После этого майор тяжело спускается по ступенькам. Автобус раскачивается от каждого его шага. Сэмми начинает подниматься, но Меган рывком усаживает его обратно.
– Не бросай меня, – снова шепчет она.
– Но я же красный, – возражает Сэмми.
Ему жалко Меган, но в то же время хочется уйти. У него такое ощущение, что он в этом автобусе сто лет просидел. К тому же, чем скорее они все выйдут из автобусов, тем скорее солдаты смогу вернуться за Кэсси и папой.
– Все хорошо, – пытается он успокоить Меган. – Ты слышала, что говорил Паркер. Они всех вылечат.
Он пристраивается к очереди красных. Паркер стоит на выходе из автобуса и проверяет штампики на руках у детей.
– Эй! – кричит водитель.
Сэмми оборачивается как раз в тот момент, когда Меган спрыгивает с последней ступеньки. Она врезается в грудь преградившего дорогу капрала и кричит, а он хватает ее за руки.
– Отпусти меня!
Водитель принимает сопротивляющуюся Меган у капрала и тащит ее обратно в автобус.
– Сэмми! – кричит Меган. – Сэмми, не бросай меня! Не дай им…
Двери закрываются, и крики Меган стихают. Сэмми смотрит снизу вверх на Паркера, тот ободряюще хлопает его по плечу.
– С ней все будет хорошо, Сэм, – говорит доктор. – Идем.
По пути к ангару он слышит крики Меган, они прорываются сквозь желтую металлическую обшивку автобуса, заглушают рычание двигателя и шипение тормозов. Меган кричит так, словно умирает, словно ее там пытают. А потом он входит в ангар через боковую дверь и больше не слышит ее криков.
Сразу за дверью стоит солдат, он дает Сэмми карточку с номером сорок пять.
– Иди к ближайшему красному кругу, – говорит солдат. – Садись и жди, когда назовут твой номер.
– А я должен пойти в больницу, – сообщает Паркер. – Не волнуйся, приятель, и помни, что теперь все будет как надо. Здесь тебя никто не обидит.
На прощание капрал взъерошил Сэмми волосы и дружески стукнул кулаком в плечо.
К великому разочарованию Сэмми, в огромном ангаре нет ни одного самолета. Он никогда не видел вблизи истребитель, хотя после Прибытия тысячу раз был пилотом. Когда мама умирала, он, пилот «Файтинг фалкона», в три раза быстрее звука взмывал к самому краю атмосферы и нацеливался на инопланетный корабль-носитель. Серый корпус корабля-носителя был весь утыкан ракетными установками и лучевыми пушками, и, естественно, вокруг него светилось силовое поле противного зеленого цвета. Но в этом поле была брешь по диаметру, всего на два дюйма шире его истребителя, так что если он хорошенько прицелится… Надо нанести очень точный удар, потому что вся эскадрилья уничтожена и у Земли остался только один защитник от инопланетных орд – это он, Сэмми Салливан, позывной «Гадюка».
На полу в ангаре нарисованы три больших круга красного цвета. Сэм присоединяется к тринадцати ребятам в ближайшем круге и садится на пол. В ушах все еще звучит испуганный крик Меган. Его преследует взгляд огромных глаз, он видит, как блестит от пота ее лоб, чувствует запах ее нездорового дыхания. Кэсси говорила ему, что «домовые муравьи» ушли, они убили всех, кого собирались убить; остались те, кого они не могут заразить, такие как она, папа, Сэмми и все остальные в лагере беженцев. У тех, кто остался, иммунитет, так сказала Кэсси.
Но вдруг она ошибается? Может быть, некоторых болезнь убивает дольше. Может, она прямо сейчас убивает Меган.
Или, думает Сэмми, иные спустили на людей вторую чуму, которая еще хуже домовых муравьев и которая убьет всех, кто выжил после первой.
