Конечно же, их предупредили по радио, как, впрочем, и всех в радиусе сотни миль. Досадно. Пришлось нырнуть под удар, схватить башмак и бороться с его обладателем, пока орда моих преследователей ревела за спиной.
Хозяин башмака знал слишком много об этом виде спорта, так что мне пришлось изловчиться и закончить матч раньше времени, выстрелив ему в ногу одной из моих иголок. Потом я швырнул в люк деньги, за ними — несколько гранат с сонным газом и наконец забрался сам.
Не желая беспокоить похрапывающего за приборной доской летчика, я уселся в кресло второго пилота и вылупил глаза на циферблаты и ручки. Для такого примитивного аппарата их было больше чем достаточно. Методом проб и ошибок я ухитрился найти все необходимое, но к этому времени вертолет был окружен плотным кольцом машин, и толпа вооруженных дубинками и ружьями военных полицейских состязалась за право первыми войти в вертолет.
Сонный газ валил их, даже тех, кто был в противогазах. Я подождал, пока их набралось достаточное количество, и дал полный газ.
Вероятно, бывают и лучшие взлеты, но, как однажды сказал мне инструктор, все, что поднимает тебя в воздух — совершенно. Я видел, как подо мной разбегались люди в поисках спасения, услышал скрежет колес по крыше одного грузовика. Потом мы повисли в воздухе, медленно развернулись и затарахтели прочь, на юг и к океану.
Только случайность привела меня именно в это военное заведение. Гринфилд расположен в нижней части Калифорнии, с Тихим океаном по одну сторону и Мексикой по другую. Нельзя забраться дальше на юг и на запад, продолжая оставаться в Соединенных Штатах. Как раз в этот момент мне почему-то расхотелось оставаться в этом государстве. Теперь, когда почти все вертолеты флота и морской пехоты в стране пустились за мной в погоню, я сообразил, что к ним подключатся истребители. Однако Мексика — суверенное государство, другая страна, и я надеялся, что погоня за мной прекратится. У преследователей, наверняка, возникнут проблемы, и, прежде чем их разрешат, я буду далеко.
Подо мной проносились белые пляжи и голубая вода, я же был занят разработкой простого плана спасения. А также знакомился с управлением. После многих проб и ошибок и нескольких тошнотворных нырков я отыскал автопилот. Отличное устройство, которое можно установить на парение или на полет по курсу. Именно то, что нужно! Простой взгляд на него предоставил мне готовый план.
Подо мной мелькнула граница, затем арены корриды и розовые, лиловые, желтые дома мексиканского морского курорта. Все это быстро пронеслось мимо, и сразу же за ними началась мрачная береговая линия. Черные зубы скал, окруженные пеной, песок и отвесные ущелья, спускающиеся к морю, серые кустарники, пыльные кактусы. Редко — дом или лагерь. Прямо впереди в океан вдавался скалистый полуостров. Я пролетел над ним и спустился вниз по другую сторону. Остальные вертолеты отставали от меня только на несколько секунд.
Эти секунды и были мне нужны. Я установил вертолет таким образом, что он повис, и перебрался через спящий экипаж. Океан был примерно в десяти метрах. Огромные вращающиеся лопасти вырывали из него облака брызг. Я швырнул в воду оба чемодана и повернулся, чтобы сделать укол летчику в шею. Он зашевелился и заморгал — антидот, нейтрализующий сонный газ, действует почти мгновенно, — а я установил автопилот на прямой полет и кинулся к открытому люку.
Сделал я это очень вовремя. Вертолет уже двигался на полной скорости. Итак, я оказался в воздухе. Высота была небольшая, но я все же успел сориентироваться так, что нога первыми вошли в воду.
Я погрузился, глотнул воды, закашлялся, выплыл и стукнулся головой об один из своих нетонущих чемоданов. Вода была много холоднее, чем я рассчитывал. Я начал дрожать, а левую ногу свело судорогой. Чемодан помог мне держаться на поверхности, так что, брыкаясь, барахтаясь и поднимая пену, я добрался и до второго чемодана. Пока я этим занимался, сверху ударил могучий рев, и рокочущая свора вертолетов пронеслась мимо, подобно ангелам мщения. Я уверен, что никто из участвующих в охоте не глядел вниз, на воду — все глаза были сосредоточены на единственном вертолете, летящем далеко впереди по направлению к югу. Пока я смотрел, та машина начала раскачиваться и отвернула по плавной дуге.
Неожиданно появился реактивный самолет с треугольными крыльями. Он спикировал рядом с вертолетом и закружил вокруг него. Время у меня было, но не слишком много. А на голых скалах полуострова и пустынном песке пляжа спрятаться было негде.
