Грациэла вздохнула. Опираясь на руку своего возлюбленного, она вышла из доков.
- Хотела бы я знать, что их беспокоит, - пробормотала она. - Тут дело не просто в радиоактивности…
Трегарт повернул ее лицом к себе и закрыл ей губы поцелуем. Она ответила с непритворной теплотой. Потом Рон бережно отстранил девушку и заглянул ей в глаза.
- Я кое-что знаю, Грациэла, - проговорил он. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Скажи - да!
- Ох, Рон, - вздохнула она.
- Ответь мне, Грациэла!
- Ты знаешь, что я люблю тебя. Я просто не думаю, что было бы разумным…
Но печаль одиночества и разлуки в его глазах заставила ее умолкнуть. Она снова поцеловала его, потом слегка откинулась назад и несколько мгновений молча вглядывалась в его лицо, потом весело усмехнулась.
- Рон Трегарт, - официальным тоном проговорила она, - вы победили. Я принимаю ваше предложение. Думаю, теперь мы можем строить планы на будущее. А потому…
Грациэла прикрыла глаза, словно что-то подсчитывала про себя.
- Да! Если ничего особо скверного не случится, через пять недель, начиная с сегодняшнего дня, когда вы, сэр, вернетесь из плавания, Мэр Мак-Кен сочетает нас браком прямо здесь, в Сити Атлантика!
- Благодарение Богу, - прорычал Трегарт. - И почти вовремя!
И следующие двадцать минут, пока Джилл Даннер не подошла к ним, чтобы доложить, что проверка всех систем подлодки завершена, они были так счастливы, как только могут быть счастливы люди. Пять недель - это целая вечность, думал Рон Трегарт, но он сумеет это пережить. А что до того, что все может пойти наперекосяк… шансов на это очень мало; да и с чего бы?.. Скорее всего, через пять недель мир останется прежним - он мог бы побиться об заклад, что так и будет…
Но только этот заклад ему суждено было проиграть - как, впрочем, и всему миру.
Глава 6
Доктор Саймон Мак-Кен Кваггер был трудным ребенком. Мать жаловалась своему психиатру, что это совершенно неуправляемый мальчишка, который всегда идет наперекор всем и всему. Он был слишком грузным для своего возраста, сверстники его не любили, а многие считали просто невыносимым. Когда его буквально приволокли в кабинет доктора - ему в то время было шесть лет, - он грязно ругал врачей и пытался пнуть психиатра. А, предоставленный самому себе во время консультации, устроил гадость прямо на кушетке.
Известный (и у тому же высокооплачиваемый) врачеватель душ человеческих был с Глорией Кваггер весьма осторожен. Но знал о том, что она - старший ребенок Ангуса Мак-Кена. Он знал о ее неожиданном для всех замужестве - она вышла замуж за поэта без гроша в кармане; о той вспышке гнева, которую это замужество вызвало у ее отца; о том, что она была лишена наследства; о той вражде и розни, которая началась в семье по смерти старика.
- Маленький Саймон - вовсе не плохой ребенок, - уверил он ее. - Он, конечно же, истинный сын своей матери; я вижу в нем вашу силу воли. Может быть, отец избаловал его. Возможно, ему слишком часто напоминали о том, что, когда он вырастет, то станет одним из самых значимых и богатых людей в мире - разумеется, после своих двоюродных братьев и сестер. Возможно, несколько недель терапии принесут ему пользу. Разумеется, если вы дадите на это свое согласие.
- Да, если он согласится, - сказала она. - Что вы еще можете предложить?
- Я прослежу за его диетой. Особенно за сладостями и жирными продуктами. Попытайтесь игнорировать резкие вспышки его темперамента. Не ругайте его, если он обмочится в постели. И старайтесь не проявлять беспокойства по поводу его поведения, каким бы странным и неприятным оно не было. В этом нет ничего ненормального, принимая во внимание то, что он - ваш сын. Просто дайте ему возможность повзрослеть.
