Долго ей ждать не пришлось – молодой человек бросил на нее еще несколько пристальных взглядов, после чего встал, сделал шаг к ее столику и спросил:
– Можно? – И взял в руки свой стакан с лимонадом, чтобы переставить к ней.
То, что это именно лимонад, она знала точно, потому что прислушивалась к его диалогу с официанткой. Из этого же диалога выяснилось, что он говорит по-русски.
– Пожалуйста, – ответила она, поведя плечом. Так делали француженки в фильмах, которые Анжела любила пересматривать, когда на нее нападала тоска.
– Владимир, – представился молодой человек.
Анжела тоже назвалась и неожиданно для самой себя спросила, нарушив, вероятно, все строгие Лёвины правила сразу:
– Вы здесь один?
– Да, так вышло. Собирались отдыхать вдвоем с подругой, но прямо перед отпуском расстались.
– Мне жаль, – сказала Анжела неискренне.
– Так бывает, – ответил он. – Вот услышал, что вы говорите по-русски, и решил составить компанию. Все же одному тут немного… скучновато.
– Да, развлечений немного, – засмеялась Анжела. – Поэтому пенсионеров со всего света сюда как магнитом тянет. А я привезла друга, который только что ушел от жены и собирается закрутить курортный роман. – Владимир поднял брови. – Но только не со мной! – рассмеялась она. – Иначе я не сидела бы тут одна. Он бегает за девочками.
– А что вы делаете вечером? – спросил новый знакомый с интересом.
– Собираюсь погулять по пляжу, сфотографировать закат…
– Может быть, сходим куда-нибудь вдвоем? Здесь есть неплохой клуб.
– Нет, я не пойду в клуб, – сказала Анжела каменным голосом. – А вам если надо, то и идите.
Владимир тут же отступил.
– А вы из какого города? – спросил он заинтересованно. – Из Москвы?
– Да, а вы?
– Я тоже, – ответил он, показав прекрасные зубы.
– Отлично, значит, можно будет потом не просто переписываться, но и встречаться живьем, – ляпнула Анжела и едва не откусила себе язык.
В течение последующего часа, пока они сидели за столиком под полосатым зонтом, она потела и пыхтела, пытаясь нигде не проколоться, и прокололась еще раз десять. Когда они расстались, договорившись встретиться на этом же самом месте в семь часов вечера, Анжела пулей полетела в отель. Вместо того чтобы дожидаться лифта, она резво пробежала по лестнице четыре этажа и бросилась к номеру Лёвы.
Дверь оказалась заперта, и она забарабанила в нее кулаком. Через некоторое время Лёва открыл и, увидев Анжелу, испугался. Пот лил с нее градом, волосы растрепались и, кажется, на всю гостиницу было слышно, как стучит ее сердце.
– Господи, что случилось?! – воскликнул он, шагнув подруге навстречу. – У тебя глаза, как у сбрендившей белки, – круглые и дикие.
– Лёва, так ничего не получится! – воскликнула Анжела плачущим голосом. – Не выйдет!
– Да ты зайди, погоди кричать, – пробормотал тот и потянул ее за руку, втягивая внутрь. – Вообще-то я кое-кого жду… Ну да ладно. Что у тебя стряслось? На тебя напала стая диких альбатросов?
– Перестань шутить! – закричала Анжела и топнула ногой, остановившись посреди номера. – У меня, можно сказать, жизнь рушится.
– Так, – деловито сказал Лёва. – Что произошло?
В номере было на удивление уютно. Ни одной вещи не валялось на виду. Если бы Анжела была способна в тот момент обращать внимание на окружающую обстановку, она заметила бы и две внушительные свечи в стеклянных подсвечниках, и вазу тяжелой пунцовой клубники, и горку конфет в искристых фантиках. Однако смотреть по сторонам ей и в голову не приходило. Она была в отчаянии и думала только о собственной неудаче.
