— Почему устанем? Вы куда идете? — спросил Фродо.
— Сегодня мы идем в Лесной Чертог на холмах. Туда несколько миль, но в конце вы отдохнете, а ваш завтрашний путь сократится.
Дальше они пошли молча, скользя, словно тени, в слабом мерцании звездных огней, ибо эльфы еще лучше хоббитов умеют двигаться бесшумно, если хотят. Пина быстро начало клонить в сон, и пару раз он споткнулся, но каждый раз высокий эльф, шедший с ним рядом, подхватывал его и не давал упасть. Сэм шел рядом с Фродо будто во сне, со смешанным выражением страха, удивления и радости на лице.
По обе стороны тропы лес стал гуще. Молодые деревья росли все теснее. Потом тропа сбежала в лощину между холмами; их склоны с обеих сторон заросли орешником. Наконец, эльфы сошли с тропы. Справа сквозь деревья теперь еле различался зеленый гребень холма, как высокий вал, и они долго шли вдоль него, а потом поднялись вверх и вышли из-под деревьев, на широкую поляну, заросшую травой. Ночью под звездами она казалась серой. С трех сторон вокруг поляны стоял лес, а с востока холм резко обрывался, и верхушки деревьев, росших внизу, темнели у самых ног. А дальше была долина, плоская и сумрачная, в ней лежал туман и мерцало несколько огоньков: они попали на Шатровые поляны, а там, еще дальше — деревенька Шатры.
Эльфы сели на траву и завели тихую беседу; казалось, они больше не замечали хоббитов. Фродо и его спутники завернулись в плащи и одеяла и задремали.
Высоко в небе на востоке качалась Звездная Сеть Реммират, и над туманом медленно выплыл, загоревшись огненным рубином, Боргиль. Потом ветер, сменив направление, подхватил слой тумана, сдвинул его и унес, и из-за края мира встал Небесный Меченосец Менельвагор с сияющим поясом. Эльфы все разом запели. Вдруг под деревьями алым пламенем вспыхнул костер.
— Идите к нам! — позвали эльфы хоббитов. — Сюда! Пришло время беседы и веселья!
Пин сел, протер глаза, поежился от холода.
— В Лесном Чертоге горит огонь, и еда готова для голодных путников! — произнес эльф, стоявший над ним.
С южной стороны в зеленой стене леса был просвет. Туда убегала тропка, за деревьями она упиралась в поляну, здесь был настоящий Лесной Зал с крышей из ветвей. В центре горел костер. Мощные стволы служили колоннами, в них были воткнуты, как светильники, шесты с золотыми и серебряными огоньками на концах. Огоньки горели светло и ровно.
Эльфы сидели вокруг костра на траве или на круглых чурбаках. Несколько эльфов разносили чаши и разливали питье, а некоторые вносили блюда и миски с яствами.
— Сегодня еды мало, — сказали они хоббитам. — Мы на зеленой стоянке далеко от дома. Если когда-нибудь придете к нам в гости, мы вас лучше примем.
— По-моему, это и так, как на дне рождения, — сказал Фродо.
Пипин потом почти забыл, что ел и пил, он был очарован дивным светом красивых лиц и звуками таких разных и таких прекрасных голосов; ему все казалось, что это сон. Он помнил только необыкновенно вкусный хлеб, как бывает, когда голодному протягивают булку; потом фрукты, душистее, чем лесные ягоды, и сочнее, чем садовые плоды; чашу прозрачного питья, прохладного, как родниковая вода, и золотистого, как летний полдень.
Сэм не мог бы описать словами, и так и не смог повторить в своем воображении, что он чувствовал и думал в ту ночь, хотя в памяти у него осталась радость и мысль о том, что это было одно из самых важных событий в его жизни. Самое вразумительное, что он мог по этому поводу сказать потом, было: «Ах, хозяин, если бы я вырастил такие яблоки, я бы смог назваться настоящим садовником. А уж песни их прямо в душу проливались, ну, вы меня понимаете!»
