В нише размещалось собрание фетишей. Некоторые представляли собой грубо вытесанные из камня фигурки животных, но большей частью то были чудовища, олицетворявшие тёмную сторону людских суеверий. Ещё один проход вывел Марго в длинную узкую комнату. Всю её сверху донизу покрывал чёрный войлок, сквозь невидимые отверстия сочился тусклый голубой свет. Потолок был низким. Марго едва не касалась его головой. Смитбеку пришлось бы передвигаться на четвереньках, мелькнула у неё мысль.
Из этой комнаты Марго попала в восьмиугольный зал под высоким крестовым сводом. Разноцветные лучики проникали сверху сквозь витражные стёкла со средневековыми изображениями ада, вмонтированные в сводчатый потолок. В каждой стене было по большой витрине.
Марго подошла к ближайшей и обнаружила, что заглядывает в гробницу индейцев майя. Посредине её лежал скелет, покрытый толстым слоем пыли. На рёбрах — золотой нагрудник, пальцы унизаны золотыми кольцами. Вокруг черепа полукругом стояли раскрашенные глиняные горшки. В одном виднелись ссохшиеся початки кукурузы.
В следующем окне демонстрировалось эскимосское погребение в скалах с мумией эскимоса, обёрнутой звериными шкурами. Дальше следовало нечто ещё более поразительное: гнилой европейского стиля гроб без крышки вместе с телом покойника. Труп с заметными следами разложения был одет в почти истлевшие сюртук, галстук и брюки. Голова его была приподнята, словно он хотел поведать Марго какой-то секрет, под закрытыми веками бугрились глаза, рот застыл в мучительной гримасе. Марго попятилась. Господи помилуй, подумала она, это чей-то прадед. Прозаический тон таблички, описывающий ритуалы похорон в девятнадцатом веке, не соответствовал безобразию зрелища. Действительно, подумала Марго, музей рискует, выставляя подобные экспонаты.
Она решила не смотреть в остальные витрины и вышла через низкий сводчатый проход в дальнем конце восьмиугольного зала. Коридор за ним раздваивался. Слева находился небольшой тупик; справа длинный узкий проход вёл в темноту. Идти туда ей не хотелось, во всяком случае, сразу. Она вошла в тупичок и внезапно замерла. Потом приблизилась к одной из витрин, чтобы разглядеть её повнимательнее.
Эта галерея представляла концепцию высшего зла во множестве мистических форм. Там были многочисленные изображения средневекового дьявола; был эскимосский злой дух Торнарсук. Но внимание Марго привлёк грубый каменный алтарь, поставленный в центре галереи. На алтаре стояла освещённая жёлтым светом статуэтка, детали которой были проработаны так, что у Марго перехватило дыхание. Покрытое чешуйками существо сидело, опираясь на четыре лапы. Однако в фигурке было кое-что — длинные предплечья, посадка головы — волнующе-человеческое. Марго содрогнулась. Какое воображение породило существо с чешуёй и шерстью? Взгляд её опустился к табличке.
МБВУН. Это статуэтка злого бога Мбвуна, вероятно, изваянная индейцами племени котога из верховьев Амазонки. Свирепый бог, известный также как Тот, Кто Ходит На Четвереньках, внушал огромный страх соседним племенам. По местным мифам, котога были способны заклинать Мбвуна и отправлять на уничтожение соседних племён. Артефактов племени котога найдено очень мало, и это единственное известное изображение Мбвуна. Кроме немногочисленных упоминаний в амазонских легендах, о котога и их таинственном «дьяволе» ничего не известно.
Марго пробрала дрожь. Она вгляделась внимательнее, испытывая отвращение перед чертами рептилии, маленькими злобными глазами… когтями. На каждой передней лапе их было три.
О Господи. Не может быть.
Внезапно Марго осознала, что инстинкт велит ей замереть. Прошла минута, затем другая.
Потом вновь послышался тот самый звук. Какой-то едва уловимый шелест, неторопливый, сводящий с ума своей лёгкостью. Ковёр толстый, и шаги должны раздаваться близко… очень близко. Марго казалось, что она задохнётся от невыносимой козлиной вони.
Девушка торопливо огляделась по сторонам, подавляя страх, ища безопасный выход. Темнота была полной. Марго бесшумно выбралась из комнаты, пересекла развилку. Шелест раздался снова, и она со всех ног побежала в темноту, мимо омерзительных экспонатов и ухмыляющихся масок, которые словно бы выскакивали из черноты, по извилистым коридорам, стараясь выбрать самый укромный путь.
