Маха показала ей язык и умчалась паковать багаж.
Александра Михайловна и Леонид Алексеевич терпеливо дожидались в коридоре, проводили взглядом неусидчивую дочь. После вчерашней ссоры они упорно делали вид, что сердятся. На самом деле – переживали. Дочь впервые влюбилась, а узнали они о случившемся только от Дорофеи. Она проболталась, не выдержала их волнений.
А еще мигрантка поняла, сколь сильно они с Машкой похожи. Когда-то, два года назад, Борька тоже внес свой вклад в семейный разлад. Давно это было, а сейчас двойник напомнил, и в груди заворочалась тоска. Увидеть бы маму с папой хотя бы одним глазком!
Собрались быстро. Вещей у Доры оказалось немного. Маша покидала в сумку первые попавшиеся и в нетерпении приплясывала внизу возле темно-зеленого внедорожника – настоящего монстра с громадными колесами и открытым верхом.
– Присматривай за ней, – обняла Дору за плечи Александра Михайловна.
Мигрантка за эти дни стала для Машкиной родни своей и оттого чувствовала себя немного виноватой.
Когда поселок Васильки остался позади, Дорофея задала самый главный для нее вопрос:
– Ланс, а сколько тебе лет?
Он ответил не сразу, пальцы задумчиво забарабанили по рулю.
– Сейчас семнадцать с половиной.
– А вообще, с тех пор, когда ты был инспектором Костей? – допытывалась девушка.
– Там был не совсем я. – Ланс смотрел на дорогу, но мысли бродили далеко. – Тому Косте исполнился тридцать один год. Он очутился в теле девятилетнего парня и прожил в холодном мире тринадцать лет. После второй миграции Константина не стало. Он наградил одиннадцатилетнего Лансемаса своими знаниями, памятью, даже устремлениями, но проиграл борьбу за жизнь. Во тьме подземелий до девятнадцати лет жил именно Лансемас, грелся чужими воспоминаниями, лелеял чужую мечту – отомстить и в то же время стать лучше и светлей. И мигрировал тоже он. Потому Шило не разоблачила меня, когда я оказался в этом мире. Я отправил тебе письмо обо всех событиях, почитай.
Дора сразу полезла за планшетом. Юноша вздохнул, обернулся к притихшим девушкам.
– Ты знаешь, я храню воспоминания местного Сергея, погибшего при разделении. Я даже не тот Лансемас. Я Ланселот, Дора. И хотел бы, чтобы ты принимала меня именно таким, каким я стал сейчас. Если сможешь, конечно.
Она не нашла слов для ответа. Эмоции, чувства, переживания не находили выхода. Хотелось обнять его, признаться, что влюблена без памяти, да он и сам это чувствует, он же сенс и психолог. И в то же время остался страх. Чуть больше двух недель назад ее Ланс был монстром – холодным, презирающим чужие желания и боль. Кто он теперь? Кто теперь она сама? Она до сих пор не знала.
– Дай мне время, – попросила Дорофея.
Бледные губы шепнули: «Хорошо».
Дальше до Барска ехали молча. Дора уткнулась в планшет и читала, читала, силясь понять, в кого же ее угораздило влюбиться.
Вопреки ожиданиям, Ланс отвез их не в Барск, а объехал город и лесополосу, и выбрался на луг. Там возводили странные сооружения, похожие на Тесла-башни: белые кирпичные конусы, оплетенные серебристой сеткой, поднимались ввысь. Словно творения художника-авангардиста, на их вершинах красовались угловатые металлические конструкции – изломанные, неправильные, несимметричные. Тянулись к небесам башенные краны, фырчали экскаваторы и бульдозеры, рабочие протягивали провода.