Фродо ел, пил и слушал, слушал… Эльфийский язык он немного знал и изо всех сил старался понять. Время от времени он сам заговаривал с теми, кто передавал ему еду, и благодарил на их языке. Они улыбались в ответ и со смехом восклицали:
— Вот так хоббит — сокровище!
Потом Пипин крепко заснул, его подняли и унесли с пира на удобное ложе под деревьями. Там он доспал до утра. Сэм решил не отходить от хозяина. Когда Пипина уложили, он подсел к Фродо, устроился у его ног и в конце концов тоже закрыл глаза.
Фродо долго не спал, беседуя с Гилдором.
О многих старых и новых событиях говорили они, и Фродо долго расспрашивал эльфа о том, что происходит в широком мире за пределами Хоббитшира. Новости были невеселые и зловещие: наползают тени, воюют люди, бегством спасаются эльфы. Наконец, хоббит спросил о самом дорогом:
— Скажи, Гилдор, ты не встречал Бильбо с тех пор, как он от нас ушел?
— Встречал, — улыбнулся в ответ Гилдор. — Два раза. Он прощался с нами на этом самом месте. А еще раз я видел его далеко отсюда.
Больше он о Бильбо ничего не сказал, а Фродо не спросил.
— Ты не спрашиваешь меня ни о чем, что тебя самого касается, Фродо, — сказал Гилдор. — И о себе не рассказываешь. Но мне уже кое-что известно, и по твоему лицу я о многом догадался; некоторые вопросы ты недаром задал. Ты уходишь из Хоббитшира, не будучи уверен, найдешь ли то, что ищешь, не зная, выполнишь ли свои намерения и вернешься ли назад. Я не ошибся?
— Нет, — сказал Фродо. — А я думал, что мой поход — тайна для всех, кроме Гэндальфа и моего верного Сэма. — Он взглянул на Сэма, но тот лишь тихонько сопел.
— Мы эту тайну Врагу не выдадим, — сказал Гилдор.
— Врагу? — сказал Фродо. — Значит, ты знаешь, почему я ухожу из Хоббитшира?
— Я не знаю, почему Враг тебя преследует, — ответил Гилдор, — но я понял, что он гонится за тобою по пятам, хотя мне это кажется странным. И я предупреждаю тебя, Фродо: гибель позади тебя, опасность впереди — и со всех сторон.
— Ты говоришь о Всадниках? Я боялся, что они служат Врагу. Кто они на самом деле?
— Разве Гэндальф ничего тебе не сказал?
— О них ничего.
— Наверное, в этом случае и мне не следует говорить больше, а то страх помешает тебе продолжать путь. Мне кажется, ты вышел в последний момент, больше медлить нельзя. Может быть, уже поздно. Теперь спеши, не останавливаясь и не оглядываясь. В Хоббитшире тебе уже нет спасения.
— Что может быть страшнее таких намеков и предупреждений? — воскликнул Фродо. — Я, конечно, знал, что впереди опасности, но не ожидал встретить их у себя возле дома. Неужели хоббит не может уже спокойно через Приречье пройти в собственном Хоббитшире?
— Хоббитшир не твой собственный, — сказал Гилдор. — До хоббитов в нем другие жили, и после хоббитов другие будут жить. Тебя окружает огромный мир — можно построить вокруг себя забор, но нельзя перечеркнуть мир этим забором: он все равно существует.
— Знаю, но дома все всегда казалось таким привычным и безопасным. Что мне теперь делать? Я собирался тайно уйти из Хоббитшира и добраться до Райвендела, а меня выследили раньше, чем я пришел в Бакленд.
— По-моему, тебе надо и дальше действовать по плану, — сказал Гилдор. — Такому храбрецу, как ты, дорога должна оказаться под силу. А за советом обратись к Гэндальфу. Я не знаю причину твоего бегства, поэтому не знаю и того, какими способами Враг будет преследовать. Гэндальфу это должно быть известно. Надеюсь, ты с ним встретишься, прежде чем покинешь Хоббитшир?