– Произошло то, что я познакомилась с парнем и попыталась применить на практике твои советы, – она принялась нервно расхаживать по номеру.
– Ну и?
– И у меня ничего не вышло. Потому что человек не может себя переделать. Я не такая, какой хочу казаться, понимаешь? И если даже мне удастся заарканить очередного мужика, я долго не продержусь: сорвусь и все испорчу. И он меня бросит. Как обычно!
– Мне кажется, ты слишком серьезно относишься к проблеме, – заявил Лёва. – Это же просто знакомство, флирт. От него надо получать удовольствие, а не отрицательные эмоции.
– Может, для мужчин все и просто… Лёва, я не хочу блефовать и выдавать себя не за ту женщину, какой я являюсь на самом деле. Я хочу, чтобы кто-нибудь влюбился именно в меня, чтобы он оценил по достоинству именно меня! Я не желаю контролировать каждое свое слово и движение.
– Ладно, ладно, успокойся. Вероятно, я дал тебе плохой совет. Наверное, мужчина не должен указывать женщине, как себя вести. Я просто привык, что каждая новая девица играет со мной, как кошка с придушенной мышью.
Он замолчал и нервно посмотрел на часы.
– Ты что, кого-то ждешь? – всполошилась Анжела. И тут же ее осенило: – Неужели ту блондинку с красной сумкой?
– Так ты ее заметила? – оживился Лёва. – Не знаю, выйдет ли из этого что-нибудь путное, но… Да, я помог ей оформиться, дотащил сумку до номера и провел экскурсию по отелю: показал, где фитнес, турецкие бани, джакузи, открытые бассейны… Даже успел показать бар на крыше. Оттуда открывается офигенный вид на море. Она выглядела довольной.
– Здесь, оказывается, столько всего интересного, а я никогда ничем не пользовалась.
– Правильно. Потому что ты и в прошлый, и в позапрошлый раз бегала по городу, высунув язык, в поисках настоящей любви.
– Ладно, не сыпь мне соль на раны. Как зовут твою новую знакомую?
– Марина.
– И что, она должна вот прямо сейчас прийти?
– С минуты на минуту.
– Ох, тогда я испаряюсь.
– Если она придет, я сразу тебе позвоню и скажу, что ужин отменяется.
– При ней будешь звонить?
– Я уже объяснил, что мы друзья и все такое… Будет нормально, если я поставлю тебя в известность. А если не позвоню, встречаемся в семь часов внизу, возле стойки регистрации.
– Не поняла. Ты позвонишь, если она придет. А если не придет – почему ты не сможешь позвонить?
– Я наверняка буду расстроен, – важно ответил Лёва.
Анжела хмыкнула и направилась к двери. На семь часов у нее было назначено свидание с Владимиром, но, договариваясь о встрече, она уже точно знала, что не пойдет на нее. Он показался ей таким приятным человеком, а она вела себя как полная идиотка. Ей было стыдно, противно, обидно, жалко себя…
Очутившись в своем номере, она бросилась на кровать и некоторое время лежала, тупо глядя в потолок и ни о чем не думая. Вернее, мысли проносились в ее голове с огромной скоростью, и ни одну не удавалось ухватить.
В половине седьмого она на всякий случай решила привести себя в божеский вид. Вообще-то здесь не особенно наряжались ни местные, ни туристы. «Ну, это еще наш молодняк не явился», – подумала Анжела. Тем не менее она выбрала льняное платье по колено и подобрала к нему круглые серьги с лунным камнем и на этом решила остановиться. Простенько и со вкусом. Она вспомнила, что не сразу научилась останавливаться вовремя. Прежде она любила покупать украшения гарнитурами и надевала все сразу: и кольцо, и серьги, и ожерелье, и браслет. Со временем до нее дошло, что она перебарщивает. Теперь чужие люди часто хвалили ее вкус и чувство меры. Но что в этом толку? Счастья-то нет.