Наконец, совершенно заблудившись и запыхавшись, Марго юркнула в нишу с экспонатами первобытной медицины. Ловя ртом воздух, присела за витриной с трепанированным человеческим черепом на железном стержне. Спряталась в её тени и прислушалась.
Никаких звуков. Дыхание Марго становилось медленнее, рассудок возвращался. Там ничего нет. Да и не было — просто этот кошмарный поход разбередил воображение. Напрасно я пробралась сюда, подумала она. Не знаю, захочу ли теперь снова прийти — даже в самую людную субботу.
Однако надо было отыскать выход. Уже поздно, но Марго надеялась, что в здании есть люди, которые услышат её стук, если она набредёт на запертую дверь. Неловко будет объясняться с охранником или полицейским. Зато она всё-таки выйдет.
Марго подняла взгляд над витриной. Даже если действительно воображение сыграло с ней злую шутку, возвращаться тем же путём не хотелось. Затаив дыхание, девушка бесшумно вышла из ниши. Тишина.
Марго повернула налево и медленно двинулась по коридору, пытаясь понять, где может быть выход. У большой развилки остановилась и, до боли в глазах вглядываясь в темноту, стала думать, куда свернуть. Разве здесь не должно быть указателей «Выход»? Очевидно, их пока не установили. Как водится. Но левый коридор казался предпочтительнее: он как будто вёл в большой зал, невидимый в темноте.
Боковым зрением Марго уловила движение. Руки и ноги у неё стали ватными, девушка нерешительно глянула вправо. Какая-то тень — чёрная на чёрном фоне — бесшумно скользила к ней, петляя между витринами и усмехающимися артефактами.
Ужас прибавил сил, и Марго понеслась по коридору. Скорее ощутила, чем увидела, что коридор кончился и стены расступились. Потом она разглядела две вертикальные полоски света, окаймлявшие проём большой двустворчатой двери. Не замедляя шага. Марго бросилась на неё. Дверь распахнулась, что-то застучало. Ворвался тусклый свет — красный, горящий в музее по ночам. Прохладный воздух охладил её щёки.
Зарыдав, Марго захлопнула дверь и прислонилась к ней. Закрыла глаза, прижалась лбом к холодному металлу и, всхлипывая, силилась вновь обрести дыхание.
В полумраке за её спиной явственно раздалось чьё-то покашливание.
Часть вторая Выставка «Суеверия»
21
— Что происходит? — послышался суровый ГОЛОС.
Марго повернулась, ноги её подкашивались от облегчения.
— Борегар, там… — начала было она и замолчала на полуслове.
Полицейский, поднимавший сшибленные дверью медные столбики, услышав свою фамилию, поднял взгляд.
— О, да вы та девушка, которая пыталась пройти на выставку! — Глаза его сузились. — В чём дело, мисс, вы не понимаете слова «нет»?
— Послушайте, там… — заговорила снова Марго и умолкла.
Полицейский отступил и сложил руки на груди. Потом на его лице появилось удивлённое выражение.
— Что за чёрт? Что с вами, леди? Марго сгибалась пополам, смеялась — или плакала, она сама не могла понять — и утирала слёзы. Борегар взял её за руку.
— Пожалуй, вам придётся пройти со мной. Смысл этой фразы — необходимость сидеть в комнате, полной полицейских, снова и снова повторять свой рассказ, ждать вызова доктора Фрока или даже доктора Райта, возвращаться на выставку — заставил Марго выпрямиться. Они просто сочтут меня сумасшедшей.
— О, в этом нет необходимости, — заявила она, шмыгая носом. — Я просто слегка испугалась. На лице Борегара отразилось сомнение.
— Всё же думаю, нам следует пойти поговорить с лейтенантом д’Агостой. — Свободной рукой он достал из заднего кармана большую записную книжку в кожаной обложке. — Как ваша фамилия? Я должен буду написать рапорт.
Было ясно, что он её так просто не отпустит.
— Меня зовут Марго Грин, — сказала она наконец. — Я аспирантка, работаю под руководством доктора Фрока. Выполняла поручение Джорджа Мориарти — он занимается этой выставкой. Но вы оказались правы. Там никого не было.
Говоря, она мягко высвободила руку из пальцев полицейского. Потом стала пятиться к мемориальному залу Селоуса, продолжая говорить. Борегар смотрел на неё, потом пожал плечами, раскрыл записную книжку и стал писать.
Оказавшись в зале, Марго остановилась. Возвращаться в кабинет было нельзя: время близилось к шести, и это явилось бы серьёзным нарушением. А домой она ехать не хотела — не могла.