Однако его личные записи были более откровенны. После одной особо неприятной сцены он подал счет за испачканные ковры и разбитые лампы и сообщил матери мальчика, что он более не нуждается в терапии. За годы, прошедшие с того собеседования, Кваггер вырос и стал еще тучнее, но в глубине души доктор сомневался в том, что он когда-либо станет взрослым. Возможно, Саймон Мак-Кен Кваггер по-прежнему может обмочиться в постели.
Сейчас, в то время как «Кваггер-Один» уносил его назад из Сити Атлантика в его твердыню на горе Кваггер, Посланник был далеко не в лучшем настроений. Глупец пилот заставил его пережить весьма неприятные минуты полета в облаках, когда самолет раскачивало, словно корабль в бурю - он за это расплатится! И его миссия не увенчалась, как бы это помягче выразиться, бесподобным успехом.
Эти грязные маленькие лягушатники слишком легко обнаружили бомбы. Кваггер был абсолютно уверен, что его коллеги… что ж, будем честны: его соперники среди верховных чинов Консорциума Пан-Мака будут недовольны.
Одна из тех вещей, которая постоянно доводила Кваггера до состояния бешенства (а таких вещей было немало) было то, что «Кваггера-Два» и «Кваггера-Три» не существовало. Кроме нескольких сельскохозяйственных аэропланов, распылявших удобрения, у него вообще не было других самолетов. Для него этот факт был еще одним доказательством того, что к Саймону Мак-Кену Кваггеру относились без того уважения и почтения, к которому обязывало окружающих его высокое родство. А ведь он заслуживал этого по праву рождения!
Кваггер раздраженно разглядывал великолепные вершины Скалистых Гор - сердце его владений. Он презирал их. Что вообще такое представляют из себя его владения? Несколько миллионов гектаров земли - фермы, почти не приносящие доходов, или бесплодные горы; дюжина городов - и ни один из них не имел даже подобия пристойного климата; несколько десятков миллионов людей, выплачивающих ему налоги и исполнявших его волю - и с какой неохотой они иногда делали это! У него были самые небольшие и бедные владения среди всех Мак-Кенов в Консорциуме Пан-Мака, с неудовольствием думал он, щуря глаза на проплывавшие внизу яркие огни, приближавшиеся по мере того, как снижался самолет.
Шасси коснулось взлетно-посадочной полосы легко, почти нежно. Огромный самолет с дельтовидными крыльями с урчанием пробежал по асфальтовой дорожке и остановился там, где уже ждал трап - вернее, лифт-подъемник. Ньют Блюстоун вышел из рубки пилота, как только они приземлились, и, когда открылась дверь самолета, уже стоял рядом. Он поспешно сбежал по ступенькам трапа, не дожидаясь, пока тот остановится окончательно. Три стюардессы, обслуживавшие «Кваггер-Один», профессионально улыбаясь, поспешили к Кваггеру, чтобы отстегнуть ремни безопасности, которые удерживали его на его троне и помогли ему пройти несколько шагов до трапа. Пилот тоже был рядом.
- Лорд Кваггер, - извиняющимся тоном проговорил он, - я прошу прощения за то, что нас так тряхнуло; в этих горах такие нисходящие потоки…
Кваггер остановился и, обернувшись, вперил в летчика взгляд своих маленьких злых глазок.
В это мгновение на весах была не только работа пилота, но и, возможно, его свобода. Но бомба не взорвалась, гром не грянул.
Кваггер угрюмо отвернулся.
- Опускайте лифт, - буркнул он. - Да поосторожнее! Смотрите, чтобы эта штука не упала! А где моя дорогая Анджи? Почему ее здесь нет? Если с ней что-нибудь случилось…
Грозовые разряды все еще нависали над головами всех присутствующих. Но тут из распахнутых стальных дверей дома Кваггеров появилось то, что спасло пилота, стюардесс и девушку-лифтера.