От суетящихся людей отделилась фигура, в которой девушки узнали Роберта: загорелого, в белом пижонском костюме, с шелковым кремовым шарфом на шее (в невероятную жару он умудрялся под ним носить гирлянды приборов). Сразу после приветствий ученый вынул из рюкзака аптечку. А из аптечки – набор шприцев и скомандовал Машке:
– Ухо подставляй. Мы работаем с Роксаной. Она тот еще крокодиленыш.
– Не буду! – заартачилась Иванова.
На что Ланс продемонстрировал нечто похожее на вату в глубине своей ушной раковины. Из ваты тянулся вверх полупрозрачный проводок.
– Заколдует покруче целого цыганского табора, – предупредил Ноэль, любуясь, как блестит в солнечных лучах стекло шприца.
– Давайте мне, – первой решилась Дора.
«Пшшш» – Холодное вещество заполнило левое ухо. Потом правое. Роберт потянул мочки вниз, расправил торчащие проводки, спрятал их назад под волосы.
Разницы в восприятии звуков девушка не почувствовала. Разве что проводок за прядку мог зацепиться.
– Вот, – довольно улыбнулся он. – Медведь по слуху не потопчется, зато от нашего крокодиленыша защитишься. Маша, не трусь, давай и твои локаторы улучшим!
Когда все предосторожности были соблюдены, Роберт указал на большой белый фургон и скомандовал:
– Пошли с солнцепека.
Уже издали Дора ощутила ее – Роксану Верховицыну. Ощутила так сильно, точно мигрировала в нее. Сильнее, чем Маху, даже сильнее, чем Ланса. Неужели, из-за тех учебников? Фу, противно! И почувствовала, что Ксана тоже знает о ее приближении и не спешит плясать от радости.
Внутри фургончик оказался настоящим кабинетом – просторным, светлым, с иллюзиями окон от пола до потолка. У одного из четырех, «выходящего» на океанский пляж, стояла Роксана – неприветливая, недружелюбная. Несмотря на все усилия психологов, она до сих винила окружающих в случившемся с семьей. И семью винила, что уж там. За минувшие две недели ей объяснили всю глубину родительских заблуждений, продемонстрировали видеоинтервью с пострадавшими. Умом она понимала – вербуют. Но то ли психологи действительно оказалась спецами своего дела, то ли потому, что Марина с Вителем не были ее настоящими родителями, до нее начал доходить ужас ситуации.
«Прислушавшись» к ней, Дора решила, что девушка стала как бы светлее, мягче. Она не знала, что Ксану вытащил из медицинского центра неугомонный Роберт, насмехался, обзывал «крокодиленышем», утверждал, что «настоящее имя надо заслужить». Теперь, не удостоив ее взглядом, Ноэль растянулся на белоснежном полукруглом диванчике, нахально закинув ноги на прозрачный столик, пультом принялся листать пейзажи на соседнем окне.
Уже потом Дорофея рассмотрела мрачную Нику в темно-синем костюме и Павла. Его левую руку – бледную, резко контрастирующую с загорелой правой, поддерживал металлический панцирь экзоскелета с датчиками и лампочками. «Бедный, сколько ему еще так ходить?» – подумалось Доре.
Она уселась на диванчик в компании Ланса и Маши и наткнулась на ревнивый взгляд Ксаны. Та имеет виды на ее парня? Размечталась!
– Что ты задумал? К чему эта суета? – Наставница не скрывала раздражения. – Ты вызвал нас, приволок Верховицыных и Рюкина… Зачем так рисковать? Сотня химер, не пойманных нами, бродит по свету. Вдруг они объявятся в Барске?
– На то и рассчитано, – спокойно ответил Роберт. – В мире не осталось аномалий, а Орэфу они нужны. Хотя бы одна. И я ее создам. Здесь.
– Что? – испугался Левашов. – Рядом люди! Сам говорил, если она взорвется…
– Даже если взорвется, до Барска не достанет! – Роберт был категоричен. – Послушайте все. – Он прошелся по фургону, сел на кресло, вновь встал. – Аномалии исчезли, но в этом нет моей заслуги. Я прокололся с гранатой, я не понимаю их природы. Приближаясь к ним ближе чем на полкилометра, я утрачиваю дар. Если бы не Соловьев… – Он сделал многозначительную паузу.