Говоря, она мягко высвободила руку из пальцев полицейского. Потом стала пятиться к мемориальному залу Селоуса, продолжая говорить. Борегар смотрел на неё, потом пожал плечами, раскрыл записную книжку и стал писать.
Оказавшись в зале, Марго остановилась. Возвращаться в кабинет было нельзя: время близилось к шести, и это явилось бы серьёзным нарушением. А домой она ехать не хотела — не могла.
Потом вспомнила о распечатке для Мориарти. Прижала локоть к боку. Сумочка была на месте. Чуть постояв. Марго подошла к пустому справочному киоску. Сняла трубку внутреннего телефона и набрала номер.
Один гудок, затем голос:
— Мориарти слушает.
— Джордж? Это Марго Грин.
— Привет, Марго, — сказал Мориарти. — В чём дело?
— Я нахожусь в зале Селоуса, — ответила она. — Только что вышла с выставки.
— С моей выставки? — удивлённо переспросил Мориарти. — Что ты там делала? Кто тебя впустил?
— Искала тебя, — ответила она. — Хотела отдать текст. Ты был там?
Марго вновь ощутила приступ страха.
— Нет. Выставка должна быть опечатана до открытия в пятницу вечером, — сказал Мориарти. — А что?
Марго глубоко дышала, пытаясь овладеть собой. Руки дрожали, и трубка постукивала по уху.
— Что скажешь о ней? — с любопытством спросил Мориарти.
У Марго вырвался истерический смешок.
— Страшная.
— Мы привлекли экспертов, чтобы разработать систему расположения и освещения экспонатов. Доктор Катберт даже нанял человека, который спроектировал Мавзолей с привидениями. Знаешь, он признан лучшим специалистом в мире.
Марго наконец почувствовала, что может снова говорить нормально.
— Джордж, со мной на выставке что-то находилось.
С дальней стороны зала к Марго направился охранник.
— Как это понять — что-то?
— Именно так!
Девушка мысленно перенеслась обратно на выставку, в темноту, к той жуткой статуэтке. И ощутила во рту горький привкус страха.
— Ну-ну, не кричи, — сказал Мориарти. — Слушай, пойдём в «Кости» и там всё обсудим. Нам всё равно пора покинуть музей. Я слышу, что ты говоришь, но не понимаю.
Заведение, которое в музее именовали «Костями», местным обывателям было известно как «Самоцвет». Невзрачный фасад бара находился между большими нарядными домами прямо напротив южного входа в музей, на другой стороне Семьдесят второй улицы. В отличие от других баров северного Вест-Сайда в «Самоцвете» не предлагали паштета из зайца или пяти разновидностей минеральной воды, но там можно было получить колбасный хлеб домашнего приготовления и кувшин пива за десять долларов.
Сотрудники музея прозвали заведение «Костями», потому что Болейн, владелец, прикрепил гвоздями и проволокой на каждой свободной плоской поверхности поразительное количество костей. Стены были увешаны бесчисленными бедренными и берцовыми костями. Плюсны, лопатки и коленные чашечки складывались в причудливые мозаики на потолке. Черепа странных млекопитающих находились в каждом мыслимом углублении. Где он добывал эти кости, было тайной, но кое-кто утверждал, что Болейн совершает ночные набеги на музей.
«Люди приносят», — неизменно объяснял хозяин бара, пожимая плечами. Естественно, у работников музея «Самоцвет» стал любимым местом сборищ.
И сегодня недостатка в посетителях не наблюдалось. Мориарти и Марго пришлось протискиваться сквозь толпу к пустой кабине. Оглянувшись, Марго заметила несколько знакомых, в том числе и Билла Смитбека. Журналист сидел у стойки, оживлённо разговаривая со стройной блондинкой.
— Порядок, — сказал Мориарти, повысив голос, чтобы перекрыть гомон. — Так о чём ты говорила по телефону?
Марго сделала глубокий вдох.
— Я пробралась на выставку, чтобы отдать тебе распечатку. Там было темно. И за мной что-то ходило. Преследовало меня.
— Опять «что-то». Почему ты так говоришь?
Марго раздражённо потрясла головой.
— Не проси объяснения. Там были звуки, похожие на глухие шаги. До того осторожные, что я… — Не найдя подходящих слов, девушка пожала плечами. — И странный запах. Отвратительный.
— Послушай, Марго, — заговорил Мориарти, но тут же отвлёкся, делая официантке заказ. — Эта выставка и задумана так, чтобы от неё бежали по коже мурашки. Ты сама говорила, что Фрок и ещё кое-кто считают её чересчур сенсационной. Могу представить, каково тебе там было: одна, взаперти, в темноте…
— Другими словами, я всё придумала? — Марго невесело усмехнулась. — Ты даже не представляешь, как бы мне самой хотелось в это верить.
