(…)
Плохо организовано взаимодействие между частями и родами войск.
(…)
Имеются факты бомбардировки частей своей авиацией. Так, части 37-й гвардейской стрелковой дивизии и 118-го гвардейского стрелкового полка с 21 на 22 и с 22 на 23 августа были подвергнуты бомбардировке своей авиации, в результате чего в частях имеются убитые и раненые.
Штаб армии и действующие части не занимаются постоянной разведкой сил противника, в результате чего не знают, какие части им противостоят, количество частей, не знают, какую задачу ставит противник, вообще не имеют о противнике никаких сведений.
(…)
Части совершенно мало уделяют внимание разведке.
(…)
За время боевых действий отмечен целый ряд фактов проявления трусости со стороны командно-начальствующего, а также рядового состава.
Например:
1) 23 августа с.г. противник под прикрытием авиации прорвал линию обороны 4-го и 166-го стрелковых полков, которые в беспорядке стали отходить.
Командир 4-го полка майор Яров и военком батальонный комиссар Сергеев, вместо организации планомерного отхода, бросив полк, бежали с поля боя.
2) Командир 116-го стрелкового полка майор Козин, военком батальонный комиссар Беликов и начальник штаба полка капитан Тищенко также бежали с поля боя, причем на КП полка оставили сов. секретные документы и кассу полка.
3) 15 августа с.г. огневые позиции артполка 22-й истребительной бригады подверглись бомбардировке противника.
Командир полка майор Чирков и военком Петров, проявив трусость, бежали с поля боя. Полком никто не руководил…»[71]
На Курской дуге
Во время подготовки и непосредственного проведения битвы на Курской дуге военным чекистам, кроме информирования командования о ходе боев, недостатках в управлении частями и соединениями Красной Армии, приходилось еще следить и за соблюдением режима секретности при подготовке наступления на Курской дуге. В этой связи процитируем один документ — спецсообщение Виктора Абакумова Иосифу Сталину о причинах расконспирации предстоящих наступательных операций на участке Брянского фронта. Вот текст этого документа:
«По сообщению Управления «Смерш» Брянского фронта, проводившаяся в мае и в июне с.г. подготовка к наступательным действиям на участках 61-й и 63-й армий была проведена без достаточного соблюдения военной тайны и маскировки при сосредоточении войск, что дало возможность противнику догадаться о проводимых нами мероприятиях на этом участке фронта.
Так, например, начальник артиллерии 61-й армии генерал-майор Егоров, будучи осведомлен о подготовке операции по прорыву обороны противника на участке армии и предупрежден командованием фронта о соблюдении строжайшей тайны, сообщил об этом некоторым командирам, в том числе подполковнику Лазареву и майору Сергиевскому.
4 мая с.г. на участке прорыва Егоров организовал военную игру «Наступление» с начальниками артиллерии дивизий и командирами артполков. Для разработки плана прорыва обороны противника Егоров привлек весь оперативный отдел штаба армии, в том числе машинистку Домнину и чертежника Афонина.
27 мая с.г. Егоров раздал план наступления командирам корпусов, бригад и артиллерийских полков.
Несмотря на указания командования фронта не выводить на огневые позиции прибывающие вновь артиллерийские части и не усиливать артиллерийского огня на участке армии, Егоров приказал командирам артиллерийских частей занять огневые позиции и произвести пристрелку одним орудием от батареи.
В результате пристрелки орудий на участке армии образовался массированный артиллерийский огонь.
Это дало возможность противнику догадаться о мероприятиях наших частей, так как вслед за этим он повел большие огневые налеты по нашим участкам огневых позиций.
Сосредоточение войск в районе намеченных действий проходило без достаточной маскировки. Остатки колонн и большое количество транспорта двигались в район сосредоточения днем, что демаскировало расположение наших войск.
Подготовительные мероприятия, рекогносцировка местности, подготовка огневых позиций проводились без достаточной скрытности, что дало возможность противнику, как это установлено радиоперехватом, обнаружить значительное количество нашей артиллерии и огневых позиций.
Так, радиоперехватом зафиксировано, что в период с 29 мая по 6 июня с.г. авиаразведка противника на участке Гудовищи — Поляны — Тшлыково (севернее Мценска) обнаружила 62 артиллерийских и 30 минометных позиций. В районе Задушное — Новосель авиаразведка противника обнаружила 17 артиллерийских батарей.