– И ты потому врал нам все время и рисковал собой и другими в машине времени? – возмутилась Ника.
Обученная Орэфом Дорофея не могла отгородиться от внутреннего протеста наставницы.
– Тихо, у вас будет время на критику, – прервал он. – Сейчас я уже могу соображать. Броня мне в помощь. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что наш дорогой пилигрим слишком похож на Координатора. Кстати, он без вреда для себя подолгу может находиться в аномалиях. Пока работают Тесла-башни, Орэф сидит тише мыши под веником и действует через химер; заметьте, нигде не появлялся лично. Вывод? Ему сейчас весьма погано. Поэтому пора ловить момент и уничтожить мерзавца, но вначале поймать и допросить.
– Отец говорил, сквозь него пули пролетают. – Ксана оторвала взгляд от морского пейзажа на экране. – И я сама видела, как он менял лицо.
Ее желание отомстить существу, подставившему родителей, крепло.
– Молодчина. – Похвала Роберта прозвучала как оплеуха. – Вам же интересно, что за твари лезут в наш мир, пытаются переделать его под себя?
– Ближе к делу, – поторопил Павел.
– Наш любимый Орэф стал человеком всего раз – в мире, где Дарья Фелисия захватила тело Гелики, – удивил их Роберт. – Полагаю, для того, чтобы легче было притворяться в дальнейшем.
– У него с Координатором разные цели, – неуверенно предположила Ника.
– Да неужели? – все больше распалялся ученый. – Он словно проигрывает фрагменты одного сценария – раз за разом, наблюдая, что получается, что нет. Он обучает Пятерку, дает генератор аномалий вначале Дельте, потом террористам в мире Левашова. Как понимаете, «выжить» после взрыва в концертном зале он не может, потому сбегает. Создает Общество и послушную армию загипнотизированных подростков в месте первой миграции Ланса. Если Координатор желал раскачать энергетику мира, вызвав несчетное число пилигримов, Орэфу хватило аномалий. То есть цель у них одна – изменить наш мир под себя, чему я изо всех сил пытаюсь помешать.
Ланс прикрыл глаза. Под веками закружилась вьюга, загудел ледяной океан, ломались льдины, монотонно фырчал двигатель мощного корабля. Тогда Костя по прозвищу Безглазый мир не видел, а чувствовал, улавливал малейшие колебания энергий, звуков, чувств. И до сих пор, мысленно погружаясь в те дни, нещадно мерз.
– Орэфа также интересовали мигранты. И эксперименты над людьми, – поддержал он Роберта.
Он помнил, как Орэф сетовал на неразвитость технологий, на то, что большинство человеческих знаний погибло во время катаклизма, а жалкие остатки информации о тех днях хранило именно Общество Зари.
– Пилигрим отрабатывал фрагменты большого плана по частям, – продолжал ученый. – А здесь решился воплотить его в жизнь целиком. Я сделаю все, чтобы его достать! Его создания чуть не убили Никки! На днях стреляли в меня, выпустили в упор шесть пуль! – Он задрал рубашку, обнажая посиневшую, покрытую кровоподтеками грудь. – Если бы не особый материал костюма, вы бы сейчас с выражением читали эпитафию на моей могилке.
Дора отвернулась. Исповедь Ланса до сих пор стояла перед глазами. Он был с Орэфом заодно, пусть недолго, пусть не совсем он, но все-таки. Может, тоже не думать об этом, как она всячески пыталась не думать о Земле-1? (Не получается, что уж лукавить, все равно думает.)