Сэмми отмахивается от этих мыслей. После смерти мамы он хорошо научился отмахиваться от плохих мыслей.
В трех кругах примерно сто детей, но в ангаре очень тихо. Мальчик, который сидит рядом с Сэмми, так устал, что лег на пол, свернулся калачиком и теперь крепко спит. – Он старше Сэмми, ему лет десять или одиннадцать, но он во сне сосет палец, как маленький.
Звенит звонок, а потом из репродуктора звучит громкий женский голос. Сначала говорит на английском, потом на испанском.
– Дети, добро пожаловать в лагерь «Приют»! Мы очень рады, что вы теперь с нами! Мы знаем, что вы устали и проголодались, а кто-то из вас не очень хорошо себя чувствует. Но теперь все будет хорошо. Вас будут вызывать по номерам. Сидите на месте и внимательно слушайте. Ни в коем случае не выходите из своего круга. Мы не хотим, чтобы кто-то потерялся. Ведите себя тихо и помните: мы здесь для того, чтобы о вас позаботиться! Вы в полной безопасности.
И через секунду вызывают первый номер. Ребенок встает в своем круге, и солдат сопровождает его к двери такого же цвета в конце ангара. Солдат забирает у ребенка карточку с номером и открывает дверь. Дальше ребенок идет один. – Солдат закрывает дверь и возвращается на свое место рядом с красным кругом. Возле каждого круга стоят по два солдата. Они вооружены, но улыбаются. Все солдаты улыбаются. Они ни на секунду не перестают улыбаться.
Детей вызывают по номерам, они покидают свой круг, проходят через ангар и исчезают за красной дверью. Никто не возвращается.
Почти истекает час, прежде чем женский голос называет номер Сэмми. Уже утро, солнечный свет льется через высокие окна и окрашивает ангар в золотистый цвет.
Голос из репродуктора объявляет:
– Сорок пятый! Пройди, пожалуйста, к красной двери!
Сэм ужасно устал, ему очень хочется есть, от долгого сидения на одном месте затекли ноги, но, заслышав свой номер, он подскакивает и едва не падает, наткнувшись на спящего мальчика.
За красной дверью его встречает медсестра. Он знает, что это медсестра, потому что на ней зеленые брюки, и халат, и тапочки на резиновой подошве, как у медсестры Рэйчел в кабинете у его доктора. И улыбка у этой женщины тоже как у медсестры Рэйчел. Она берет Сэмми за руку и отводит в маленькую комнату. Там стоит корзина, доверху заваленная грязной одеждой, а на крючках рядом с белой занавеской висят бумажные халаты.
– Ну, дружок, ты когда последний раз мылся? – спрашивает медсестра и смеется, видя испуг на его лице.
Она отдергивает белую занавеску – это душевая кабина.
– А теперь все снимаем и кладем в корзину. Да, даже трусики. Мы любим детей, но не любим вшей, клещей и всех, у кого не две, а много ножек!
Сэмми протестует, но медсестра настаивает на том, что помоет его сама. Он стоит, прикрыв пах руками, а она втирает ему в волосы какой-то шампунь с противным запахом и намыливает его с головы до ног.
– Зажмурься покрепче, а то будет щипать глаза, – предупреждает медсестра.
Она позволяет ему вытереться самостоятельно, а потом говорит, чтобы он надел бумажный халат.
– Иди вон туда. – Медсестра показывает на дверь в противоположной от душевой кабинки стороне.
Халат слишком большой, его полы волочатся по полу. В соседней комнате Сэмми встречает еще одна медсестра. Она толще, чем первая, и старше, и не такая добродушная. – Она велит Сэмми встать на весы и записывает его вес на прикрепленный к планшету лист бумаги рядом с его номером. Потом она требует, чтобы он запрыгнул на смотровой стол, и прикладывает к его лбу металлический диск, точно такой же, как у Паркера в автобусе.
– Я мерю тебе температуру, – объясняет медсестра.
