– Свет! – кричит он громко и хлопает в ладоши. Рабы вздрагивают.
– Свечи, быстро несите!
– Хорошо, – выдыхает хозяин и снова хлопает в ладоши:
– Благовония!
– Эй, – говорит хозяин, и внизу его живота поднимается звериная, мохнатая необоримая сила, – эй, ты! Что сидишь, как мертвая?! Или дел тут мало?! Работай!
– Что ты, дура! – зло кричит хозяин. – Гостя же ждем!
– Хайре, – говорит приветствие вошедший, – радуйся, хозяин! Мир дому твоему!
– Радуйся и ты, – шагает навстречу гостю хозяин, – давно тебя я жду! Все уж к трапезе готово!
– Аллилуиа! Сколько света!
– Это в честь Тебя, – смеется хозяин, – ибо Ты несешь людям свет!
– Так говорят?.. – Гость продолжает улыбаться. – Ты сказал.
– Хайре! – кричит Он весело девушке в спину. – Отобедай с нами!
– Разливай вино! Я чашу подниму!
– С ума сошла, – шепчет хозяин, – это ведь миро…
– Миро так дорого стоит! Что ты делаешь!
– Магдалина… Родная… Спасибо… Ты умастила Меня… к погребенью…
– Рада угодить Тебе, Господи, – неслышно шепчет она.
– Господи… Ты – жемчуг сердца моего… Прими дар… Прости… Прости меня…
– Я прощаю тебя, – говорит Он негромко, но хозяин слышит. – Я прощаю тебя навсегда. Ты уже в свете и славе. Грехи твои сгорели в огне. А ты сама стала святым огнем. Руки твои огненные, любимые. Глаза твои…
– Гость! Удивляюсь тебе! Что ты прощаешь продажной женщине, уличной потаскухе?! Она жила в грязи и будет жить во грехе! Гони ее вон! Ногой гони! Слуги мои сейчас вытолкают ее на двор поганой метлой! Она мешает нам пировать!
– Ты не дал целованья Мне, когда я переступил твой порог. Лишь с любопытством глядел на Меня. А она целует Мне ноги. Ты не дал Мне с дороги чистой воды, чтоб умылся Я и омыл ноги и руки свои перед трапезой. А она облила Мне ноги миром, умыла слезами, отерла волосами! Ты приготовил еду, чтобы мы ели и наслаждались. Еды у тебя много, о богатый, и денег много! Ты – не последнее Мне отдал! А она сняла с шеи последнюю драгоценность, что была у нее в жизни. Этот жемчуг… ей, думаю, мать подарила… или – тот, кто был ей всего дороже… и кого уже на свете нет… Правда?..
– Правда… – кивнула она. Извернула голову. Прижалась щекой к Его руке.
– Я пью за то, что ты у меня в гостях сегодня! – крикнул богач, криком зло свое, как клетку с попугаем – платком, закрывая. – Будь здоров! Неси людям мудрость! Ты учитель! Неси людям силу! Ты добрый врач!
– Аллилуиа! Сколько света!
– Это в честь Тебя, – смеется хозяин, – ибо Ты несешь людям свет!
– Так говорят?.. – Гость продолжает улыбаться. – Ты сказал.
– Хайре! – кричит Он весело девушке в спину. – Отобедай с нами!
– Разливай вино! Я чашу подниму!
– С ума сошла, – шепчет хозяин, – это ведь миро…
– Миро так дорого стоит! Что ты делаешь!
– Магдалина… Родная… Спасибо… Ты умастила Меня… к погребенью…
– Рада угодить Тебе, Господи, – неслышно шепчет она.
– Господи… Ты – жемчуг сердца моего… Прими дар… Прости… Прости меня…
– Я прощаю тебя, – говорит Он негромко, но хозяин слышит. – Я прощаю тебя навсегда. Ты уже в свете и славе. Грехи твои сгорели в огне. А ты сама стала святым огнем. Руки твои огненные, любимые. Глаза твои…
– Гость! Удивляюсь тебе! Что ты прощаешь продажной женщине, уличной потаскухе?! Она жила в грязи и будет жить во грехе! Гони ее вон! Ногой гони! Слуги мои сейчас вытолкают ее на двор поганой метлой! Она мешает нам пировать!
– Ты не дал целованья Мне, когда я переступил твой порог. Лишь с любопытством глядел на Меня. А она целует Мне ноги. Ты не дал Мне с дороги чистой воды, чтоб умылся Я и омыл ноги и руки свои перед трапезой. А она облила Мне ноги миром, умыла слезами, отерла волосами! Ты приготовил еду, чтобы мы ели и наслаждались. Еды у тебя много, о богатый, и денег много! Ты – не последнее Мне отдал! А она сняла с шеи последнюю драгоценность, что была у нее в жизни. Этот жемчуг… ей, думаю, мать подарила… или – тот, кто был ей всего дороже… и кого уже на свете нет… Правда?..
– Правда… – кивнула она. Извернула голову. Прижалась щекой к Его руке.
– Я пью за то, что ты у меня в гостях сегодня! – крикнул богач, криком зло свое, как клетку с попугаем – платком, закрывая. – Будь здоров! Неси людям мудрость! Ты учитель! Неси людям силу! Ты добрый врач!
– Я не врач, – сказал гость очень, очень тихо, хозяин еле услышал. – Я – Сын Человеческий. Я Сын Отца Моего. Кто видел Меня – видел Отца.
– Слуга! Еще налей!
– Пей, – прошептал. – Пей, прощенная. И помни о Крови Моей.
– Ешь. Ты голодна. Ешь…
– И – радуйся…
- Я радуюсь Тебе, Господи, всегда, – сказала она с набитым ртом Иисусу, по-детски, смешно облизнув пальцы, а Он светло, светлее всех горящих свечей, улыбался ей, навеки любимой. Пахло миром, и вились длинные дымные усы благовоний. Пахло синим дамасским вином. Пахло морем и рыбой из распахнутой двери.
– Помираю я, звери мои, – грю, – помираю… Смертушка пришла… Вот она, мирна, тиха…
– Валя… Валя… Здравствуй…