Импровизируй, сказал я себе, гребя к берегу и отфыркиваясь. Тебя ведь недаром зовут Скользким Джимом. Выскользни и из этой переделки. Судороги хватали меня вовсю, и единственное, что мне хотелось сделать, — это уйти под воду. Потом под ногами оказался твердый песок. Я вышел на берег, пошатываясь и задыхаясь.
Следовало укрыться без посторонней помощи. Мимикрия — древняя шуточка матери-природы. Вертолеты по-прежнему роились на горизонте, когда я начал разгребать песок.
— Прекрати, — приказал я себе и остановился. — Используй мозги, а не мускулы — это правило начальной школы.
Ну, конечно! Я взял гранату, активизировал ее и бросил в небольшую ямку, а сам кинулся бежать. Граната вполне удовлетворительно бабахнула и пустила во все стороны фонтаны песка. После взрыва остался аккуратный кратер, который как раз мог вместить мои чемоданы. Я швырнул их туда и стал с бешеной скоростью раздеваться, швыряя одежду туда же. Вертолеты, видимо, переговорив друг с другом, разворачивались, снова направляясь к берегу.
Чисто случайное тщеславие заставило меня надеть утром ярко-красное белье, которое издали легко могло сойти за купальный костюм. Я разделся до этих псевдошорт и забросал дыру песком, прикрыв все.
К тому времени, когда надо мной пронесся первый вертолет, я уже лежал лицом вниз и загорал, как обыкновенный пляжный купальщик. Они прошли над головой, выстроившись в цепь и прочесывая окрестности. Я сел и поглядел на них, как поступил бы всякий в подобной ситуации. Потом они пролетели над скалистой грядой и унеслись. Шум их моторов постепенно замер в отдалении.
Ненадолго, это ясно. Что же мне делать? Ничего. Сидеть смирно и прикидываться дурачком. Я сам выбрал себе роль, и теперь должен играть ее до конца.
Много времени им не понадобилось. Тот, кто ими командовал, приказал выстроиться в линию и прочесать океан, пляж и холмы. Теперь они двигались медленно, исследуя по пути — наверняка в сильные бинокли — каждый дюйм. Пришло время еще раз искупаться. Я задрожал, едва вода забурлила вокруг моих лодыжек, и уверен, что посинел, когда она поднялась выше. На мою голову обрушилась волна, и я величаво поплыл — по-собачьи.
Вертолеты вернулись, и один повис надо мной, подняв облако брызг. Я погрозил ему кулаком и проорал вполне натуральные проклятия под звук его мотора. Кто-то высунулся из открытого люка и окликнул меня, но я не вслушивался. Помахав еще немного кулаком, я нырнул и поплыл под водой, пытаясь заставить мою пострадавшую от судороги ногу работать за две. Вертолет полетел вслед за остальными, а я вновь проделал свой мучительный путь на берег, чтобы солнце и ветер высушили меня.
Как же я отсюда выберусь?
Как только вертолеты скрылись из виду, я уподобился кроту, раскопал одежду и чемоданы и бегом отнес их наверх, выше приливной линии. Еще одна бомба и еще одна зарытая яма — только на этот раз я предварительно надел брюки, ботинки и убедился, что часть моего снаряжения находится в карманах. Несколько разрезов превратили форменную рубашку с длинными рукавами в спортивную. Когда эта одежда начала подсыхать, всякое сходство с военной формой было ею утрачено — и к лучшему. Перед уходом я разбросал и разровнял песок, чтобы скрыть следы моих раскопок и тщательно запомнил ориентиры — три больших пика в глубине материка — чтобы потом найти эту точку. Затем я направился к прибрежной дороге, проходившей в нескольких сотнях метров оттуда.
Мне по-прежнему везло. Едва я выбрался на дорогу, ведущую на север, как ко мне подъехала похожая на жука машина на высоких колесах. Я сделал универсальный жест — поднял большой палец. Ответом был скрежет тормозов. Теперь я разглядел, что на заднее сиденье были засунуты моторные серфы, а впереди сидели двое загорелых молодых людей, одежда которых была в большем беспорядке, чем моя. Такая мода, подумал я. Может, они примут меня за своего.
— Мужик, а ты мокрый, — прокомментировал один, пока я лез на заднее сиденье.
— Я перебрал малость и решил поплавать.
— И что, помогло? — спросил водитель.
Машина рванула по дороге.
Не прошло и минуты, как навстречу нам пронеслись в сверкании огней и реве сирен два громоздких черных седана. На их бортах большими буквами значилось POLICE. Для того, чтобы это перевести, лингвистических познаний почти не требовалось.