Сэмми кивает:
– Я знаю, Паркер мне говорил. Красный – значит температура нормальная.
– У тебя красный, все нормально.
Медсестра холодными пальцами берет его за запястье – считает пульс.
Сэмми дрожит, он весь покрылся мурашками, и ему страшновато. Ему никогда не нравилось ходить к докторам, он боялся уколов. Медсестра садится напротив Сэмми и говорит, что должна задать несколько вопросов. Ему надо внимательно слушать и отвечать честно. Если он не знает, что ответить, – ничего страшного.
И она начинает:
Назови свое полное имя.
Сколько тебе лет?
Из какого ты города?
У тебя есть братья и сестры?
Они живы?
– Кэсси, – говорит Сэмми. – Кэсси жива.
Медсестра записывает имя Кэсси и спрашивает:
– Сколько лет Кэсси?
– Кэсси шестнадцать лет. Они за ней поехали.
– Кто?
– Солдаты. Солдаты сказали, что для нее нет места в автобусе, но они вернутся за ней и за папой.
– За папой? Значит, твой папа тоже жив? А мама?
Сэмми качает головой. Он закусывает нижнюю губу. Его трясет. Так холодно. Он вспоминает два пустых места в автобусе. На одно, рядом с ним, сел капрал Паркер. На второе, рядом с Меган, пересел он.
– Они сказали, что в автобусе нет мест, а места были, – запальчиво говорит он. – Папа и Кэсси тоже могли поехать. Почему солдаты их не взяли?
– Потому, Сэмюель, что вы, дети, для нас на первом месте.
– Но ведь их тоже сюда привезут, да?
– Да, потом.
И снова вопросы:
Как умерла мама?
Что случилось после ее смерти?
Авторучка медсестры порхает по листку на планшете. Женщина встает и хлопает его по голой коленке.
– Не бойся, здесь ты в полной безопасности, – говорит она, перед тем как уйти.
Голос у нее ровный, как будто она уже в тысячный раз повторяет эти слова.
– Сиди спокойно, через минуту придет доктор.
Сэмми кажется, что это тянется намного дольше минуты. Он обхватывает себя руками и пытается сохранить тепло. С тревогой оглядывает комнату. Раковина и шкаф. Кресло, в котором сидела медсестра. В углу вращающийся табурет, а прямо над табуретом к потолку прикреплена видеокамера, ее черный блестящий глазок нацелен на смотровой стол.
Возвращается медсестра, и вместе с ней в комнату входит доктор Пэм. Если медсестра толстая и невысокая, то доктор высокая и худая. Сэмми сразу успокаивается. Чем-то эта тетя напоминает ему маму. Может быть, из-за того, как она с ним говорит. Смотрит в глаза, и голос у нее теплый и добрый. И руки тоже теплые. Доктор Пэм не надевает перчатки, как медсестра, перед тем как осматривает его.
Она ведет себя как доктора, к которым он привык. Светит фонариком ему в глаза, уши и горло. Слушает через стетоскоп, как он дышит. Нажимает пальцами под подбородком, но не сильно, и все время что-то тихонько напевает.
– Ложись на спину, Сэм.
Сильные пальцы нажимают ему на живот.
– Не больно, когда я так делаю?
Она просит встать, нагнуться и дотянуться до пальцев на ногах, а сама быстро прощупывает ему позвоночник.
– Молодец, теперь полезай обратно на стол.
Сэмми быстро забирается на стол, он чувствует, что осмотр уже почти закончен. Уколов не будет. Может, кольнут в палец – не очень приятно, но это все-таки не настоящий укол.
– Протяни руку.
Доктор Памела кладет ему на ладонь серый тюбик, крохотный, с рисовое зернышко, не больше.
– Знаешь, что это такое? Это называется микрочип. У тебя когда-нибудь были домашние животные? Собака или кот?