Шипя и повизгивая, из тоннеля показалось странное существо, вприпрыжку спешившее к прибывшим. На первый взгляд оно выглядело как маленькая обезьянка вроде капуцина, размерами не больше кошки. Оно вскарабкалось по опорам лифта и прыгнуло к Кваггеру. Стоило ей прильнуть к его плечу, как жирное маленькое личико Кваггера расплылось в искренней улыбке.
- Ах, вот она, моя славная девочка! Привет, Анджи, - промурлыкал он, в то время как существо гладило его и перебирало его волосы.
Это была не обычная обезьяна, каких хватает в мире. Шерсть у нее на голове была скорее похожа на длинные пряди красно-рыжих, цвета ржавчины, волос; все тело маленького существа покрывал короткий мех того же цвета. Личико у существа было почти человеческим, а бюст мог сделать честь какой-нибудь миниатюрной диве. Кроме того, существо разговаривало.
- Квагги, Квагги, - с нежностью трещала и щебетала она, запустив крохотные пальчики в шевелюру Кваггера. - Тебя так долго не было! Анджи так по тебе скучала!
Наконец, слуги Кваггера могли позволить себе расслабиться.
- Как это трогательно, - прошептал пилот - однако, достаточно громко для того, чтобы его услышали все вокруг, хотя выражение его лица и застывшая на нем неестественная напряженная улыбка противоречили его словам. Оператор подъемника начала бережно опускать на землю непомерно огромную тушу Кваггера; внизу уже стояла небольшая машина.
Лорд Кваггер снова вернулся домой.
Дом Кваггеров был вырезан в живой скале, в подножии горы. Он был огромен. Километры коридоров, тысячи кубических метров комнат, залов и кабинетов… У Дома был автономный запас воды и собственная система очистки и удаления отходов. Воздух туда поступал из десяти воздухозаборных устройств; некоторые из них тянулись на двадцать километров - до вершин близлежащих гор, и все вентиляционные шахты были снабжены микропористыми фильтрами и воздухоотстойниками, позволяющими полностью очистить воздух, поступающий в дом, от мельчайших частиц грязи и пыли, а также всеми новейшими научными достижениями в этой области, дабы тот воздух, коим дышит Лорд Кваггер, был всегда свежим и чистым, вне зависимости от того, что происходит снаружи.
Лорд Кваггер снова вернулся домой.
Дом Кваггеров был вырезан в живой скале, в подножии горы. Он был огромен. Километры коридоров, тысячи кубических метров комнат, залов и кабинетов… У Дома был автономный запас воды и собственная система очистки и удаления отходов. Воздух туда поступал из десяти воздухозаборных устройств; некоторые из них тянулись на двадцать километров - до вершин близлежащих гор, и все вентиляционные шахты были снабжены микропористыми фильтрами и воздухоотстойниками, позволяющими полностью очистить воздух, поступающий в дом, от мельчайших частиц грязи и пыли, а также всеми новейшими научными достижениями в этой области, дабы тот воздух, коим дышит Лорд Кваггер, был всегда свежим и чистым, вне зависимости от того, что происходит снаружи.
И это не было глупыми предосторожностями. Каждая семья Мак-Кенов предпринимала такие же действия. Учитывая напряженные отношения между Мак-Кенами и остальным миром - не говоря уж о постоянной борьбе за власть среди Мак-Кенов Пан-Мака - никогда нельзя было сказать с уверенностью, что может происходить вне их домов: быть может, внешний воздух содержит радиоактивную пыль или бактериологическое оружие, или - просто в небе кружат самолеты, готовые сбросить на землю свой смертоносный груз.
Для членов четырех правящих фамилий дурных Мак-Кенов существовало не менее пятнадцати безопасных и хорошо охраняемых убежищ. Эти убежища были разбросаны по обеим Америкам - везде, где правил закон всесильного синдиката Пан-Мака. И Дом Кваггера был далеко не самым большим - ведь он, даже с помощью квалифицированных специалистов так и не смог произвести на свет сына и наследника фамилии.
