Тайна прошлогоднего снега - Валерий Роньшин 4 стр.

РАСТЯЖКА!

Не рекламный транспарант, как вы, может быть, подумали, на котором огромными буквами пишут всякую дребедень, а потом натягивают его над проезжей частью. Нет, ребята, это была со­всем-совсем другая растяжечка, на которой гроз­дьями висели бомбы, гранаты, мины и прочие взрывчатые штучки-дрючки, ехх! Ни фига ж се­бе!.. И главное, никуда не свернешь — справа-слева тоже были растяжки…

Я ударила по тормозам!..

Нет тормозов!..

Я рванула ручник!..

И ручник не тормозит!..

А растяжка уже перед самым носом (ну то есть перед бампером) у джипа.

Оставался последний шанс не быть разорван­ной на мелкие кусочки — на всем ходу прыгать из джипа.

Я — за дверцу! А ее заклинило!

Блииииииииииииииииииииин!..

Я оказалась в этой голимой тачке, как в кап­кане!..

Вот гадство!..

Джип на бешеной скорости порвал бампером растяжку, как бегун-спортсмен рвет грудью фи­нишную ленточку. Я, кстати, так и подумала на­последок: «Финиш, Эмка!»

И тотчас же раздался та-а-а-кой мощнейший взрыв, какого я за свои тринадцать с половиной никогда не слышала (и, возможно, больше нико­гда не услышу).

БА-БА-АХХХХХХХХХХХХХХХ!!!

Глава V Д.Р., ИЛИ P.S

И в тот же миг — уууууууууууууууууууххх… — я снова оказалась в кресле, опутанная с ног до головы разноцветными проводками. Все та же девушка-сотрудница все с той же дежурной улыбкой сказала мне:

— Добро пожаловать в реальный мир.

Я ничего не ответила. А вы бы ответили, если б вас за секунду до этого разорвало на кусочки?

— Как прошло ваше путешествие? — осведо­милась девушка-сотрудница.

— Лучше некуда, — буркнула я, постепенно приходя в себя.

— А как вам понравился наш принц-иллю­зия?

— Это вы кого имеете в виду? — не поняла я. — Каннибалова, что ли?

— Какого Каннибалова? — теперь уже не по­няла девушка.

— Хозяина мясной фермы.

— Какой мясной фермы?

— Где тринадцатилетних девочек на мясо от­кармливают.

Девушка-сотрудница смотрела на меня, как на чокнутую.

— Вы вообще-то в порядке? — спросила она с тревогой.

— Да я-то в порядке, а вот ваш комп глючит по-черному.

И я рассказала ей о всех заморочках, случив­шихся со мной на Острове Очарования.

— Минуточку, — сказала девушка и куда-то исчезла.

Но через минуточку явилась не она, а какой-то дядечка.

— Наша фирма приносит вам свои извинения за доставленные неудобства, — произнес он офи­циальным тоном. — Мы во всем разобрались. В системе безопасности программы возникла брешь, в которую проник компьютерный вирус, программисту объявлен строгий выговор за то, что он своевременно не включил «антивирусник». А вам в качестве компенсации за мораль­ный ущерб позвольте вручить карточку гостя. По этой карточке вы можете целый год бесплатно посещать наш Центр.

— Большое спасибо, — сказала я.

— Большое пожалуйста, — ответил он.

Я вышла на улицу. А на улице была весна! Она пахла пахучими пахучками и сверкала сол­нечными зайчиками. Но мне было не до пахучек с зайчиками. У меня было такое ощущение, буд­то моя черепная коробка отдельно, а то, что внутри коробки — мои мозги, — тоже отдельно. И они там болтаются, как соленые помидоры в полупустой банке. Мало того! Мне уже начинало казаться, что у меня не только черепушка отдель­но, а еще и руки, и ноги. Словно бы я и впрямь подорвалась на растяжке.

Ох, как мне было фигово, ребята, вы даже представить себе не можете.