— Надеюсь. Но поэтому и тревожусь. Я ждал Гэндальфа много дней. Он должен был явиться в Хоббиттаун самое позднее позапрошлой ночью, но не пришел. Теперь я ломаю голову, что могло случиться. Ты считаешь, что мне его надо подождать?
Гилдор минуту молчал.
— Это плохая весть, — сказал он наконец. — Опоздание Гэндальфа ничего хорошего не сулит. Но говорят же: «Не вмешивайся в дела магов, каждый маг хитер и на расправу скор». Так что выбирай сам, идти или ждать.
— Говорят и другое, — отвечал Фродо. — «Эльф не даст тебе совет, ему равно, что Да, что Нет».
— Неужели? — рассмеялся Гилдор. — Эльфы не дают опрометчивых советов, ибо совет — опасный дар даже мудрому от мудрых. Ведь любой путь может обернуться бедой. А ты чего хочешь? О себе ты не все сказал, разве я могу выбирать дорогу за тебя? Однако если настаиваешь, то ради дружбы вот что я скажу: иди сейчас же, куда идешь, не медли. Если Гэндальф не появится в Хоббитшире, то скажу больше: не ходи один. Возьми с собой надежных друзей, которые согласятся тебя сопровождать. Теперь говори спасибо, ибо я неохотно даю тебе этот совет. У эльфов свои труды и горести, им мало дела до хоббитов и прочих созданий, живущих на земле. Наши дороги редко пересекаются даже случайно. Но в сегодняшней встрече я вижу больше, чем случай. Только смысл случившегося мне еще не ясен. И я боюсь произнести больше, чем надо.
— Я тебе глубоко благодарен, — сказал Фродо. — Но хотел бы, чтобы ты мне понятно объяснил, кто такие Черные Всадники. Ведь если я последую твоему совету, может получиться, что я долго не увижу Гэндальфа, поэтому я сам должен знать, чем они опасны.
— Я тебе глубоко благодарен, — сказал Фродо. — Но хотел бы, чтобы ты мне понятно объяснил, кто такие Черные Всадники. Ведь если я последую твоему совету, может получиться, что я долго не увижу Гэндальфа, поэтому я сам должен знать, чем они опасны.
— Тебе мало знать, что они — слуги Врага? — ответил Гилдор. — Беги от них! Не заговаривай с ними! Они — смерть! И больше не спрашивай меня. Сердце подсказывает мне, что еще до того, как все кончится, ты, Фродо сын Дрого, узнаешь об этих исчадиях зла больше, чем знает Гилдор Инглорион. Да охранит тебя Элберет!
— Но где мне взять смелость? — спросил Фродо.
— Смелость берется там, где не ожидаешь, — сказал Гилдор. — Не теряй надежду! А сейчас спи. Утром мы уйдем. Но мы пошлем вести во все концы. Следопыты узнают про твой поход, и добрые силы будут на страже. Я называю тебя другом Эльфов. Пусть звезды осветят конец твоего пути! Редко нам приносит радость общение с чужестранцами, и приятно услышать слова древнего наречия из уст других странников.
Еще раньше, чем Гилдор кончил говорить, Фродо почувствовал, что засыпает.
— Сейчас я засну, — сказал он, и эльф отвел его под деревья к Пипину.
Фродо повалился на ложе из травы и тут же заснул. Спал он без снов.
Глава четвертая. НАПРЯМИК ПО ГРИБЫ
Утром Фродо проснулся отдохнувшим. Он лежал в беседке из живых ветвей, протянувшихся до земли; постель была из травы и мха, очень мягкая и удивительно ароматная. Солнце светило сквозь трепещущие листья деревьев, не успевшие пожелтеть. Хоббит вскочил на ноги и вышел на поляну.
Сэм сидел на траве под крайними деревьями. Пин стоял на открытом месте, глядя в небо, и прикидывал, какая будет погода. Эльфов и след простыл.
— Они нам оставили фрукты, питье и хлеб, — сказал Пин. — Иди ешь. Хлеб на вкус почти такой же, как вчера. Я тебе не хотел ничего оставлять, но Сэм заставил.