Нет, у папы аллергия. Но вообще-то Сэмми всегда хотел собаку.
– Понятно. Некоторые люди ставят такой микрочип своим питомцам, чтобы они не потерялись. Он подает сигналы, и можно за ним проследить.
Доктор объясняет, что микрочип помещают под кожу, и где бы Сэмми ни оказался, его всегда смогут найти. Просто чтобы убедиться: с ним все в порядке. Здесь, в лагере «Приют», безопасно, но ведь считаные месяцы назад все думали, что инопланетяне не могут напасть на Землю. Значит, осторожность не помешает.
Сэмми перестал слушать доктора после слов «помещают под кожу». Этот серый тюбик собираются поместить ему под кожу? Кусачий страх снова подбирается к его сердцу.
– Это не больно, – говорит доктор, почувствовав его испуг. – Сначала сделаем укол, чтобы ты ничего не почувствовал, а потом день или два у тебя будет немножко болеть в этом месте.
Доктор очень добрая. Сэмми видит, что она понимает, как сильно он не любит уколы. На самом деле она не хочет делать ему укол, но должна. Доктор показывает Сэмми иголку, которой сделает ему обезболивающий укол. Иголка очень тонкая, не толще человеческого волоса. Доктор говорит, что укол будет, как укус комара. Не так уж и плохо. Комары его много раз кусали. И еще доктор Пэм обещает, что он не почувствует, как серый тюбик войдет ему под кожу. Она говорит, что после обезболивающего укола он вообще ничего не почувствует.
Сэмми ложится на живот и утыкается лицом в согнутый локоть. В комнате и так холодно, а когда доктор протирает ему шею смоченным в спирте тампоном, он весь сжимается. Доктор просит, чтобы он расслабился.
– Не напрягайся, а то будет больно, – говорит она.
Сэмми старается думать о чем-нибудь хорошем, о чем-нибудь таком, что отвлечет его от происходящего в этой комнате. В его воображении возникает лицо Кэсси. Это странно, поскольку он рассчитывал увидеть лицо мамы.
Кэсси улыбается, а он улыбается ей. Хоботок комара величиной, наверное, с клюв птицы вонзается ему в шею. Сэмми не двигается, только тихонько взвизгивает. Меньше чем через минуту все заканчивается.
Метка на номер сорок пять установлена.
40
Доктор накладывает повязку на место имплантации микрочипа, потом делает запись в карточке Сэмми и передает ее медсестре, а Сэмми она говорит, что остался еще один тест.
Сэмми идет за доктором в следующую комнату. Эта комната меньше смотровой, она чуть больше шкафа. В центре комнаты стоит кресло с высокой спинкой и узкими подлокотниками, оно напоминает Сэмми кресло в кабинете дантиста.
Доктор говорит Сэмми, чтобы он сел в кресло.
– Откинься на спинку. И голову тоже, вот так. Расслабься.
Что-то тихо стрекочет. Спинка кресла опускается так, что ноги Сэмми поднимаются вверх. В поле зрения Сэмми попадает лицо доктора. Она улыбается.
– Хорошо, Сэм, ты вел себя очень хорошо, потерпи еще немножко, обещаю, этот тест – последний. Он не займет много времени, и больно тебе не будет, но иногда он бывает, скажем так, интенсивным. Это тест имплантата, который мы тебе только что установили. Мы должны убедиться в том, что он хорошо работает. Тест займет несколько минут, и ты должен лежать очень-очень тихо. Это непросто. Нельзя ерзать, даже нос почесать нельзя, потому что это может испортить тест. Как ты думаешь, у тебя получится?
Сэмми кивает и тоже улыбается доктору:
– Я много раз играл в замри-отомри. У меня здорово получается.
– Хорошо! Но, просто на случай, если у тебя зачешется нос, я вот этими ремнями пристегну тебе руки и ноги. Я не буду их туго затягивать. Ремни будут тебе напоминать о том, что надо лежать смирно. Ты согласен?