В мае с.г. на участке Новосель — Орловка — Гвоздяное противник обнаружил 5 наведенных мостов через р. Зуша.
В частях 2-го артиллерийского корпуса рекогносцировочные работы и работы по оборудованию инженерных сооружений проводились без маскировки. Противник, воздушной разведкой обнаружив подготовку некоторых работ и оживление работы на переднем крае обороны корпуса, произвел бомбометание наших артиллерийских позиций, повредив 11 орудий.
Кроме того, арестованные при переходе на нашу сторону агенты германской разведки, а также захваченные в плен нашими войсками немцы показали, что противнику стало известно о подготовке наступления наших войск на участке 61-й и 63-й армий.
Так, арестованный 29 мая с.г. при переходе линии фронта на нашу сторону агент немецкой разведки Стрелков показал, что среди немецкого командования и солдат идут разговоры, что русские готовят наступление, о чем рассказывают сами русские, захваченные немцами в плен.
Фельдфебель 110-го пехотного полка 112-й пехотной дивизии германской армии Кроноуэр, взятый в плен нашими войсками в июне с.г., показал:
«В отношении наступления частей Красной Армии на данном участке я слышал от ротного командира Рейнгольца, который сообщил солдатам, что в начале июня с.г. были захвачены два солдата русской армии, которые сообщили немецкому командованию, что части Красной Армии ведут подготовку и ожидайте наступления.
Кроме того, Рейнгольц сообщил, что самолет «Фокке-Вульф» на территории частей Красной Армии обнаружил новые огневые позиции артиллерии и большое передвижение войск на этом участке».
Старший ефрейтор той же дивизии Пауль Гунтер на допросе сообщил:
«Командир взвода лейтенант Мендель объявил солдатам, что примерно в начале июня с.г. на данном участке нужно ожидать наступления русских, так как самолет-разведчик обнаружил большое скопление русской артиллерии и усиленное передвижение войск.
Среди солдат шли разговоры, что со стороны русских в районе Большая Каргашенка перешел перебежчик, который сообщил о готовящемся наступлении русских на этом направлении»[72].
На Дальнем Востоке
Военные чекисты активно действовали не только на передовой и в прифронтовой полосе, но и в глубоком тылу, например, на Дальнем Востоке. Хотя назвать этот регион мирным — сложно. В любой момент там могла начаться советско-японская война. Выше мы уже рассказали о том, как в тридцатые годы прошлого века Москве с помощью серии спецопераций удалось охладить воинственный пыл Токио. Несмотря на это, угроза для Советского Дальнего Востока продолжала оставаться. Именно поэтому военные контрразведки внимательно следили за боеспособностью Тихоокеанского флота (ТОФ) и регулярно сообщали Военному совету ТОФ «по самым актуальным вопросам жизни флота». Всего за годы войны было передано 218 спецсообщений, из них:
об антисоветских и аморальных проявлениях в частях флота — 15;
о недочетах боевой готовности частей — 39;
о недочетах формирования и отмобилизовывания частей — 15;
о недочетах хранения боезапаса и другого военного имущества — 20;
о ходе выполнения приказа Наркомата ВМФ № 0200 по ведению секретного делопроизводства — 11;
о ходе выполнения приказа Наркомата ВМФ № 0739 об улучшении связи на военное время — 2;
о неправильном строительстве военных объектов — 4;
о необеспечении частей вооружением и другими видами имущества — 3;
о подмене воспитательной работы репрессиями — 2;
о неудовлетворительном хранении бактериологических культур в ветлаборатории ТОФ — 1[73].
На страже военной тайны
Среди мифов, связанных с эпохой Иосифа Сталина, есть и такой. За утрату документа, содержащего государственную тайну, человека могли отправить на много лет в ГУЛАГ или расстрелять. Поэтому проблем с соблюдением требований секретного делопроизводства не возникало, и агенты иностранных разведок, при всем своем старании, не могли бы украсть секретные бумаги[74]. Если говорить об отечественном атомном проекте, который возглавлял Лаврентий Берия и отвечал в т. ч. за соблюдение всех требований режима секретности, то это утверждение верно. Взрыв первой советской бомбы был шоком для западных разведок.