Мои новые друзья, отказавшись от предложения освежиться, высадили меня в деловой части города Тихуана и быстро уехали. Я остался сидеть за столиком перед кафе с большим стаканом текильи, лимоном и солью. Поразмыслив, я пришел к выводу, что только что спасся из тщательно расставленной ловушки.
А это действительно была ловушка.
Теперь, когда я мог не спешить и хорошенько подумать, это стало очевидно. Все эти джипы и грузовики не могли возникнуть из воздуха. И очень сомнительно, что кому-нибудь удалось собрать такие силы за столь короткий срок — даже если сработала сигнализация. Я шаг за шагом припомнил свои действия и окончательно убедился, mi о не мог ее потревожить.
Тогда как же они узнали, что я задумал?
А узнали они потому, что какой-то прыгун через время прочитал обо всем в газетах, рванул назад в прошлое и послал предупреждение. Я почти ожидал такого поворота, хотя это и не значило, что я получил от него удовлетворение.
Я слизнул с руки соль, заглотал текилью и впился зубами в лимон. Эта комбинация, прожигающая себе дорогу вниз по горлу, оказалась просто восхитительной.
ОН остался жив. Я уничтожил ЕГО организацию в этом добром от Рождества Христова 1975 году, но ОН отправился творить большие и худшие подлости в другую эпоху. Темпоральная война снова в разгаре. ОН и ЕГО сумасшедшие хотят контролировать всю историю и все времена, и эта безумная затея вполне может увенчаться успехом, потому что они уже уничтожили Специальный Корпус будущего, единственную организацию, поддерживающую порядок, которая могла их остановить. Точнее, они уничтожили весь Корпус за исключением меня. Я же прыгнул назад, в прошлое, чтобы уничтожить их самих и тем самым воссоздать Корпус на вероятностных путях будущей истории. Большое задание. Я выполнил его на девяносто девять и девять десятых процента. Однако оставалась еще одна десятая процента. И эта малая малость сулила большие хлопоты. Чудовищный ОН ускользнул от меня на конце темпоральной спирали, хотя и был основательно нашпигован разрывными пулями из моего пистолета. Не иначе как у него бронированные кишки! В следующий раз придется использовать что-нибудь посерьезнее. Атомная бомба на подносе с завтраком или что-то в этом роде.
За работу. Прежде я надеялся, что мне удастся построить темпоральную спираль, чтобы она швырнула меня назад в будущее — или вперед в будущее: когда дело доходит до происшествий во времени, грамматика всегда оставляет желать лучшего. Одним словом, вперед-назад. В объятья моей Ангелины и к похвалам коллег. Но не прямо сейчас, потому что они реально не существуют. Темпоральная война — тонкая штука и иногда может быть весьма запутанной. Время могло быть более последовательным. Я радовался, что мне не требовалось знать теорию для того, чтобы мотаться взад и вперед по времени этаким темпоральным теннисным мячиком, прилагая отчаянные усилия для выполнения своего задания.
Следующее утро не принесло никаких сложностей — нужно было только достать машину и откопать деньги. Правда, при этом пришлось усыпить на работе нескольких переодетых полицейских. Перетащить деньги назад, в Соединенные Штаты, было проще.
Еще до полудня я появился в конторе «Чиззиер Электронике, Инкорпорейтед» в Сан-Диего. В результате я стал владельцем большой и хорошо оборудованной лаборатории, в которой сидела не слишком любознательная секретарша. Место действия я устроил как мог лучше, и теперь пришла очередь профессора Койпу браться за дело.
— Вы понимаете, проф, — сказал я, обращаясь к маленькому металлическому ящику с его именем на крышке, — все устроено и готово к работе. — Я потряс ящик. — Когда-нибудь вы мне расскажете, как это ваши воспоминания могут существовать в этом аппарате, когда вас самого нет, а может, никогда и не будет в этой галактике, потому что ОН и его психи уничтожили Корпус. А лучше — не говорите ничего. Я вовсе не уверен, что хочу знать. — Я поднял ящик и обвел им вокруг комнаты. — Лучшее оборудование, какое можно достать на краденые деньги. Все современные исследовательские инструменты, до которых я смог добраться. Запасы разнообразнейших деталей, запасы сырья. Каталоги всех электронных, физических и химических фирм. Солидный счет в банке, чтобы покупать все, что понадобится, и куча подписанных чеков, которые только и ждут, чтобы их заполнили. Тщательно записанный лингафонный курс. Отчет о том, что произошло. Передаю все это вам, проф, и обращайтесь хорошо с этим телом. Оно единственное, которое у нас с вами осталось.