Вдобавок ко всем этим «прелестям», я интуи­тивно чувствовала, что на меня наезжает что-то большое, стремительное и смертоносное типа электрички. На такие прибабахи у меня нюх по­чище, чем у Гафчика. «Но ты же хотела попасть под какое-нибудь приключение, как под по­езд…» напомнил мне внутренний голос.

Это уж точно — хотела. И, похоже, попала.

Я блямкнула Володьке на сотовый. Надо же было предупредить Воробья, чтоб он сматывался из квартиры Одуванчиковой.

— Привет, Воробей, — сказала я, еле шевеля языком (который тоже был как бы отдельно от меня). — Давай там закругляйся.

— А я уже не «там», а тут.

— Где — «тут»?

— Дома сижу.

— Что-нибудь подозрительное у НЛО обнару­жил?

— А, ничего особенного, — кисло ответил Володька. — А у тебя как?

— Вроде тоже ничего особенного.

— А почему «вроде»?

— Да был один моментик…

— Выкладывай!

— Ой, нет, — морщилась я. — Завтра выложу. Че-то у меня башка трещит, как трещотка.

— Ну хоть намекни, — не терпелось Воробью.

— Завтра, завтра… — промямлила я и отклю­чилась, ну в смысле — мобилу отключила.

Собрав остатки сил, я прыгнула в троллик, потом в лифтик, взлетела на свой этаж, заскочи­ла в квартиру и нырнула в кровать. И вот я уже сплю. Спокойной ночи, ребята! Вернее — спо­койного дня. Если вы помните, день был в пол­ном разгаре. Но мне надо было срочно поспать. «Хочешь дольше прожить — больше спи, — гово­рил какой-то восточный мудрец. — Хочешь иметь веселый нрав — больше спи. Хочешь изба­виться от тревожных мыслей — больше спи».

И точно — лишь только мой затылок коснулся подушки, все мои тревожные мысли ушли прочь, как грязная вода уходит в канализацию.

Короче, я уснула, и мне приснился очередной прикольный сон под номером 44!

Все дело происходило на Острове Очарова­ния, посредине которого возвышалось высочен­ное — с двадцатиэтажный дом — сооружение. На самый верх уходило что-то типа метрополитеновского эскалатора, на ступеньках которого стояли тринадцатилетние девочки. Они стояли так же покорно и понуро, как и сидели в клетках на виртуальной ферме у Каннибалова. Движущиеся ступеньки доставляли их наверх и «перекувырки­вали» в огромную воронку. И девочки, не изда­вая ни единого звука, падали куда-то в глубины таинственного сооружения.

ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ… — доносилось зловещее хрумкание из недр сооружения.

Тут-то до меня и дошло, что это такое. МЯ­СОРУБКА! Только увеличенная в несколько ты­сяч раз.

Я не ошиблась. Потому что из круглого от­верстия, расположенного ниже и забранного ре­шеткой, выскакивали сосики, сардельки, копче­ные и вареные колбасы и прочие мясопродукты.

Да уж, зрелище было не из приятных. Это вам не картина Шишкина «Утро в сосновом лесу».

Ж-ж-жуть, одним словом!

Проспала я, как хорек, — аж двадцать часов. А когда проснулась, то почувствовала прилив сил и бодрости. Мне снова было классно, клево и круто! Говоря обычным языком — хорошо, ком­фортно и бодро.

Люкс-с-с, одним словом!

Пускай что угодно на меня наезжает, хоть электричка, хоть скоростной поезд, хоть танки с миноносцами… Мы еще посмотрим кто кого. За­морочки, так заморочки. Я не против позамора-чиваться, лишь бы прикольно было.

Итак, суббота плавно перемахнула на воскре­сенье, двенадцатое мая сбежало и наступило три­надцатое. А это мой дэ-рэ, между прочим. Ну то есть — день рождения. Я родилась тринадцатого мая, к вашему сведению.

Типа у меня сегодня праздник.