– Когда меня подстрелили, – сообщил Роберт впечатлившимся слушателям, – мои ребята нагрянули в квартиру Орэфа, нашли расчеты, какие три аномалии следует взорвать, схему вызова хозяев, которую я почти целиком сейчас воспроизвожу, литературу по истории земных тайных обществ, по призыву всяких сущностей, вскрыли историю его переписки. Наше счастье, что он слишком стремился законспирироваться под человека.
– Ради чего старания? – возразил Левашов.
– Мои шпионы установили: его цель – посеять хаос, подготовить тела и призвать в мир куда более сильных пилигримов, которых он считает своими то ли наставниками, то ли хозяевами.
Неужели это никогда не закончится? Неужели орэфы и координаторы будут без конца пытаться переделывать мир? Может, ей, Дорофее, лучше было остаться дома, бродить себе по макросети, играть в игрушки до старости, не лезть в чужие войны? Многие этим довольствуются. Куда ее понесло?
– Мы поняли. – Левашов попытался встать, но закованная в металл рука зацепилась за диванную обивку, и Нике пришлось его высвобождать. – Скажи, как ты его заведешь в заведомо очевидную ловушку?
– Проверенным методом. – Роберт водрузил ноги на стеклянный журнальный столик. – У нас есть два медиума. – Он выразительно посмотрел вначале на Дору, потом на Ксану. – Соорудим аномалию и организуем вызов, словно на спиритическом сеансе!
У него все было просто.
– У Дельты и компании однажды получилось. У меня даже собственная химера есть. – Ноэль игнорировал ужас на лицах слушателей. – Помните, я говорил, что брат Марата Тагаева, Тимур, здесь проводил эксперименты по оживлению клонов-«пустышек»? Вот в такую химеру мы подселим нашего Орэфа. А с человеком куда проще справиться, чем с призраком.
– Неужели ты…
– Безумие!
– Не пущу!
Заговорили все разом. Даже сидевший рядом с Дорой и Машкой Ланс сжал кулаки, готовый доказывать другу абсурдность его идеи. И только Ксана вдруг громко спросила:
– Когда приступаем и что я должна делать?
– Приступаем завтра на рассвете, – просиял гений. – Это не первое наше приключение, справимся. А сейчас пошли, покажу, что от вас требуется. А как этого достичь – не моя головная боль.
Он распахнул двери фургона, разрушая иллюзию уютного кабинета.
– Как только отключат Тесла-башни и нахимичат аномалию, я снова стану идиотом. Айда за мной, пока я умный!
Взгляд Ники ничего хорошего ученому не обещал. Но ее подопечные и Ланс уже догнали Роберта, пришлось и ей вместе с Левашовым тащиться следом. Хмурая Ксана плелась в хвосте процессии. Куда ей деваться, родители-то тут, в центре клонирования у рыжей.
– Знаете, не я виноват в возникновении аномалий, – через плечо обернулся Роберт, – а Пятерка. Их метеориты возможно было отключить единственным способом, что я и сделал. То есть они улучшили технологии нашего общего знакомого.
И что это меняет? Ей, Дорофее, придется отдуваться в любом случае. Страшно.
Туфли увязали в перекопанной почве. Рабочие укладывали кабели в глубокие траншеи. На вершинах образовывающих идеальный квадрат башен монтировали странные металлические конструкции. По хрупкому на вид мосточку, переброшенному через глубокий котлован, прогуливался Бронислав Соловьев, покрикивал в рацию, командовал процессом.
Роберт подвел девушек к ограждению котлована и торопливо принялся рассказывать свой план. Дора слушала и с каждой минутой понимала, сколь сильно этот план ее пугает! Она в паре с Роксаной? Ужас!
– Я не знаю, кто тебя вдохновил на этот безумный бред! – выразила в конце общее мнение Ника. – Но если дело не выгорит, нам всем крышка.
Гений улыбнулся в ответ. Дора понимала, сколь сильно он боится. Сейчас она вспомнила его нервозность возле аномалии, готовность пожертвовать всем ради разгадки в машине времени, браваду перед генералом в столице. Теперь он рискует двумя девушками, скорее всего наугад.