Сэмми кивает.
– Хорошо, – говорит доктор, пока пристегивает ремни, – а теперь я отойду к компьютеру. Компьютер будет посылать сигналы, чтобы проверить передатчик, а передатчик будет посылать сигналы обратно на компьютер. Это займет всего несколько секунд, но тебе может показаться, что намного дольше. Разные люди реагируют по-разному. Готов попробовать?
– Готов.
– Хорошо! Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу, что можно. Дыши глубоко. Начинаем. Глаза не открываем. Считаем – три… два… один…
В голове Сэмми Салливана взрывается ослепительно-белый шар. Все его тело цепенеет от напряжения, ремни впиваются в запястья и щиколотки, он судорожно хватается за подлокотники. По ту сторону стены ослепляющего света звучит голос доктора.
– Все хорошо, Сэмми, – успокаивает она его. – Не бойся. Еще несколько секунд, и все. Я обещаю…
Сэмми видит свою детскую кроватку. Рядом с ним в кроватке лежит мишка. Потом над его кроваткой начинают медленно плыть по орбитам звезды и планеты. Он видит маму. Мама наклоняется к нему с ложкой лекарства и говорит, что он должен это выпить. Лето. Кэсси на заднем дворе. Он ходит рядом в трусиках-подгузниках. Кэсси направляет струю воды из поливочного шланга вверх, и в воздухе из ниоткуда появляется радуга. Кэсси брызгает из шланга в разные стороны и смеется, глядя на то, как он пытается поймать неуловимые искры золотого цвета.
«Поймай радугу, Сэмми! Лови ее!»
Воспоминания и картинки из прошлого выливаются из него, как вода в дренажную трубу. Меньше чем за полторы минуты вся жизнь Сэмми перекачивается в компьютер. Лавина из опыта осязания предметов, обоняния, вкуса и звуков устремляется в белое ничто. Его сознание открывается в ослепительно-белом свете. Все, что он испытал, все его воспоминания и даже то, что он не мог вспомнить, все, что составляет личность Сэмми Салливана, вытягивается из него, сортируется и передается через имплантат в его шее на компьютер доктора Пэм.
Картирование номера сорок пять закончено.
41
Доктор Памела отстегивает ремни и помогает Сэмми встать с кресла. У него подгибаются колени, но доктор держит его за руки и не дает упасть. Желудок у Сэмми сжимается, его рвет прямо на белый пол. Куда бы он ни посмотрел, перед глазами дрожат и пляшут темные пятна. Большая неулыбчивая медсестра отводит его обратно в смотровую, укладывает на стол, говорит, что все будет хорошо, и спрашивает, не принести ли ему чего-нибудь.
– Я хочу моего мишку! – кричит Сэмми. – Я хочу папу и Кэсси, я хочу домой!
Рядом возникает доктор Памела. Ее добрые глаза светятся пониманием. Она знает, что чувствует Сэмми. Доктор говорит ему, какой он храбрый и умный, – молодчина, что сумел пройти так далеко. Последний тест он выдержал на отлично. Он абсолютно здоров и в полной безопасности. Все худшее позади.
– Папа всегда так говорил, когда что-нибудь плохое случалось, а потом все становилось еще хуже, – захлебываясь слезами, лепечет Сэмми.
Ему приносят белый комбинезон. Он похож на летчицкий, сделан из гладкой ткани и с молнией впереди, только велик Сэмми и рукава приходится подвернуть.
– Сэмми, догадываешься, почему ты так важен для нас? – спрашивает доктор Памела. – Потому что ты – наше будущее. Без тебя и всех других детей у нас нет шанса их победить. Вот для чего мы вас искали, нашли и привезли сюда. Вот для чего мы все это делаем. Ты ведь знаешь, они нам сделали кое-что очень плохое, даже страшное. Но это еще не самое худшее, это не все, что они с нами сделали.