Но, несмотря на то что исход дискуссии был предрешен и вся пресса государства с энтузиазмом поддержала прогрессивную позицию Серапиона Неклыса, среди астрономов и даже физиков нашлось несколько идиотов, которые старались поставить под сомнение народную мудрость. После дискуссии, которая приняла историческое постановление «Считать небо твердым!», упомянутых ретроградов отправили на изумрудные рудники.
Небо стало твердым, и никто уже в этом не сомневался. Дети в школе учились по учебникам, в которых доступно доказывалось, что Валетрикс – единственная планета в мире, потому что в нем есть место лишь одному великому Вождю.
Так как наука должна была развиваться далее, Неклыс периодически выступал с новыми смелыми идеями.
Последней из них было предложение объединить усилия астрономов и артиллеристов: построить такую пушку, чтобы она могла дострелить до неба и пробить его твердь. Но не просто пробить, а выбить в нем ряд отверстий, которые вкупе читались бы как имя Вождя. И тогда каждый житель планеты, выходя вечером на улицу, сможет обратить взор к нему и согреть сердце лицезрением любимого имени.
Вождь дал согласие на эксперимент.
Три года ушло на строительство пушки, и ресурсы государства были напряжены до предела. Великое свершение было не за горами.
На четвертый год пушка выстрелила, а когда дым рассеялся, оказалось, что в небе не возникло новой дырки. Артиллеристы, прежде чем их расстреляли, утверждали, что им всучили неправильные данные о расстоянии от Валетрикса до небосвода. Но Резет и Неклыс убедительно доказали Вождю, что артиллеристы неправильно прочитали чертежи. Были набраны новые артиллеристы, и началось строительство новой пушки, втрое больше первой.
И именно в эти месяцы, полные голодного энтузиазма и благородных лишений, на большом поле возле столицы неожиданно опустилось некое яйцеобразное сооружение, из которого, как донес в Дом начальник патруля, вышли люди, умеющие говорить на нашем языке и утверждавшие, что они прибыли с другой планеты.
Двоих из них вскоре доставили в Дом.
Там с ними беседовал сам Вождь. При беседе присутствовали Резет и Неклыс.
– Вы утверждаете, – сказал Вождь, старчески шагая по мягкому ковру, – что прибыли с другой планеты?
– Совершенно точно, – ответил капитан «Руки дружбы».
– Как же вы могли это сделать, – Вождь улыбнулся своей известной каждому ребенку лукавой и доброй усмешкой и почесал седые бакенбарды, – если небо, как известно, твердое?
– Не может быть! – воскликнул психолог Галактического центра. – На вашем уровне цивилизации вы должны находиться на грани космических полетов и давно уже догадаться, что Вселенная бесконечна.
Вождь покосился на Неклыса, Неклыс в растерянности – на Резета.
– Мы все это слышали, – вздохнул Резет. Он был страшно перепуган. Этот разговор мог оказаться последним в его жизни. – Нам об этом давно твердили враги. К счастью, наша наука опровергла реакционные бредни.
– И все же, – вежливо сказал капитан, – мы прилетели.
– Если бы вы пробили наше небо, – задумчиво произнес Вождь, – в нем образовалась бы дырка. А дырки нет. Нет? – С этим вопросом он обратился к Неклысу.
– Нет дырки, – согласился тот. Он пытался сообразить, не лучше ли покаяться сейчас, чем ждать, пока покаяние из него выбьют.
– Ты что-то хотел сказать? – спросил проницательный Вождь.
– Мы не рассматривали вопрос, – сказал Неклыс, пытаясь унять дрожь в коленях, – есть ли Вселенная за пределами твердого неба. Не исключено…
– Исключено, исключено! – завопил Резет, который был куда умнее своего друга. – Там ничего нет!
– А если было, – тихо сказал Вождь, – то за пределами могли бы появиться иные вожди. Ваши слова, Неклыс?
– Это Резет написал! – признался астроном. – Я не хотел.
Вождь будто и не услышал этих слов. Он обратился к капитану «Руки дружбы»:
– Вы продолжаете настаивать на том, что Вселенная бесконечна?
– И число населенных миров в ней велико, – терпеливо ответил капитан.
– А вы? – вежливо спросил Вождь у психолога.
– Я не хотел бы углубляться в дискуссию, – сказал тот. Он был ученым и хотел сначала понять глубину заблуждений и убежденности своих оппонентов. – Не исключена иная точка зрения.
– Увести их, – сказал Вождь. Затем обернулся к Резету: – А их яйцо стоит?
– Еще стоит, – сказал взбодрившийся Резет.
– Тогда вы знаете, что делать.
На Неклыса он не смотрел.
Вечером того же дня Резет был снова принят Вождем.
– Ну, что нового? – спросил Вождь, стоя у окна и глядя в сад.
– Случилось несколько происшествий, – сказал Резет. – Некоторые настолько драматичны, что я опасаюсь…
– Говори.
– Сегодня при учебном атомном бомбометании случайно уничтожено инородное тело, что упало с твердого неба, – сказал Резет.
– И что?
– Тело разрушено, и все погибли.
– Жаль, – сказал Вождь. – Есть ли жертвы среди мирного населения?
– Минимальные, – ответил Резет.
– Назначить родственникам пенсии, – сказал Вождь. – Что еще?
– Из двоих сумасшедших, которые пытались настаивать на лживых теориях, один застрелен при попытке к бегству.
– Ага, – согласился Вождь. – Это тот, что упорствовал.
– А второй жив. Я буду беречь его на случай, если вам захочется с ним побеседовать.
– Разумно, – сказал Вождь. – Мне всегда интересны чужие идеи. Это все?
– Все.
– Тогда идите и еще подумайте, – сказал Вождь, так и не обернувшись.
Резет послушно покинул кабинет Вождя. Он был грустен. Он поехал на виллу к Неклысу. Они долго говорили, вспоминали свою молодость. Затем Резет вернулся в Дом. Он позвонил снизу.
Вождь не спал. Он читал. Он только спросил:
– Что у вас еще?
– Несчастье, – сказал Резет. – Напоровшись на нож в припадке безумия, погиб наш ведущий астроном Серапион Неклыс.
– Я искренне скорблю, – сказал Вождь. – В официальном сообщении не надо упоминать о безумии. Это грубо. Достаточно сердечного приступа. И учтите, я буду на похоронах. Так что обеспечьте безопасность.
Рассказывают, что у гроба Серапиона Неклыса Вождь уронил слезу.