«Он слишком много недоговаривает, – решила мигрантка. – Каждый из нас это чувствует, но продолжает играть свою роль, опасаясь прикоснуться к тайне, растревожить еще более злобных демонов, чем те, что выбрались на свет».
Роксана неожиданно остановилась, вынула из кармана карточную колоду, перетасовала. Дорофея замерла, зачарованно следя за ее манипуляциями, пока Ника не шикнула на девушек:
– Мухоловки, бегом за мной, готовиться будем. Крокодильчик, не отставай.
Ни с Лансом попрощаться, ни осмотреться…
Уже в машине выяснилось, что учебник с заданиями Ксана получила, едва оказалась в реабилитационном центре. Дорофея поспешила вытащить из сумки свои книги, сравнила с Роксаниной. Совершенно разные!
– Стандартные упражнения для развития талантов. Я не сделала бы лучшей индивидуальной подборки заданий, – взяв в руки учебники, призналась Ника. – Мы, правда, в первый год делаем упор на технику безопасности и развитие самоконтроля. Вам же впихнули азы боевого курса. Как много ты прошла? – поинтересовалась она у Доры.
– Первый том и семнадцать заданий из второго. Не все упражнения осилила, но пыталась, – призналась мигрантка.
– Неплохо. – Наставница задумчиво посмотрела в окно. Притихшая Маха впервые за все время потянулась к книге и принялась листать. – А ты, Роксана?
– Только треть, – хмуро пробурчала та. – Меня на допросы постоянно водили и к психологам. Заставили Маринины гипнологические блоки у Рюкина и у папы ломать, в их мозгах копаться. А потом и мать допрашивать.
– Не могу сказать, что сочувствую. – Ксану Ника не жаловала. – Хорошо, сейчас отвезу вас покормить и будем заниматься.
Через браслет она вызвала нескольких работников центра клонирования и назначила встречу у себя дома.
Время до двух часов ночи для Доры слилось в череду упражнений, лекций, обсуждений. Уже знакомые по прошлым приключениям люди демонстрировали ей свое мастерство.
Оказывается, профессиональные медиумы способны передавать на расстоянии мысли и образы, даже приказы, считывать сновидения и насылать их, вызывать у других страх и иные чувства. И многое, многое другое. Даже заглядывать в недалекое будущее.
Это оказался очень насыщенный экспресс-курс, когда время для девочек спрессовывалось и растягивалось в зависимости от желания старших наставников.
Ника не участвовала в обучении, наблюдала, управляла процессом. Потом ей позвонил Роберт, она надолго пропала, а по возвращении сохраняла мрачную задумчивость.
Машка, что удивительно, тоже присоединилась, пыталась вникнуть. Но под конец просто уснула на ковре под пальмой, подложив под голову диванную подушку.
29 августа. Барск. Дорофея
Девушек подняли с кроватей необычно рано. После вчерашних упражнений все тело ныло, болела голова. Но предусмотрительная наставница с порога расшумелась, пряча за ворчанием и торопливостью тревогу, заставила каждую подопечную проглотить приторно-сладкую, вяжущую травяную бурду с размокшими непонятными листьями и кусочками коры на дне чашки. А потом повела на кухню, где суетливая Роза накормила всех гречкой с котлетами и омлетом с помидорами. Дора даже засомневалась – разве после такого усиленного питания она сможет совершить запланированный подвиг? Ее никто не спрашивал, Ника усадила девчонок в машину, и они помчались за город.
Утро выдалось облачным. На востоке сквозь просветы облаков розовеющее небо предвещало скорый восход, на севере и западе толкались сине-фиолетовые пузатые облака. Даже в предрассветном сумраке сквозь них просвечивали всполохи атмосферных сияний от работы Тесла-башен, а над небоскребами далекого Барска то и дело полыхали молнии.