Тем не менее, Дом Кваггера был рассчитан примерно на две тысячи восемьсот человек. Когда особых поводов для тревоги не было, и Саймон Мак-Кен Кваггер мог себе позволить жить на одной из своих роскошных вилл на озере Пауэлл или за рекой Арканзас, количество обслуживающего персонала, остававшегося в доме, сокращалось всего-то до каких нибудь восьми сотен.
Но сейчас дом был полон.
Это вовсе не означало, что предвидится неизбежное вооруженное нападение. Кваггер забрался в свою бронированную берлогу из чистой предусмотрительности, как только заслышал о Комете Сикара - просто принял необходимые меры предосторожности. Когда комета обратилась в пыль и щебень, он уже решил было перебраться куда-нибудь в другое место, но передумал. Никогда не разберешь, можно ли доверять всем этим фокусникам от науки. Они, правда, клятвенно заверяли, что от кометы осталось не больше нескольких сотен килограммов, но Мак-Кены всегда тщательно оберегали свою драгоценную жизнь.
К тому же, что бы там ни было, Саймон Мак-Кен Кваггер любил Дом Кваггеров. То был его собственный дом. Штат слуг и обслуги был тщательно подобран - все две с лишним тысячи; разумеется, это был минимум, которого едва хватало Кваггеру, чтобы обеспечить минимальный комфорт.
Не случайно было и то, что семьдесят процентов обслуживающего персонала составляли женщины - юные и привлекательные, чтобы не сказать - красивые. В Брига-де Мира специально и очень тщательно подбирали людей именно с такими качествами. В других домах Мак-Кенов состав слуг был другой - женщины Мак-Кенов предпочитали иметь в своем окружении сильных и красивых мужчин; это было одним из базовых правил в том полушарии Земли, где правил Консорциум Пак-Мак: ни один Мак-Кен не должен отказывать себе в том, чего ему - или ей - хотелось.
В конце-то концов, разве не этого добивалось правительство?
Зал приемов Кваггера находился в самом сердце его горной твердыни.
Через десять минут после того, как шасси «Кваггера-Один» коснулось взлетно-посадочной полосы, Кваггера проводили туда. Сейчас он, постанывая и ворча, лежал на мягком столе, покуда два квалифицированных массажиста бережно поглаживали и разминали его громадное тело, чтобы снять стресс и напряжение. Потолок комнаты представлял собой низкий купол, по которому скользили трехмерные проекции облаков на фоне синего летнего неба - тоже, разумеется, проекции. На стенах помещались экраны обзора, подключенные к камерам, установленным по всем владениям Кваггера. На экранах можно было видеть заводы, рудники, фермы - словом, все, что делало Кваггера богатым и придавало ему величия. Нет, подумал про себя Саймон Кваггер, не на самом деле богатым и величественным! По крайней мере, не по меркам Мак-Кенов, входящих в Консорциум Пан-Мак. Из четырех владений Мак-Кенов его было самым маленьким. В Семье Мак-Кенов все родственники именовались «кузенами» - ион ненавидел их всех. Кузен Маркус на востоке владел богатым Атлантическим побережьем с его огромными городами и мощными заводами; кузен Айзек на западе - Тихоокеанским побережьем и одной из самых богатых провинций того, что некогда было Канадой, а кузен Даниэль властвовал почти над всей Латинской Америкой.
Но кое-что все-таки могло служить Кваггеру утешением.
По бокам от Кваггера стояли четыре красивых женщины в облегающих платьях, с серебряными подносами - охлажденное вино и маленькие горячие пирожки, замороженные фрукты, сладости - все, что могло бы пробудить аппетит Лорда Кваггера. Кваггер озадаченно разглядывал подносы в ожидании того, пока кто-нибудь положит ему в рот лучший кусочек. Он рассеянно протянул руку и положил ее на талию ближней из служанок.