Лёва не позвонил, и Анжела, как договаривались, спустилась вниз и села в кресло возле стойки администрации. На столе лежали журналы, в том числе и на русском, она взяла первый попавшийся и развернула. Глаза бессмысленно заскользили по строчкам. Думала она, разумеется, о том, что вот сейчас, в эту самую минуту, Владимир ждет ее в кафе с полосатыми зонтиками и тревожно глядит по сторонам. Конечно, можно было бы наплевать на собственные страхи, взять себя в руки и пойти на свидание, но интуиция подсказывала Анжеле, что ничего хорошего из этого все равно не выйдет. А она привыкла доверять своей интуиции.
В семь часов Лёва не появился. Не появился он и через пятнадцать минут. Анжела позвонила ему на мобильный, но он не ответил. «Вот же морда! Наверняка Марина явилась, и у него в ту же самую секунду из головы ветром выдуло мозги».
Анжела решила поужинать в одиночестве в ресторане отеля, а потом вернуться в номер, почитать книжку и лечь спать. Но в лифте ее одолели сомнения. А вдруг Марина не пришла, а с Левой что-то случилось? Поскользнулся на мокрой плитке в ванне, упал и сломал ногу? Лежит, беспомощный, и надеется, что она станет его искать…
Ее рука потянулась к кнопке четвертого этажа. Лифт послушно выполнил команду и раздвинул для нее двери, мягко прошипев что-то одобрительное. Анжела прошла по вычищенной до бархатного блеска дорожке, остановилась возле знакомой двери и негромко постучала в нее костяшками пальцев. Через несколько секунд дверь распахнулась, и глазам изумленной Анжелы предстал Лёва, облаченный в носки, сандалии и трусы с рисунком, изображающим весело скачущие баклажаны. Трусы они вместе с Катериной покупали в Питере и долго ржали, представляя, как баклажаны будут выглядеть не на манекене, а на живом, так сказать, образце.
Лёва был пьян и плохо держался на ногах. На стеклянном столике Анжела заметила ополовиненную канистру с вином, початую бутылку коньяка, штопор и салфетку в багровых пятнах.
– Ты что, кого-то убил? – спросила она, оглядывая разор, учиненный хозяином в номере, который еще недавно выглядел так уютно. – Почему у тебя салфетка в крови?
– Не дрейфь, это я просто клубнику ел. – И тут же без перехода ноющим голосом воскликнул: – Она не пришла, представляешь?! Я с балкона видел, как эта коза уходила в город, покачивая роскошной задницей. Я чуть не спрыгнул с четвертого этажа от возмущения. Потом передумал и решил немного подправить настроение.
– Мы могли бы выпить вместе за ужином, – осуждающе заметила Анжела. – Я, как дура, жду тебя внизу, а ты тут делаешь себе «ерша».
– Я и тебе могу сделать, – предложил Лёва, широко махнув рукой в сторону столика. – Знаешь, какое вино вкусное?
В трусах, носках и сандалиях он выглядел до ужаса потешно.
– Вот от вина я, пожалуй, не откажусь, – неожиданно призналась Анжела, на душе у которой, как она ни крепилась, все равно скребли кошки. Причем кошки оказались какими-то уж чересчур настырными.
Она села на маленький диванчик, поставила локти на колени и подперла голову ладонями. Лёва тем временем нетвердой походкой направился к бару и, достав оттуда высокий бокал, принес и утвердил его на столе. Потом открыл канистру, прицелился и медленно наклонил. Вино розовым водопадом ударило в дно, закрутилось и, нежно булькнув, наполнило бокал до краев.
– Держи, – сказал Лёва, широко махнув рукой. Вероятно, он отлично понимал, что до Анжелы бокал ему не донести.
Ей пришлось встать и наклониться, чтобы отпить первый глоток. Потом, с бокалом в руке, она подошла к окну, из которого открывался вид на море. На улице уже стемнело, и теплое абрикосовое солнце медленно таяло в воде. Вероятно, здесь оно не пряталось за горизонтом, а просто уходило на дно и остывало, лежа на крупной гальке.