Честно сказать, мне ВСЕ праздники по фигу. Когда какая-то кучка людей придумывает какие-то праздничные даты, это все такая фигня. На­стоящий праздник — это тот, который получает­ся совершенно случайно: когда встречаешь хоро­ших людей, когда ешь мороженое в жаркий день или лежишь под солнцем пузом кверху, и даже когда прихлопываешь приставучего комара…

Так что для меня мой день рождения вовсе никакой не праздник, тем более что он прихо­дится на день всемирного туалета. Я сама видела на свой прошлогодний день рождения, как по телику демонстрировали унитазы и говорили, что сегодня всемирный день туалета!..

Короче, я со своим дэ-рэ не парюсь, и он мне по барабану. Я бы про него вообще не вспомина­ла, если б не мои мамочка с папочкой. Они каждый год пытаются изобразить что-то типа стола и подарков.

Нет, подарки это, конечно, классно! Подароч­ки я люблю. Самое главное, чтоб моя маман ут­ром, перед уходом на работу, подарила мне, еще спящей, ШОКОЛАДНЫЙ ТОРТИК С ОРЕШКАМИ! Ну-у, это классный кайф. Вернее, сладкий кайф. Обожаю шоколадные тортики с орешками. Но сейчас мои мамочка с папочкой — в своих ко­мандировках, а значит, шоколадный тортик мне сегодня не светит и не греет.

Не успела эта мысль сделать у меня в голове кульбит, как вдруг…

Кстати, кульбит — это такое упражнение в акробатике: переворот-перекат вперед с опорой на руки. Я это знаю, потому что в пятом классе акробатикой занималась. Да уж, чем я только не занималась в своей жизни: и хоккеем на траве, и балетом на льду, и даже прыжками в ширину…

Ой, ну я реальная болтушка. Опять заболта­лась. Приношу пятьдесят килограммов извине­ний!..

Короче, не успела моя мысль сделать кульбит, как вдруг — дзинь-дрынь. Звонок в дверь.

Я открыла.

На пороге стоял парень лет семнадцати.

— Эта квартира Мухиных?

Я открыла.

На пороге стоял парень лет семнадцати.

— Эта квартира Мухиных?

— Мухиных.

— Получите заказ. — И вручает мне коробку с тортом, а следом протягивает бумажку. — Распи­шитесь в получении.

Я расписалась, и пацан слинял. Я открыла коробку. Опс-мопс! А там мой любименький шо­коладный тортик с орешками. А сверху кремом написано:

ДОРОГОЙ ДОЧУРКЕ ЭММОЧКЕ ОТ ПАПОЧКИ И МАМОЧКИ

А чуть ниже, тоже кремом, размашисто:

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!

И три восклицательных знака в конце — !!! — где каждая палочка — апельсиновый цукатик, а каждая точка — вишенка. Супер!

Ай да папочка с мамочкой! Вот так сюрприз!.. Классные все же у меня родители! Иногда, прав­да, достают и напрягают, но все равно классные. Я ведь тоже, откровенно говоря, не сахар и даже не соль.

Ну что ж, ничего не попишешь — придется отмечать свой день рождения. Одной мне с та­ким огромным тортищем не справиться. А с по­мощью Володьки и Гафчика — раз плюнуть. И тот и другой — страшные сладкоежки.

И я тут же звякнула Воробью.

— Привет, Воробей! Приглашаю тебя и Гафча на свой день варенья. Будем нямнямкать класс­ный тортик! Зацени!

— Заценил! — обрадовался Володька-сладкоежка. — А сколько тебе стукнуло?..

— Четырнадцать!

— Тебе ж вроде уже стукало четырнадцать.

— Когда это?

— В прошлом году. Ты тогда еще в питерской канализации брассом и баттерфляем плавала, помнишь? И тебе родичи звонили на мобилу по­здравить.

— Да нет, мне тогда тринадцать исполнилось.

— А по-моему, четырнадцать.

Тут я и сама начала смутно припоминать, что — да, вроде бы четырнадцать. А с другой сто­роны, какая на фиг разница — тринадцать, че­тырнадцать, пятнадцать… Главное, что не девя­носто.