А вот утверждать то же самое в отношении штабных подразделений Красной Армии во время Великой Отечественной войны сложно. Факты свидетельствуют об обратном. В ходе плановых проверок военные чекисты обнаружили множество грубейших нарушений элементарных требований секретного делопроизводства. Если бы в одном из этих подразделений служил агент немецкой разведки, то нанесенный им ущерб был бы колоссальный. Другое дело, что «особисты» смогли предотвратить проникновение агентуры противника в советские штабы. О противоборстве Москвы и Берлина в тайной войне написано очень много, поэтому мы не будем останавливаться на этой теме, а расскажем о том, как штабные офицеры Красной Армии во время Великой Отечественной войны вольно или невольно становились пособниками врага.
Проверки, которые провели сотрудники Лубянки в первые месяцы войны, выявили многочисленные нарушения в организации криптографической службы в центре и на местах. Результаты этих мероприятий были отражены в различных документах. Например, в докладной записке членов комиссии НКГБ СССР наркому госбезопасности СССР о результатах проверки охраны помещений и хранения военно-оперативных документов в Генштабе РККА (датирована 30 июня 1941 года) и Директиве НКВД СССР № 271 от 8 октября 1941 года, а также в приказах НКО СССР №№ 375, 0281, 0422 о недостатках в работе по приему и передаче шифротелеграмм[75].
Вот что, например, сообщалось в докладной записке:
«29 июня 1941 года была проверена охрана помещений и хранения военно-оперативных документов в Генеральном штабе Красной Армии.
Проверке были подвергнуты: Оперативное управление (Оперативный пункт, общая часть, восьмой отдел (шифровальный). — Прим. авт.) и узел связи, как места наибольшего сосредоточения важных секретных военно-оперативных документов.
В результате проверки были установлены следующие недостатки в охране, хранении и учете документов, способствующих разглашению военно-оперативной тайны:
а) По Оперативному управлению.
Ведение секретного военно-оперативного делопроизводства, контролем за прохождением военно-оперативных документов и их хранение в Оперативном управлении занимается общая часть.
Проверкой установлено, что работа общей части ОУ (Оперативного управления. — Прим. авт.) не налажена и сохранность проходящих через нее документов не обеспечена.
1. Дела с расшифрованными военными телеграммами, хранящимися в оперативном пункте, надлежащим образом не оформлены, то есть не имеют внутренней описи содержащихся в них шифротелеграмм и хранятся в столе, доступ к которому без надобности имеют шесть человек.
2. В машинописном бюро Оперативного управления нет твердого установленного порядка, определяющего печатание, размножение и учет оперативных документов и уничтожение черновых материалов и копировальной бумаги.
Так, черновики военно-оперативных документов после печатания с них в машинописном бюро возвращались исполнителю, коими они безучастно и единолично уничтожались без участия представителей общей части ОУ.
Копировальная бумага только однократного использования не учитывается и была обнаружена в большом количестве с ясными оттисками на ней секретных военно-оперативных текстов. Кроме того, в корзинке машинописного бюро были обнаружены на две и четыре части порванные особо важные военно-оперативные документы (оперативная сводка, запись телефонных разговоров, приказ Ставки Главного командования о формировании военных соединений и т. п.), попавшие туда как испорченные или лишние экземпляры.
Указанные выше недостатки в делопроизводстве Оперативного управления следует отнести за счет бездеятельности и отсутствия должного контроля за сохранностью документов со стороны начальника общей части ОУ майора Антонцева Г.А.
Что касается восьмого (шифровального) отдела Оперативного управления, то там существенных недостатков в обработке, прохождении, учете и хранении шифрованных военно-оперативных телеграмм не обнаружено, за исключением того, что отделом иногда принимаются тексты шифротелеграмм, написанные не от руки исполнителями, а отпечатанные в нескольких экземплярах в машинописном бюро.
Таким образом, с содержанием отправляемых телеграмм без надобности знакомятся машинистки.