Фродо присел рядом с Сэмом и начал есть.
— Какой план на сегодня? — произнес Пин.
— Поскорее дойти до Бакленда, — ответил Фродо, не отрываясь от завтрака.
— Как ты думаешь, мы сегодня этих Всадников встретим? — весело спросил Пин. При утреннем свете возможная встреча даже с целым их отрядом не казалась ему такой уж страшной.
— Весьма вероятно, — сказал Фродо, которому такое напоминание не понравилось. — Но я надеюсь оказаться за Рекой раньше, чем они нас увидят.
— Ты о них что-нибудь узнал у Гилдора?
— Очень мало — одни намеки и загадки, — уклончиво ответил Фродо.
— Ты спросил, почему они нюхают?
— Мы об этом не говорили.
— Зря. Я уверен, что это очень важно.
— Но Гилдор, наверное, не стал бы это объяснять, — резко ответил Фродо. — А теперь оставь меня в покое хоть ненадолго. Не хочу отвечать на бесконечные вопросы за едой: дайте спокойно подумать.
Но у Фродо, несмотря на яркое утро («Предательски яркое», — подумал он), страх перед преследователями остался, и слова Гилдора не выходили из головы. Потом до него дошел веселый голос Пина, который с песней носился по траве.
— Нет, не смогу, — сказал Фродо сам себе. — Брать юных друзей на прогулку, чтобы, устав и проголодавшись, вместе вкусно поесть и лечь в мягкую постель — это одно; а звать их в изгнание, где будет настоящий голод и усталость, — совсем другое. Даже если захотят, не возьму. Это наследство мне одному досталось. Наверное, даже Сэма брать не следовало бы… — он взглянул на Сэма Гэмджи и увидел, что тот за ним наблюдает.
— Ну, Сэм, — сказал он. — Что скажешь? Я уйду из Хоббитшира, как только смогу. Дело в том, что я решил в Кричьей Балке ни дня не задерживаться.
— Очень хорошо, хозяин!
— Ты не раздумал идти со мной? Но это, наверное, будет очень опасно, Сэм. Это уже опасно. Похоже на то, что мы оба не вернемся.
— Если вы не вернетесь, хозяин, так и я не вернусь, а как же иначе? — сказал Сэм. — «Не бросай его!» — сказали они мне. «Как это бросить? — сказал я. — Я бросать не собирался. Пойду за ним, даже если он полезет на Луну. А если эти Черные Всадники попробуют ему помешать, им придется иметь дело с Сэмом Гэмджи», — сказал я. А они смеялись.
— Кто они, и что ты болтаешь?
— Да эльфы, хозяин. Мы прошлой ночью разговаривали. Похоже, они знают, что вы уходите, так что я и не отрицал. Удивительное племя — эльфы, хозяин! Удивительное!
— Да, — сказал Фродо. — Тебе они по-прежнему нравятся?
— Про них, вроде, нельзя говорить «нравятся — не нравятся», — не сразу ответил Сэм. — Они как бы выше этого. Что я про них думаю, им все равно. Они совсем не такие, как я ожидал: старые и молодые, веселые и грустные, — вот так.
Фродо несколько удивленно посмотрел на Сэма, словно ожидая в нем внешних признаков произошедшей перемены. Говорил не тот Сэм Гэмджи, которого, как ему казалось, он хорошо знал. Но увидел он того самого, только необычайно задумчивого.
— Ты что, почувствовал, что тебе надо уходить из Хоббитшира после того, как сбылась твоя мечта их повидать? — спросил он.
— Да, хозяин. Не знаю, как вам сказать, но после этой ночи я стал какой-то не такой. Будто вперед вижу, что ли. Знаю, что дорога перед нами очень длинная, в темноту; и знаю, что мне нельзя сворачивать. Я уже не эльфов хочу увидеть, и не драконов, и не горы — точно не знаю, чего хочу, но что-то я должен сделать, и я здесь, не в Хоббитшире. Я должен все пройти, хозяин, вы меня поняли?