Обычно женщинам не позволялось кормить Кваггера из своих рук. Это была прерогатива Анджи. Маленькое существо ревниво оглядело подносы, выбрало нужный кусочек и положило его прямо в рот ожидающего Кваггера.
Лорд Кваггер удовлетворенно вздохнул - он снова был у себя дома.
Когда Кваггер был дома, он чувствовал себя в безопасности. Когда с ним была Анджи, он чувствовал, что его любят.
И для того, и для другого были причины. Анджи очень любила его - и будет любить всегда; она была генетически создана для любви, и с самого момента своего рождения в ней была заложена любовь к Кваггеру. Она не смогла бы не любить его, даже если бы захотела.
Вот то, что касается любви; что же до безопасности - для этого и был создан Дом Кваггера. Если Объединенная Европа или Афразийцы когда-либо посмеют начать военные действия… если постоянная угроза ядерной войны внезапно станет реальностью… если, несмотря на все скрытые камеры и контроль полиции, сервы Кваггера когда-нибудь попытаются взбунтоваться… что бы ни случилось, гора, в которой находился Дом Кваггера, была надежным бастионом.
Но, несмотря на все это, Кваггеру было неспокойно.
Это происшествие с Кометой Сикара! Как такое могло случиться? Это была реальная угроза. Ему мог быть причинен вред.
Конечно, просто прекрасно, что эти яйцеголовые болваны наконец запустили корабль в космос и превратили комету в безвредную пыль, по крайней мере, они сказали, что оставшиеся фрагменты не представляют никакой опасности. Если они ошибаются, все может обернуться не слишком хорошо, сумрачно подумал он. Они будут не первыми, кто ощутит на своей шкуре гнев Кваггера. Кваггер уже отправил с десяток неугодных ему ученых в рабочие лагеря за опрометчивые поступки, или невежество, или просто за то, что ему не хотелось слушать те предостережения, которые они ему постоянно делали.
Это было мудрым поступком с его стороны, напомнил он себе. Их нужно было поставить на место. Но все же, подумалось ему, проявлять немного терпимости время от времени необходимо. Это была дьявольски трудная работа - найти достаточное количество ученых, готовых к сотрудничеству, которые могли найти способ взорвать Комету Сикара.
А пока что - о Боже, неужели ему никогда не суждено отдохнуть от дел? - ему нужно вернуться к управлению своими владениями.
Он оттолкнул руки массажистов, поднялся на ноги и с сопением и покряхтыванием прошествовал к своему трону - громадный, похожий на кита человек, с ляжками, напоминающими коровьи, втиснутыми в плавки. Анджи вприпрыжку побежала за ним, вскочила на сцинку трона, злобно поглядывая на дюжину красавиц, составляющих двор Кваггера и сейчас ожидающих его дальнейших распоряжений. Массажисты поспешно выкатили стол из зала, а Кваггер буркнул:
- Начинайте аудиенцию.
Первым, кто испросил аудиенции, был Ньют Блюстоун.
- Вы посылали за мной, Лорд Кваггер? - спросил он, безуспешно пытаясь скрыть беспокойство. Кто его знает, что там произошло за те несколько минут, на которые они расстались, сойдя с борта «Кваггера-Один».
- Разумеется, я посылал за тобой, - резко ответил Кваггер. - Много времени прошло с тех пор, как ты последний раз ознакомил меня с тем, как продвигается мое жизнеописание.
- Но мы же были в Сити Атлантика, сэр. Мне пришлось фотографировать, делать записи…
- Это не оправдывает тебя! Ты забросил свою основную работу!
- Нет, Лорд Кваггер, - виновато проговорил Блюстоун. - Вовсе нет. Я завершил описание свадьбы ваших высокородных родителей.