Существенным недостатком в работе восьмого отдела является то, что он продолжает работать в условиях, выработанных мирным временем, а именно: обработка, учет и хранение военно-оперативных шифрованных телеграмм по связи с фронтами не отделены от остальной работы отдела. Эти телеграммы учитываются в общем журнале, обрабатываются всеми шифровальщиками, хранятся в общих помещениях и общих столах с остальной перепиской и, теряясь в общей переписке, особо не контролируются.
б) По узлу связи.
Узел связи НКО занимается отправкой и приемом по телеграфу и радио шифрованных и открытых фронтовых сообщений и осуществляет связь с округами. Нарушений в прохождении, учете и уничтожении обработанных входящих и исходящих сообщений не установлено.
Служебные помещения общей части, оперпункта и восьмого отдела Оперативного управления, а также узла связи в основном соответствуют своему назначению с точки зрения хранения в них военно-оперативных документов, но недостаточно по площади, в связи с чем работа производится скученно.
Соответствующими столами и хранилищами эти помещения обеспечены.
Следует отметить, что Генштаб, в том числе и указанные выше объекты, не располагают резервными площадями при передислокации или переходе в другое помещение (укрытие) для работы в случае необходимости.
Охрана Генерального штаба, как внешняя, так и внутренняя, не усилена и в основном оставлена в том виде, как она существовала в мирное время.
Пересылка по городу оперативных документов из Генштаба в другие пункты производится обычным порядком через фельдсвязь без вооруженной охраны.
В целях устранения обнаруженных при проверке недостатков хранения военно-оперативных документов и охране помещений Генерального штаба считаем необходимым:
1. Оформить дела военно-оперативных телеграмм, хранящихся в общей части Оперативного управления, и сократить круг лиц, соприкасающихся с этими делами, с шести до двух человек.
2. Установить твердый порядок в машинописном бюро по печатанью и размножению оперативно-военных документов и уничтожению черновиков и копировальной бумаги.
Уничтожение черновиков, лишних и испорченных экземпляров копировальной бумаги производится по акту в присутствии старшей машинистки и представителя общей части Оперативного управления.
3. Запретить размножать в машинописном бюро тексты исходящих шифрованных телеграмм, направляемых в 8-й отдел на зашифрование.
4. Выделить прием, обработку, отправку, учет и хранение фронтовых документов военно-оперативных документов и взять их под особый контроль.
Ответственность за проверку исполнения возложить на 5-й Отдел НКГБ СССР.
5. Ключи от хранилищ и столов хранить в опечатанном виде в одном столе под особой охраной.
6. Усилить внешнюю и внутреннюю охрану Генерального штаба, возложив внутреннюю охрану на 1-й Отдел НКГБ, а внешнюю — на НКО.
Особенно усилить охрану Оперативного управления, шифровального отдела и узла связи.
7. Организовать охрану командиров штаба при доставке военно-оперативных документов Генштаба в иные пункты города.
8. 3-му Управлению НКО (военная контрразведка. — Прим. авт.) срочно провести дополнительную спецпроверку лиц, соприкасающихся с особо важными документами. Лиц с компрометирующими моментами немедленно отвести.
9. За бездеятельность и не обеспечение порядка в работе начальника общей части майора Антонцева с указанной должности снять…»[76]
Вопреки распространенному мнению о звериной жестокости чекистов, виновный не понес серьезного наказания. Его лишь перевели на должность исполняющего обязанности начальника отделения отдела укомплектования штаба Центрального фронта. Затем он воевал на Брянском, Центральном и 1-м Белорусском фронтах, занимая различные должности в штабах. Уволен в запас в 1946 году в звании подполковника.
В Директиве НКВД СССР № 271 «О мероприятиях по устранению недостатков в работе шифровальных органов и предотвращению разглашения военной тайны» подводились итоги «обследования состояния работы шифровальных отделов фронтов» Управлением Особых отделов НКВД СССР. В результате были выявлены: «наличие ряда существенных недостатков в шифровальной работе:
1. До сих пор имеет место нарушение правил сохранения военной тайны: плохо хранятся шифровальные телеграммы, с шифротелеграмм снимаются большое количество копий без учета их выдачи, значительное количество шифротелеграмм утеряно. Ответственными штабными работниками продолжается практика ведения открытых переговоров по телеграфу и телефону с передачей при этом совершенно секретных сведений.