Когда родичи звякнут-брякнут, чтоб меня поздравить, уточню у них, сколько мне сегодня стукнуло.

— Ладно, Воробей, не заморачивайся, лучше поздравляй.

— Поздраблямс, тебя, Мухина, от всего серд­ца, от всей печенки и от всей селезенки, — начал дурачиться Володька. — Живи дольше! Летай дальше!.. Желаю тебе, чтоб твои желания обалде­ли от твоих возможностей!..

— Кла-а-ссное пожелание.

— А сейчас Гафч тебя поздравит.

— Гав! Гав! Гав! — отрывисто пролаял в труб­ку Гафчик.

— Спасибо, Гафчулечка, — растрогалась я от Гафчикиных поздравлений. — Получи за это мои горячие и сладкие мерси.

— Не-е-т, — снова возник в трубке Воро­бей. — Нам не надо твоих сладких мерси, нам подавай сладкий тортик.

— Подам, подам, — заверила я.

— И еще чего-нибудь вкусненькое.

— Влегкую!

- Через сколько нам с Гафчем подваливать?

Я прикинула палец к носу.

— Через часок.

— Окей!.. Пока!

— Пока!

— Гав-гав! — попрощался со мной и Гафчик.

Я вновь прикинула палец к носу. Что бы та­кое приготовить, чтоб одновременно понрави­лось и Воробью, и Гафчу?

Вообще-то между нами, девочками, говоря, с бытовухой я не дружу. Мамочка одно время хотела загрузить меня по полной программе и заставить готовить каждый выходной, а я ей: не-а!.. Я даже себе ничего не готовлю, когда родичи уезжают в свои командировки. Всегда покупаю в магазинах готовую еду. Разогрел — и полный порядок.

Но иной раз бывает — меня пробивает на го­товку. Вот тогда я отрываюсь на всю катушку. Жарю наивкуснейшее мясо, варю борщики и супчики, делаю картофельное пюре с молоком… Ну и кучу всякой другой еды.

Сейчас был как раз такой момент — меня про­било. И я наготовила гору еды, все в русском сти­ле. Володька ведь русский пацан, а Гафчик рус­ский пес. Поэтому им должно было понравиться.

Я приготовила:

1. Рыбку заливную.

2. Селедочку под шубкой из свеклы и лука.

3. Бутеров кучу с красной икрой.

4. Блинов кучу с черной икрой.

5. Похлебку в горшочках.

6. Тушеное мясо с картошкой, тоже в горшоч­ках.

7. Салатики всякие.

8. Печеные яблоки.

9. Русские бананы.

10. Русскую водку.

(Шутка, конечно же! Бананов и водки не бы­ло и в помине. Гафч с Воробьем бананы не едят и водки не пьют, а я если и пью, то только в своих прикольных снах.)

Ну а к чаю, как вы сами понимаете, был мамочкин и папочкин шоколадный торт.

Короче, когда я все это сварила, напекла, по­тушила и порезала, то поняла, что надо на этом и остановиться. У нас же — Володьки, Гафча и меня — всего три желудка на троих. Причем один из них собачий.

Только я успела подумать этой мудрой мыс­лью, как нагрянули гости.

— Привет, Мухина! — радостно орал Воробей.

— Гав-гав-гав! — заливался счастливым лаем Гафчик.

— Привет, ребята! — отвечала я, тоже вся в радости и счастье. Вот она, настоящая дружба!

Но дружба дружбой, а дело делом. И я, не от­кладывая дела в долгий ящик, рассказала Воро­бью о своих заморочках на Острове Очарования. Гафч тоже внимательно выслушал мой рассказ, задрав правое ухо.

— И как Одуванчикова попала на Остров Очарования? — пожала я плечами в конце своего Рассказа. — Странно…

— Странно, если на все это смотреть с земной точки зрения, — уточнил Воробей.

— А с какой еще смотреть? Мы же с Земли.

— Мы-то с Земли, а Одуванчикова — с Мер­курия, — многозначительно произнес Володька.

— Опять ты, Воробей, за свое. Ты же сказал, что в квартире Надежды Львовны ничего особен­ного не обнаружил.

