базарной торговки выкрикнула она и прижала к себе шубу.
– Чего это уберите? – обиделась за пса Ксения. – Он, между прочим, здесь дома!.. Пойдем, Бос, я тебе что-нибудь дам. У меня на кухне столько вкусного... А твой хозяин пусть сам со своими коллегами разбирается...
И она обиженно повернулась и отправилась на кухню. Следом за ней послышалось цоканье когтей Боса по полу.
Между тем Соболь стоял все в той же позе, и только пальцы его быстро бегали по цифрам телефона:
– Алло, Игорь? Это вы сегодня на входе? У меня тут гости нежелательные, проводите, пожалуйста.
Ксения на минуту затормозила и прислушалась.
– Он ее сейчас выставит... – с тихой радостью шепнула она Босу.
Тот заворчал.
– Пойдем, я тебе мяска дам. Ты ешь мяско? Только его надо еще разморозить. Ну не ворчи, в микроволновке это пара секунд!
Пока размораживалось мясо, Бос сидел перед Ксенией и преданно смотрел ей в глаза – ждал. А она боялась пропустить хоть одно слово, которое доносилось из прихожей.
– Куда вы меня тащите?! – кричала прекрасная незнакомка. – Я вовсе не собираюсь уходить!! Да я!.. Я сюда еле прорвалась!! Помогите!!! Ничего!! Я еще вернусь!! Эдик! Слышишь, как стучит мое влюбленное сердце?! Да отпустите меня!! Орленок, орленок!!! Взлети выше солнца!!!
Ксения только фыркнула и загремела посудой – Босу надо было выделить миску. Маленькая глубокая пиала показалась подходящей, и девушка плюхнула туда мясо.
– Ешь!
Бос довольно зачавкал и даже не вошедшего хозяина внимания не обратил.
– Значит, так, Ксения, – строго заговорил Соболь. – Урок первый! Никого ко мне не пускать! Кого надо, я предупрежу, понятно?
– Понятно, – торопливо кивнула Ксения. – Но... она же сказала, что коллега!
– Я повторяю – если что, я тебя сам предупрежу. Или... ты знаешь мой телефон. Мне вот такие спектакли на ночь глядя совсем не по душе. Не люблю я пошлятину на дому.
– Я вот тоже... – тихо поддакивала Ксения. – В гостях оно куда лучше, правда же... То есть я совсем не то... Я поняла! Ну что вы на меня так смотрите? Говорю же – поняла!
– Ох уж эти мне провинциалы! – шутливо покачал головой Соболь.
– А сам-то! – не выдержала Ксения и торопливо прикрыла рот ладошкой.
– И еще! Говорил же – не выкать! Больше повторять не буду, ясно?
Она даже отвечать ничего не стала, только качала головой, как дрессированный слон, и пялила глаза в пол.
– Ну и славно, – наконец успокоился Эдвард. – А теперь – ужинать!
Ксения торопливо принялась выставлять на стол тарелки. От плиты поплыл вкусный запах, и лицо Соболя стало медленно разглаживаться.
По мере того как опустошалась посуда, взгляд Соболя становился все внимательней. К десерту он буквально не сводил глаз с фигуры Ксении.
«Ну слава богу, – мысленно вздохнула Ксения. – Наконец и меня заметили! А то кручусь тут, верчусь, а никто и не видит, как микроб какой-то!» И она даже попыталась плавно изогнуть стан и выпрямить спину.
– Я вот все смотрю на тебя... – растягивая слова, проговорил Соболь. – Ты такая...
– Ну? – блеснула глазами Ксения. – И какая я?
– Н-не знаю... – пожал могучими плечами он. – Ну... вот скажи – что ты на себя напялила, а? Сейчас же такие джинсы никто не носит!
Ксению будто кипятком ошпарили! Гад! Она вообще-то надеялась услышать... Да ни на что она не надеялась!
– И майка какая-то... – продолжал Соболь. – Ты же де-е-евушка!