Официантка принесла для Марго лёгкого пива, для Мориарти пинту «Гиннесса» с положенным полудюймовым слоем пены поверх краёв. Тот отпил глоток, словно дегустируя.
— Эти убийства, слухи, которые ходят по музею. Я, наверное, реагировал бы точно так же.
Марго, немного успокоившись, осторожно продолжила:
— Джордж, эта статуэтка индейцев котога на выставке…
— Мбвун? А что с ним такое?
— На передних лапах у него по три когтя.
Мориарти с наслаждением пил «Гиннесс».
— Знаю. Замечательная работа, одно из украшений выставки. Хоть и неприятно в этом признаваться, я полагаю, что самым привлекательным в статуэтке является тяготеющее над ней проклятие.
Марго отпила пива.
— Джордж, расскажи во всех подробностях, что тебе известно о проклятии, тяготеющем над Мбвуном.
Их разговор был прерван чьим-то возгласом. Подняв взгляд, Марго увидела Смитбека, вышедшего из дымного полумрака, — он нёс охапку блокнотов, волосы растрепались. Женщины, с которой он разговаривал у стойки, нигде не было видно.
— Встреча изгнанников, — сказал журналист. — Необходимость покидать музей в пять — сущее наказание. Избави меня, Боже, от полицейских и руководителей отделов по связям с общественностью.
Без приглашения он вывалил на стол блокноты и уселся рядом с мисс Грин.
— Я слышал, полиция собирается допросить тех, кто работает неподалёку от мест убийств, — сказал журналист. — Насколько я понимаю, Марго, это распространяется и на тебя.
— Мой допрос намечен на будущую неделю, — ответила Марго.
— Я ничего об этом не слышал, — произнёс Мориарти. Судя по выражению его лица, он был раздосадован появлением Смитбека.
— Ну, тебе на твоей верхотуре беспокоиться не о чем, — заявил ему журналист. — Очевидно, Музейный зверь не способен подниматься по лестницам.
— Ты сегодня в дурном настроении, — заметила Марго Смитбеку. — Рикмен опять искромсала твою рукопись?
Журналист всё ещё продолжал обращаться к Мориарти:
— Собственно, тебя-то я и искал. У меня вопрос. — Мимо проходила официантка, и Смитбек помахал ей. — Виски «Макаллан», чистого.
Потом продолжал:
— Я хотел узнать, что там за история со статуэткой Мбвуна.
Наступило ошеломлённое молчание. Смитбек перевёл взгляд с Мориарти на Марго.
— Что я такого сказал?
— Мы как раз разговаривали о Мбвуне, — нерешительно ответила она.
— Вот как? — произнёс Смитбек. — Мир тесен. В общем, старик австриец, фон Остер, сказал мне, что Рикмен поднимала шум, когда Мбвуна устанавливали на стенд. Намекала на какие-то тайны. Поэтому я начал копать.
Официантка принесла виски, журналист поднял стакан в безмолвном тосте, потом осушил.
— Пока что я разузнал только кое-какие подробности из прошлого, — продолжал он. — В верховьях Шингу, притока Амазонки, обитало племя котога. Публика, надо полагать, была ещё та — колдуны, человеческие жертвоприношения и всё такое прочее. Поскольку следов эти дикари почти не оставили, антропологи решили, что они вымерли несколько столетий назад. Сохранилась только куча мифов у тамошних племён.
— Мне кое-что известно об этом, — заговорил Мориарти. — Мы с Марго как раз завели речь о Мбвуне. Только не все считают…
— Знаю, знаю. Не перебивай.
Мориарти с недовольным видом откинулся на спинку стула. Делать замечания ему было привычнее, чем выслушивать их.
— Словом, несколько лет назад в музее работал человек по фамилии Уиттлси. Он организовал экспедицию в верховья Шингу на поиски следов племени котога — артефактов, мест древних стоянок и прочего — Смитбек с заговорщицким видом подался вперёд. — Но Уиттлси скрыл от всех, что собирается искать не только следы племени. Он надеялся найти само племя! Вбил себе в голову, что котога ещё существуют, и не сомневался, что сможет отыскать их. Разработал так называемую триангуляцию мифа.
Тут уж Мориарти не смог больше сдерживаться:
— Это значит — пометить на карте все места, где бытуют легенды о каком-нибудь народе, установить, где эти легенды наиболее подробны и последовательны, а затем определить центр региона, в котором распространён этот миф. Наиболее вероятно, что источник мифа находится там.