Не давая себе возможности передумать, я лег на кушетку, прикрепил контакт ящика воспоминаний к шее сзади и повернул выключатель.
— Что случилось? — спросил Койпу, проскальзывая в мой мозг.
— Много всякого. Вы в моей голове, Койпу, так что не предпринимайте ничего опасного.
— Исключительно интересно. Да, действительно, ваше тело. Дайте-ка мне двинуть рукой, перестаньте вмешиваться! В самом деле, почему бы вам не уйти на время, пока я не осмотрюсь и не увижу, что происходит.
— Я не уверен, что хочу этого.
— Но вы должны. Итак, я начинаю!
— Нет! — закричал я, но без толку. Накатилась бесформенная чернота, и я полетел вниз по спирали в бездонную пустоту, отброшенный усиленными электроникой воспоминаниями Койпу.
Время
тянется
так
медленно…
Моя рука сжимала черный ящик, на котором грубыми большими буквами было написано «Койпу»; пальцы лежали на выключателе, повернутом в положение «выключено».
Память вернулась. Я мелко затрясся и стал искать стул, чтобы присесть. И тут заметил, что и так сижу, и уселся еще плотнее.
Я был в отпуске, и в это время моим телом управлял кто-то другой. Теперь, вновь обретя контроль, я заметил слабые следы того, что было — воспоминания о работе, о долгах днях, возможно, неделях напряженной работы. На пальцах были ожога и мозоли, на тыльной стороне правой кисти — новый шрам. В это время завертелся магнитофон — должно быть, в нем был таймер — и со мной заговорил профессор Койпу.
— Первое: не делайте этого снова. Не позволяйте записанной памяти моего мозга обрести контроль над вашим телом. Потому что я все помню. Помню, что больше не существую. Эти мозга в коробочке — вероятно, все, что из меня когда-либо будет. Если я поверну этот выключатель, то перестану быть. Может случиться, что его никогда не включат снова. Вероятно, так оно и будет. Это самоубийство, а я не самоубийца. Невероятно тяжело коснуться тумблера. Думаю, сейчас мне это удастся. Я знаю, какова ставка. Нечто неизмеримо большее, чем псевдожизнь этого законсервированного мозга. Так что я приложу все усилия, чтобы повернуть тумблер. Сомневаюсь, чтобы это удалось во второй раз. Повторяю: не делайте этого больше никогда. Запомнили?
— Помню, помню, — бормотал я, выключая магнитофон.
Мне дико хотелось выпить. Я поискал глазами. Койпу — хороший человек. Бар был оснащен так же, как и при мне. Стакан солодового виски тройной очистки со льдом выгнал из головы часть тумана. Я уселся и снова включил аппарат.
— К делу.
— Как только я осмотрелся, мне стало ясно, почему эти темпоральные бандиты выбрали именно эту эпоху. Общество только что ворвалось в технологическую эру, но психологически люди остались еще в темных веках. Национализм — какая глупость! — загрязнение среды, преступления, всепланетная война, безумие…
— Достаточно лекций, Койпу! Ближе к делу.
— … но нет никакой необходимости читать лекции по этому поводу. Достаточно сказать, что все материалы для темпоральной спирали здесь есть. А обстановка в обществе такова, что можно успешно скрывать большие предприятия по манипулированию временем. Я построил темпоральную спираль; она взведена и нацелена. Я также построил аппарат для зондирования времени и с его помощью определил временное положение этого создания по имени ОН. По причинам, известным только ЕМУ, ОН действует теперь из эпохи, находящейся в прошлом этой планеты — примерно сто семьдесят лет отсюда. Я моту только предполагать, но мне кажется, что его теперешние действия — только ловушка, несомненно, для вас. Каким-то способом — я не смог в этом разобраться — ОН возвел темпоральный блок перед 1805 годом, поэтому вы не можете проникнуть в достаточно ранний период, чтобы захватить ЕГО во время проведения его теперешней акции.
Будьте осторожны. ОН, видимо, работает с большими силами, Я установил рычаги так, что вы сможете выбрать любой год из пяти после 1805 года, в течение которых проявляется их активность. Город называется Лондон. Выбор за вами. Желаю удачи.
Я выключил магнитофон и в подавленном состоянии снова пошел за выпивкой. Ничего себе выбор! Выбери год, в котором тебя пришьют. Отправляйся назад, в дикарское общество, и стреляйся с ЕГО подручными. Даже если я выиграю, что тогда? Я буду заперт там на всю жизнь, застряну во времени. Безрадостная перспектива. И тем не менее идти нужно.