– Я, между прочим, не девушка, а... а свободный художник!! А они... они всегда одеваются, как... как хотят!!
– Ну не скажи... – помотал башкой мерзкий Соболь. – У меня есть знакомые художники, так я тебе скажу... Нет, ну чего ты злишься-то? Мне же надо тебя в люди выводить, а куда тебя выведешь в такой красоте? Значит, так, носом не сопи, завтра... нет, завтра не получится, а вот послезавтра я выберусь пораньше, и мы поедем в магазин. Надо тебя приодеть. Ну ведь нельзя ж в такой-то хламиде...
Ксения обиженно поджала губы, хотя идея с магазинами ей понравилась.
– Да, а за ужин спасибо. – Эдвард поднялся из-за стола. – Только мне соли нужно побольше. И перца.
– Соль – белая смерть! – заученно брякнула Ксюша.
– Да мне все равно, какого она цвета! – фыркнул Соболь и широкими шагами направился к себе.
И уже через минуту Ксения услышала, как в своей комнате он разговаривал по телефону – что-то кому-то диктовал, доказывал, кого-то распекал... Ксюша подошла к двери, за которой гремел его голос, и, тихонько погладив косяк, улыбнулась. Да, он такой, этот Соболь, и дела не отпускают его даже дома. И кто знает, может, наступит время, когда она смело распахнет эту дверь, подойдет к нему, обнимет за шею и нежно произнесет:
– Милый, ты совсем себя не жалеешь, брось телефон, отдохни, дела подождут...
Ксения уже неделю работала у Соболя, научилась обращаться с посудомоечной машиной, лихо заводила электромясорубку, перестала «выкать» и красивым голосом отвечала по телефону: И ее кисть быстро летала по холсту, делая наброски.
– Эдварда Антоновича нет, будет поздно. А кто его спрашивает? Он вам перезвонит.
Она за неделю уяснила, что следует носить дома, а во что наряжаться в магазин. А больше ей и ходить-то было некуда. Кузьма, видимо, сразив наповал чье-то доверчивое девичье сердце, собрал чемоданы и спешно выехал, честно предупредив Соболя:
– Эд, ты ж понимаешь, и рад бы остаться, но... бизнес, будь он неладен. Но я еще вернусь! – И, затуманившись лицом, добавил: – Отчего-то никак не могу найти свою единственную...
Эд был не против и проводил друга долгим радостным взглядом.
– А ты не скачи блохой, – напутствовал он напоследок. – Держись. И главное – не торопись уходить-то, торопиться не надо...
И все у Ксении налаживалось – работа не тяготила, а по вечерам, когда все дела были переделаны, она садилась к мольберту и брала краски.
Ксюша писала картину, которую сначала назвала «Клуб любителей пива». Хиленькое название, но хорошо подходило к сюжету: она изображала Соболя в обнимку с Босом, обставленных баночками пива. Но Эдвард, завидев ее творение, вдруг хмыкнул:
– Во! Я так свой день рождения отмечал! Только я, Бос и пиво!
И полотно тут же было переименовано в «День рождения Боса». Пусть там думают – у кого праздник. Картина получалась живая, вызывала умиление и улыбку, но дописать ее никак не получалось. Потому что если Боса получалось поймать позирующим – пес мог спать на одном месте часами, то с Соболем были сплошные проблемы – никак Эдвард не мог выкроить времени!
Он теперь работал над серьезным проектом, который был вплотную связан с родным городом Ксении и самого Соболя. Там отгрохали здоровенный спортивный комплекс, намечалось его открытие, и, как ожидалось, съехаться на него должны были самые известные люди. Соболь же являлся организатором очередного спортивного турнира, и вся подготовка требовала от него серьезной работы. Приходил домой он поздно, сильно уставшим и едва доползал до кровати. Даже ужинать не всегда оставались силы, какие уж тут картины. Приходилось писать его по памяти. И если что-то не получалось, Ксения, плюнув на ложный стыд, открывала его комнату и смотрела на изгиб бровей, на волну волос или на тонкую линию губ.