— Совсем не понял. Понимаю только, что Гэндальф нашел мне хорошего спутника. Я согласен. Пойдем вместе.
Фродо встал, посмотрел на раскинувшуюся внизу долину и окликнул Пина.
— Идти все готовы? — спросил он, когда Пин подбежал. — Надо сейчас же трогаться. Мы долго спали, а впереди немало миль.
— Это ты спал долго, — сказал Пин. — Я давным-давно встал, а теперь мы ждем, когда ты кончишь есть и думать.
— Уже кончил. Я собираюсь как можно скорей добраться до Баклендского Парома. Возвращаться на дорогу, с которой мы свернули вчера ночью, я не собираюсь. Отсюда пойдем напрямик.
— Тогда придется полететь, — сказал Пин. — В этих местах напрямик нигде не пройдешь.
— Все равно, можно найти путь прямее, чем по той дороге, — сказал Фродо. — Паром — к юго-востоку от Шатровых Полян, а дорога отсюда сворачивает влево — вон видите, петля и поворот на север. Она обходит болота с севера, а потом упирается в дамбу, насыпанную между Мостом и Слупками. Для нас это несколько миль в сторону. Мы могли бы срезать путь на четверть, если проберемся к Парому по прямой.
— Больше срежешь, дольше выйдет, — возразил Пин. — Я эти места знаю. А если ты беспокоишься из-за Черных Всадников, то, по-моему, встретить их в поле или в лесу так же опасно, как и на дороге.
— В лесу или в поле им нас найти будет труднее, — ответил Фродо. — И если кого-то ждут на дороге, то на дороге и будут искать, а мы с нее сойдем.
— Убедил! — сказал Пин. — Пойду за тобой в любое болото и через все канавы. Но будет трудно! А я собирался до заката успеть в «Золотого Окунька» в Слупках. Там лучшее пиво в Восточном Уделе, во всяком случае, было: давно я его не пробовал.
— Вот поэтому и пойдем болотом! — сказал Фродо. — Путь напрямик может оказаться долгим, но трактиры задерживают еще дольше. Надо любой ценой провести тебя подальше от «Золотого Окунька» и до ночи добраться в Бакленд. Что скажешь, Сэм?
— Я с вами, господин Фродо, — сказал Сэм, борясь с собственными предчувствиями и сожалея о лучшем пиве в Восточном Уделе.
Было почти так же жарко, как в предыдущий день, но с запада набегали облака. Похоже было, собирался дождь. Хоббиты с трудом слезли с холма по крутому травянистому склону и углубились в густые заросли деревьев. Они решили пойти правее, оставив Шатры слева, наискось пересечь рощу на восточном склоне холма, выйти на равнину, а потом идти по открытой местности к реке. Фродо подсчитал, что получится восемнадцать миль по прямой. Но когда они двинулись, оказалось, что роща была очень густой, ветви переплетались, корни мешали идти. Пробирались они наобум, без тропы и очень медленно. Продравшись, наконец, через чащу, они оказались у ручья. Его крутые берега поросли вьющимся кустарником, и через него нельзя было перепрыгнуть, вообще нельзя было перебраться, не поцарапавшись, не измазавшись и не вымокнув. Пришлось остановиться.
— Первое препятствие! — невесело усмехнулся Пин.
Сэм Гэмджи оглянулся. Через просвет в деревьях был виден зеленый гребень холма, с которого они спустились.
— Смотрите! — сказал он, хватая Фродо за руку.
Они все подняли головы и увидели над собой на гребне силуэт коня на фоне неба и рядом — черную фигуру, нагнувшуюся над обрывом.
О возвращении речи быть не могло. Фродо первым быстро нырнул в густой кустарник у ручья.
— Фью! — присвистнул он, обращаясь к Пину. — Мы оба правы. Путь напрямик уже горбатым оказался. Еле-еле успели спрятаться. У тебя чуткие уши, Сэм, ты ничего не слышишь?