После первого бокала ноги Анжелы сделались легкими и не шли, а летели над полом. Пол несколько раз качнулся. В животе стало тепло, а во рту появился вкус вишни с ванильным оттенком.
– Налить тебе второй бокальчик? – спросил Лёва, оказавшийся очень чутким другом.
Анжела согласилась, выпила еще вина и заявила:
– Я хочу есть. Предлагаю пойти поужинать.
– Лучше заказать еду в номер.
– Нет, не лучше, – уперлась она. – Мы наедимся, снова выпьем вина, которое обязательно ударит нам в голову, начнем целоваться и совершим глупость. Обычно так и происходят все на свете глупости. Я настаиваю на ресторане. Заодно проветримся перед сном.
– Тогда мне надо надеть штаны, – с профессорским видом заявил Лёва и отправился за джинсами.
Через некоторое время они вышли из отеля и, поддерживая друг друга, отправились на бульвар, который тянулся вдоль берега. По всему бульвару стояли кадки с мощными пальмами. Пальмы приезжала поливать специальная машина, и они, присмотренные, весело росли, не давая толковой тени. Впрочем, сейчас тень была уже не нужна – жгучая южная ночь разлилась по побережью и накрыла море черным платком. Невидимая вода мерно плескалась внизу, за щербатым парапетом, и оттуда доносился отчетливый сладко-йодистый запах водорослей.
Гуляющих было мало, и лишь возле мола, уходящего в непроглядную темень, горели яркие фонари. Поблизости работали три ресторанчика с крытыми верандами, расположенные бок о бок. Все три были полны. Издали было слышно, как гомонят посетители, и на душе у Анжелы сразу сделалось хорошо и спокойно. Пока не начался сезон, здесь собирались местные жители, многие приходили целыми семьями, и маленькие ребятишки весело бегали между столиками.
– В какой ресторан из трех пойдем? – спросил Лёва, который только выглядел трезвым, но на самом деле все еще находился под гипнотическим действием вина, сдобренного коньяком.
– Вот в этот, – ткнула пальцем Анжела. – Отсюда хорошо видно море.
– Ладно, – согласился Лёва и потянул ее за собой. – Хотя моря сейчас вообще не видно.
– Зато я знаю, что оно там.
Под вывеской ресторана висел самодельный плакат, оповещающий о том, что здесь подают цацу.
– Кто такая цаца? – спросила Анжела, затуманенным взором окидывая зал в поисках свободного места.
Когда они нашли для себя столик и задали тот же вопрос подошедшей официантке, выяснилось, что цаца – это мелкая жареная рыбешка, чрезвычайно вкусная. Анжела сразу заказала себе эту самую цацу, а Лёва выбрал запеченую картошку и сыр в панировке. Желтый овечий сыр был еще одним забавным словом, которое русские туристы привозили из Болгарии. Он именовался «кашкавал» и, разумеется, рождал ассоциации с кошками. После первой поездки Лёва долго звал Анжелиного кота Тихона кашкавалом и сам же при этом дико хохотал. Тихон обижался. Кошки очень не любят, когда над ними смеются.
Официантка предложила принести местного вина, и Лёва, не раздумывая, согласился. По всей видимости, алкоголь был необходим ему, чтобы усмирять растревоженное девушкой Мариной самолюбие.
Несмотря на большое количество посетителей, еду принесли довольно быстро, и Анжела не удержалась от восклицания:
– Вот это да!
Тарелка с цацей была огромной, как колесо: обжаренная в муке рыбка лежала большой остроконечной горой. Официантка довольно улыбнулась и быстро ушла, призываемая другими гостями.
– Мне почему-то кажется, что эту цацу надо есть с головой, – неуверенно заявил Лёва. – Уж слишком она мелкая.
Он втянул носом воздух, наслаждаясь умопомрачительным запахом.