— Да, ни одного червяка там не было.

— Какого червяка?

— Дождевого. Я же тебе говорил, что НЛО каждый день после «Меркурия» заходит в мага­зин «Клевая рыбалка» и покупает там дождевых червей. Вот куда она их девает?

— Она их ест, — хихикнула я.

— Я тоже сначала так подумал, — на полном серьезе ответил Воробей. — А теперь думаю, что меркуриане питаются не дождевыми червяками, а виртуальными телами, которые ты видела на ферме у этого… как его… Каннибалова. Может даже, и виртуальный мир нам меркуриане подки­нули, чтоб в нем нами, землянами, питаться… — развивал свою мысль Володька.

— Ой, перестань, Воробей, — морщилась я, — что за бред.

— А ты хоть раз видела Одуванчикову в школьном буфете или в школьной столовке?

— Ну не видела, — вынуждена была признать я. — И что из того?

— А то, что она ходит обедать в «Меркурий», на ферму к Каннибалову.

— А ужинает дома — червяками, — подхвати­ла я со смехом.

— Напрасно смеешься, Мухина. Как бы потом плакать не пришлось. Лично я на триста процентов уверен, что Одуванчикова меркурианка! И Гафч тоже уверен. Скажи, Гафч?

— Гав-гав! — послушно подгавкнул Гафчик своему хозяину.

— Тем более, — продолжал Воробей, — что я кое-что нашел в ее квартире.

— Ты ж говорил, что там ничего особенного не было.

— Была одна странная мелочь.

— Какая?

— На всех зеркалах — а их у НЛО четыре: в прихожей, в спальне, в кухне, и в ванной — губ­ной помадой вот что написано… — И Володька на пыльной дверце шкафа (с тех пор как родичи отчалили в Катманду и Тимбукту, мне было в лом пыль вытирать) указательным пальцем напи­сал две буквы: «P.S.». — Знаешь, Мухина, что это за буковки?

Я знала:

— Их всегда пишут в конце письма, если хо­тят чего-нибудь добавить. Постскриптум называ­ется.

— Правильно. Но зеркало — это ведь не пись­мо, согласись…

Я согласилась.

— А по-русски «P.S.», — продолжал Воро­бей, — читается как «пэ-эс», так?..

— Так.

— Вот я и думаю: а может, надписи на зерка­лах означают сокращенно — «прошлогодний снег»?

Тут и я поневоле задумалась. Что-то больно много прошлогоднего снега стало появляться в моей жизни в последнее время: в моем приколь­ном сне № 43 японка пела о «прошлогоднем снеге», в виртуальном мире Каннибалов меня доставал «прошлогодним снегом», а теперь вот Володькино предположение, что P.S. на зерка­лах — это тоже «прошлогодний снег». Прямо це­лые сугробы прошлогоднего снега.

— Ну, предположим, — осторожно согласи­лась я с Воробьем. — И что дальше?

— Фиг знает, — пожал плечами Володька.

— Гав! — встрял в наш разговор Гафч. Гафчика я поняла с полугавка.

— Ой, извини, Гафчуленька, — виновато ска­зала я, почесав ему за ушком. — Ты абсолютно прав, соловья баснями не кормят.

— И воробья баснями не кормят! — подхватил Воробей.

Короче, я пригласила Володьку за стол, а Гафча под стол.

— М-м-м… — мычал от удовольствия Володь­ка, объедаясь всякими вкусностями за столом.

— Р-р-р… — рычал от удовольствия Гафчик, объедаясь всякими вкусностями под столом.

Я же, раскрасневшись от хозяйских забот, только успевала подкладывать лакомые кусочки то одному в тарелку, то другому в миску.

В какие-нибудь десять минут мои друзья-при­ятели слопали все, что я готовила целый час. Ну обжоры!

Когда все тарелки на столе были вычищены, а миска под столом вылизана, я громогласно объя­вила, как шпрехшталмейстер (так в цирке веду­щего называют, который номера объявляет):