– Я что, кошка? – возмутилась Анжела. – Головы есть не стану ни за что.
Она приступила к трапезе и двигала челюстями до тех пор, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла глаза и крякнула.
– Смотри, Лёва, вон там, слева, та троица, которую мы видели утром в кафе.
– А-а, Павлик и его белокурая бестия в сопровождении подружки?
– Это не подружка, а сестра.
– Откуда ты знаешь?
– Я с этим Павликом сегодня познакомилась, – призналась Анжела, которой страшно не хотелось, чтобы Лёва острил по этому поводу. – Перекинулись парой фраз возле магазина.
– Наверняка он решил, что встретил ангела, – заявил Лёва. – После такой мымры всякая нормальная женщина покажется до офигения доброй. И почему хорошим мужикам достаются именно ведьмы?
Разговаривая, они оба поглядывали на троицу, которая сидела через проход от них, попивая вино и заедая его местными деликатесами. Жена Павлика была одета в яркое платье, туго облегавшее маленький крепкий бюст. Когда на нее неожиданно налетела ночная бабочка, она замахала руками и взвизгнула:
– Ну, что ты сидишь, кретинище, прогони ее! Или убей!
Павлик поднялся со своего места и тоже замахал руками. При этом он бросил косой взгляд на Анжелу: в этом взгляде читались такое унижение и такая безысходность, что она едва не задохнулась от жалости.
– Слушай, Лёва, он выглядит таким несчастным!
– Конечно, он несчастлив. Ясно, как дважды два. А может быть, тебе стоит прибрать его к рукам? – спросил Лёва и тут же загорелся пришедшей ему в голову идеей. – Отбить на хрен – и все! Да ведь это будет идеальное решение твоей проблемы.
Анжела разинула рот. Из-за красного вина, выпитого после розового, ее мыслительный процесс протекал не так быстро и активно, как обычно.
– Смотри, – продолжал между тем вслух рассуждать Лёва, – тебе нужен человек, который оценил бы тебя по достоинству…
– Этот оценит, – согласилась Анжела без раздумий.
– Кроме того, если ты его присвоишь и охватишь заботой, он будет только рад.
– Полагаю, да.
– Твое доброе отношение к людям вообще, которое я, положа руку на сердце, считаю страшным недостатком…
– Ну и болван.
– Возможно. Так вот, это твое хорошее отношение тронет сердце Павлика и приведет его к твоим ногам.
– И он дико милый!
– Мне тоже так кажется.
– Но как я его отобью? – удивленно спросила Анжела.
– Смело, с блеском, легко!
Между тем, пока они обсуждали план захвата Павлика, на бедолагу снова наехали.
– Я же просила тебя заткнуть за шиворот салфетку! – довольно громко прошипела его собственная домашняя «змея». – Смотри, что наделал! Заляпал рубашку. А я, между прочим, за нее бешеные деньги отдала в бутике. Безрукая скотина. Сам будешь отстирывать, я тут на химчистку левы тратить не собираюсь.
– Я отдам горничной в отеле, – сказал Павлик почти беззвучно.
– Так я тебе и разрешила. Тоже мне, капиталист… Да с нас в отеле, знаешь, сколько за это слупят? Так бы и убила придурка. Ненавижу!
Анжелу при этих ее словах кто-то мягко, но сильно толкнул в копчик. Неожиданно для себя она встала, отбросила салфетку и нетвердой походкой направилась к столику, где сидела троица. «Змея» тут же заткнулась, изумленно воззрившись на нее.
– Слушайте, вы! – сказала Анжела, глядя сверху вниз на обидчицу Павлика затуманенным взором. Взор туманили и вино, и негодование тоже. – Вам никто никогда не говорил, какая вы ужасная гадина? Вы весь вечер шипите, как кобра, и всячески оскорбляете собственного мужа, хотя он такой… – Она посмотрела на сделавшегося оловянным Павлика, подыскивая слово… – такой симпатичный!